Смена криминологического ландшафта

Начнем с краткого экскурса в историю. Наиболее полное понимание преступления и наказания раскрыто в книге Мишеля Фуко «Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы». На мой взгляд, основной частью этого труда является глава, посвященная формированию современной системы уголовного правосудия конца XVIII века. В ней Фуко описывает, как в этот период переосмысливается ряд таких действий низшего сословия как воровство, бродяжничество, и как они становятся объектом уголовных санкций, подлежащих пресечению судом и влекут за собой ряд карательных мероприятий (в частности, тюремное заключение), в то время как правонарушения среднего и высшего классов подпадают под юрисдикцию специализированных судов (с штрафами в качестве основной меры наказания).

Фуко не сомневался в том, что современная система уголовного правосудия представляет собой систему «классового правосудия», которая удобно перераспределяет диапазон незаконных действий таким образом, чтобы систематически наказывать бедных, при этом быть «снисходительным» к противоправным действиям среднего и высшего классов. Кроме того, Фуко подчеркивает, что формирование системы уголовного правосудия следует рассматривать с точки зрения триангуляции отношений между тюрьмой, полицией и «криминальными элементами». Система была задумана в терминах этих трех базовых структур – обеспечивающих основу для эффективной системы сортировки, классификации, категоризации и, в конечном итоге, управления незаконными действиями [1].

Появление полиции в первой половине девятнадцатого века было ответом на глубокий разрыв классовых отношений (первой полицией современного типа считается Столичная полиция Лондона, основанная Робертом Пилем в 1829 году). В то время усиливались социальные и географические разногласия между богатыми и бедными и росла уверенность, что «развлечения» (петушиные бои, пьянство, азартные игры и проституция) бедных и «опасных классов» требует срочной моральной реформы и социальной дисциплины. Следовательно, росло давление с целью создания агентства, которое могло бы предотвращать и обнаруживать преступления, сохраняя при этом постоянное наблюдение за всеми аспектами бедных и рабочих сообществ. Полиция, хотя и набранная в основном из низших слоев рабочего класса, рассматривалась как защитная и политическая сила, вызывающая как квалифицированную поддержку со стороны «респектабельного» класса, так и широко распространенное осуждение.

Развитие современной тюрьмы в Европе в начале девятнадцатого века также показало очень специфические классовые аспекты. Эти учреждения предусматривали наказания «отмеренного времени», но в отличие от своих предшественников, таких как тюрьмы для должников, были за- резервированы почти исключительно для бедных, маргинализованных слоев населения.

Тюрьма девятнадцатого века также, как и современная, мало помогала исправлению правонарушителей, огромные расходы на их содержание и неспособность контролировать преступность вкупе с обвинениями в административной некомпетентности и коррупции привели к спору о целесообразности тюрьмы, но тюремное заключение продолжало поддерживать видимость порядка. Преступление стало рассматриваться в меньшей степени как пример человеческой склонности к ошибкам, а в большей степени как обвинение общества в кризисе. Таким образом, современная система уголовного правосудия была построена как классовая система, в которой преступность была связана с проступками бедных и маргинализованных - низших слоев - которые были основным объектом деятельности полиции [2].

За последние 200 с лишним лет эта триангулированная взаимосвязь и «основа», на которой она держалась (тюрьма, полиция и формирование преступных классов), подверглись обширному процессу ослабления. Каждая из этих структур претерпела серьезные изменения, в результате чего они серьезно ослабли и, похоже, находятся в состоянии распада. Можно предположить, что эти конструкции всегда были хрупкими и нестабильными, хотя продолжали функционировать.

На протяжении большей части двадцатого века основное внимание уделялось исправлению правонарушителей как в пределах тюрьмы, так и с помощью вспомогательных мероприятий, таких как условно-досрочное освобождение и отдельная система ювенальной юстиции. Разногласия и споры по поводу оправдания тюремного заключения остаются нерешенными - колеблются от одного варианта к другому: от «ужесточения», с одной стороны, до попыток реабилитации, с другой. В настоящее время усиливается давление с целью уменьшить масштабы тюремного заключения и найти другие, менее деструктивные способы регулирования правонарушителей.

Всегда есть различия в выявлении, классификации и реагировании на разные правонарушения в разные периоды. Как напоминают нам юристы, существует важное различие между «законом в теории» и «законом в действии». Однако не может быть никаких сомнений в том, что в последнее время акцент на преступность значительно изменился и что деятельность, которая не имела большого значения или не имела никакого отношения к правонарушениям двадцать или тридцать лет назад, теперь привлекает наше внимание. Спектр новых преступлений огромен. Ниже приведу несколько примеров.

Киберпреступность сегодня стала глобальным вызовом для всего мира. В разных странах созданы специализированные подразделения для борьбы с различными формами киберпреступности. Так, в Великобритании существует Национальное подразделение по борьбе с киберпреступностью при Национальном агентстве. Это полицейское подразделение использует существенно иные формы организации и вмешательства, чем традиционные полицейские структуры, и требует развития новых навыков, технологий и иного профессионализма персонала. Пока что очень немногие полицейские понимают свои роли и обязанности или обязанности своих сотрудников в отношении расследования кибер-мошенничества - здесь также происходят значительные изменения во взаимоотношениях жертвы и правонарушителя. Способы регулирования и вмешательства в такие «отношения» далеки от традиционной полицейской практики [3].

Зеленая криминология - изучение преступлений и причинения вреда окружающей среде - превратилась из довольно маргинальной области интересов в основной предмет и центральную проблемную область во многих странах. Как и другие возникающие «преступления», она предполагает уход от чисто юридических и криминологических проблем в более широкую область «вреда», затрагивая экономические, политические и социальные вопросы, требующие перехода от «уголовного правосудия» к «социальной справедливости» [4].

Терроризм. Сама природа терроризма требует глобального ответа, и за последние два или три десятилетия мы стали свидетелями развития множества международных агентств, созданных для борьбы с терроризмом. «Война с террором» должна вестись на уровне идеологии, и существует широко распространенная международная инициатива по борьбе с террористической пропагандой. Это включает в себя взлом террористических сайтов и блокировку нежелательных материалов. Однако выявление террористов (или потенциальных террористов) – заведомо сложная задача. Противодействие терроризму требует иного набора стратегий, чем те, которые используются для борьбы с «обычной преступностью». Проблемы выявления правонарушителей и потенциальных жертв также указывают на ограничения традиционных методов работы полиции.

Новые формы регулирующей полицейской деятельности влекут за собой создание новых полицейских сетей, включающих реконфигурацию правил работы полиции. Эта реконфигурация предполагает работу без общепринятых норм уголовного права. Эта форма «контр-закона», включает принятие законов, которые отрицают традиционные принципы, стандарты и процедуры уголовного права, с одной стороны, одновременно способствуют прямому поведенческому контролю с помощью механизмов наблюдения и мониторинга, с другой стороны.

Вероятно, самым непосредственным следствием развития «новых преступлений» является изменение отношений между жертвами и правонарушителями. В частности, новое поколение правонарушителей теперь гораздо реже выходит из низших слоев общества. Напротив, такие преступники могут быть организованными и квалифицированными.

Переход к пониманию «новых преступлений» требует фундаментального переосмысления. Традиционные методы полицейской деятельности кажутся все более анахроничными и во многих случаях мало влияют на «новые преступления». Хотя в некоторых случаях полномочия полиции по реагированию на возникающие преступления были увеличены, требуются новые способы регулирования, которые выходят за рамки традиционной полицейской практики и включают разработку новых технологий специализированными учреждениями. Отличительной чертой многих этих «новых преступлений» является то, что они предполагают длительное расследование и постоянный мониторинг. Многие из них – не просто события, а процессы .

То, что называется «старой криминологией», с ее акцентом на бедных и неимущих, претерпевает глубокие изменения, поскольку новые формы правонарушений начинают доминировать в аспектах социальной и политической жизни, создавая новые опасности и риски. Очевидно, что мы движемся от системы «классового правосудия» к более разнообразной и обширной системе контроля над преступностью.