Социальная справедливость: проблемы институционализации в современном обществе

С оциальная справедливость традиционно включает определенную форму организации, распределения, эффективного функционирования общества, социальной кооперации и самореализации граждан. Поэтому ученые, разрабатывающие теорию социальной справедливости, сосредоточивают внимание либо на принципах должного общественного устройства, либо проблемах прогресса, либо критикуют существующие общественные отношения и развивают идеи наилучшего общественного обустройства. Этот поиск с успехами и издержками включает и российский этап современных реформ.

Социальная справедливость – это принцип, «регулирующий взаимоотношения между людьми по поводу распределения (перераспределения), в том числе взаимного, социальных ценностей… Это – свобода, благоприятные возможности самореализации личности, доходы и богатство, знаки престижа и уважения и т. д. Такой подход позволяет утверждать: социальная справедливость отражает совокупность общественных отношений обменного и распределительного типа, а также выработанные на основе социальной практики идеологические ценности2.

СУЯРКОВА Татьяна Николаевна – Орловская региональная академия государственной службы

Говоря об идеологических ценностях, отмечу, что социальная справедливость в качестве исходного принципа входит в программные установки современного либерализма и консерватизма, а для социализма она всегда была исходным положением. Таким образом, рассматривая социальную справедливость через идеологическую призму, можно констатировать, что данная категория обладает политическими качествами. В этом случае принцип социальной справедливости можно определить как пожелание или требование соответствия между практической ролью различных индивидов, социальных групп в жизни общества и их социальным положением, между их правами и обязанностями, между деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием, заслугами людей и их общественным признанием. Р-еализация социальной справедливости в политической сфере означает конституционное равноправие, то есть равенство прав и обязанностей всех граждан независимо от их социальной и национально-расовой принадлежности. Это предполагает равное участие всех граж- дан государства в управлении общественной жизнью и соответственно реализацию своих интересов.

Р-аскрывая политическую сущность социальной справедливости, обращаю внимание на то, что принцип ее реализации имеет действенную природу социальных ориентаций, которая формируется путем наложения на индивидуальнопсихологический фон человека социальной информации, воспринимаемой, во-первых, в соответствии с его адаптацией и социализацией в определенной среде, во-вторых, под влиянием объективной ситуации и тенденций развития, как всего общества, так и региона, в-третьих, под воздействием ценностных установок социальных групп, куда включен человек, в-четвертых, под действием общественного мнения, сформированного на понимании «справедливых отношений» и «справедливости».

Отмечу качественно новый тип общества, к которому сегодня осуществляется переход и который практически во всех странах мира с большим или меньшим успехом трактуется по-разному. Ч-то касается Р-оссии, где осуществляются параллельно два переходных процесса (от жесткой административно-командной системы управления к демократическому развитию общества и от государственного управления экономикой к регулируемой рыночной экономике), отсутствует ясность не только в толковании взаимосвязи и противоречивости многообразия форм собственности, но и был использован недопустимый акт: исключение отдельных из них из сферы конституционно-правового регулирования. Лозунг о всеобщей приватизации и введении частной собственности в Р-оссийской Федерации фактически снял вопрос о социальной справедливости, объективно обеспечивающей качество жизни населения.

Не случайно, несмотря на определенные меры со стороны правительства, в Р-оссии не сокращается, причем не только по заключению зарубежных и отечественных ученых, но и данных анкетирования, проведенного нами в Советском районе г. Б-рянска, а увеличивается дистанция между богатыми и бедными. Думается, что процессы расслоения населения по уровню доходов с момента появления и расширения безработицы уже нельзя назвать просто падением уровня жизни. Набирает силу процесс люмпенизации, который усугубляется тем, что обнищание основной массы населения и формирование незначительной группы «богачей» происходит фактически при отсутствии среднего класса.

Прогрессируют негативные институциональные изменения в социально-политической сфере. Р-азрушение государственного бесплатного здравоохранения, образования и социального обслуживания происходит при отсутствии достаточно дееспособных и доступных для большинства населения страны негосударственных структур в этой области. К примеру, в международной практике существует ряд форм оказания материальной поддержки студентам. В А-встралии и Великобритании широко распространены льготные образовательные кредиты и субсидии на жилье во время учебы в вузе. Во Франции, Германии, США- выдаются особые стипендии, гранты. В Р-оссии образовательный кредит Сбербанка составляет 21% годовых, для его получения нужно поручительство или заложить имущество.

Используя формализованное интервью, метод анкетирования, опрос преподавателей, изучена проблема установки населения к получению высшего образования в этом же районе г. Б-рянска. 93,4% опрошенных согласны с тем, что система высшего образования Р-оссии должна быть преобразована, однако 89,8% не поддерживают идею введения платы за обучение. То, что плата поможет выжить вузам, утверждают 23,4% экспертов, но в то же время более 50% респондентов не уверены в том, что в связи с этим качество обучения повысится. Кроме того, свыше 80,1% студентов считают: кредит за обучение должен быть бесплатным, и решить эту проблему необходимо органам государственного и муниципального управления, ибо самостоятельно дать высшее образование детям не могут более трети семей Советского района г. Б-рянска1.

К сожалению, стало традицией невыполнение (или частичное выполнение) решений правительства Р-Ф в области социальной сферы. Ни для кого не секрет, что отсутствие взаимосвязи между темпами создания новых форм занятости, а следовательно, и новых рабочих мест и свертыванием производства, которое затрагивает в первую очередь государственные предприятия, продолжает создавать проблему высокой безработицы.

Кроме того, проводимые исследования на региональном уровне свидетельствуют о наличии мощного потенциала скрытой безработицы. К примеру, уже сегодня число неработающих граждан, обратившихся в службу занятости по вопросу трудоустройства Б-рянской области, вдвое превышает количество вакансий и это без учета качественного дисбаланса свободной рабочей силы и свободных рабочих мест. Изменения, которые происходят в социальной сфере, подтверждают, что распад старых систем жизнеобеспечения практически необратим. Формирование новых отношений собственности, развитие нетрадиционных для нашей страны форм хозяйствования идет очень медленно и вносит лишь незначительные корректировки в социальную структуру российского общества. Это подтверждается данными отечественных ученых: 5% наиболее богатой части населения владеют большей частью экономического потенциала страны высокообеспеченные слои составляют 12–15% от общей численности населения, среднеобеспеченные – 18–20%, низкообеспеченные – 20%, за чертой бедности – 35–37%, из них 10% – маргинальный слой. По расчетам Т. И. Заславской, основной базовый слой населения (60–65%) охватывает все социально-профессиональные группы с ограниченным имущественным достатком и крайне слабым влиянием на экономику, политику, а значит – на реализацию социальной справедливости: от интеллигенции до многочисленных категорий рабочих профессий1.

Особенностью современной культурно-символической политической практики в Р-оссии является, на наш взгляд, слабая артикулированность категории социальной справедливости. Связано это с тем, во-первых, что не раскрыт современный смысл данной категории в контексте положений Конституции Р-Ф, приоритетных факторов экономического развития общества, социально-поли- тических процессов, идеологии партий и идей общественных объединений. Во-вторых, анализ теоретических аспектов социальной справедливости и ее места в системе ценностных ориентаций населения направлен в основном на поиски выхода из кризисной ситуации, разработку и обоснование обновленной идеи социальной справедливости, адекватной требованиям рынка и позитивной деятельности органов государственной власти в этом направлении. В-третьих, государство, реализуя принцип «социальная справедливость в действии», стремится с одной стороны – перевести суть проблем в конкретные жизненные практики населения, формируя таким образом его новые личностные качества и ценностные ориентации, с другой стороны – быстро создать по типу западного образца «средний класс», чтобы преодолеть разрыв между либерализмом и демократией, совместив их принципы с российскими традициями. В-четвертых, разнонаправленность представлений о социальной справедливости как соразмерности являет собой идеологическую ментальность, характерную для конкретной культуры, и специфику психической жизни той или иной социальной группы, детерминированную экономическими и политическими условиями жизнедеятельности, общими идеологическими ориентациями и реальными интересами. В-пятых, неразвитость культурных механизмов терпимости к неравенству и разнообразию, «выраженному даже в слабых формах на ранних фазах дифферен-циации»2 (иными словами, социальная зависть), способствует возникновению не просто плюрализма принципиально новых жизненных миров, а плюрализма нетерпимости по отношению к жизненным мирам рядом живущих людей, допускающего противоправные действия с ориентацией на создание чрезвычайной ситуации и обстоятельств.

В совокупности эти факторы и явления обусловили парадоксальность общественного сознания россиян: конституционно определенные личные, социально-экономические и политические права и свободы существуют независимо друг от друга, причем предпочтение отдается политическим свободам. Поэтому социально-экономические права воспринимаются как индивидуальное выживание и успех, экономическая свобода ассоциируется с современными перестроечными трудностями и предстает в качестве свободы одних действовать в ущерб личным интересам других. Осуществляемый перевод «частного эгоизма вообще в его особенное проявление, которое можно назвать в самом широком смысле «экономическим интересом», который становится основой социально упорядоченной формы обменно-предпринимательской деятельности и современной рыночной экономики в целом»1, еще со времен Т. Гоббса убеждает нас в том, что нельзя построить жизнеспособное общество, если каждый человек, живущий в нем, будет рассматриваться в качестве автономного частного лица. «Гражданское общество и государство обязаны, – подчеркивает В. В. Согрин, – исходя из интересов всех классов и принципов гуманизма, разрабатывать и поддерживать «правила игры» в экономике и социальных отношениях»2, где объективно необходимым элементом общественного интереса и максимизации общественного блага предстает социальная справедливость. Важно отметить, что восприятие и истолкование социальной справедливости лучше всего передает, «как сочетаются в сознании общие идеологические ориентации и реальные интересы, отвлеченные представления о «светлом будущем» для всех и представления о своем собственном месте в этом будущем»3.

Обобщая сказанное о социальной справедливости, формируемой сегодня в российском обществе, нужно признать: во-первых, поменялась содержательная сторона данной категории в связи с коренной трансформацией общественных отношений, во-вторых, произошел разрыв между социальной справедливостью как гуманистической общественной нормой и фактическими принципами социально-политических связей, в-третьих, в научных публикациях чаще всего речь идет не о сущностном смысле данной категории, не о признании элементов равенства и неравенства по отношению к достижениям материальной и духовной культуры, а о равных возможностях как истоках и объективных условиях общественной социальной справедливости. Поэтому институционализация социальной справедливости все чаще становится проблемой политического руководства страны и регионов не столько в реализации общественных отношений, сколько в идеологическом оформлении как индивидуализированная нравственная категория. Поэтому классическая формула социальной справедливости, с позиции российского гражданского общества, все больше становится пропагандистским клише, общественное богатство – идеологическим реликтом, а принцип «От каждого – по способности, каждому – по труду» – «неюридической нормой».