Сюжет христианизации в коми словесности: специфика становления литературной традиции

Limerov P. F. History of Christianization of Komi Literature: Specificity of Literary Tradition Formation. Vestnik NSU. Series: History and Philology , 2018, vol. 17, no. 9: Philology, p. 160–167. (in Russ.) DOI 10.25205/1818-7919-201817-9-160-167

Специфика изучения процессов формирования национальных литературных традиций сегодня является одним из приоритетных направлений науки о литературе. Преемственность, взаимосвязи и взаимодействия национальных литератур мыслятся как важнейшая проблема литературоведения, определяющая литературу России во всей её полноте. Как отмечают авторы «Предисловия» коллективной монографии: «Исследование феномена российской литературы как уникального явления, синтезировавшего в себе философский и нравственный опыт, художественное слово многих народов, - глобальная задача современного литературоведения, решение которой возможно на пути системного изучения промежуточных межлитературных общностей, их внутренних свойств и взаимных отношений» [Ванюшев, Лимерова, Снигирёва, Созина, 2014. С. 5].

Системное изучение литературной традиции неизбежно предполагает постановку вопроса о её начале, о когнитивных процессах, которые привели к возникновению литературы. Традиционно считается, что так называемые молодые или «младописьменные» литературы берут своё начало в фольклоре [Владыкина, 2014. С. 13], при этом не учитывается, что фольклор сам по себе может порождать только фольклорные тексты, а литературное освоение фольклора уже свидетельствует о наличии художественного сознания. В этом смысле актуально изучение самого процесса перехода от фольклорно-мифологического типа сознания к сознанию художественному, как к «духовной или ментальной доминанте собственно художественности» [Созина, 2001. С. 9]. Толчком для такого перехода справедливо полагается освоение национальной словесностью опыта русской литературы, благодаря которому начиная с середины XIX в., и, наиболее интенсивно, – с первой четверти ХХ в. формируются каноны национальных (и региональных) литературных традиций России.

Опыт формирования литературной традиции на коми почве в этом смысле достаточно репрезентативен. Начало было положено в XIV в. миссионерской деятельностью Стефана Пермского – создателя коми письменности. Становление литературы оказалось длительным во времени – в связи с перестройкой всей системы этнической культуры в поэтапном вхождении народа коми в христианский мир. Переход от язычества к христианству вызвал когнитивные процессы, ставшие основой новых интеллектуальных возможностей для коми и позволяющие включиться в диалог с культурой Руси, пусть даже в состоянии пассивной, принимающей стороны – «получателя текстов» [Лотман, 1996. С. 194].

Первый этап диалога связан с переводами богослужебной литературы на пермский (коми) язык самим Стефаном Пермским. Второй этап ознаменован сочинением Епифания Премудрого «Преподобного в священноиноках отца нашего Епифания Слово о житии и учении святого отца нашего Стефана, бывшего в Перми епископом» (Далее - Житие Стефана Пермского, или ЖСП) [Епифаний, 1996 С. 50–266]. Это сочинение оказало наиболее существенное влияние на ход диалога двух культур в силу того, что помимо своих прямых богослужебных задач оно оказалось, по сути, единственным историческим источником, синхронным событиям христианизации Вычегодской Перми. Епифаний рассказывает историю св. Стефана, епископа Пермского, его деятельности по крещению пермян. Сюжет этой истории строится согласно агиографической концепции прославления святого, концепции его религиозного подвига и, в итоге, является «документом, созданным и распространяемым вследствие и для распространения соответствующего культа» [Лурье, 2005. С. 35]. Вместе с тем Епифаний собирает сюжет своей истории, опираясь на свои воспоминания, воспоминания очевидцев событий, рассказы самого Стефана, поэтому его история претендует на документальную достоверность. Как писатель-агиограф, он разрабатывает житийную концепцию своего произведения и составляет сюжет, учитывающий временную последовательность реально происходивших событий и их агиографическое осмысление. Сюжет жития имеет завязку, кульминацию и развязку, другое дело, что это и сюжет истории, опирающейся на реальные факты, – «исторической истории» [Уайт, 2002. С. 22–29].

Для культуры-реципиента, ориентированной на циклическое восприятие времени, епифа-ниевский сюжет христианизации становится образцом линейной повествовательной структуры, в соответствии с которой строятся все последующие литературные и фольклорные нарративы об этих событиях. Сюжет глубоко укореняется в памяти культуры, это тот самый случай, когда «повествование позволяет структурировать память» [Рикер, 2004. С. 8]. По мере усвоения епифаниевского сюжета культурой коми происходит переход от фольклорно-мифологического типа сознания к собственно художественному. Эмпирически это выражается в становлении литературной традиции Пермской епархии (Вычегодской Перми) преемниками Стефана Пермского, в процессе которого принимали участие и книжники из пермян (коми).

Литературные произведения Пермской епархии наследуют сюжет христианизации, на его основе создавая новые интерпретации магистральной линии, включая новые эпизоды, новые смысловые акценты. Наиболее репрезентативной из них является «Повесть о св. Стефане Пермском», некоторые эпизоды которой встречаются и в современном фольклоре. По мнению специалистов, источниками сюжетных мотивов Повести стали устные тексты, составлявшие местное церковное предание [Власов, 1996. С. 23-24], складывавшееся по мере становления основных параметров культа святого в течение XV–XVII вв. Сюжет Повести состоит из двух частей: первая является кратким изложением ЖСП Епифания о ранних годах биографии святителя, о его ученичестве и решении идти в Пермскую страну. Вторая часть является самостоятельным повествованием о двух подвигах святого: после нападения на келью Стефана язычники слепнут и прозревают в последующем крещении; Стефан рубит священную берёзу язычников. Цельным повествованием с ясно выраженной историко-художественной концепцией является «Вычегодско-Вымская летопись», составлявшаяся с 1580-х по 1619 г. усть-вымскими священниками Мисаилом и Евтихием.

По мере продвижения аккультурационных процессов вглубь языческой территории и интеграции вокруг епархии поселений коми-христиан сюжет христианизации усваивается коми-поселянами и включается в фонд народной агиографии в виде легенд, объясняющих проис- хождение коми христианства и особенности народного культа Стефана Пермского. Сам сюжет испытывает значительные трансформации, однако сохраняет линейную повествовательную структуру. Этим завершается «этап пассивного насыщения» [Лотман, 1996. С. 195] коми культуры-реципиента и завершается пауза в диалоге культур. В качестве активной стороны коми культура включается в диалог уже на третьем этапе: её ответом русской культуре становятся аутентичные фольклорные тексты о крещении чуди, и только в первой половине XIX в. – самостоятельные литературные нарративы, интерпретирующие сюжет сочинения Епифания Премудрого.

Народные легенды о событиях крещения – это совершенно иная версия христианизации, с совершенно иным образом Стефана Пермского, объясняющая его культ с народной точки зрения. На сегодняшний день бытование комплексов легенд о христианизации и о Стефане Пермском фиксируется в большинстве локальных фольклорных традиций коми. Функция этих легенд объяснительная, в своей совокупности они рассказывают о том, как произошёл коми христианский народ и куда исчезла языческая чудь. Базовым мотивом, вокруг которого формируется комплекс легенд, является мотив путешествия-плавания Стефана на камне, в ходе которого он крестит чудь.

При рассмотрении генезиса легенд о Степане немаловажной оказывается проблема взаимовлияния литературных и устных текстов. Такие сюжетные мотивы устных легенд, как наказание язычников слепотой, возведение горы ослеплёнными язычниками, рубка священной березы Степаном-крестителем, имеют явные параллели с основными эпизодами «Повести о Стефане Пермском» и в «Вычегодско-вымской летописи». Эти мотивы фиксируются в фольклоре в виде отдельных легенд и в качестве сюжетных мотивов в составе сложных фольклорных текстов. Имеют распространение сложные истории о крещении, объединяющие 10–15 легенд в качестве эпизодов деятельности Степана-крестителя. К примеру, легенда, записанная в 1981 г. от А. М. Пасынковой, сказительницы из д. Ыбы Усть-Вымского района, состоит из 11 эпизодов [Му пуксьöм, 2005. С. 170-175]. Это говорит о глубоком проникновении епифани-евского сюжета в ткань фольклорной традиции. И все же устные легенды о христианизации не стали началом становления самобытной коми литературы, их значение в том, что на уровне этих легенд происходило осмысление и усвоение определенных фольклорно-литературных стереотипов, образов, ставших предтечами будущего литературного процесса.

В начале XIX в. тема христианизации коми Стефаном Пермским попадает в сферу внимания русской духовно-интеллектуальной среды и почти сразу осознается как одно из наиболее масштабных явлений истории и культуры России [Лимеров, Соболева, 2012. С. 37-59]. В течение XIX в. этой теме было посвящено достаточно много работ научного и агиографического характера, однако впервые объектом литературно-художественной рецепции эта тема становится в творчестве И. А. Куратова (1839-1875). В период учебы в Вологодской семинарии Куратов пишет поэму о Стефане Пермском. Согласно первоначальному замыслу главным героем поэмы должен был стать Стефан Пермский, но в процессе работы над поэмой Куратов выдвигает на передний план образ главного противника крещения – языческого жреца Памы (в ЖСП – Пам сотник), остающегося верным отчей религии. Пама посвящен в тайны вселенского миропорядка, он знает, что время древних коми богов ушло, и что по воле высшего бога наступает новая эпоха, но признать и принять ее – значит отрешиться от бесконечно дорогого ему мира, освященного памятью предков, а этого он не может сделать. Пама вступает в конфликт не только с христианством, которое несет Стефан, но и с волей своих, языческих богов, а также и с волей своего народа, принимающего новую веру [Лимеров, 2011. С. 105-109]. Значение поэмы И. А. Куратова в том, что в этом произведении был впервые поставлен вопрос о национальном характере, национальном герое. Иная, неепифаниевская точка зрения на кре- щение, предполагала главным героем поэмы не Стефана Пермского, а его противника, Пама-сотника, и была на то время абсолютно новаторской. В сущности, интерпретация событий крещения с точки зрения Пама переводила сюжет поэмы на иной концептуальный уровень, и это был уровень национальной литературы со своей особой аксиологией и философией.

Для героев К. Ф. Жакова (1866-1926) христианизация – это некая предопределенность исторической судьбы, или же свершившийся исторический факт, и тогда его произведения строятся как продолжение событий, рассказанных Епифанием. Поэтому, в отличие от Куратова, К. Ф. Жаков обращается к образу Пама вполне сознательно. Пам для него – это герой пограничный, за ним ещё угадывается языческое прошлое зырян – время мифа (этому времени посвящена поэма «Биармия»), а после него с роковой неизбежностью грядёт уже совсем другая эпоха - эпоха христианского Бога, в которой нет места милым сердцу самого Жакова патриархальным древностям. В 1905 г. в Петербурге выходит его книга «На Север, в поисках за Памом Бурмортом» [Жаков, 1905. С. 165]. По сюжету книги главный герой, этнолог, в образе которого угадывается сам Жаков, путешествуя по Коми краю, собирает фольклорные сведения и узнаёт историю Пама Бурморта, сына легендарного противника Стефана Пермского Пама-сотника. В известном смысле, эта история является продолжением епифаниевского сюжета и повествует о событиях, происходивших уже после крещения коми народа. Пам Бурморт, изверившись в древней языческой религии отца, совершает путешествие по свету в поисках истины. Обойдя многие страны, он находит приемлемое учение в Индии. Это учение объясняет истинную сущность всего, что происходит в мире, и, вернувшись, он сам уже учит своих соплеменников. Религия Пама Бурморта – не язычество его отца и не индийский брахманизм: она включает и то, и другое, и даже элементы христианства. Впоследствии Жаков назовёт эту религию ли-митизмом – учением, объединяющем религию, науку и философию.

Таким образом, начало литературного процесса в коми среде совпадает с социокультурными трансформациями, вызванными обретением христианства. Смысловые ориентиры становящейся этнической культуры сосредоточены на христианизации, как на главном историческом событии, и становление словесности интегрируется вокруг сюжета христианизации, впервые разработанном в сочинении Епифания Премудрого. Поскольку ЖСП единственный исторический документ того времени, то именно этот сюжет христианизации со всеми структурными компонентами становится каноническим.

Епифаниевская традиция трактовки событий христианизации Перми продолжается в литературных произведениях Пермской епархии, отсюда она переходит в устную традицию. В течение XIX – начале ХХ в. сюжет христианизации используется в различных теологических и культурно-исторических реконструкциях, а также привлекает внимание первых литераторов. На этом этапе формирования коми литературы обращение в ключевых для автора произведениях к сюжету христианизации становится почвой для обретения им национальной идентичности, а для коми словесности - специфических национальных черт.

Список литературы / References

Ванюшев В. М. , Лимерова В. А. , Снигирёва Т. А. , Созина Е. К. Предисловие // Пермские литературы в контексте финно-угорской культуры и русской словесности: колл. моногр. / науч. ред. Т. А. Снигирёва, Е. К. Созина. Екатеринбург; Ижевск; Сыктывкар: Изд-во УМЦ УПИ, 2014. С. 5-13.

Vanyushev V. M., Limerova V. A., Snigireva T. A., Sozina E. K. Predislovie [Preface]. Permskie literatury v kontekste finno-ugorskoi kul'tury i russkoi slovesnosti: kollektivnaya monografiya [Perm Literature in the Context of Finno-Ugric Culture and Russian Literature: Collective Monograph]. Ed. by T. A. Snigireva, E. K. Sozina. Ekaterinburg – Izhevsk – Syktyvkar, UMC UPI Publ., 2014, p. 5-13. (in Russ.)

Владыкина Т. Г. Удмуртский фольклор и литература: грани взаимопроникновения // Пермские литературы в контексте финно-угорской культуры и русской словесности: колл. моногр. / науч. ред. Т. А. Снигирёва, Е. К. Созина. Екатеринбург; Ижевск; Сыктывкар: Изд-во УМЦ УПИ, 2014. С. 13-28.

Vladykina T. G. Udmurtskii folklor i literatura: grani vzaimoproniknoveniya [Udmurt Folklore and Literature: Facets of Interpenetration]. Permskie literatury v kontekste finno-ugorskoi kul'tury i russkoi slovesnosti: kollektivnaya mono-grafiya [Perm Literature in the Context of Finno-Ugric Culture and Russian Literature: Collective Monograph]. Ed. by T. A. Snigireva, E. K. Sozina. Ekaterinburg – Izhevsk – Syktyvkar, UMC UPI Publ., 2014, p. 13-28. (in Russ.)

Власов А. Н. Миссия Русской православной Церкви в Пермском крае // История Пермской епархии в памятниках письменности и устной прозы / Отв. ред. А. Н. Власов. Сыктывкар: Изд-во Сыктывк. гос. ун-та. 1996. С. 4-59.

Vlasov A. N. Missiya Russkoy pravoslavnoy Tserkvi v Permskom kraye [Mission of the Russian Orthodox Church in the Perm Region]. Istoriya Permskoy eparkhii v pamyatnikakh pismennosti i ustnoy prozy [History of the Perm Diocese in Written Monuments and Spoken Prose]. Ed. by A. N. Vlasov. Syktyvkar, Syktyvkar State University Publ., 1996, p. 4-59. (in Russ.)

Жаков К. Ф. О методах изучения северного народного эпоса // Научное обозрение. 1911. 9 нояб. № 41. С. 1226.

Zhakov K. F. Na Sever, v poiskakh za Pamom Bur-Mortom [To the North, in Search of Pam Bur-Mort]. Saint Peters-burg,1905, 165 p. (in Russ.)

Лурье В. М. Введение в критическую агиографию. СПб.: Axiоma, 2009. 238 с.

Lurye V. M. Vvedenie v kriticheskuyu agiografiyu [Introduction to Critical Hagiography]. Saint Petersburg, Axiоma Publ., 2009. 238 p. (in Russ.)

Лимеров П. Ф. Неоконченная поэма-пьеса И. А. Куратова «Пама»: на пути к национальному герою // Литература Урала: история и современность: сб. статей. Вып. 6: Историкокультурный ландшафт Урала: литература, этнос, власть. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2011. С. 105–109.

Limerov P. F. Neokonchennaya poema-p'esa I. A. Kuratova «Pama»: na puti k natsionalnomu geroyu. [I. A. Kuratov's Unfinished Dramatic Poem «Pama»: Towards a National Hero]. Literatura Urala: istoriya i sovremennost': sb. statei. Vyp. 6: Istoriko-kulturnyi landshaft Urala: literatura. etnos. vlast [Ural Literature: History and Modernity: An Anthology of Articles. Vol. 6: Historical and Cultural Landscape of Ural: Literature, Ethnicity, Power]. Ekaterinburg, Ural University Publ., 2011, p. 105–109. (in Russ.)

Лимеров П. Ф. Путешествие Степана-чудотворца: К вопросу о топонимическом мотиве в легендах о христианизации коми // Вестник Пермского государственного университета. 2012. №1. С. 76-84.

Limerov P. F. Puteshestviye Stepana-chudotvortsa: k voprosu o toponimicheskom motive v legendakh o khristianizatsii komi [The Journey of Stephan the Miracle Worker: on the Issue of Toponymic Motif in the Legends of the Christianization of the Komi Republic]. Vestnik Permskogo gosudarstvennogo universiteta [ Perm State University Bulletin ]. 2012, № 1, p. 76-84. (in Russ.)

Лимеров П. Ф. , Соболева Л. С. Миссионерство и подвижнический труд Стефана Пермского в устной и письменной традиции // История литературы Урала. Конец XIV – XVIII в. М.: Языки славянской культуры, 2012. С. 37-59.

Limerov P. F., Soboleva L. S. Missionerstvo i podvizhnicheskiy trud Stefana Permskogo v ustnoy i pismennoi traditsii [Mission and Selfless Efforts of St. Stephen of Perm in Oral and Written Traditions]. Istoriya literatury Urala. Konets XIV – XVIII v. [History of Ural Literature. Late 14^th–18^th centuries]. Moscow, Yazyki slavyanskoy kultury Publ., 2012., p. 37-59. (in Russ.)

Лимеров П. Ф. Религиозно-философские взгляды К. Ф. Жакова в книге «На Север, в поисках за Памом Бур-Мортом» // Литература Урала: история и современность. Выпуск 7. Литература и история – грани единого (ко проблеме междисциплинарных взаимосвязей). Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2013. Т. 2. С. 251-261.

Limerov P. F. Religiozno-filosofskiye vzglyady K. F. Zhakova v knige «Na Sever, n poiskakh za Pamom Bur-Mortom» [Religious-Philosophical Views of F. K. Zhakov in the Book “To the North, in Search of Pam Bur-Mort”]. Literatura Urala: istoriya i sovremennost. Vyp. 7. Literatura i istoriya – grani edinogo (k probleme mezhdistsiplinarnykh vzai-mosvyazey) [ Ural Literature: History and Modernity. Vol. 7. Literature and History as Aspects of the Single Concept

(On the Problem of Interdisciplinary Relationships) ]. Ekaterinburg: Ural University Publ., 2013., vol. 2, p. 251-261. (in Russ.)

Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история. М.: Яз. русс. культуры, 1996. 464 с.

Lotman Yu. M. Vnutri myslyaschikh mirov. Chelovek-tekst-semiosfera-istoriya [Inside Thinking Worlds. Man-Text-Se-miosphere-History]. Moscow, Yazyki russkoi kultury Publ., 1996, 464 p. (in Russ.)

Му пуксьöм – Сотворение мира. Мифология народа коми / Сост., предисл., коммент. П. Ф. Лимерова. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 624 с.

Mu puksӧm – Sotvorenie mira. Mifologiya naroda komi [Creation of the World. Mythology of the Komi People]. Sost. predisloviye, kommentarii P. F. Limerova [Preface, Commentary by P. F. Limerov]. Syktyvkar, Komi knizhnoye izda-telstvo Publ,. 624 p. (in Russ.)

Морозов Б. Н. Неизданная поэма XIX века о великом книжнике XIV века Стефане Пермском // Арт. 2016. № 3. С.107-120.

Morozov B. N. Neizdannaya poema XIX veka o velikom knizhnike XIV veka Stefane Permskom [Unpublished XIX Century Poem about Stephen of Perm, the Great Scholar of the XIV Century]. Art. 2016, № 3, p. 107-120. (in Russ.)

Орлицкий Ю. Б. Стихи и проза К. Ф. Жакова в контексте художественных поисков русской культуры // К. Ф. Жаков. Проблемы творчества (Труды Института языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН; Вып. 55). Сыктывкар: Коми науч. центр УрО РАН, 1995. С. 28-35.

Orlitskiy Yu. B. Stikhi i proza K. F. Zhakova v kontekste khudozhestvennykh poiskov russkoy kultury [Poetry and Prose of K. F. Zhakov in the Context of Artistic Search of Russian Culture]. K. F. Zhakov. Problemy tvorchestva (Trudy Instituta yazyka. literatury i istorii Komi NTs UrO RAN; Vyp. 55) [K. F. Zhakov. Aspects of Creative Works (Proceedings of the Institute of Language, Literature and History, Komi Scientific Center, Ural Branch, Russian Academy of Sciences; Vol. 55]. Syktyvkar, Komi Scientific Center UrO RAN Publ., 1995, p. 28-35. (in Russ.)

Попов В . Повесть о Стефане Пермском в стихах, писанная для зырян по сохранившимся у них преданиям / Публ. Б. Н. Морозова // Арт. 2016. № 3. С. 80-107.

Popov V. Povest o Stefane Permskom v stikhakh. pisannaya dlya zyryan po sokhranivshimsya u nikh predaniyam [The Story of Stephen of Perm in Verse, Written for Zyryans According to Their Legends]. Publ. of B. N. Morozov, Art. 2016, № 3, p. 80-107. (in Russ.)

Рикёр П. Память, история, забвение / Пер. с франц. М.: Изд-во гум. лит., 2004. (Французская философия ХХ века). 728 с.

Ricoeur P. Pamyat, istoriya, zabveniye [Memory, History, Oblivion]. Trans. from French. Moscow, Izd-vo gumanitar-noi literatury Publ., 2004, 728 p. (in Russ.)

Созина Е. К. Динамика художественного сознания в русской прозе 1830–1850 гг. и стратегия письма классического реализма: Автореф. дис. … д-ра филол. наук. Екатеринбург, 2001. 26 с.

Sozina E. K. Dinamika khudozhestvennogo soznaniya v russkoy proze 1830-1850 gg. i strategiya pisma klassichesk-ogo realizma: avtoreferat dis. d-ra filol. nauk [Dynamics of Artistic Consciousness in Russian Prose of 1830-1850 and Strategy of Classical Realist Writing. Doct. phil. sci. syn. diss.]. Ekaterinburg, 2001, 26 p. (in Russ.)

Уайт Х. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века // Пер. с англ. / Под ред. Е. Г. Трубиной и В. В. Харитонова. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2002. 528 с.

White H. Metaistoriya: Istoricheskoye voobrazheniye v Evrope XIX veka [Metahistory: The Historical Imagination in Nineteenth-century Europe]. Trans. from English. Ed. by E. G. Trubina and V. V. Kharitonov. Ekaterinburg, Ural University Publ., 2002, 528 p. (in Russ.)

Received

14.08.2018