Сочетательный повтор соматизмов в поэзии Андрея Белого

В исследовательской литературе уже накоплен некоторый опыт анализа творчества А. Белого, чаще в литературоведческом аспекте ([3], [5], [6]). Но и в последние годы интерес к его творчеству не ослабевает ([1], [4], [10], [15], [16]). Однако работ лингвистического характера очень мало, среди них наиболее значима [7]. Возросшее внимание в современной науке к междисциплинарным исследованиям языковых особенностей в единстве с поэтикой делает наш анализ поэтического языка Андрея Белого актуальным.

Исследование проводилось на основе Национального корпуса русского языка1 (далее все примеры, приводимые в статье, по этому источнику – НКРЯ). Так как нас интересовало функционирование в поэзии Андрея Белого одного из древнейших пластов лексики – соматической лексики, ключевой с точки зрения формирования, функционирования и концептуализации в разных языках и являющейся традиционным

образным средством языка (Т. И. Вендина, Д. Б. Гудков, А. А. Занковец, А. С. Киндеркнехт, И. М. Кобозева, В. В. Колесов, А. М. Кочеваткин, Г. Е. Крейдлин, А. А. Уфимцева, А. Д. Шмелёв и др.), – то в поэтическом подкорпусе НКРЯ, посвященном Андрею Белому (объем 505 документов, 7 562 предложения, 54 389 слов), был сделан запрос (S r:concr & (pt:partb & pc:hum ), выявивший значительное количество соматической лексики (351 документ, 1 104 вхождения, что составило 2,03 % от общего количества слов в выбранном подкорпусе).

ПОВТОРЫ В ТЕКСТАХ АНДРЕЯ БЕЛОГО

Андрей Белый обращал внимание читателей «Четвертой симфонии» на то, что

«надо понимать… сколько раз уже повторялась тема образа и какие образы ее сопровождали», так как «переживания, облеченные в форму повторяющихся тем», «представлены как бы в увеличительном стекле»2.

И действительно, на важность повторов в структуре прозаических текстов А. Белого указывали многие исследователи его творчества ([16], [17] и др.), отмечая, в частности, «повтор и возникшие на его основе сквозную тему и лейтмотив» как «основу организации текста в орнаментальной прозе», в которой «все связано, переплетено, объединено по ассоциации», а «опорные слова не всегда концентрируются в одном отрывке, от которого тянутся нити к другим» [8: 56], [57], [58]; либо «целые цепочки ассоциативных образов», «скрепляющих повествование» [18: 128]; либо «густоту» различных типов повторов как «носителей определенных семантических тем лейтмотива» [13: 146–147]; либо «образные и синтаксические параллельные структуры и общие атрибуты»; либо «точный или вариативный повтор» «на различных уровнях текста – композиционном, сюжетном, лейтмотивном, на уровне персонажей» [2]. Описаны основные типы повторов в его текстах (см., напр., [9]). Все эти работы посвящены анализу прозаических текстов А. Белого, в то время как к повторам в его поэзии исследователи обращаются крайне редко ([13], [19]). Поэтому мы в данной статье подробно проанализируем обнаруженный нами сочетаемостный, ассоциативный повтор, функционирующий в разных поэтических произведениях Андрея Белого.

Анализ нашей картотеки, насчитывающей более тысячи поэтических конструкций А. Белого, включающих соматизмы, показал, что поэт достаточно часто (112 примеров; примерно 10 % от всех конструкций, включающих соматическую лексему) располагает в стихотворном контексте рядом с лексемой-соматизмом одни и те же слова следующих частей речи:

• а)    глагол (69 случаев);

• б)    имя существительное (18 случаев);

• в)    имя прилагательное (15 случаев);

• г)    комбинированные повторы разных частей речи одновременно (10 случаев).

Опишем некоторые грамматические особенности сочетательных повторов, созданных Андреем Белым в разных поэтических произведениях и в разные годы в порядке убывания частотности.

СОЧЕТАТЕЛЬНЫЕ ПОВТОРЫ С ГЛАГОЛАМИ

Как свидетельствуют приведенные выше данные, Андрей Белый в своих стихотворных текстах наиболее часто включает соматические лексемы в синтаксическое окружение с одной и той же глагольной лексемой (69 контекстов) и обычно лексико-семантической группы «изменение положения тела»³. При этом обнаруживается многократный, тройной, двойной повторы.

• 1)    Излюбленными глагольными лексемами, с которыми А. Белый неоднократно сочетает одни те же соматические лексемы (репрезентирующие обычно верхнюю часть тела человека: лицо, голова, нос ), являются однокоренные гла-

• голы лексико-семантической группы «изменение положения тела» клонить, наклонить, склонить, клониться, склониться (13 стихотворных контекстов):

• а)    часть тела «лицо» представлена двумя лексемами (6 случаев): • нейтральная лексема лицо (в форме творительного падежа) употребляется с возвратными формами глагола клониться: Своим белым лицом / Тихо клонится гений (Золото в лазури. 1903); И клонится лицом своим (Мой друг. Философическая грусть. 1908); Клонясь рассеянным лицом (Вячеславу Иванову. 1916); • стилистически высокая лексема лик (в форме винительного падежа) введена с невозвратными формами глаголов клонить, наклонить : Так сказав, наклонил / Он свой лик многодумный... (Безумец. 1904); Клоню свой лик в лучах (Смерть. 1907);

• б)    часть тела «голова» введена в поэтический текст с невозвратными и возвратными формами (причастной и деепричастной) одного и того же префиксального глагола склониться тремя лексемами (5 случаев): • нейтральным именем существительным голова в форме творительного падежа: Неживою головою /Над хозяйкой склонено (Маскарад. Город. 1908). Ср. также использование соматизма голова при описании дня в контексте с олицетворением: Над чащей склонясь / Золотой головой (День. Трепетень. 1931); • стилистически торжественным существительным глава ; • существительным с уменьшительно-ласкательным суффиксом головка в форме винительного падежа: Я шел домой согбенный и усталый, / Главу склонив (Голос. 1902); Висит, как я, - склонив главу (Мефистофель, первоначальный вариант. 1908); „.головку склонивши на грудь (Прогулка. Просветы. 1904);

• в)    часть головы «нос» в ассоциативных сочетаниях (3 случая) с личными формами переходного глагола клонить репрезентирована либо именами существительными в форме винительного падежа: • нейтральным: Над вышкой песчаной / Клонил нос багряный... (Осинка, 7. 1906) и • с уменьшительно-ласкательным суффиксом: И к котику клонит / свой носик и ротик „ (Полунощницы. Прежде и теперь. 1903); либо • словосочетанием, обозначающим ‘часть носа’: И клонит кончик носа снова (Первое свидание. 1921).

• 2)    Объектом изменения положения тела в стихотворных строках А. Белого с глаголом, представленным двумя своими супплетивными формами совершенного и несовершенного вида сложить / складывать, неоднократно становятся одни и те же соматизмы, репрезентирующие верхние конечности (10 стихотворных контекстов), в частности: • нейтральное имя руки : Сложивши руки , без борьбы (Успокоение. 1904); Мы побрели в гроба, сложивши руки («Старинный друг, к тебе я возвращался…». Старинный друг, 1.

1903); • существительное с уменьшительно-ласкательным суффиксом: Плачет девка, ручки сложит (Купец. Деревня. 1908).

Такие повторяющиеся поэтические контексты возникают неслучайно, потому что связаны в мироощущении Андрея Белого с одним и тем же образом другого поэта - В. Брюсова, ср.: Взор опустишь, руки сложишь («Грустен взор. Сюртук застегнут...». Брюсов, 2. 1904 - 1929); Мертвый маг, сложивший руки , / Вставший в выси -вы («Свисты ветряных потоков...». Брюсов, 1. 1903 - 1929); с изображением мага, ср. предыдущие строки и следующие, где наблюдаем контактный трехкомпонентный повтор руки - сложивший - маг : „.застывший маг, сложивший руки , / пророк безвременной весны (Маг. Образы. 1903).

Особо отметим в описываемой группе конструкций четыре трехкомпонентных повтора, в которых находим повторение еще одного • со-матизма грудь (обозначенного во всех случаях именем существительным в форме «на + предложный падеж» в синтаксической роли обстоятельства места), ср.:

Пар енек уходи т во скитаньице; / Белы- руки сложит / (На груди\ (Горе. Россия. 1906); Издалека / Прошу шукаю м илой Легким лепетом, / Руки складывая / \ На груди / „ / Руки складывая / На груди / К милой / Лепетом /Прилечу издалека (Приходи. Просветы. 1907); «И - падаю / Я, / Руки / Складывая / \На груди !» (Мое бремя. Исход. 1906–1929).

• 5)    С глаголом несовершенного вида застывать (в одной и той же форме настоящего времени, единственного числа, 3-го лица: застывает ) творец соединяет сразу два соматизма: • слеза (в форме именительного падежа, в роли субъекта действия) и • щеки (в форме «на + предложный падеж»; в роли места действия) (4 случая, хотя и по два контекста в структуре двух произведений), ср.:

На кресте пригвожден „ Умираю. / На щеках застывает слеза. L. /Пригвожденный к кресту, умираю / На щеках застывает слеза («Там... в низинах... ждут с верой денницу...». Возмездие, 3. 1901); В морщинах чела притаилась гроза. На бледных щеках застывает слеза. / „ /Кентавр - хоть бы слово: в затишье гроза. // На бледных щеках застывает слеза (Песнь кентавра. Образы. 1902).

Приведенные примеры особенно показательны, так как в них все три повторяющиеся лексемы ( на ) щеках - застывает - слеза расположены поэтом на одной строке и в одной и той же последовательности.

• 6)    С глаголом уставиться поэт троекратно повторяет (хотя и в разных падежных формах) • соматическую лексему лицо , ср. беспредложные формы винительного и творительного падежа: Вокруг _уставились на нас / Соболезнующие лица (Свадьба. 1905); Что уставилась в дальнюю просинь / Ты лицом , побелевшим, как снег (Побег. 1906); и предложную форму «в + винительный падеж»: Уставился столб полосатый /Мне цифрой упорной в лицо (Шоссе. 1904). Добавим строки со стилистически возвышенной лексемой • лик в форме творительного падежа: Ты уставилась в дальнюю просинь /Бледным ликом , прозрачным, как снег (Побег. 1906).

• 7)    В синтаксическое окружение с двумя префиксальными родственными глаголами лексико-семантической группы «давление»⁴ в разных формах (личной и деепричастной) прижать, сжать (по 3 стихотворных контекста) А. Белый неоднократно включает одни те же соматизмы.

• а)    С глаголом прижать поэт употребляет для обозначения направления давления • соматизм грудь, репрезентированный именем существительным в форме «к + дательного падежа», ср.:

Взволнованно потом прижав / К груди взрыдавшую гитару (Пир. 1905); Грудь к груди прижав (Предчувствие. Деревня. 1908); Братоубийственную руку / Я радостно к груди прижал (Ответ на посвящение (В. Брюсову). 1909).

Интересно, что последние строки являются откликом на строки стихотворения В. Брюсова: Братоубийственную руку / Я на поэта поды-мал …⁵, где Брюсовым использована другая глагольная лексема прижал . А. Белый же создает иную, близкую своему поэтическому мироощущению, синтаксическую конструкцию.

• б)    С глаголом сжать поэт употребляет номинации верхних конечностей человека , репрезентированные либо • именем существительным

  руки в форме творительного падежа для обозначения орудия давления: Он крался, безжизненный посох / Сжимая холодной рукой (Каторжник. Россия. 1906–1908); либо • словосочетанием пальцы рук для обозначения объекта давления, ср.: Молчал: но пальцы нежных рук , / Дрожа, сжимали стебли лилий (Весенняя грусть. 1905); Не сжимают черных четок / Пальцы рук твоих (Ты. 1906).

• 8)    Андрей Белый употребляет трижды в функции определения причастие всклокоченная, дважды контактно состыкованное поэтом с одним и тем же • соматизмом бровь (3): И вновь - всклокоченная бровь (Первое свидание. 1921); Всклокоченная бровь - издрог («Свет, - как жегло, и воздух - пылен...». Брюсов, 3. 1907 - 1931). Отметим здесь и контекст, где то же самое причастие соединено хотя и с другой соматической лексемой облик , но семантически (часть - целое), безусловно, связанной с названием волосяного покрова на лице: В лазури проходит толпа исполинов на битву / Ужасен их облик , всклокоченный, каменно-белый (Битва. 1903).

• 9)    В поэтических творениях, написанных А. Белым в разные годы, обнаруживаем по два словосочетания с главным словом с одной и той же глагольной формой (обычно с личной формой, единично с причастием и деепричастием) и зависимым именем существительным - соматизмом:

• а)    в роли объекта действия обнаруживаем: • соматизм глаза , дважды состыкованный с одной и той же формой глагола (прошедшего времени единственного числа) зажмурить (2): Зажмурил глаза , но слезою. (На рельсах. Россия. 1904); ... зажмурил глаза и ждет казни (Битва кентавров. Образы. 1902); • соматизм спину - с личной формой (настоящего и прошедшего времени) глагола гнуть (2): День-то весь спину мы гнули, / а к девяти я был здесь. (Свидание. Прежде и теперь. 1902); Спины гневно гнут (Вечерком. Россия. 1908); • соматизм язык - с личной формой (настоящего и прошедшего времени) глагола показать / показывать (2): Здесь суматошливые фавны / Язык показывают свой (Лес. Тре-петень. 1931); Великана сутулого / Ризы /....../

  Язык / Показал («Великана сутулого...». Лесные встречи, 2. 1903 - 1929); • соматизм шею - с личной формой (прошедшего времени) глагола и деепричастием от глагола вытянуть (2): Он вытянул шею (Песнь кентавра. Образы. 1902); „.испуганно вытянув шеи (Игры кентавров. Образы. 1903); • соматизм бровь - с личной формой (прошедшего времени) глагола и причастием от глагола сдвинуть (2): Жених бледнел и брови сдвинул (Преследование. Город. 1906); Сдвинутая бровь (Стар. Деревня. 1908);

• б)    в роли орудия действия обнаруживаем: • соматизм губы , дважды состыкованный с личной формой глагола сосут (2): .разорванные солнечные части / сосут дрожаще-жадными

  губами («В очах блеснул огонь звериной страсти...». Возврат, 3. 1903); Сосут сосуды толстыми губами (Возврат. Трепетень. 1902 - 1931);

• в)    в роли обстоятельства (место, направление, исходный пункт) действия обнаруживаем: • соматизм голова в предложно-падежной форме «над + предложный падеж», дважды состыкованный поэтом с одной и той же формой глагола (настоящего времени единственного числа) катится (2): И катится над головой (Встреча. В. Брюсову, 4. 1909); И - катится над головой / Тяжеловесная лавина. («Я обменял свой жезл змеиный…». Брюсов, 6. 1909) и с формой глагола (будущего и настоящего времени) простереть (2): В тот час, когда над головой / Твой враг прострет покров гробницы (Угроза. 1905); Над головой седой простер / Кремня зубчатого осколок (На скате. 1906); • соматизм уши в предложно-падежной форме «в + винительный падеж», дважды состыкованный с формой глагола (настоящего и прошедшего времени) петь (2): Так сиверко в уши поет (Бегство. Горемыки. 1906); И пели лунные лучи / В мое расширенное ухо («И знаю я: во мгле миров...». Карма, 3. 1917); • соматизм руки в предложно-падежной форме «из + родительный падеж», дважды соединенный с формами двух родственных глаголов (настоящего и прошедшего времени) падать / выпасть (2): Тихо падает на пол из рук / сумасшедший колпак («Я сижу под окном...». Вечный зов, 3. 1903); Мои пальцы из рук твоих выпали (Осень. 1906).

СОЧЕТАТЕЛЬНЫЕ ПОВТОРЫ

С ИМЕНАМИ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫМИ

Лексему – соматизм Андрей Белый достаточно часто включает в свои стихотворные тексты с одной и той же лексемой – именем существительным (18 контекстов).

• 1)    Самым частым случаем ассоциативного сочетаемостного повтора соматической лексемы с именем существительным является повтор соматизма • слеза с другим именем существительным, тоже соматизмом, • щека (9 примеров), причем обычно в разных текстах, написанных Андреем Белым в разные годы: И слезы на щеках дрожат. (Сергею Соловьеву. Посвящения. 1909). Добавим двойной повтор в структуре одного поэтического творения: На бледных щеках застывает слеза . / . /Кентавр - хоть бы слово: в затишье гроза. //На бледных щеках застывает слеза (Песнь кентавра. Образы. 1902).

Отметим, что конструкции с описанными лексическими повторами характеризуются и грамматическим повтором. Имя существительное слеза практически во всех стихотворных текстах употреблено в форме именительного падежа единственного или множественного числа в позиции подлежащего (примеры выше); и лишь в единственном случае в форме творительного падежа в качестве объекта сравнения, ср.: Из которой бежит на щеки / Сквозной / Слезой / Алмаз («Глянул / Замок / С отвеса…». Близкой, 2. 1911). А имя существительное щека поэт использует только в форме множественного числа, обычно в форме «на + предложный падеж» в,об-стоятельственной позиции места действия: |На 1 щеках застывает слеза («Там... в низинах... ждут с верой денницу…». Возмездие, 3. 1901), и только в двух конструкциях находим другие грамматические формы, ср. форму «на + винительный падеж» (отметим тот же предлог на): „.бежит нш\ щеки / Сквозной / Слезой / Алмаз («Глянул / Замок / С отвеса…». Близкой, 2. 1911) и форму «по + дательный падеж»: По щекам старика / Покатились алмазные слезы (Сказка. 1902).

• 2)    Несколько реже отмечаются сочетаемостные повторы • соматизма глаз с именем существительным алмаз (4 примера): Живой алмаз / Блестит из глаз (Антропософии. 1918); - Сверкни, / Звезды алмаз, / Звездою глаз / Моих! (Алмазный напиток. Тристии. 1908). Дважды здесь отмечаем использование поэтом лексемы алмаз в качестве объекта сравнения с соматизмом глаз :

Молнью стиснув, /Как алмазом /Поморгает /Ясным глазом («Бьет, как бивнем, / Хлещет бурей...». Лесные встречи, 4. 1903 - 1931); Вас, как алмаз, /Палил /Мой глаз (Рок. Черч теней. 1901 - 1931).

Включим в эту группу и поэтический контекст: В светлоглазых алмазах роса (Асе. 1913), где лексема алмаз состыкована поэтом со сложным прилагательным, одним из корней в котором является глаз- , а также два контекста, показывающие более тесную связь в поэтическом мироощущении А. Белого двух описываемых единиц: Вставал алмазноглазый Спас (Первое свидание. 1921); .„ кусты - / Алмазноглазы (Лето. 1904), где в составе одного сложного прилагательного (в полной и в краткой форме) находим сразу два корня: алмаз- и глаз- . (О более сложном сочетаемостном повторе в последнем контексте см. далее.)

О предпочтительности поэтом ассоциации глаз - алмаз говорит и использование ее в качестве рифмовки (5 примеров; хотя и не в структуре одного простого предложения), ср.:

Не лепет лоз, не плеск воды печальный /И не звезды изыскренной алмаз, - / А ты, а ты, а - голос твой хрустальный / И блеск твоих невыразимых глаз (Сестре. Летние блески. 1926).

• 3)    Лексему алмаз Андрей Белый соединяет и с другим • соматизмом слеза (2 примера), ср.: Кристаллы дум, алмазы слез (Совесть. 1907); „.бежит на щеки / Сквозной / Слезой / Алмаз («Глянул / Замок / С отвеса…». Близкой, 2. 1911). Отметим более сложное соединение двух прилагательных - отыменного (от имени существительного слеза ) и сложного, в состав которого входит корень алмаз-: Уже слезливые кусты - /

  Алмазноглазы (Лето. 1904). (См. также далее о повторах лексемы слеза с прилагательным алмазный .)

• 4)    Двумя случаями представлены сочетаемостные повторы двух соматизмов: • нос – с именем существительным кончик в структуре одного стихотворного произведения, ср.: И клонит кончик носа (Первое свидание. 1921); Али-Баба; / Кончик носа / Созерцал (Сказание об Али-Бабе. Белые стихи. 1929); • сома-тизм грудь - с именем существительным утес в разных текстах, написанных Андреем Белым в разные годы, ср.: Груди / Утесов - /В огне... (В стране золотого руна. Трепетень. 1902 - 1921); Встали груди утесов («Золотея, эфир просветится…». Золотое руно, 1. 1903). Интересно, что в указанных случаях использована одна и та же грамматическая конструкция, представляющая собой словосочетание, построенное по модели «имя существительное + имя существительное в форме родительного падежа». Хотя лексические особенности данных контекстов различны, так как в первом случае ( кончик носа ) поэт использует слова в прямом значении, а во втором случае ( грудь утесов ) введены слова в переносном значении (на основе олицетворения неживому предмету приписываются телесные человеческие свойства).

СОЧЕТАТЕЛЬНЫЕ ПОВТОРЫ

С ИМЕНАМИ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫМИ

Лексему – соматизм Андрей Белый включает в свои стихотворные тексты с одним и тем же именем прилагательным (15 контекстов).

• 1)    Мы уже выше указывали на существенную связь в поэтическом мире Андрея Белого слез и алмаза , и поэтому закономерно • соматическую лексему слеза обнаруживаем неоднократно в синтаксической связи (согласование) с прилагательным алмазный , образованным именно от имени существительного алмаз (6 случаев):

По щекам старика / Покатились алмазные слезы (Сказка. 1902); На щеках старика /заблистали алмазные слезы («Средь туманного дня...». Великан, 3. 1902); На щеках старика / заблистали алмазные слезы (Сказка, первоначальный вариант). 1900)

и единично с обратным порядком:

И, как слезой алмазной, - плачет / Небо. (Туда. 1931).

Поэт может в своих стихотворных строках соматический объект слеза : а) обогащать при помощи ассоциативной связи со сложным прилагательным: В алмазно -зреющих слезах (Асе. 1916) и б) даже особенно выделять его (контактно, хотя и на разных строках стиха), соединяя с дважды повторенным описываемым именем прилагательным: И яркая заменилась слеза - / Алмазная, алмазная Венера («Упал на землю солнца красный круг…». 1907).

• 2)    С именем прилагательным снеговой в поэзии А. Белого состыкован • соматизм лицо (3 конструкции): На лице снеговом (Не тот. 1903); Прижму снеговое лицо («Я в струе воздушного тока...». Безумие. 1907); Снеговое лицо / На огнистом закате (Зов. 1914). В эту группу можно добавить и сочетание указанного прилагательного с другой соматической лексемой чело , также репрезентирующей верхнюю часть лица: Снеговое чело (Безумец. 1904).

• 3)    Дважды является определением прилагательное мертвая для • соматизма голова (2):

Летая мертвой головой ! (Демон. Черч теней. 1929); Взвивший молнийные муки / Мертвой головы («Свисты ветряных потоков…». Брюсов, 1. 1903–1929)

и прилагательное бескровные для • соматизма губы (2):

Губы бескровные шепчут мольбу... (Одиночество. Образы. 1900); Бескровные губы лепечут заклятья (Священные дни. Багряница в терниях. 1901).

СОЧЕТАТЕЛЬНЫЕ ПОВТОРЫ КОМБИНИРОВАННОГО ТИПА

Сочетаемостные повторы у Андрея Белого могут быть более сложными и включать 4 и более компонента, так, кроме повторов сразу двух соматизмов ( щека - слеза), наблюдаются повторы еще нескольких слов (причем в одной и той же грамматической форме), ср.:

На щеках Iстарика / |заблистали ||алмазные слезы («Средь туманного дня...». Великан, 3. 1902); На щеках |старика / 1заблистали I|алмазные слезы (Сказка, первоначальный вариант. 1900).

И еще один пример:

• |. 5 часовне житель гробовой / к стеклу прижался\ го ловой ^ /Кроваво-красная луна /уже печальна и бледна (Кладбище. Образы. 1898); В часовне житель гробовой / К стеклу прижался головой ; / И в стекла красные глядит (Первое свидание. 1921).

Ср. следующий сложный повтор, где при совпадении целого ряда лексем наблюдаются не- которые грамматические и пунктуационные отличия:

(Раската м \бури снеговой / Ответствует грома] ми эхо| ... / И 1 1 катится над| головой - / 1 Тяжеловесная ла] вина ( (Встреча. В. Брюсову, 4. 1909); В раскаты бури снеговой / Ответствует громами эхо; / И - катится над головой / Тяжеловесная лавина... («Я обменял свой жезл змеиный…». Брюсов, 6. 1909).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенный анализ показал сложную эстетическую систему А. Белого, в которой сочетаемостные повторы соматизмов с одними и теми же компонентами, вводимыми поэтом на протяжении всего творческого пути в разные стихотворные произведения для изображения многообразных поэтических картин и образов, персонажей и деталей, связывают его стихи «в единый текст» [11: 11], отображая эстетические задачи автора, целостность его исходного творческого импульса. Путем повторного включения наименований частей тела человека с определенными реалиями, явлениями, событиями действительности поэтом устанавливаются межтекстовые образные связи. Сочетаемостный повтор соматизмов в поэзии А. Белого является не только средством познания частей тела человека в процессе их называния, но и языковым приемом как для анализа соматической сферы в образно-понятийных связях, ее места в поэтическом мире А. Белого, так и для характеристики его идиостиля. В поэтических творениях, написанных в различные годы, А. Белый чаще использует сочетательные повторы соматизмов с глаголами, реже - с именами существительными и прилагательными. Излюбленными глагольными лексемами, в синтаксическое окружение с которыми неоднократно поэт включает одни те же соматические лексемы, репрезентирующие обычно верхнюю часть тела человека: лицо, голова, нос , являются глаголы лексико-семантической группы «изменение положения тела».