Словообразовательное гнездо с вершиной «картофель» как минимальная диалогическая единица

В работе «Минимальная диалогическая единица и словообразовательное гнездо» [Евсеева, 2010, с. 220] мы показали возможность рассмотрения словообразовательного гнезда как вопросно-ответного диалогического единства. Такой подход раскрывает имплицитный параллелизм в устройстве двух лингвистических объектов: минимальной диалогической единицы, характерной для уровня речи, и такой деривационной языковой категории, как словообразовательное гнездо. Следуя предлагаемому подходу, лексемы в составе словообразовательного гнезда можно представить как реплики-ответы на скрытые типовые реплики-вопросы, которые потенциально могут быть заданы к дериватам гнезда.

Нами была разработана типология вопросов, соотносящихся с разными типами семантических связей между производящей базой и производным словом. Это (1) вопросы актантного типа к объектам мира (кто? что? и другие); (2) вопросы, показывающие связь, соотношение между объектами (к какому виду, роду, области деятельности относится <…>?); (3) вопросы, относящиеся к языку (как называется<…>?). Такие вопросы раскрывают, если не все дериваты гнезда, то, по крайней мере его центральную и большую часть.

Отметим следующее: демонстрируемый в работе подход — представление словообразовательного гнезда как вопросно-ответного диалогического единства, — отражающий новизну данного исследования, это лишь один из способов описания гнезда.

Целью данной статьи, продолжающей развивать идею о диалогической организации словообразовательного гнезда, является демонстрация зависимости количества скрытых вопросов в гнезде от степени антропоцентричности вершины гнезда и дериватов этого гнезда. Помимо этого мы хотим пказать на конкретном примере, каким образом последовательность вопросно-ответных реплик образует текст, полностью представляющий словообразовательное гнездо. Внимание в работе обращается также на внутреннее устройство реплик-ответов, то есть на формально-семантические схемы (пропозиции), по которым строятся дериваты гнезда, связанные отношениями метонимии и метафоризации.

Одной из центральных в работе является следующая гипотеза: производящие слова, обозначающие объекты или ситуации, имеющие большую значимость для человека и его жизнедеятельности, например, относящиеся к окружающей человека среде, связанные с потребляемой пищей или с человеческими отношениями, эмоциями и тому подобное, влекут за собой значительно большее, чем в прочих случаях, число вопросно-ответных пар. Проиллюстрируем это положение на конкретном примере. Возьмем одно словообразовательное гнездо с вершиной «картофель».

Мотивирующее слово картофель вошло в русский язык достаточно поздно, а именно в XVIII веке. В это время в Россию были ввезены клубни этого овоща, как впоследствии оказалось, имеющие значительную питательную ценность и важность для жизнедеятельности человека. Поэтому неудивительно, что всё, так ли иначе связанное с картофелем и типовыми ситуациями его использования, получило своё наименование. В результате в русском языке возникло большое количество производных слов, сложным образом связанных между собой в структуре соответствующего гнезда. Это гнездо в современном русском языке является одним из ядерных в кругу гнезд, входящих в лексико-тематическую группу «овощи». Однако наибольшее распространение дериваты данного гнезда получили в диалектах. И этому тоже есть объяснение — диалекты распространены в районах, где люди преимущественно занимаются сельским хозяйством, в частности овощеводством. Словообразовательное гнездо литературного языка насчитывает 17 лексико-семантических вариантов (ЛСВ), выраженных 23 дериватами, а в диалектах (в сумме) — 36 ЛСВ, которые представлены уже 128 производными словами (количественное расхождение лексико-семантических вариантов и дериватов в литературном языке и в говорах с очевидностью связано с явлением полисемии и синонимии в гнездах).

В данной работе описание диалогической организации словообразовательного гнезда мы будем вести в рамках литературной подсистемы русского национального языка, а диалектные лексемы привлекать лишь для сопоставления.

Отметим, что при описании гнезда и его структуры следует учесть, что само слово картофель в русском литературном языке имеет, согласно словарю русского языка под редакцией Н.Ю. Шведовой, значение «Клубнеплод семейства пасленовых с клубнями, богатыми крахмалом, а также (собир.) сами клубни; кушанье из таких клубней» [Толковый словарь..., 2007]. Это значение явно антропоцентрично, оно непосредственно связано с человеком (и это объясняется значимостью для человека клубней картофеля — их употребляют в пищу), а потому мы находим в гнезде подтверждение нашей гипотезы — дериватов значительное число.

В гнезде к базовому слову картофель примыкают производные слова — модификационные образования. Это картошка , картофелина или картошина — один клубень картофеля; картошечка , картофелинка — небольшой по размеру клубень картофеля. Для этих слов вопросы будут типизированными («как называется то, что связано с / имеет отношение к картофелю?»). Кроме того, в гнездо входит также синтаксический дериват картофельный 1 , (ср.: картофельный цвет – цвет картофеля, картофельная ботва – ботва картофеля ), который обозначает общее, неконкретизированное с точки зрения производности отношение к объекту, названному производящей основой. В данной работе курсивом иллюстрируются слова, наполняющие гнездо. Литературные лексико-семантические варианты (лексемы) фиксируются индексами 1, 2, ... Цифровой индекс не присваивается диалектным вариантам, которые привлекаются в работе для сравнения.

Само значение вершины гнезда способствует формированию специфичных ситуаций. Так, картофель предполагает действия, или операции, которые можно обозначить следующими предикатами: выводить (новый сорт овоща), разво- дить, садить, выращивать, копать, убирать, заготавливать, переносить, сортировать , хранить, продавать, готовить, есть. Каждой ситуации, обозначаемой предикатом, свойственен свой набор актантов (субъект, место, инструмент, результат и др.), которые способствуют формированию дериватов.

Покажем теперь, каким образом формируется вопросно-ответная минимальная диалогическая единица гнезда, предполагающая скрытые вопросы, и опишем, как происходит семантическое сцепление между, так сказать, ответами, то есть единицами гнезда. Реконструируем стереотипные вопросы, относящиеся к дериватам, которые было бы здесь уместно поставить. К вершине гнезда — непроизводному слову — вопрос не задаем: к базовому слову он будет типичным — «как называется <...>?». В скобках будем давать необходимые пояснения. Предполагаемыми репликами-вопросами выступают:

• 1.    Кто разводит / выводит картофель? — Картофелевод.

• 2.    К какой области деятельности относится разведение картофеля? — Картофелеводство . К деривату картофелеводство примыкает синтаксический дериват картофелеводческий (ср.: картофелеводческий район — район картофелеводства), то есть картофелеводство и картофелеводческий в данном случае являются синтаксическими дериватами.

• 3.    Где сажают картофель? — На картофелище (для пояснения: так именуется поле, на котором растет картофель; слово картофелище пришло в литературный язык из диалектов, оно зафиксировано в последнем издании толкового словаря под редакцией Н. Ю. Шведовой [Толковый словарь..., 2007];

• 4.    Чем (при помощи чего) сажают картофель? — Картофелесажалкой , карто-фелесажателем (для пояснения: это обозначения специальной машины для посадки клубней); дериват картофелепосадочный , имеющий место в гнезде, относится к данным существительным, являясь их синтаксическим дериватом (сравните: картофелепосадочная машина — машина, при помощи которой сажают картофель).

• 5.    Чем (при помощи чего) выкапывают картофель? — Картофелекопателем , картофелекопалкой (для пояснения: это обозначения специальной машины для выкапывания клубней).

• 6.    Когда убирают картофель? — Во время картофелеуборки — осенью. К этому слову примыкает синтаксический дериват картофелеуборочный (ср.: картофелеуборочная пора — пора уборки картофеля).

• 7.    Что делают с картофелем, убранным с полей? — Занимаются картофелесор-тировкой (для пояснения: это отбор клубней нужного сорта для посадки на следующий год — клубни среднего размера, для корма скоту — более мелкие клубни, для употребления в пищу — крупные клубни).

• 8.    Где хранят рассортированные клубни? — В картофелехранилище (для пояснения: это специальное помещение, предназначенное для хранения клубней картофеля).

• 9.    Что (= какую пищу) готовят из картофеля? — Картофельник 1 (для пояснения: это общее имя для обозначения разных блюд из картофеля), картофель-ник 2 (пирог с картофельной начинкой). Лексемы картофельник 1 и картофельник 2 заимствованы из диалектов; в литературном языке блюда из клубней картофеля чаще называют просто картофелем , как и базовое слово. Сюда примыкает синтаксический дериват картофельный 2 (ср.: картофельное пюре — пюре из картофеля).

Репертуар подобного условного диалога, соответствующего некоторому словообразовательному гнезду, во многом определяется семантикой вершины гнезда, а потому изначально характеризуется некоторой заданностью. Впрочем, в структуре гнезда могут быть скрыты реплики-вопросы, которые, хотя и теоретически возможны, в литературном языке на сегодняшний день не нашли своего отражения в виде дериватов-ответов. Не случайно среди представленных выше ситуаций, обозначенных предикатами, в литературном языке в виде дериватов не реализованы такие ситуации, как: заготавливать, переносить, продавать, есть.

Иную картину мы находим во многих диалектах, где данное гнездо представлено гораздо большим числом дериватов (напомним высказанное ранее замечание о том, что эти диалекты распространены в районах, где люди в основном занимаются овощеводством). Для носителей диалектов значимым является именование части растения по целому ( картОвина , картОмник , картОфелина , кар-тОфельник , к артофлЯнник и другие — так называют ботву картофеля в говорах), наименование сорта картофеля (и здесь ответ находим только в диалектах — картоплЯнка , картоплЯнник ). В гнезде с вершиной картофель потенциально допустимыми являются вопросительные по форме иллокутивно независимые реплики, например: Кто заготавливает картофель? (в говорах — картОв-ник ); В чем (при помощи чего) переносят картофель? (в говорах — картАшница ‘корзина’); Кто продает картофель? (в говорах — картОфник , картОшечник ; именуют и сам процесс продажи картофеля — картОшничать ); Кто любит есть картофель? (в говорах — картОфельник , картОшник и др.). Большое количество дериватов в диалектах называет тот или иной вид блюда, приготовленного из картофеля, посуду для приготовления таких блюд и другое.

Все рассмотренные выше дериваты находятся в отношении метонимии разных типов. Но в диалектах есть также производные слова, которые связаны отношением метафоризации: картОшка ‘комнатный цветок, зелень которого напоминает ботву картофеля’, картОвники ‘закрытые тапочки со шнурками’, кар-тОфелиться ‘задориться’, картОшка ‘опухшая вследствие воспаления лимфатическая железа в паху, под мышкой’, картОшка ‘о толстом человеке небольшого роста’ и тому подобные.

Если по дериватам гнезда, связанным отношением метонимии, производящее слово легко восстанавливается, то по дериватам, связанным отношением метафоризации, это сделать гораздо сложнее. За каждым дериватом, связанным отношением метонимии с мотивирующим словом или другим дериватом в составе гнезда, стоит определенная пропозициональная схема, то есть логическое суждение, лежащее в основании данного деривата. Число таких схем ограничено, и их можно исчислить. Наиболее простыми пропозициональными схемами, лежащими в глубинной (то есть семантической) структуре таких дериватов, являются классические схемы элементарных суждений. В логике таковыми признаются схемы вида: (1) субъект (S) — предикат (P) — объект (O). По этой схеме построены, например, производные картофелевод, картОвник ‘заготовитель’, картОфник ‘продавец’ и др. Действительно, картофелевод — это человек (S), заготавливающий (Р) картофель (О); (2) место (L) — предикат (Р) — объект (О). Так, картОфе-лище это место (L, в данном случае — ‘поле’), где выращивают (Р) картофель (О); (3) инструмент или средство (I) — предикат (Р) — объект (О). При семантическом анализе слов картофелесажалка, картофелекопалка, картАшница ‘корзина для переноски картофеля’ легко восстанавливается указанная пропозициональ- ная схема. Этими схемами отнюдь не исчерпываются глубинные структуры дериватов, но мы в рамках статьи ограничимся лишь приведенными примерами.

В случае дериватов, связанных отношением метафоризации, пропозициональные схемы, подобные вышеприведенным, гораздо более разнообразные по своей логической структуре, и их исчислить уже гораздо труднее, если вообще возможно. Например, некоторые дериваты, на наш взгляд, являются ответами, как минимум, на два вопроса — как ? и почему ? Ср. толкование диалектного слова картОшка ‘опухшая вследствие воспаления лимфатическая железа в паху, под мышкой’. В этом толковании спрятаны следующие вопросы: Как <называют опухоль в определенных частях тела>? — КартОшка . Почему <опухоль называют картошкой>? — Потому что она возникла по причине воспаления лимфатической железы в паху и по форме напоминает картофель.

Информация, содержащаяся в смысловой структуре слова картОшка , лишь минимально связана с информацией, содержащейся в мотивирующем слове. Для интерпретации слова картОшка требуется знать об объекте больше, чем могла бы вместить в себя любая из приведенных выше пропозициональных схем. Внутренняя форма подобных метафорических дериватов не поддается четкой схематизации, а вычленяемые пропозиции в их глубинной структуре далеко не всегда могут быть зафиксированы с необходимой лексикографической точностью и полнотой.

Метафорические дериваты обладают следующим свойством: в их глубинной структуре содержится предикат ‘напоминать (быть похожим)’. Этот предикат фиксирует сходство в каком-то аспекте данного деривата с базовым словом. Так, в значении слова картОшка 1 отражено сходство по форме опухшей железы. Другое значение слова картОшка 2, а именно ‘комнатный цветок, зелень которого напоминает ботву картофеля’, отражает внешнее сходство ботвы картофеля с цветком.

О пропозициях, связанных определенными логическими отношениями в структуре производного слова, писала М.Н. Янценецкая [Янценецкая, 1992]. Она отмечает, что в основе метафорических производных номинаций чаще всего лежат три пропозиции, последовательно извлекаемые на пути к выявлению связей производного слова с мотивирующим. По словам М.Н. Янценецкой, глубинная структура производного имени вариативна, причем отмечаются как варианты самих пропозиций, так и варианты их связей друг с другом. Чтобы проиллюстрировать этот тезис, вернемся еще раз к толкованию лексемы картОшка 1 ‘опухшая вследствие воспаления лимфатическая железа в паху или под мышкой’. Логико-семантическая структура этой лексемы реконструируется по следующей логической схеме, содержащей три пропозиции: 1. Клубень картофеля имеет плотную структуру и округлую форму; 2. Опухоль имеет плотную структуру и округлую форму; 3. Опухоль напоминает по структуре и по форме клубень картофеля.

Подводя итог настоящего исследования, выделим следующие тезисы.

• (1)    Минимальная диалогическая единица, а тем самым и словообразовательное гнездо, обладают следующими структурными и смысловыми особенностями: а) лексемы в составе словообразовательного гнезда можно представлять как ответы на скрытые типовые вопросы, заданные по поводу ситуации или объекта, — референтов базового слова гнезда; б) количество таких скрытых вопросов зависит от близости деривата к человеку (такое свойство деривата было в докладе

названо антропоцентричностью): чем данный дериват ближе к человеку, то есть обладает большей степенью антропоцентричности, тем большее число дериватов от него образуется; в) последовательность вопросно-ответных реплик образует текст, полностью представляющий гнездо.

• (2)    Дериваты в составе гнезда могут быть связаны отношениями метонимии разных типов или отношением метафоризации. За каждым дериватом, связанным отношением метонимии с мотивирующим словом или другим дериватом в составе гнезда, стоит определенная пропозициональная схема, или логическое суждение, лежащее в глубинной структуре данного деривата. Количество таких схем ограничено и поддается исчислению. В статье были выделены и описаны наиболее простые пропозициональные схемы, лежащие в семантической структуре метонимических дериватов. Это классические схемы элементарных логических суждений типа «субъект – предикат – объект», «место – предикат – объект», «инструмент – предикат – объект» и другие.

• (3)    Если по метонимическим дериватам гнезда производящее слово легко восстанавливается, то по метафорическим дериватам это сделать непросто. Пропозициональные схемы в случае метафорических дериватов гораздо более разнообразны, а потому исчислить их уже гораздо труднее. Смысловая структура метафорических дериватов не поддается четкой схематизации, а вычленяемые пропозиции в их глубинной структуре далеко не всегда могут быть зафиксированы с необходимой лексикографической точностью и полнотой. В глубинной структуре метафорических дериватов содержится предикат ‘напоминать’, функция которого – фиксировать сходство в определенном аспекте данного деривата с базовым словом или другим дериватом.

Еще раз подчеркнем важное, на наш взгляд, положение: в работах «Словообразовательное гнездо и минимальная диалогическая единица» и «Словообразовательное гнездо с вершиной "картофель" как минимальная диалогическая единица», характеризуя гнездо как своеобразный диалог вопросно-ответного типа, мы говорим лишь об одном из способов метаязыкового описания словообразовательного гнезда.