Социальная идентичность учащейся молодежи Республики Бурятия: структура и иерархизация типов

Улан-Удэ, Россия, ,

Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies of the Siberian Branch of the RAS, Ulan-Ude, Russia, ,

на повседневную жизнь людей, разрушая привычные устои и традиции. Этот процесс порождает явление «ускользающей идентичности», где отсутствует единая целостная структура, и множество идентичностей не согласуются между собой, взаимозаменяясь в различных сферах жизни (Гидденс, 2004: 63–64). Молодежь, как наиболее уязвимая социальная группа, сталкивается с особыми трудностями в условиях социокультурного кризиса. Отсутствие единой ценностной матрицы создает условия для индивидуализации и формирования новых идентификационных стратегий. Так, Ю.А. Зубок отмечает, что у молодежи утрачивается целостность идентификационных структур и их устойчивость, усиливается их фрагментация (Зубок, 2006: 92).

Эти проблемы идентичности учащейся молодежи становятся особенно актуальными в условиях изменяющегося общества и глобальных трансформаций. Переход к новой эпохе требует от учащейся молодежи не только самоопределения, но и поиска новых значимых образцов и способов действия. Учащаяся молодежь образует большие сообщества людей, регулярно коммуницируя в местах учебы, а также ввиду своего статуса молодые люди являются самыми активными интернет-юзерами. Регулярная коммуникация между учащимися в образовательной среде оказывает существенное влияние на формирование студенческой идентичности. Этот процесс взаимодействия способствует созданию социальных связей, становится фактором обмена знаниями и опытом, а также обеспечивает взаимную поддержку и мотивацию.

Методика исследования . Для получения первичной социологической информации о структуре социальной идентичности учащейся молодежи в Республике Бурятия нами был использован метод анкетного опроса. Сбор данных был осуществлен посредством сервиса «Yandex Forms» в апреле – июне 2023 г. Генеральная совокупность представляет собой общее количество учащихся учебных заведений Республики Бурятия в возрасте 14–35 лет на 2022– 2023 учебный год. Таким образом, генеральная совокупность исследуемой категории молодежи региона составила 112 250 человек, из них студенты вузов – 19 800 чел., студенты ССУЗов – 33 450 чел., школьники от 14 лет – 59 000 чел. Отбор респондентов в выборочную совокупность производился на основе пропорциональной стратифицированной выборки. В исследовании приняли участие 3 768 учащихся школ, ССУЗов и вузов республики.

Результаты исследования . Данные, представленные в таблице 1, показывают, что у возрастных категорий опрошенных от 14 до 23 лет наиболее значимой идентификационной характеристикой является их гражданская идентичность. Значительная доля молодежи в данной возрастной группе идентифицирует себя, прежде всего, как гражданина России. Наибольшую гражданскую солидарность по данным мы видим со стороны школьников 14–18 лет (33,22 %). Стоит заметить, что этот показатель немного выше, чем в иных возрастных группах, что может быть объяснено, как правило, активным воздействием на школьников патриотического воспитания в школе. Данная картина патриотизма среди школьников, как отмечается в исследовании Высшей школы экономики и консалтинговой группы «Полилог», характерна в целом для школьников всей России¹.

Таблица 1 – Идентичность учащейся молодежи в зависимости от возраста

Table 1 – Identity of Student Youth Depending on Age

Типы идентичности	Воз				раст
	14–17 лет		18–20 лет		21–23 года		24–35 лет
	кол-во	%	кол-во	%	кол-во	%	кол-во	%
Общее количество	2456	100,00	1027	100,00	468	100,00	131	100,00
гражданин России/россиянин	816	33,22	305	29,70	145	30,98	40	30,53
просто сказал бы «человек»	439	17,87	181	17,62	80	17,09	20	15,27
назвал бы свою национальность (русский, бурят, украинец и т. п.)	267	10,87	120	11,68	64	13,68	15	11,45
назвал бы свою семейную роль (отец, жена, бабушка и т. п.)	52	2,12	30	2,92	14	2,99	14	10,69
житель Бурятии	392	15,96	145	14,12	55	11,75	10	7,63
назвал бы свою профессию, род занятий (учитель, предприниматель и т. д.)	63	2,57	42	4,09	15	3,21	8	6,11
гражданин мира	47	1,91	25	2,43	13	2,78	8	6,11
житель своего города, села	251	10,22	111	10,81	55	11,75	6	4,58
назвал бы свои религиозные убеждения (буддист, мусульманин, православный, и т. д.)	42	1,71	32	3,12	16	3,42	5	3,82
затрудняюсь ответить	71	2,90	30	2,92	7	1,50	3	2,29
советский человек	16	0,65	6	0,58	4	0,85	2	1,53

1 Образ будущего молодежи [Электронный ресурс] // Telegraph. URL: (дата обращения: 23.11.2023).

Факт того, что ответ «просто сказал бы “человек”» оказался вторым по популярности, возможно, свидетельствует о сложности и затруднении в определении собственной личной идентичности у респондентов. Это может быть вызвано как недостатком самопонимания, так и осознанием сложности и изменчивости личности с течением времени. Ответ может также указывать на отсутствие у респондентов доминирующего или преобладающего типа идентичности. Это, вероятно, говорит о многогранности и разнообразии идентификационных аспектов, из которых складывается личность, и о том, что молодые люди остро испытывают кризис идентичности вследствие дисфункций в деятельности многих институтов социализации (Магранов, Деточенко, 2017: 77).

Третье место в структуре идентичности учащихся заняла региональная идентичность – как жителей Республики Бурятия. Здесь для нас появляется интересная разница в ответах возрастных групп. Так, наибольшая региональная идентичность выявлена у учащихся 14–17 лет (15,96 %) и 18–20 лет (14,12 %). Также мы наблюдаем спад самоидентификации с Республикой Бурятия в зависимости от повышения возраста респондента. Так, региональная идентичность является определяющей для 11,75 % учащихся в возрасте 21–23 лет и 7,63 % – для 24–35-летней молодежи. Подобные социальные процессы усиления региональных составляющих социальной идентичности в зависимости от возраста фиксируется также в ряде европейских стран (Antonsich, Holland, 2014: 206–221). Поэтому мы можно констатировать, что в этом отношении Республика Бурятия не является исключением.

Этническая идентичность также занимает важное место в иерархии идентичности учащейся молодежи. Мы четко видим следующее: у различных групп учащихся, как правило, не отличается уровень их этнической идентичности, в среднем около 11,00 %. Незначительно выделяющейся группой можно назвать 21–23-летних студентов, 13,68 % из которых, отметили значимость для них этнической идентичности (табл. 2).

Таблица 2 – Идентичность учащейся молодежи в зависимости от этнической принадлежности

Table 2 – Identity of Student Youth Depending on Ethnicity

Типы идентичности	Национальность
	бурят		русский		другая
	абс.	%	абс.	%	абс.	%
всего	1610	100,00	2128	100,00	338	100,00
гражданин России/россиянин	395	24,53	813	38,20	98	28,99
просто сказал бы «человек»	272	16,89	383	18,00	63	18,64
назвал бы свою семейную роль (отец, жена, бабушка и т. п.)	33	2,05	60	2,82	17	5,03
житель Бурятии	291	18,07	281	13,20	29	8,58
житель своего города, села	189	11,74	206	9,68	28	8,28
назвал бы свою национальность (русский, бурят, украинец и т. п.)	248	15,40	168	7,89	48	14,20
советский человек	13	0,81	13	0,61	2	0,59
назвал бы свою профессию, род занятий (учитель, предприниматель и т. д.)	41	2,55	77	3,62	10	2,96
гражданин мира	39	2,42	39	1,83	14	4,14
назвал бы свои религиозные убеждения (буддист, православный, мусульманин и т. д.)	49	3,04	30	1,41	16	4,73
затрудняюсь ответить	40	2,48	58	2,73	13	3,85

Следующим системообразующим элементом социальной идентичности учащейся молодежи выступает их территориальная идентичность. Территория проживания (город или село) является важным для всех категорий учащейся молодежи (в среднем 10–11 %) за исключением группы 24–35-летних, в которой данный вид идентичности не превысил 5 % (табл. 3).

При сравнении идентичностей учащейся молодежи по возрасту и месту обучения заметно, что процент гражданской и региональной идентичностей значительно выше среди школьников, чем среди студентов вузов и ССУЗов. Как мы описывали выше, анализируя данные таблицы 1, подобная картина в первую очередь связана с активным патриотическим воспитанием в школе. Так, исследование С.Ю. Асеева, Я.Ю. Шашковой показывает, что патриотическое воспитание в школе является ключевым фактором формирования национально-гражданской идентичности у школьников (Асеев, Шашкова 2022: 572). Также стоит отметить, что в аналогичном возрасте у студентов ССУЗов данные идентификационные характеристики представлены значительно меньше (табл. 4).

Таблица 3 – Идентичность учащейся молодежи в зависимости от места проживания

Table 3 – Identity of Student Youth Depending on Place of Residence

Типы идентичности	г. Улан-Удэ	Населенный пункт городского типа	Сельский населенный пункт
гражданин России/россиянин	691	212	404
	31,2 %	33,6 %	32,6 %
просто сказал бы «человек»	418	99	204
	18,9 %	15,7 %	16,5 %
назвал бы свою семейную роль (отец, жена, бабушка и т. п.)	57	24	28
	2,6 %	3,8 %	2,3 %
житель Бурятии	302	91	210
	13,6 %	14,4 %	16,9 %
житель своего города, села	217	63	143
	9,8 %	10,0 %	11,5 %
назвал бы свою национальность (русский, бурят, украинец и т. п.)	261	65	140
	11,8 %	10,3 %	11,3 %
советский человек	14	7	8
	0,6 %	1,1 %	0,6 %
назвал бы свою профессию, род занятий (учитель, предприниматель и т. д.)	81	20	27
	3,7 %	3,2 %	2,2 %
гражданин мира	63	10	20
	2,8 %	1,6 %	1,6 %
назвал бы свои религиозные убеждения (буддист, православный, мусульманин и т. д.)	56	13	24
	2,5 %	1,6 %	1,9 %
затрудняюсь ответить	53	26	32
	2,4 %	4,1 %	2,6 %

Таблица 4 – Идентичность учащейся молодежи в зависимости от типа учебного заведения

Table 4 – Identity of Students Depending on the Type of Educational Institution

Типы идентичности	Учебное заведение
	школа, гимназия		ССУЗ		вуз
	абс.	%	абс.	%	абс.	%
всего	1370	100,0	1180	100,00	1391	100,0
гражданин России/россиянин	479	35,0	362	30,91	430	30,7
просто сказал бы «человек»	194	14,2	200	19,12	266	16,9
назвал бы свою семейную роль (отец, жена, бабушка и т. п.)	35	2,6	44	2,16	30	3,7
житель Бурятии	240	17,5	145	14,67	204	12,3
житель своего города, села	145	10,6	121	10,42	145	10,3
назвал бы свою национальность (русский, бурят, украинец и т. п.)	147	10,7	154	11,21	156	13,1
советский человек	11	0,8	7	0,65	9	0,6
назвал бы свою профессию, род занятий (учитель, предприниматель и т. д.)	33	2,4	43	3,59	50	3,6
гражданин мира	15	1,1	41	2,52	35	3,5
назвал бы свои религиозные убеждения (буддист, православный, мусульманин и т. д.)	24	1,8	37	2,30	32	3,1
затрудняюсь ответить	47	3,4	26	2,44	34	2,2

Студенты ССУЗов более склонны к «человеческой» идентичности, чем молодежь из других уровней образования. Подобную специфику ответов некоторые исследователи объясняют кризисом идентичностей, связанным со сменой специальности при переходе на другой уровень обучения (Колантаевская, 2017: 224). Это наиболее активно происходит со студентами среднего профессионального образования, так как большинством студентов ССУЗов их уровень рассматривается, в первую очередь, как ступень к получению высшего образования (Дудырев и др., 2022: 12). Таким образом, обучающийся покидает школу с её активными программами патриотического воспитания и попадает в промежуточную для него ступень образования.

Как мы видим из представленных данных, система различных аспектов идентичности в общей идентификационной структуре учащейся молодежи в целом существенно не отличается в указанных возрастных категориях. Однако заметно смещение аспектов идентификации в возрасте 24– 35 лет. Для них также свойственно превалирование гражданственности над другими видами идентичности, а также большой процент «человеческой» идентичности («просто сказал бы “человек”»). В то же время за пределами двух этих особенностей есть четкое изменение, обусловленное их возрастом, – увеличивающаяся роль семейно-ролевой идентичности как определяющей в само-восприятии. Стоит отметить, что данная идентичность является практически незначимой для всех иных возрастных групп – для школьников и студентов. Таким образом, зафиксированное нами резкое увеличение значимости семейной идентичности в возрасте от 24–27 лет (10,69 %), на наш взгляд, обусловлено тем фактом, что молодежь, как правило, заключает брак возрасте 23,2 лет для женщин и 25,4 лет – для мужчин1. Исходя из этого, резкий скачок значимости семейно-ролевой идентичности связан, в первую очередь, со сменой роли ребенка, сына, дочери, брата, сестры на роль супруга/супруги. Интересны также иные структурные различия у данной категории молодежи, а именно понижение роли региональной и территориальной идентичности в данном возрасте. Также интерес вызывает определение себя в данном возрасте посредством профессиональной принадлежности и как гражданина мира. Резкий рост профессиональной идентификации, очевидно, связан с выходом на работу после окончания обучения в бакалавриате и магистратуре.

По результатам исследования примечателен и тот факт, что религиозная идентичность не так важна для респондентов. Наименьшую значимость религия занимает в структуре идентичности молодежи в возрасте от 14 до 17 лет. Полученные данные также соотносятся с результатами ВЦИОМ в рамках опроса о ценностях и приоритетах в молодежной среде. Так, в отчете указано, что 14–17-летние реже других возрастных групп идентифицируют себя по конфессии2.

Рассматривая специфические особенности населённых пунктов Бурятии, стоит отметить несколько основных характеристик. Так, большинство выделенных респондентами типов идентичностей не зависит от территориальных условий. Отмечается лишь небольшая относительная зависимость между типом идентичности респондента и местом его проживания: в данном случае более выражены гражданская, «человеческая», региональная, национальная и территориальная идентичности.

Для учащейся молодежи г. Улан-Удэ характерен меньший уровень гражданской, региональной и территориальной идентичностей, тогда как больше проявляется уровень человеческой, национальной, религиозной и профессиональной идентичностей. Например, гражданская идентичность в Улан-Удэ составляет 31,2 %, в других городах и населенных пунктах городского типа – 33,6 %, для сельской местности – 32,6 %. Как видим, учащаяся молодежь Улан-Удэ менее восприимчива к патриотическому воспитанию в образовательных организациях. Также улан-удэнская учащаяся молодежь меньше ассоциирует себя с республикой и локальным местом жительства, что свидетельствует о глобализирующемся характере городского пространства для молодежи. Также в качестве дополнения в данной тенденции можно отметить тот факт, что жители Улан-Удэ наиболее часто выбирают ответы «просто сказал бы “человек”» и «гражданин мира». На основании этого можно сделать вывод о присущей для большого города глобализации в сознании молодежи.

В противоположность молодежи Улан-Удэ, идентичность сельских учащихся более других ассоциируется с Республикой Бурятия как своим регионом и селом. Однако, несмотря на некоторую разницу, молодежь и в крупном городском центре, и в сельской местности обладает схожей структурой социальной идентичности. Подобные процессы свидетельствуют о сокращении разрыва социокультурной динамики между городской и сельской молодежью, что, как правило, обусловлено увеличивающейся связанностью пространства между городом и сельской местностью, а также усиливающейся цифровизацией (Шабунова, Калачикова, Груздева, 2022: 46). К следующим специфическим территориальным пространствам, рассмотренным в рамках исследования, относятся города и поселки городского типа Республики Бурятия. По данным, представленным в таблице 3, для молодежи малых городов Бурятии характерна своя специфика идентификации. Наблюдается наибольший уровень гражданской идентичности и наименьший среди всех территориальных групп национальной идентичности, что связано, как показывают данные, с этническим составом населения городов и ПГТ республики. Так, в национальном составе всех подобных муниципальных образований доминируют представители русской национальности (за исключением города Закаменска), для которых характерен немного больший выбор в пользу гражданской идентичности в качестве россиян (Дробижева, 2010: 51).

Обращаясь далее к национальной принадлежности, мы наблюдаем следующую взаимосвязь идентичности с этнической принадлежностью респондентов (табл. 2). Так, для учащейся молодежи Бурятии, в независимости от её национальной принадлежности, характерно определение себя как гражданина России/россиянина. Однако в этом вопросе также стоит отметить значительную разницу в процентном отношении между различными этническими группами: 24,53 % – для бурят, 38,20 % – для русских, и 28,99 % – для представителей других этносов. Это связано, в первую очередь, с тем, что «у русских восстановление государственно-гражданской идентичности (после распада СССР) в сравнении с другими народами России шло быстрее, а, главное, она становилась более выраженной» (Дробижева, 2010: 51). В то же время для бурят в большей степени, чем для русских, характерно определение себя посредством своей этнической (Жалсанова, Бильтрикова, 2021: 33) и региональной (Дашибалова, 2022: 34) принадлежности. Это отчетливо видно в таблице 2. Также у бурят незначительно выше уровень их территориальной идентичности с местом их проживания. Таким образом, бурятская учащаяся молодежь в целом более активна в идентификации с собственной национальностью и регионом. Русская молодежь чаще идентифицирует себя как граждан России и менее склонна к выделению своей национальной принадлежности. Представители других национальностей проявляют разнообразие в выборе категорий идентификации, с некоторым акцентом на более высокий уровень гражданственности, национальной и религиозной принадлежности, при наименьшем уровне региональной и территориальной идентичности.

Анализируя данные, полученные в исследовании, видим, что в целом гендерный аспект не коррелирует с представленными типами идентичностей. Лишь незначительные половые различия между респондентами видны по региональной, национальной, территориальной и профессиональной идентичностям. Так, для женщин в большей степени характерна ассоциация себя с Республикой Бурятия и своей этнической принадлежностью. В то время как для мужчин чуть более значимыми, чем для женщин, являются территориальная и профессиональная идентичности (табл. 5).

Таблица 5 – Идентичность учащейся молодежи в зависимости от пола

Table 5 – Identity of Student Youth Depending on Gender

Типы идентичности	Пол
	женский		мужской
	абс.	%	абс.	%
всего	2 292	100,00	1 760	100,00
гражданин России/россиянин	730	31,85	569	32,33
просто сказал бы «человек»	406	17,71	311	17,67
назвал бы свою семейную роль (отец, жена, бабушка и т. п.)	60	2,62	48	2,73
житель Бурятии	356	15,53	243	13,81
житель своего города, села	227	9,90	192	10,91
назвал бы свою национальность (русский, бурят, украинец и т. п.)	276	12,04	189	10,74
советский человек	10	0,44	15	0,85
назвал бы свою профессию, род занятий (учитель, предприниматель и т. д.)	62	2,71	64	3,64
гражданин мира	52	2,27	38	2,16
назвал бы свои религиозные убеждения (буддист, православный, мусульманин и т. д.)	52	2,27	42	2,39
затрудняюсь ответить	61	2,66	49	2,78

Выводы . Подводя итоги, можно отметить, что учащаяся молодежь Бурятии в целом характеризуется по основным типам идентичности следующим образом:

– по гражданской идентичности: большая часть учащихся определяет себя, в первую очередь, как граждан России, что свойственно как для бурят, так и для русских. Подобная картина во многом типична для национальных республик России. Как отмечает Е.М. Арутюнова, «в регионах, особенно в республиках, ситуация с государственно-гражданской идентичностью зачастую лучше, чем в центре и в целом по российским данным, а ощущающих ответственность за судьбу страны немного больше» (Арутюнова, 2017: 271);

– по «человеческой» идентичности: определение себя, в первую очередь, как человека свидетельствует о недостаточной, в целом, вовлеченности людей в социальные группы, с которыми они хотели бы себя ассоциировать. Этот выбор может означать затруднения, вызванные как недостатком ясного самопонимания, так и осознанием сложности и изменчивости своей личности в течение времени. Кроме того, ответы могут свидетельствовать о том, что у респондентов отсутствует доминирующий или преобладающий тип идентичности;

– по региональной идентичности: для молодежи Республики Бурятия большую значимость в структуре идентичности также имеет регион их проживания. Осознание себя как жителей Бурятии занимает значимую позицию в структуре идентичностей молодежи, невзирая на этническую принадлежность респондентов. И у бурят, и у русских осознание себя жителями своего региона находится на высоком уровне. Отдельно стоит отметить, что региональная идентичность, по словам И.Н. Дашибаловой, не вступает в противоречие с российской гражданской нацией (Дашиба-лова, 2022: 33);

– по этнической идентичности: для Бурятии, как национальной республики в составе России, характерен высокий уровень этнической самоидентификации среди титульного этноса, что является типичным для подобного рода административно-территориальных субъектов.

Отдельно стоит отметить значимость для учащейся молодежи республики локальных идентичностей (жители города или села) . В этом плане Республика Бурятия не является уникальной. Исследователи отмечают подобные особенности в идентичности молодежи и в других национальных республиках России (Арутюнова, 2017: 262).

Говоря о более заметном влиянии различных характеристик на иерархию социальных идентичностей, мы выявили лишь одну подобную характеристику – это возраст. Учащаяся молодежь от 24 до 35 лет значительно отличается от иных возрастных категорий, отдавая значительно больший приоритет семейно-ролевой и профессиональной идентичности, что напрямую связано с их возрастной характеристикой, с изменением их семейного статуса и профессиональных ролей в данном возрасте.

Иные характеристики учащейся молодежи, как правило, кардинально не влияют на иерархию идентичностей, однако ощутимо меняют процентное соотношение в её рамках в одной или нескольких видах идентичности. Это такие характеристики, как тип учебного заведения, этническая принадлежность, место проживания респондента и его пол. К примеру, для школьников более характерна гражданская и региональная идентичность, в то же время для студентов вузов характерен больший акцент на этнической идентичности. Интересно также влияние этнической принадлежности на идентификацию: для русских более свойственно идентифицировать себя, в первую очередь, как граждан России, и в меньшей степени – как жителей Бурятии или представителей своего этноса, для бурят же характерна обратная картина.

Наименьшее влияние на структуру идентичности оказывают две характеристики респондентов – место проживания и пол. Так, жители сельской местности немного чаще выражают региональную идентичность, в то же время жители Улан-Удэ больше склонны отмечать «человеческую» идентичность. То же самое можно отметить и в половой характеристике респондентов, оказывающей лишь небольшое влияние на региональную и этническую идентичность: мужчины чуть меньше женщин склонны идентифицировать себя с регионом и своим этносом.