Скулшутинг в образовательных организациях как особо опасный феномен современности, профилактика и противодействие безмотивным террористическим акциям

объектом террористической атаки места массового скопления людей, включая школы, больницы, общественный транспорт (Frolov, 2006). Однако в последние годы в России участились случаи вооружённых нападений на образовательные организации, имеющие как политическую мотивировку – в результате распространения экстремистских воззрений (Морозов, 2021a), так и личностную психологическую мотивировку на основе социальной неприязни.

Актуальность данного исследования обоснована прежде всего активизацией такого нового для Российской Федерации деструктивного явления, как скулшутинг, в контексте последних трагических событий по нападению так называемых «стрелков» на образовательные организации в разных регионах России.

Цель исследования состоит в разработке комплексного плана по реализации практических мер для профилактики скулшутинга и противодействия ему как особо опасному феномену современности.

Задачи исследования: выполнить анализ вовлеченности российской аудитории в сообщества с деструктивным контентом на основе выборки данных 2018–2021 гг., а также мотивов нападения на образовательные учреждения; провести этнографическое исследование и исследование психолого-психиатрической экспертизы по выделению особенностей подростков, которые подвержены деструктивным идеям; исследовать феномен скулшутинга как особо опасный феномен современности; выделить ряд особенностей, предупреждающих о возможности нападения; обозначить модельные подходы к исследованию, предложенные специалистами по данной проблематике; выделить категории скулшутеров и их отличительные особенности.

Объектом исследования является скулшутинг как особо опасный феномен современности, предметом исследования – деструктивное воздействие феномена скулшутинга на молодое поколение в Российской Федерации.

Предполагаемая научная новизна: результаты данных исследований будут использованы автором при разработке методических рекомендаций для педагогов по выявлению признаков экстремистской деятельности среди обучающихся в информационной среде.

Методология исследования: сравнительно-политический, системный и структурно-функциональный подходы, а также методы анализа, синтеза, индукции, дедукции и наблюдения.

Степень научной разработанности темы. Зарубежные ученые, которые проводят исследования по данной проблематике, подробно рассматривают вопрос о том, является ли скулшутинг случайным и бессмысленным актом насилия (Madfis, 2016). Так, К. Ньюман и ее соавторы полагают, что стрельба в школах характеризуется прежде всего такими случаями, когда один или несколько так называемых «стрелков» (скулшутеров) нападают на школу и убивают неопределенное количество людей (Newman et al., 2008). Некоторые ученые оценивают расстрелы в школах как «случайные» события, опираясь отчасти на широко разрекламированное (хотя эмпирически сомнительное) представление о том, что скулшутеры нападают на сверстников и учителей без разбора и заранее обдуманных целей (Kimmel, Mahler, 2003). Исследователь Г. Маскерт выделяет отличительные особенности нападения на школы: от расстрела специально выбранных учеников до так называемой хаотичной стрельбы, которая характеризуется прежде всего случайными жертвами в результате нападения (Muschert, 2007).

Ученые из Афинского национального университета Е. Даскалопулу, А. Игумену и Г. Алеви-зопулос характеризуют скулшутеров как «доморощенных террористов» (Daskalopoulou et al., 2017). Достаточно схожи с особенностями действий террористов (от лат. terror – страх, ужас) их мотивационные установки, а именно преднамеренность действий и формирование атмосферы страха и ужаса. Исследователь К. Ньюман определяет потенциальных скулшутеров как учеников или бывших учеников образовательного учреждения, которые планируют и совершают нападения на других учеников с целью убийства на территории школы (Newman et al., 2008). По мнению греческих ученых, скулшутеры выбирают учеников для убийства или целенаправленно из-за так называемого буллинга, т. е. травли, или «случайно», или по «символическим причинам». Важно подчеркнуть, что при нападении скулшутеру важным представляется месть школе как организации, а не только отдельным ее ученикам (Daskalopoulou et al., 2017: 1–2).

Анализируя степень разработанности феномена скулшутинга в рамках российского гуманитарного знания, мы приходим к выводу, что данное направление характеризуется определенной тематической сложностью, а также недостаточностью исследования, поскольку этот деструктивный феномен начал активно распространяться в Российской Федерации сравнительно недавно и имеет в нашей стране некоторые отличительные особенности. В связи с этим возникает потребность в разработке рекомендаций, в которых будут учитываться новые реалии деструктивного поведения молодежи в образовательных организациях, для противодействия данному особо опасному феномену. Обращение к результатам изучения проблемы скулшутинга (колумбайна) в публикациях российских ученых (Андрущак, 2022; Нецифровые и цифровые маркеры риска вооруженного нападения на учебные заведения …, 2021; Гриненко, Ромеро Рейес, 2021; Карпова, Максимова, 2021; Анализ текстового контента девиантных онлайн-сообществ (на примере сообществ скулшутинга) …, 2020) будет способствовать достижению поставленных цели и задач проводимого нами исследования.

После того, как феномен скулшутинга был признан Верховным судом Российской Федерации 2 февраля 2022 г. «террористическим движением», так называемые потенциальные «стрелки»-террористы преследуются в соответствии с законодательством Российской Федерации по уголовной статье «Терроризм». Призывы, связанные с реализацией таких противоправных действий, в том числе и высказывания в публичном поле, которые оправдывают данные действия, подлежат уголовному наказанию (Андрущак, 2022).

По нашему мнению, нападающий на учебные заведения должен быть квалифицирован во всех формулировках как «террорист», а не «стрелок», так как «стрелок» – это скорее военноучетная специальность военнослужащих. Поскольку скулшутинг как особо опасный феномен современности обладает достаточно схожими механизмами с терроризмом, то для противодействия этому деструктивному явлению требуется усиление правоприменительной практики в отношении тех граждан, которые совершают преступления данного типа.

Итак, скулшутинг можно охарактеризовать как особо опасный феномен современности, представленный в виде определенных насильственных действий, связанных с нападением, расстрелами, взрывами или стрельбой в образовательных организациях, как правило, в школах, но как показали события последних лет, в том числе в колледжах и институтах (Морозов, 2021a: 93). Данное явление, по мнению различных экспертов, возникло в начале XX в., но распространение получило после первого массового убийства в школе «Колумбайн» в США 20 апреля 1999 г. Двое учащихся совершили нападение на эту школу, в результате которого, по различным данным, было убито 13 человек, среди которых в основном дети, а также ранено около 23 человек, после чего нападавшие покончили с собой (Андрущак, 2022: 10). Вскоре появляется так называемый «колумбайн-эф-фект», который представляет собой массовую волну подражательных насильственных действий, что может быть результатом широкого освещения трагических инцидентов и событий, связанных с феноменом скулшутинга, в различных социальных сетях и СМИ.

В процессе проводимого нами исследования было выявлено, что одним из факторов, который способствует развитию активного интереса к незаконным действиям у представителей молодого поколения, является именно вступление, чаще всего в социальных сетях, в различного типа деструктивные сообщества, распространяющие контент с идейной установкой на девиантное поведение, обычно переходящее в какие-либо радикальные действия. В таблице 1 представлена информация, в которой отображена вовлеченность россиян в сообщества с деструктивным контентом (по исследовательским данным агентства «Крибрум» за 2018–2021 гг.) (Нецифровые и цифровые маркеры риска вооруженного нападения на учебные заведения …, 2021: 93).

Таблица 1 – Вовлеченность российской аудитории в сообщества с деструктивным контентом

Деструктивная тематика	Общее число последователей	Из них подростки
А.У.Е. (тюремная)	10 911 000	1 624 900
Наркотики	612 700	89 900
Скулшутинг и призыв к насилию, убийствам	328 000	54 300
Кибербуллинг	12 851 600	3 494 500
Суицид	166 000	66 600
Асоциальная	316 000	69 700

Исследования, которые проводились различными специалистами в рамках судебной психолого-психиатрической экспертизы, позволили выявить следующие особенности:

• 1.    Первоначально подросток сталкивался, как было отмечено ранее, с деструктивным контентом в различных социальных сетях. Но в дальнейшем, если он более детально проводил поиск и просмотр такой информации, то мог найти так называемые «точки соприкосновения» между собой и участниками прошлых нападений.

• 2.    Далее у молодого человека происходил целенаправленный просмотр деструктивного контента (видео, фото, цитаты), в том числе он начинал устанавливать социальные контакты путем переписки с подростками, которые проживали в других городах и были подвержены так называемому буллингу (травле, агрессивному преследованию, обычно выражающемуся в издевательстве над одним из сверстников в компании молодежи).

• 3.    Вскоре у молодого человека происходило усиление мотивации и установка идентичности, которая соответствовала феномену скулшутинга (Гриненко, Ромеро Рейес, 2021: 182).

Важно выделить то, что в нарушении поведения молодого человека, на наш взгляд, отправной точкой является, как было указано ранее, травля, буллинг, различные формы отвержения и исключения, которым в большей степени подвержена менее социализированная группа молодых людей. Переживание событий, связанных с буллингом, в дальнейшем влияет на установку контактов в обществе и соответствующее качество близких связей.

Проанализировав случаи нападения обучающихся на различные образовательные организации, число которых с 2018 г. в Российской Федерации увеличилось, можно сделать вывод, что этому способствовал ряд факторов, предупреждающих о наличии такой угрозы в обществе, а именно:

• 1.    Цифровая среда обитания, в которой бесконтрольно формируется деструктивный контент и далее происходит рекрутирование сочувствующих.

• 2.    Отсутствие целенаправленных автоматизированных инструментов и методик для предотвращения угроз, связанных с данным феноменом, так называемых превентивных мер.

• 3.    Нарушение деятельности различных институтов, а именно инфраструктуры образовательных организаций, нехватка элементарных систем безопасности, препятствующих проникновению вооруженных преступников, отсутствие всеобъемлющей поддержки психологов для детей, которые склонны к попаданию в так называемую группу риска.

• 4.    Недостаточно эффективная работа научно-исследовательских центров (или вообще их отсутствие), цель деятельности которых заключается в противодействии скулшутингу и его профилактике, в том числе через отслеживание пользователей социальных сетей, которые интересуются деструктивным контентом или его распространяют. Особенно здесь необходимо отслеживать так называемые «цифровые следы», подключая аналитические автоматизированные системы, которые работают по поиску определенных слов, цитат или маркеров (Нецифровые и цифровые маркеры риска вооруженного нападения на учебные заведения …, 2021: 88).

В процессе исследования было выявлено, что на сегодняшний день экспертные круги по изучению данной проблематики разделились на две группы, которые предлагают использовать определенные модельные подходы. Представители первой группы указывают на изменение поведения по причине недостаточного воспитания нового поколения, что стало последствием определенных просчетов в образовательном процессе. Специалисты из второй группы являются сторонниками более решительных действий, предлагая изменить ситуацию «здесь и сейчас» через формование, как было указано выше, различных научно-исследовательских центров, а также создания необходимого инструментария, что позволит минимизировать возможность формирования такого опасного социального явления, как скулшутинг (Анализ текстового контента девиантных онлайн-сообществ (на примере сообществ скулшутинга) …, 2020: 92–93).

Особый интерес к феномену скулшутинга связан с подачей новостей в различных СМИ, в том числе и на телевидении, зачастую с подробным освещением деталей расстрела в образовательных организациях. Как отмечают теоретики постсубкультуры, новые или старые субкультуры (часть культуры общества, где сформировано определенное поведение, отличающееся от большинства) в основной своей массе связаны именно с различными социальными сетями. Новый тип сформировавшейся субкультуры активно использует данный инструментарий – «социальные сети» и вообще сеть Интернет – для взаимодействия, создания и распространения целенаправленного контента, а быстрый доступ к Сети является первичной объединяющей установкой действующей субкультуры. В первую очередь социальные сети позволяют быть активными потребителями информации различного типа, в том числе и деструктивного направления, а отдельные участники занимаются формированием информационного поля, нередко и с негативным контекстом. На основании данных тезисов мы приходим к выводу, что пользователи Сети, которые проявили первичный интерес к феномену скулшутинга, не просто получают информацию, но в итоге ее активно распространяют среди других пользователей. Важно отметить, что на фоне данных процессов создаются и другие тематические инструменты воздействия – музыка, фильмы и произведения медиаискусства, которые далее активно распространяются (Анализ текстового контента девиантных онлайн-сообществ (на примере сообществ скулшутинга) …, 2020: 92–93).

По нашему мнению, музыка является одним из самых сильных инструментов влияния. Все, построенное на влиянии волн, будь то световой или музыкальный спектр, влияет не только на психику, но и на физиологию человека. Это архаическая система, которая может оказывать воздействие на подсознание человека, что, на наш взгляд, программирует молодежь в том числе и на деструктивный культ.

В результате этнографических исследований было выявлено, что молодые люди, которые проявили интерес к явлению скулшутинга, в своей массе не однородны, а делятся в рамках своей субкультуры на различные подгруппы, критерии выделения которых опираются на модели поведения и различия в интересах:

• 1.    Исследователи.

• 2.    Фанаты.

• 3.    Колумбайнеры.

• 4.    Подражатели.

Здесь необходимо подчеркнуть, что именно категория так называемых «подражателей» в первую очередь заинтересована в активном распространении деструктивного контента, но и другие подгруппы могут распространять идейные установки скулшутинга. При всех обстоятельствах участие в какой-либо одной группе не может быть постоянным и носит переходный характер, например участник из категории «фанат» может перейти в «подражатели», что отражает опасную тенденцию развития таких подгрупп в рамках субкультуры (Анализ текстового контента девиантных онлайн-сообществ (на примере сообществ скулшутинга) ..., 2020: 92-93).

В исследованиях мотивации, которая формирует определенные установки, выявлено, что в скулшутинге по сравнению с другими проявлениями насильственных действий, мотивы порой сильно различаются и, как правило, основаны на каких-либо личных проблемах или обстоятельствах, сложившихся в семейном кругу, травле одноклассниками, восприятии прошлых нападений на образовательные организации. Но в подавляющем большинстве нападающие на образовательные учреждения принимают решение по одной мотивационной установке, представленной в таблице 2, но в 5 случаях из 19 дополнительный мотив был определяющим для принятия решения о применении насилия (Карпова, Максимова, 2021: 99).

Таблица 2 – Мотивы нападения на образовательные учреждения

Основные мотивы	Дополнительные мотивы
Месть за унижения	Психологический кризис
Месть за издевательства (физические, психологические)	Личная неприязнь
Поиск славы/значимости	Конфликт с учителем
Личные проблемы (обиды, неудачи в романтических отношениях, зависть, семейные, финансовые проблемы)	Грубое/оскорбительное поздравление в социальных сетях
Буллинг различного характера: словесный, физический, социальный, имущественный	Обида на конкретного человека
Травля в социальных сетях
Притеснения одноклассников
Конфликт со сверстниками
Насмешки сверстников
Остракизм (изгнание)

Для решения проблем в исследуемой сфере, а именно при рассмотрении направления «фокус интересов» подростков, необходимо, на наш взгляд, обучать их навыкам идентификации в определении так называемой группы риска среди обучающихся. Так как именно молодые люди должны обратить свое пристальное внимание в группе риска на жизненные проблемы своих сверстников или изменения в поведении, негативные высказывания, которые исходят от них. Среди определенных сигналов можно выделить несколько: первое - это большое количество времени, которое в качестве досуга обучающийся проводит за компьютером, а также то, что он зарегистрирован в различных социальных сетях под разными именами; второе - проявление им особенного интереса к контенту, предоставляющему информацию на тему «культа силы и оружия».

Можно отметить такую особенность, что практически во всех случаях скулшутинга так называемые «стрелки»-террористы делились информацией со своим окружением о планируемых действиях. Опасная тенденция, которую мы выделяем, заключается в том, что все последующие случаи нападений планировались и отчасти освещались на личных страницах со ссылкой на прошлые нападения (так называемая категория «подражатели»). В связи с данными обстоятельствами можно отметить то, что скулшутинг как особо опасный феномен современности запускает последовательную цепную реакцию такого типа упоминаний и различных обсуждений среди молодых людей. Так, например, нападающий из Перми в своих сообщениях ссылался на события, которые произошли в Казани в мае 2021 г. После трагических событий, которые произошли уже в Перми, началось активное распространение по типу волнового в других городах Российской Федерации, но, к счастью, силовые структуры предотвратили ряд террористических нападений на образовательные организации в Туле, Омске и Ярославле (Нецифровые и цифровые маркеры риска вооруженного нападения на учебные заведения ..., 2021: 91-92).

В связи с вышеизложенными тезисами мы предлагаем рассмотреть и дополнительные признаки, которые могут сигнализировать о планировании нападения на образовательную организацию. Как уже отмечалось, первый признак скулшутера - это рассказ о своих планах в социальных сетях. Второй признак - это то, что обычно обучающийся, который приобретает огнестрельное оружие или взрывчатку, хвастается об этом своему окружению, рассказывая о том, что он активно проводит различные тренировки и стрельбы. Третий признак, как правило, также связан с социальными сетями, где потенциальный террорист оставляет так называемый манифест или послание с информацией, что он планирует совершить нападение на образовательную организацию, обычно это происходит за день до планируемого преступления. На основании данных обстоятельств, а также и пандемии COVID-19, при которой большинство образовательных процессов в 2020 г. было перенесено в дистанционный формат, можно сделать вывод, что необходимо усилить контроль в информационной среде для выявления предрасположенности молодых людей к экстремистским и террористическим действиям, активно проводить работу по так называемым «цифровым маркерам», что, на наш взгляд, позволит предотвратить ряд трагических случаев.

Мы разделяем мнение А.Ю. Карповой и Н.Г. Максимовой, которые в своем исследовании отмечают, что «тщательный отбор и анализ даже “слабых сигналов” в онлайн-среде позволяет прогнозировать нарастающую угрозу перехода к терминальной стадии, дедлайну совершения атаки. Несомненно, такие сигналы невозможно искать в режиме “ручного поиска”. Требуются инструменты, позволяющие в автоматическом режиме проводить анализ социальных сетей. В данном случае значительная роль отводится data scientists (специалистам по данным). Но даже при наличии таких инструментов значимость domain experts (специалистов в предметной области) возрастает, поскольку без профессиональной оценки данных адекватность прогнозов стремится к нулю и приносит больше вреда, чем пользы; так рождаются и тиражируются мифы, стереотипы» (Карпова, Максимова, 2021: 105–106).

В результате проведенного нами исследования можно с уверенностью утверждать, что в большинстве случаев процесс принятия радикальных идей в контексте феномена скулшутинга характеризуется некоторыми противоречиями, неопределенными целями и спонтанностью действий, а не первичной идеологической основой и взятием определенных обязательств. Как особо важный момент в исследуемой теме мы выделяем роль СМИ, которые, прежде всего, способствуют широкому освещению трагедий в образовательных организациях, а именно называют имена «стрелков»-террористов, описывают детали спланированного нападения, что, на наш взгляд, порождает «эффект подражания» в среде молодежи, и данные инциденты начинают циклически повторятся в разных городах. Поэтому требуется взять под жесткий контроль информационную повестку освещения таких инцидентов, а именно не называть нападающих и детали террористической акции на образовательные организации, чтобы не направлять молодое поколение на заражение деструктивными идеями. Информационная повестка в СМИ в данном контексте должна быть построена на трех блоках с самыми минимальными деталями произошедшего:

• 1.    Где и как было совершено нападение на образовательную организацию.

• 2.    Почему это произошло (обозначить мотивационные установки и идеологическую составляющую).

• 3.    Кто пострадал в результате.

На основании вышеизложенной информации для профилактики и противодействия скулшутингу как особо опасному феномену современности нами предлагается реализация следующих практических мер:

• 1.    Подготовить методические рекомендации для педагогов по выявлению признаков экстремисткой деятельности обучающихся в информационной среде. В этой связи предлагается шире использовать опыт Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, в центральном кампусе и филиалах которой уже несколько лет осуществляется подготовка государственных и муниципальных служащих по соответствующей программе дополнительного образования, разработанной совместно с Национальным антитеррористическим комитетом России (Морозов, 2021б: 37–46).

• 2.    Проводить периодическое тестирование психологами для определения группы риска и последующей профилактической работы.

• 3.    Создать реестры информационных ресурсов обучающихся в образовательных организациях (классные руководители должны знать их социальные страницы).