События и участники смутного времени в мемориальной культуре России

DOI:

Цитирование. Кринко Е. Ф., Горюшина Е. М. События и участники Смутного времени в мемориальной культуре России // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведе-ние. Международные отношения. – 2019. – Т. 24, № 2. – С. 203–214. – DOI:

Введение. Изучение исторической памяти сравнительно недавно превратилось в одно из наиболее актуальных исследовательских направлений [1; 2; 3; 6; 16; 19; 20; 26;

и др.]. Это свидетельствует о значительных изменениях в самом предмете исторических исследований, прежде посвященных непосредственно прошлому, а в последние годы все чаще обращающихся к механизмам и практикам его репрезентации. Особое внимание вызывает мемориальная культура как одна из важнейших форм исторической памяти [23; и др.]. Именно памятники, монументы, бюсты, барельефы и другие мемориальные объекты служат осязаемым воплощением исторических образов и представлений о реальных и легендарных личностях и событиях прошлого, придавая через материализацию легитимность их существованию. Апеллируя к прошлому, они на самом деле адресованы потомкам и выстраивают исторические события и их участников в определенной последовательности, выступают необходимым средством реализации политики памяти.

В этом отношении показательны практики увековечивания событий и участников Смутного времени начала XVII в. в мемориальной культуре России. Сопровождавшаяся крупными территориальными и людскими потерями, ослаблением власти и хозяйственным разорением Смута стала одним из самых острых социально-политических кризисов в истории страны, который вызывал и продолжает вызывать интерес многих историков [18; 21; 22; 24; 25; и др.]. В то же время особенности отражения событий и участников Смутного времени в различных формах исторической памяти только становятся предметом специальных исследований [9; 27; и др.].

Методы и материалы. Статья опирается на институциональный подход, позволяющий рассматривать мемориальные объекты и соответствующие коммеморативные практики как системообразующие факторы в организации пространства исторической памяти, призванные закрепить в массовом сознании ту или иную версию прошлого, конструирующие определенную идентичность. Специфика предмета и содержания исследования предопределили выбор соответствующих источников. Помимо собственных полевых наблюдений авторов, основу работы составили историографические источники – исследования, посвященные событиям и героям Смутного времени, их отражению в исторической памяти, общим тенденциям в развитии мемориальной культуры, а также публикации в СМИ. При обращении к ним использовались общенаучные методы логического анализа, традиционный для историков сравнительноисторический метод, позволивший сопоставить мемориальные практики в различные периоды развития Российского государства, проблемно-хронологический метод изложения, наконец, ситуационный анализ, выражающийся в стремлении определить основные факторы, влияющие на динамику мемориальной ситуации. В настоящее время именно ситуационный подход, отталкивающийся от попытки «реконструировать весь ландшафт, набор акторов», которые участвуют в формировании политики памяти, утверждается в качестве одного из ведущих методов ее изучения именно в исторических исследованиях [19, с. 168].

Анализ. Доминирование религии и церкви в духовной жизни русского общества XVII в. порождало соответствующие формы увековечивания памяти о событиях Смутного времени в первые десятилетия по его завершении. На средства князя Д.М. Пожарского в Москве в память о победе был построен деревянный Казанский собор, освященный в 1625 году. В нем находилась главная войсковая святыня Второго ополчения – Казанская икона Божьей Матери. До 1765 г. к собору устраивались крестные ходы: 8 июля – в день обретения иконы в Казани, 22 октября – в день взятия Китай-города [5].

Главными героями Смутного времени считались личности, способствовавшие освобождению страны от захватчиков и выходу из кризиса, как достойные подражанию примеры служения государству, исполнения гражданского долга, в первую очередь руководители Второго ополчения Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский. Прах Минина был погребен на погосте приходской Похвалинской церкви, а в 1672 г. – перенесен в Спасо-Преображенский собор Нижегородского кремля. Пожарский был похоронен в родовой усыпальнице в суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре. После пресечения рода Пожарских усыпальница была заброшена. Но раскопки А.С. Уварова в середине XIX в. обнаружили сохранившиеся склепы и гробницы, над которыми в 1885 г. по проекту А.М. Горностаева был сооружен мраморный мавзолей.

В 1803 г. Вольное общество любителей словесности, наук и художеств Санкт-Петербурга предложило собрать средства на созда- ние в Нижнем Новгороде памятника в честь героев Второго ополчения. Однако Александр I не поддержал идею по финансовым соображениям [10, с. 86]. Тем не менее на следующий год скульптор И.П. Мартос подготовил проект памятника. В 1808 г. по инициативе жителей Нижнего Новгорода состоялся конкурс, победу в котором одержал доработанный проект Мартоса. Со следующего года началась всероссийская подписка на строительство памятника. При этом только в 1818 г. в Москве на Красной площади перед Верхними торговыми рядами (сейчас ГУМ) был открыт монумент высотой более 8 м. Выполненные в классическом стиле бронзовые скульптуры Минина и Пожарского возвышались на гранитном пьедестале с бронзовыми барельефами. Над передним была надпись: «Гражданину Минину и князю Пожарскому благодарная Россия лета 1818 г.». В Нижнем Новгороде на собранные средства был установлен гранитный обелиск по проекту архитектора А.И. Мельникова с барельефами по эскизам И.П. Мартоса.

Фигуры Минина и Пожарского вместе с царем Михаилом Федоровичем составили одну из шести главных скульптурных групп среднего яруса памятника «Тысячелетие России», воздвигнутого в Великом Новгороде в 1862 г. по проекту скульпторов М.О. Микешина, И.Н. Шредера и архитектора В.А. Гартмана. Сами скульптуры были выполнены Р.К. Залеманом и символизировали избрание новой династии как одно из важнейших событий истории России [12, с. 61]. Среди горельефов фриза нижнего яруса памятника также были представлены участники событий Смутного времени: патриархи Гермоген и Филарет, Михаил Романов, Минин и Пожарский, Авраамий Палицын и Иван Сусанин.

Объектами почитания стали и судьбы двух московских патриархов, проявивших стойкость духа в условиях тяжелых испытаний Смутного времени, – свергнутого Лжедмитрием I Иова и особенно Гермогена, призывавшего к освобождению Москвы от поляков и умершего в заточении от голода. В 1652 г. их останки были перенесены из гробниц в Стариц-ком Успенском и Чудовом монастырях в Успенский собор. Мученичеству Гермогена впоследствии было посвящено немало картин.

Приезд Екатерины II в Кострому в 1767 г. положил начало официальному признанию Ивана Сусанина спасителем будущего царя Михаила Романова. В честь него был создан целый ряд музыкальных и художественных произведений [17]. Хотя многие исследователи указывали на отсутствие достоверных сведений о подвиге героя, при Николае I прославление Сусанина как отдавшего жизнь за царя крестьянина стало одним из направлений мемориальной политики, хорошо вписывавшимся в официальную идеологию того времени. В 1851 г. по императорскому указу на центральной площади Костромы, получившей к этому времени название Сусанин-ской, был возведен памятник Михаилу Федоровичу и Ивану Сусанину скульптора В.И. Демут-Малиновского. Он представлял собой колонну из красного гранита, увенчанную бюстом Михаила Романова в шапке Мономаха. В верхней части колонны был изображен государственный герб – двуглавый орел, в средней части – герб Костромской губернии. Уос-нования находилась коленопреклоненная фигура молившегося Сусанина, слева лежали две жалованные грамоты его потомству. Барельеф на передней стороне постамента изображал сцену убийства Сусанина поляками. На задней стороне золотыми буквами было написано: «Ивану Сусанину, за Царя, – спасителя веры и царства, живот свой положившему. Благодарное потомство». В 1900 г. вокруг памятника был разбит сквер, также получивший название Сусанинского.

Особое место в мемориальной истории Смуты занимала память о царевиче Дмитрии Ивановиче. Комиссия, расследовавшая «угличское дело», отказалась признать причиной его смерти убийство, и первоначально Дмитрий был погребен в Угличе, в дворцовом храме в честь Преображения Господня. В память о нем стали служить заупокойные службы с появлением Лжедмитрия I, выдававшего себя за чудесно спасшегося царевича. После прихода к власти Василия Шуйского утвердилась новая официальная версия об убийстве Дмитрия агентами Годунова, чтобы развеять все слухи о его спасении. В июне 1606 г. могила царевича была вскрыта, останки канонизированы и перенесены в Архангельский собор Московского Кремля – место захоронения большинства русских великих и удельных князей, царей и их ближайших родственников. В том же году царевич был причислен к лику святых. Во время правления первых Романовых, пострадавших в свое время от Годуновых, версия об убийстве царевича оставалась общепризнанной, найдя соответствующее отражение во многих последующих художественных произведениях. В 1630 г. на месте его гибели была построена деревянная, а в 1692 г. – каменная церковь Димитрия на крови. С XVIII в. образ царевича Дмитрия был помещен на гербе, а с 1999 г. – и на флаге города Углича.

Тела Федора и Марии Годуновых вместе с телом Бориса Годунова, извлеченным из гробницы в Архангельском соборе, захоронили в 1605 г. по приказу Лжедмитрия I без всяких почестей в женском Варсонофьевском монастыре в Москве. В 1606 г. по распоряжению Василия Шуйского останки Годуновых торжественно перенесли в Троице-Сергиев монастырь. Позже к ним присоединили тело умершей в 1622 г. Ксении Годуновой, в иночестве Ольги. В 1783 г. над гробницами Годуновых была возведена усыпальница, где они и покоятся до сих пор. Останки умершего в польском плену Василия Шуйского были возвращены в Россию в 1635 г. и перезахоронены в Архангельском соборе.

В течение двух столетий фактически не вспоминали о роли талантливого полководца М.В. Скопина-Шуйского, поскольку его прославление было невыгодно первым Романовым и их окружению, в котором находилось немало бывших «тушинцев» [11]. Только в середине XIX в. его образ стал приобретать популярность, но специальных памятников в его честь так и не появилось. О судьбах других персонажей Смутного времени в мемориальной культуре Российской империи фактически умалчивалось, хотя многие из них нашли свое отражение в художественных и музыкальных произведениях. Особенно часто привлекал внимание не только российских, но и иностранных писателей, композиторов и художников образ самозванца Лжедмитрия I.

Значительный подъем общественного интереса к событиям Смутного времени вызвала крупномасштабная мемориальная кампания в честь 300-летия Дома Романовых в

1913 году [8]. По всем городам России служили благодарственные молебны, проходили парады, давались торжественные балы, обеды и приемы губернаторами и градоначальниками, устраивались выставки и народные гуляния. В Москве в 1914 г. у входа в Верхний (сейчас Александровский) сад был возведен гранитный обелиск архитектора С.А. Власьева, увенчанный двуглавым орлом. На основании обелиска были изображены Георгий Победоносец, гербы Великих княжеств, губерний и областей России. Вверху располагался герб бояр Романовых – грифон с мечом и щитом, ниже были написаны имена царей и императоров из династии Романовых. В Костроме заложили фундамент памятника по проекту скульптора А.И. Адамсона, который должен был стать главным мемориалом в честь правящей династии. Он представлял собой часовню – ступенчатую башню высотой в 36 м с многоярусным шатровым завершением, увенчанным двуглавым орлом. На уступах располагались фигуры Романовых и связанных с их правлением выдающихся людей, включая Михаила Федоровича, его отца – патриарха Филарета, мать – инокиню Марфу, умирающего Сусанина, Минина и Пожарского. К 1917 г. был сооружен постамент и установлена часть бронзовых фигур. В Нижнем Новгороде на Благовещенской площади был заложен памятник Минину и Пожарскому по проекту скульптора В.Л. Симонова. В Санкт-Петербурге – храм в честь Феодоровской иконы, главный придел которого освятили в 1914 году. В дачном селении Тярлево (сейчас поселок Пушкинского района города Санкт-Петербурга) в том же 1914 г. освятили церковь Спаса Преображения. В Твери в 1916 г. был освящен Воскресенский собор. Храмы и часовни в честь 300-летия Дома Романовых были сооружены в Вильно (сейчас Вильнюс), Севастополе, Ново-Николаевске (сейчас Новосибирск) и других местах. Патриарх Гермоген в 1913 г. был прославлен в лике святых как священномученик, став Ермогеном.

Революция 1917 г. привела к кардинальным переменам в мемориальной политике. Пришедшие к власти большевики провозгласили программу монументальной пропаганды, считая ее важнейшим средством мобилизации масс на решение задач коммунистичес- кого строительства. Ее основы были закреплены декретом СНК РСФСР «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской Социалистической Революции» от 14 апреля 1918 года. Значительное место отводилось увековечиванию памяти о героях революции, в качестве предтеч которых рассматривались руководители народных восстаний. Романовский обелиск у входа в Верхний сад в 1918 г. получил новое название – «Революционным мыслителям и деятелям борьбы за освобождение трудящихся». Вместо имен правителей на нем вырезали фамилии 19 революционных мыслителей, орла и гербы сбили. В центральном картуше вместо изображения Георгия Победоносца появилась надпись «Р.С.Ф.С.Р.», ниже – «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Позже, в 1966 г. монумент перенесли в центр сада. В то же время многие новые монументы оказались недолговечными, поскольку создавались из непрочных материалов. Открытие памятника Ивану Болотникову, которого стали рассматривать как руководителя крестьянского восстания, по проекту скульптора С.В. Кольцова, намечалось в Москве 4 ноября 1919 г., но за два дня до этого он рассыпался от мороза [15].

Напротив, популярный герой предыдущей эпохи Иван Сусанин был отнесен к «царским слугам». В 1918 г. с памятника в Костроме были сброшены бюст Михаила Романова и скульптура Сусанина, а сама площадь получила имя Революции. Колонну закрыли деревянным обелиском с портретами революционных вождей, увенчанным красным флагом. Через 10 лет деревянный обелиск пришел в негодность и колонну сбросили с постамента. Окончательно памятник снесли уже в 1934 году. Было также прекращено строительство памятника Минину в Нижнем Новгороде и монумента в честь 300-летия Дома Романовых в Костроме, на постаменте которого в 1928 г. установили статую В.И. Ленина.

Звучали предложения снести и памятник Мартоса в Москве, пустив фигуры на переплавку [4, с. 35, 45]. Но памятник уцелел, лишь в связи с реконструкцией Красной площади и возведением Мавзолея Ленина в 1931 г. его перенесли к Покровскому собору. Сохранился и монумент «Тысячелетие России». В то же время храмы, посвященные событиям Смуты, были закрыты. В перестроенном здании собора Феодоровской иконы Божьей матери, закрытом в 1932 г., стал работать молокозавод. В 1936 г. был снесен собор Казанской иконы Божьей матери в Москве.

С конца 1930-х гг. в советской пропаганде и тесно связанной с ней мемориальной политике происходил новый поворот: в условиях нарастания внешней угрозы и постепенной стабилизации внутренней ситуации она отказывалась от классовых принципов в пользу патриотических ценностей. Это привело к возвращению в мемориальное пространство имен Сусанина, Минина и Пожарского. В 1939 г. Молвитинский район Ярославской области был переименован в Сусанинский, а его центр, село Молвитино, – в село Сусанино. В настоящее время Сусанин изображен на гербе и флаге района.

Использование патриотических идей в советской пропаганде усилилось в годы Великой Отечественной войны. 7 ноября 1943 г. в Горьком на Советской (бывшей Благовещенской) площади был установлен памятник Минину работы скульптора А.И. Колобова из бетона, выкрашенного под бронзу. Площадь также получила название Минина и Пожарского. Уже после войны, в 1955 г. первому из них в начале примыкавшей к площади улице Минина был установлен еще один памятник – бюст работы А.В. Кикина. В 1985 г. пришедший в негодность памятник А.И. Колобова отправили на реставрацию в Балахну, на родину Минина, а в Горьком через четыре года установили новый бронзовый памятник работы скульптора О.К. Комова, архитекторов Е.И. Кутырева, В.В. Воронкова и Н.И. Комовой. Надпись на табличке гласит: «Великому патриоту земли Русской Козьме Минину». Отреставрированный памятник в 1990 г. был установлен на Советской площади в Балахне, в 2007 г. получившей название Минина.

Об изменении отношения Советского государства к мемориальному наследию свидетельствовала и судьба монумента «Тысячелетие России», значительно пострадавшего в период нацистской оккупации Новгорода. Немецкое командование организовало работы по демонтажу памятника с целью его вывоза в Германию. По решению Комитета по делам архитектуры при СНК СССР и исполкома Ленинградского областного Совета депутатов трудящихся памятник восстановили в числе первых объектов уже в начале ноября 1944 года [12, с. 10].

В том же 1944 г. памятник Пожарскому заказало Главное политическое управление Красной армии по просьбе командования, размещавшегося в то время в Суздале Винницкого военного училища. Памятник-бюст был выполнен скульптором З.И. Азгуром в 1950 г., а открыт только в 1955 г., но не на могиле Пожарского, а в сквере у стен Спасо-Евфимие-ва монастыря, поскольку на его территории тогда размещалось закрытое детское учреждение. В честь Пожарского были названы улицы во многих городах – Владикавказе, Владимире, Суздале, Волгограде, Красноярске, Можайске, Липецке, Перми, Саранске, Хабаровске, Химках, Ярославле, Керчи, Харькове, Алма-Ате, а в Томске, кроме улицы, еще и переулок. Его имя также было присвоено электропоезду и военному крейсеру.

В то же время в советской мемориальной культуре увековечивалась память о руководителях народных движений. В Туле в 1953 г. был установлен гранитный обелиск с надписью: «Здесь в 1607 году в стенах Кремля оборонялись восставшие крестьяне под руководством Болотникова». Еще один памятник Болотникову был установлен в Калуге, где он несколько месяцев держался против осаждавших город правительственных войск, а в Каргополе Архангельской области, где его утопили, – памятный знак. В честь Болотникова были названы улицы в Москве, Туле, Калуге, Магнитогорске, Тюмени, Коломне, Казани, Горловке, Нижнем Новгороде, Каргополе, Арзамасе, Серпухове, Томске, Владимире, в Липецке – переулок, а в Краснодаре и Минске – улицы и переулки.

В 1967 г. в Костроме возле Молочной горы был установлен новый памятник Сусанину по проекту скульптора Н.А. Лавинского. В отличие от предыдущего он был лишен каких-либо монархических и религиозных символов. Надпись гласила: «Ивану Сусанину – патриоту земли русской». В том же году был открыт музей Сусанина в церкви Вознесения, построенной в XVII веке. Экспозиции музея рассказывают о событиях Смутного време- ни, подвиге Сусанина и повторивших его в годы Великой Отечественной войны людях, об отражении этого подвига в произведениях искусства и литературы. В 1988 г. на холме над Чистым болотом, на месте бывшей деревни Анферово, через которую, как считается, вел Сусанин врагов, был установлен памятный знак – валун с надписью: «Иван Сусанин 1613». Имя Сусанина носят улицы в Москве, Калининграде, Костроме, Краснодаре, Петрозаводске, Днепре, Донецке, Запорожье, Харькове, Алма-Ате, Софии. Оно было также присвоено нескольким морским и речным кораблям.

В начале 1990-х гг. мемориальная политика в России пережила очередной поворот, обусловленный общими переменами в жизни страны. Одной из его характерных особенностей стало возвращение религиозных символов в мемориальную сферу. На Красной площади в 1993 г. был восстановлен собор Казанской иконы Божьей матери по проекту Г. Макеева и О. Журина, материалы которому передал архитектор и реставратор П. Барановский, успевший сделать необходимые обмеры собора перед его разрушением.

В 1992 г. площади Революции в Костроме было возвращено имя Сусанина. В последующие два с половиной десятилетия появилось значительное количество новых памятников участникам событий Смутного времени. Так, в 1998 г. был открыт памятник Пожарскому работы Т.С. Рыжовой и П.Н. Гусева на его родине в селе Пурех городского округа Чкаловск Нижегородской области. Площадь перед домом культуры, где был установлен памятник, также получила его имя. В 2004 г. еще один памятник – бюст Пожарского работы Ю.Ф. Иванова и С.В. Киреева – был установлен в подмосковном городе Зарайске, где князь служил воеводой в начале XVII в. и где начал собирать один из отрядов Первого ополчения.

Повышенный интерес к событиям Смутного времени вызвало введение в 2005 г. нового государственного праздника 4 ноября – Дня народного единства, заменившего годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. Новый праздник был приурочен к давно забытой в массовом сознании дате капитуляции в Москве в 1612 г. иностранного гарнизона и к церковному празднику – Дню Казанской иконы Божией Матери, не встретив понимания у значительной части общества. Поэтому новые мемориальные объекты в честь событий и героев Смутного времени фактически создавали новую разметку пространства исторической памяти.

В Нижнем Новгороде на площади Народного единства 4 ноября 2005 г. была открыта немного уменьшенная по сравнению с оригиналом копия московского памятника Минину и Пожарскому, выполненная З.К. Церетели. В том же году памятник Пожарскому был установлен в поселке Борисоглебском Ярославской области перед зданием поселковой администрации, где ранее стоял памятник В.И. Ленину. Над местом погребения Пожарского в 2008 г. установили плиту и памятный крест, а на следующий год восстановили мраморный склеп, торжественно открытый в День народного единства Президентом России Д.А. Медведевым [7]. Наконец, в 2010 г. на территории Ярославского историко-архитектурного музея-заповедника была открыта стела «Клятва князя Пожарского», увенчанная крестом. С апреля по июль 1612 г. в связи с оккупацией Москвы Ярославль считался столицей, и именно здесь формировалось Второе ополчение во главе с князем Пожарским. Именем Пожарского названа также заложенная в 2016 г. атомная подводная лодка стратегического назначения.

Хотя в современной России сохраняются объекты, посвященные лидерам народных движений, в мемориальной сфере постепенно утверждаются другие принципы. Об этом свидетельствуют возвращение самого понятия Смуты и отказ от присущего советской историографии разделения ее событий на крестьянскую войну и иностранную интервенцию. В 2007 г. к 400-летней годовщине сражения на реке Восьме, в котором Болотников потерпел решающее поражение от правительственных войск, недалеко от села Богословского был установлен памятный знак в виде двух секир, символизирующий бессмысленность гражданской междоусобицы.

Все более расширяется мемориальный ряд героев и участников Смутного времени. Еще в 1989 г. был причислен к лику святых патриарх Иов, а в 2012 г. ему был установлен памятник работы Ю. Хмелевского на его родине, в городе Старице Тверской области. В честь М.В. Скопина-Шуйского установлены памятники в городах Калязине и Кохме, в поселке Борисоглебском Ярославской области, в селе Городне Тверской области. Кроме того, празднование в 2009 г. 400-летия его похода ознаменовалось установлением целого ряда памятных досок, стел, мемориальных камней и поклонных крестов в Дмитрове, под Ярославлем и в других местах.

К числу героев «второго плана», образы которых также получили свое выражение в мемориальной сфере в последние годы, можно отнести казачьего атамана Ивана (Смагу) Чершенского. В отличие от большинства других атаманов, он ориентировался на московские власти. Согласно местным преданиям Смага Чершенский после избрания царем Михаила Романова основал в его честь на Дону в 1613 г. станицу Романовскую (в настоящее время Волгодонского района Ростовской области). Несмотря на то что за 200 лет станица не раз меняла свое местоположение из-за разливов Дона и набегов, в 2008 г. в ней был установлен памятник Смаге Чершенско-му, хорошо вписавшийся в современный символический ландшафт. В 2015 г. в Угличе открыли памятник царевичу Дмитрию. А после установления в Орле памятника Ивану Грозному стал обсуждаться вопрос о возведении памятника и Борису Годунову, с которым связано начало Смуты [13; 14].

Еще один виток интереса к событиям Смутного времени вызвало 400-летие Дома Романовых в 2013 году. В частности, был восстановлен Романовский обелиск в Александровском саду. Неподалеку от него в честь столетия причисления патриарха Гермогена к лику святых был открыт памятник скульптора С.А. Щербакова и архитектора И.Н. Воскресенского. Был восстановлен и собор Феодоровской иконы Божьей матери в Санкт-Петербурге.

Результаты. Таким образом, в мемориа-лизации событий и участников Смутного времени можно выделить ряд периодов, тесно связанных с соответствующими периодами в истории Российского и Советского государства и осуществлявшейся политикой памяти: дореволюционный, советский и постсоветский. При этом каждый из них, в свою очередь, делится на два этапа. В XVII–XVIII вв. почитание событий, героев и мучеников Смуты принимало присущие этому времени религиозные формы. В XIX в. мемориальная политика отделяется от церкви и становится самостоятельной сферой деятельности. В то же время усиливается ее зависимость от государства, особенно в эпоху царствования Николая I, о чем свидетельствует формирование культа Сусанина. Наиболее крупной идеологической кампанией императорской России, вызвавшей значительный рост числа мемориальных мероприятий и объектов, посвященных Смутному времени, стало празднование 300-летия Дома Романовых.

Реализация программы монументальной пропаганды после революции 1917 г. предусматривала свержение прежних памятников монархического содержания и установление новых, в том числе посвященных народным движениям и их лидерам, одним из которых считался Болотников. Массовый характер носило закрытие и разрушение храмов, в том числе и посвященных Смутному времени. Но с конца 1930-х гг. советская мемориальная политика вернулась к патриотическим принципам, что привело к созданию новых памятников Сусанину, Минину и Пожарскому.

Современный период в развитии советской мемориальной политики характеризуется восстановлением разрушенных в годы советской власти храмов и установлением новых памятников участникам Смутного времени, в том числе тем, которые являлись «фигурами умолчания». Значительный импульс созданию мемориальных объектов в честь событий и героев Смутного времени придал День народного единения. Во многих местах появились памятники регионального и локального значения, призванные не только «вписать» судьбу отдельной местности в общую историю страны, но и придать ей дополнительную привлекательность в туристическом отношении.