Словарь эпохи пандемии: год спустя

Актуальность данной работы заключается в том, что в современных условиях подвижности языковой картины мира, в условиях глобальной межкультурной коммуникации на базе сети Интернет, динамические изменения в значении лексических единиц – как специальных, так и общеупотребительных – происходят чрезвычайно быстро. По этой причине изучение динамических свойств лексических единиц в языковой картине мира имеет особое значение.

Язык и социум находятся в постоянной взаимосвязи, которая отражена в процессах, происходящих в обществе. Язык участвует в формировании социального мира [3, с. 12], а социум в результате является носителем языковой картины мира. Именно через нее происходит восприятие окружающего мира в определенном культурном и национальном контексте, который содержит в себе опыт предыдущих поколений, определенные традиции и ценности, которые формируют языковое сознание.

Сегодня весь мир охвачен политически и экономически значимой проблемой пандемии коронавируса. О нем говорят, пишут книги и даже стихи, рекламируют, обобщая всякого рода информацию, представляя ее вербальными и невербальными средствами, применяя различные технологии, стратегии и тактики. Нельзя не согласиться с В.В. Катерминой, что

«быстрое распространение пандемии коронавируса создало ряд уникальных ситуаций в медицинском дискурсе. Причиной стремительного роста лексики стало появление специфических отношений между личностями, находящимися под влиянием последствий пандемии» [5, с. 171]. Согласно суждению В.И. Карасика, освещение данной темы позволяет выявить ценности, с одной стороны, определяющие картину мира наших современников, с другой – показывающие столкновения разных точек зрения [4, с. 25].

Пандемия внесла изменения в общество, политику, экономику, культуру, туристическую сферу. В каждой из этих коммуникативных сфер благодаря СМИ появились тексты коронавирусной тематики, частично или полностью заимствованные из медицинского дискурса, что в результате повлекло появление языка ковида, или коронавирусной инфекции.

Обобщим некоторые материалы о языке ковида. В своей статье О.Н. Новикова и Ю.В. Калугина рассматривают процесс вхождения в язык названия нового заболевания, дискурс пандемии COVID-19 представляет собой развивающуюся систему, становление которой происходит за счет взаимодействия множества дискурсов [10, с. 376, 378]. О.И. Северская проводит анализ коронавирусного словаря в контексте актуальных дискурсивных практик, выявляя его неоднородность, связанную с необходимостью быстрой адаптации к стремительно меняющимся условиям жизни [13].

В.И. Карасик подтверждает, что «в массиве официальной информации преобладает рациональное изложение фактов, дополненное целесообразными рекомендациями о поведении в сложившихся обстоятельствах и иллюстрирующее решимость власти держать ситуацию под контролем» [4, с. 31]. Ученый выявляет шесть групп номинаций, характеризующих коронавирус, а также эмоциональную составляющую данного понятия, изменение понимания достоверности распространяемых сведений в сфере СМИ [4].

В.К. Малькова в своем исследовании демонстрирует временный ситуационный характер пандемии, развитие которого не вызовет фундаментальных изменений, а также отмечает деструктивность информации о кови-де [9]. Н.П. Тарасова отмечает, что особенность концептуализации эпидемии обусловлена ее динамикой, т. е. последовательностью

этапов подъема и спада. Объективация представлений о разных этапах эпидемии в дискурсе сопровождается порождением текстов различных коммуникативных типов – информирующих и воздействующих. Для дискурса подъема эпидемии преимущественно характерна информирующая функция, поскольку в нем предъявляется новая для адресата информация, а для дискурса спада – воздействующая функция, т. к. этот тип дискурса соотносится с контролем эпидемии, организацией противоэпидемических мероприятий» [14, с. 4]. Автор считает, что термин в дискурсе СМИ продолжает выражать специальное понятие, но теряет свою концептуальность, системность, однозначность и становится метафоричным [Там же, с. 8].

Идею метафоричности пандемии продолжает Н.С. Данкова в статье «Репрезентация пандемии СМИ: метафорический образ войны (на материале американских газет), в которой автор показывает, что язык коронавируса метафоричен. Автор анализирует языковые средства актуализации метафорической модели «Война». Коронавирус представлен как беспощадный враг, стремящийся захватить мир. Использование метафорической модели, по мнению автора, представляет собой один из способов концептуализации распространения коронавируса [2, с. 69].

В.И. Шаховский на примере новых медицинских терминов выявляет экологический смысл специальных понятий. На примере термина коронавирус верифицируется суждение, что термин динамичен; если не изменяется его оболочка, изменяется его сущность. В начале появления заболевания в новостях применялся термин коронавирус, но это не было заболеванием. Однако считается, что коронавирус является причиной многих из них (также использовались разные варианты аббревиатур данного понятия – 2019-nCoV, COVID-2019, nCOVID-19, кор(корона)вирус и т. д.). Автор утверждает, что такое количество номинаций данного заболевания свидетельствует о непонимании или о пока еще неявном знании по поводу течения и последствий инфекции. Поэтому в газетах появились такие слова и словосочетания, связанные с заболеванием, как китайская пневмония (по месту локализации), смертельный вирус (угроза), коронованный убийца (функция), идеальное оружие. Смысл термина коронавирус изменился, т. к. изменились симптомы и признаки заболевания, протокол лечения. Поэтому термин коронавирус можно интерпретировать как необходимость детализации свойств, явле- ний, признаков, требующих адекватной номинации [15, с. 502]. Автор считает, что данный термин эмоциогенен и называет причины эмо-циогенности: незнание способов лечения, постоянное изменение рекомендаций, давление на реципиента. Такие словосочетания, как сидим дома, полная изоляция, разработка вакцины, отсутствие масок, чрезвычайная ситуация, пенсионеры от 65 лет и т. д., являются характеристикой данного заболевания и определяют оценочную семантику данного термина, т. к. заболевание представляет собой повышенный риск смерти.

Ученый приводит примеры словосочетаний, отрицательно воздействующие на сознание людей и вызывающие негативные эмоции. В.И. Шаховский утверждает, что искаженная медицинская информация способствует проявлению таких эмоций, как чувство опасности, паника, а следовательно, появляется страх [Там же, с. 505]. Данное заболевание неизвестно, вокруг него много загадок, что влияет и на эмоциональное поле человека, и поэтому термин COVID-19 «фиксирует это переживание как видовой эмоциональный опыт в языковых зна-ках-эмотивах» [Там же, с. 36].

Статья Е.И. Головановой и С.И. Маджае-вой посвящена анализу лексических изменений в русском языке в связи с пандемией коронавируса. Авторы выявляют основные источники пополнения словаря рассматриваемого периода, выделяют тематические группы в соответствии с тремя наиболее значимыми темами: 1) особенности нового заболевания, его симптомы, методы выявления, предупреждения и лечения; 2) административные меры, направленные на ограничение распространения инфекции; 3) отношение людей к данной ситуации. Авторы приходят к выводу, что наличие множества тематических рядов лексики нейтрального и оценочного характера указывает на многогранность и многоаспектность данного явления [1].

Таким образом, анализ некоторых лингвистических статей о языке коронавируса показал следующее:

• 1)    словарь пандемии состоит из медицинских терминов ( сердечнососудистая система, пневмония, антивирусные, инвазивная хирургия, ИВЛ, СИЗ, вирус и др.);

• 2)    словарь коронавируса эмоциогенен, он характеризует само заболевание и отношение к нему людей (карантикулы, смертельный вирус, коронованный убийца, полная изоляция, разработка вакцины, отсутствие масок, чрезвычайная ситуация, пенсионеры от 65 лет, нулевой пациент, социальная дистан-

• ция, сидим дома, цифровой пропуск, ЧС, цифровое рабство, чип, мировая афера, депрессия от самоизоляции / цифровой зависимости; агрессия по отношению к инфицированным со стороны соседей, инфодемия; либеральный вирус, ковидцы), т. е. язык ковида вариативен, выявлена высокая деривационная активность новой лексемы;

• 3)    слова стилистически маркированы ( подцепить корону, скарантинить время, каран-тец, информационное ожирение, карантинки, ковид-диссидент, коронавты, зумиться, коро-ниалы и др.);

• 4)    наименования эпохи пандемии социально значимы, информативны;

• 5)    словарь пандемии динамичен и метафоричен;

• 6)    причиной расширения словаря коронавируса стали специфические отношения между личностями, находящимися под влиянием последствий пандемии.

В 2021 г. словарь коронавируса изменился, многие слова, характеризующие его, исчезли. Актуальным стали наименования постко-видный синдром, штамм, вакцинация .

В рамках контент-анализа новостного дискурса и его влияния на определение ключевых понятий языковой картины мира в условиях пандемии рассмотрим несколько текстов русскоязычных и иностранных СМИ. На протяжении года СМИ активно снабжало и продолжает снабжать общество тревожными новостями о количестве заболевших и умерших, методах защиты и лечения болезни, и даже после появления вакцины люди продолжают слышать с экранов телевизоров и из радиоприемников неутешительные вести о появлении новых мутирующих вирусов. Все это не могло не сказаться и на языке общения людей.

Например, список, составленный Институтом немецкого языка Лейбница, организацией, которая документирует немецкий язык в прошлом и настоящем, уже включает более 1 200 новых немецких слов – намного больше, чем 200, наблюдаемых в среднем за год. Данный список включает в себя чувства, к которым многие могут иметь отношение, такие как чрезмерное возбуждение (стресс от слишком большого количества видеозвонков), Coronaangst (когда у вас есть беспокойство по поводу вируса) и Impfneid (зависть к тем, кто был вакцинирован).

Другие новые слова раскрывают странную реальность жизни в условиях ограничений: Kuschelkontakt (контакт объятий) для конкретного человека, с которым вы встречаетесь для объятий, и Abstandsbier (дистанционное пиво)

для того, когда вы пьете с друзьями на безопасном расстоянии [16].

Большинство толковых словарей английского языка, такие как Webster’s Dictionary, Oxford Dictionary, уже внесли в свой состав термины и слова, связанные с пандемией. В первую очередь там появилась аббревиатура COVID-19 (сокращение от coronavirus disease 2019 ). Уже весной 2020 г. составители оксфордского словаря включили в него «ковид», «самоизоляция», кажущиеся нам уже такими привычными, а также несколько других слов. Русский язык обогатился конониалами, нару-жей, коронафейками и социальной дистанцией . Ряд слов, знакомых ранее только специалистам, теперь знают все и употребляют их на каждом шагу: коронавирус, плато, ИВЛ . Особенно хорошо «прижился» ковид , что подтверждается активным словообразованием: ковидный, противоковидный, ковидник [11].

Неологизмы, связанные с коронавирусом, дают нам представление о том, как язык может быстро измениться в условиях беспрецедентных социальных и экономических потрясений. Например, одним из последствий пандемии является то, что она вывела ранее неясные медицинские термины в активный узус повседневной речи.

Термины, связанные с социальной изоляцией, существовали задолго до пандемии COVID-19, но в период пандемии они стали гораздо более распространенными. Пандемия COVID-19 породила изрядную долю новых терминов, которые представляют собой смесь других слов, и многие из них находятся в списке наблюдения редакторов. Они включают в себя маскне (вспышку прыщей, вызванную лицевыми покрытиями), zoombombing (когда незнакомые люди вторгаются на видеоконференции) и карантини (коктейль для употребления во время самоизоляции). Другие новые словообразования включают в себя такие слова, как ковидиот , для тех, кто игнорирует рекомендации по общественной безопасности; думскроллинг , который происходит, когда вы просматриваете на своем смартфоне истории, связанные с пандемией, вызывающие тревогу; и немецкий термин hamsterkauf (паническая покупка).

Обратим внимание на сложную ситуацию с вакцинацией от ковида. С одной стороны – ее польза, с другой – отсутствие достоверной информации, определенного объема статистической информации, которая позволила бы людям ориентироваться. Существует только приказ – вакцинироваться! Телевидение, радио заполнились рекламой. Ее рекламируют извест- ные/неизвестные люди – врачи, артисты, ученые и т. д.

Ведущие ток-шоу используют различные стратегии и тактики – презентируют факты и события через документальные фильмы, интервью, опрос, дают статистику, различные определения. Передача информации реализуется через стратегию вовлечения зрителей в процесс получения новых знаний, применяются вопросы: Что нам ждать от вакцинации? Что за вакцина? Можно ли прививаться старикам? Опасна ли мутация? Вакцина есть, а болезнь не изучена!

Для побуждения используются императивы: Идите и вакцинируйтесь! Не хворайте, пожалуйста! Не слушайте никого! Пейте витамины! Гуляйте побольше! Вакцинация спасает!

В рекламе вакцинация репрезентирована как прививка любви, укол от короны . Реклама направлена:

• •    на совесть индивида (Сколько людей должно умереть, чтобы ты привился?);

• •    объяснение (Вакцинация – возможность победить ковид!);

• •    апелляцию к сохранению своего здоровья и здоровья близких (Вакцинируйся и будь спокоен за здоровье близких!);

• •    к другому (У каждого есть причина сделать прививку!);

• •    связь с историей;

• •    к когнитивным способностям (Задумайтесь о вакцинации и не забудьте носить маски и перчатки!);

• •    к своему «я» (К защите своего здоровья надо отнестись ответственно. Носите маски!).

COVID-19 продемонстрировал все черты глобальной катастрофы нового тысячелетия. Помимо быстрого распространения по всему миру и сложных методов профилактики и лечения, она характеризуется противоречивой ролью средств массовой информации. С одной стороны, они помогают быстро информировать и организовывать огромные массы людей, с другой – бездоказательная информация, заполняющая Интернет, приводит к путанице в головах и неразумному поведению. Это явление было названо инфодемическим (смешение информации + пандемия). Придуманное в 2003 г. для эпидемии атипичной пневмонии, это слово стало часто использоваться во всех языках в 2019–2020 гг. из-за его высокой актуальности.

Необходимо отметить, что понятие «коронавирус» получило в языке целый ряд синони- мов, которые отличаются от него фонетически и грамматически. Появление новых слов – причем не одного и не двух – происходит, когда случается какое-то действительно масштабное событие, как мировая пандемия. Это яркие события, на которые и язык, и мы как его носители очень живо реагируем. Один из ярких «пандемических» неологизмов – слово кови-диот: кто-то подразумевает под ним человека, который небрежно относится к здоровью и не соблюдает предписания врачей, а кто-то – тех, кто паниковал и массово закупался гречкой и туалетной бумагой. В любом случае ковидио-том называют того, кто неадекватно реагирует на эпидемию. Данное слово пришло в русский язык из английского: сovidiot уже включен в онлайн-словарь Urban Dictionary.

Выделяется также ряд сленгизмов, которые можно разделить на два направления.

• •    Коронавирус: корона, коронарка . У слова корона также возникло новое значение – «болезнь, вызванная коронавирусом». Слово коронапокалипсис появилось путем сложения коронавирус и апокалипсис . Его синоним – ко-ронагеддон . Это является свидетельством проявления катастрофичного сознания, как и в случае с пандемией, но в данном случае эта лексическая единица стала порождать определенного рода синонимический ряд.

• •    COVID-19: ковид (болезнь); ковидный, ковидарий (больница для лечения заболевших ковидом), ковидник (разговорное наименование больницы и заболевшего человека), ковид-ница (больная ковидом).

Почти все слова, которые появились в русском медиасленге в 2020–2021 гг., связаны с пандемией коронавируса. Люди стараются по возможности отнестись к ситуации с юмором, это и выливается в подобное творчество. По всей вероятности, эти слова уйдут вместе с пандемией. Когда история с пандемией утихнет, а новая реальность станет обыденной, то большинство слов исчезнут из оборота. Норма еще не установилась, но уже активно тиражируется. Слово коронавирус , как и пандемия , приобрело новое и более узкое значение. Теперь под ним подразумевается не тип вируса как таковой, а конкретный штамм коронавируса, который вызвал пандемию.

Во всех случаях аксиологическую значимость приобретает антропоцентрический фактор. Так, информация о проектах, которые разрабатываются в период эпидемии, сопровождается олицетворением: Корона подбирает кадры (о новых технологиях работодателей на рынке труда); Корона идет в музей (городские музеи по всей Германии обратились к жителям с просьбой: присылать примечательные свидетельства эпохи, связанные с коронавирусом).

Таким образом, в соотношении понятий «коронавирус» и «COVID-19» можно констатировать, что более широкий термин в текстах СМИ приобрел узкое значение. С одной стороны, это следствие экономии речевых средств, с другой – это трансформация под воздействием СМИ языковой картины мира. Причем экономия речевых средств – это характерная особенность языка в условиях продолжительного освещения определенной проблематики. Поэтому можно констатировать, что основной термин был вытеснен на периферию.

В результате пандемии и мер борьбы с ней (в первую очередь вакцинации) в языковом общении актуализировалась коммуникативная категория инакости [6]. Как преимущественно имплицитная категория, инакость получила эксплицитное вербальное выражение в современных коммуникативных практиках, поскольку мир разделился на своих и чужих по следующим параметрам [7].

• 1.    Нормативность – ненормативность. Например, вакцинация как единственный доступный способ организации, мобилизации и регулирования общественной жизни предъявляется властными органами как необходимая норма наряду с использованием рекомендаций, указов, разъяснений, ограничений. Тем не менее в обществе активна позиция тех, кто против различных мер борьбы с коронавирусной инфекцией, включая вакцинацию. Такие люди получили такую номинацию, как анти-прививочники .

• 2.    Определенность – неопределенность . Вакцинация от коронавируса расколола мир на два лагеря. Ситуация остается напряженной, неопределенной. Каждый воспринимает вакцинацию по-своему, и дискурс о вакцинации отражает особенности коммуникативного сознания говорящих субъектов. Данный параметр объективирован следующими языковыми средствами репрезентации вакцинации – тех, кто против (Я не буду делать. Не знаю, как отразится на мне. Говорят, детей не будет!) , и тех, кто за вакцинацию (А какая причина у тебя? А зачем ставить вакцину? Может, чтобы, наконец, отдохнуть там, где мечтали давно?).

Понятие «вакцинироваться» эмоциоген-но, оно затрагивает эмоциональное пространство индивида, является, с одной стороны, экологичным (профилактика заболевания), с дру- гой – неэкологичным, т. к. неизвестен результат прививки (и болеют после нее, и умирают). Само употребление данного понятия в речевом общении приводит как к эффективному коммуникативному результату, так и неэффективному взаимодействию.

В заключение необходимо обметить, что в ходе данного исследования были выявлены следующие группы признаков, отражающие метакоммуникативное знание о текущей эпидемиологической ситуации в ее преломлении через языковые средства общения:

• 1)    субстанциональные: эффективность, противопоказания, чипирование, убийство, яд, геноцид, обман, эксперимент и др.;

• 2)    адъективные и адъективно-субстанциональные: анафилактический шок, судорожный синдром, генно-инженерно-векторное, привитый, вакцинированный, гиперчувствительный, тяжелая аллергическая реакция и др.;

• 3)    глагольные: вакцинировать, прививать и др.;

• 4)    фразеологические: прививка любви, укол от короны ;

• 5)    императивы: прививайся, вакцинируйся, сделай прививку, иди на прививку, возьми с собой друзей.

Все вышеназванные номинации репрезентируют отношение к ковиду, они составляют языковую картину мира в аспекте данного заболевания.

Подводя итог, отметим, лексика пандемии повлияла на развитие общества, его язык, который «постоянно развивается по мере ее проникновения во все новые области объективного мира» [12, с. 116]. Актуализировался коммуникативный параметр инакости, свидетельствующий о разных знаниях о ковиде, незнании о его сущности и лечении. Понятие «вакцинация», актуальное на сегодняшний день, определяет коммуникативную структуру дискурса по параметру инакости коммуникантов, влияет на экологичность/неэкологичность общения.