Социальное самочувствие врачей Ростовской области в период пандемии COVID-19: возрастные особенности

Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия, ,

,

Социальное самочувствие сегодня рассматривается учеными как один из ключевых показателей качества жизни отдельных групп людей и общества в целом. Оно является лакмусовой бумажкой положения дел в социуме (Российское общество и вызовы времени …, 2016: 41). Почему это сравнение справедливо? Обращение к исследованиям, целью которых являлось измерение социального самочувствия, показывает, что субъективно оцениваемые его параметры в значительной степени влияют на стратегии поведения, уровень доверия группы к власти и социальным институтам, помогают обнаружить явные и латентные очаги напряженности в обществе. Важно также отметить, что особенно интересным и информативным исследование социального самочувствия становится в кризисные периоды развития общества, так как очевиден становится адаптивный потенциал объекта исследования, что позволяет прогнозировать эффект от реализации соответствующих практик на макро- и микроуровне.

В социологии исследование параметров социального самочувствия применяется к разным типам сообществ: территориальным, возрастным, профессиональным. Цель изучения последних – выявление факторов снижения функционального потенциала определенной группы работников в те или иные периоды общественного развития. Объектом исследовательского интереса в настоящей работе является медицинское сообщество в период пандемии COVID-19, а именно – специалисты с высшим медицинским образованием.

Первая задача работы – понять, стала ли пандемия и изменившийся режим работы врачей фактором, повлиявшим на параметры их социального самочувствия, и какие эффекты несет это влияние, если оно есть.

Вторая задача настоящего исследования – выявить, существуют ли возрастные особенности социального самочувствия медиков в сложившейся ситуации.

Последнее актуально в силу того, что типичная траектория профессиональной социализации врача охватывает определенные возрастные периоды. В научной литературе они называются по-разному (Барегамян и др., 2015; Решетников и др., 2019; Носова, Носова, 2022), но укладываются примерно в одинаковые временные рамки. В настоящем исследовании выделим следующие возрастные группы врачей: до 25 лет (предварительный этап профессионального развития); 26–35 лет (этап становления); 36–45 лет (этап продвижения); 46–55 лет (активный этап); 56 лет и старше (завершающий этап).

Что касается параметров социального самочувствия, то среди ученых нет единого мнения относительно тех или иных его атрибутивных характеристик (Kenneth, 1999; Dolan, 1998; Frank, 1983; Суняйкина, 2011; Шлыкова, 2018). Адаптация существующих подходов к задачам настоящего исследования (Vyalykh et al., 2021) позволила заложить в гайд интервью следующие параметры: общая удовлетворенность своей жизнью; оценка перспектив на ближайший год; обеспокоенность социально-экономическими проблемами; удовлетворенность уровнем материального благосостояния, питанием, возможностью покупать одежду, жилищными условиями; удовлетворенность отношениями с семьей и друзьями; удовлетворенность состоянием своего здоровья; эмоциональное благополучие; оценка уровня личностной тревожности.

Эмпирической базой исследования стали глубинные интервью с медиками, имеющими высшее образование (врачами) (20 кейсов), собранные исследовательским коллективом в рамках проекта «Социальное самочувствие профессионального медицинского сообщества в сложной эпидемиологической ситуации». Временной интервал проведения интервью – с октября 2020 г. по февраль 2021 г. Мы решили использовать возможности качественных методов, т.к. именно они позволяют учитывать динамику параметров социального самочувствия в кризисной повседневности. Важно также отметить, что за рамки настоящей работы были выведены параметры профессионального самочувствия (удовлетворенность содержанием труда, местом работы, возможностями построения карьеры, отношениями с руководством и коллективом, условиями труда, уровнем безопасности на рабочем месте), которые, как показывают исследования, более ситуативны и не всегда влияют на общий уровень социального самочувствия (Птицына, 2007; Сабанов, Попова, 2013). Часть интервью была организована в формате face-to-face, другая часть – проведена онлайн (Skype/WhatsApp) из-за сложной эпидемиологической ситуации.

Первый исследуемый параметр – удовлетворенность жизнью в целом. Информантам был задан вопрос: «Вас устраивает жизнь, которую Вы сейчас ведете?». Уже на этом этапе были выявлены существенные отличия в субъективной удовлетворенности жизнью у информантов разного возраста.

Врачи, находящиеся на предварительном этапе карьеры (возраст до 25 лет), заметно более позитивно оценивают свою текущую жизнь, а изменения, связанные с пандемией, рассматривают как вызов и возможность проявить себя («‒ Вас устраивает сейчас жизнь, которую Вы ведете? ‒ Да, вполне. ‒ Что Вам нравится в ней больше всего? ‒ Мне нравится свобода, я делаю то, что хочу, ни от кого не завишу. У меня все есть, семья. ‒ Какие сложности в своей жизни Вы видите? - Пока никаких, все решаемо», - женщина, 24 года, Ростов-на-Дону, врач в ковидном госпитале, ординатор).

Информанты, находящиеся на этапе становления карьеры (26–35 лет) также в целом отмечают у себя высокий уровень удовлетворенности жизнью, однако их ответы носят более развернутый характер. Содержательно они отличаются, во-первых, четким разведением личного и профессионального ( «В личной, как обычно, - всякое случается. В профессиональной - конечно, сейчас в связи с тем, что перераспределение имеется на другие учреждения города и [слово пропущено] учреждений под ковид закрыто, возросла нагрузка на нашу больницу, которая подходит. В целом, сейчас грех жаловаться» , - мужчина, 35 лет, Ростов-на-Дону, невролог); во-вторых, смещением фокуса внимания в сторону именно профессиональных вопросов как основных составляющих удовлетворенности жизнью ( «- Вас устраивает сейчас жизнь, которую Вы ведете? ‒ Да, полностью. ‒ А что Вам нравится в ней больше всего? ‒ Это то же самое, что любимый фильм назвать, так сразу и не скажешь… Заниматься любимой работой, медициной, к которой так рвался. Думаю, это самое лучшее, что могло произойти на данный момент» , - мужчина, 27 лет, Миллерово, педиатр).

Информанты в возрасте 36–45 лет при ответе на вопрос об общей удовлетворенности жизнью уже четко отделяют личное от профессионального, сводя данный показатель практически полностью к личным проблемам и достижениям ( «Да, меня все устраивает. У меня, в принципе, есть жилье, есть семья, у меня все здоровы, у меня есть работа, поэтому… тут меня все устраивает» , - женщина, 38 лет, Ростов-на-Дону, врач скорой помощи). Этот факт подтверждается тем, что дальнейший анализ кейсов этой группы показывает достаточно противоречивый уровень профессионального самочувствия, который, однако, с общей удовлетворенностью жизнью связан слабо.

Что же касается групп в возрасте 46-55 и 56 лет и старше, то здесь ввиду завершения активных этапов семейного цикла и стабилизации этого направления информанты снова концентрируются на работе: демонстрируют более низкий уровень удовлетворенности жизнью и связывают это именно с профессиональными проблемами (« Мне не хватает той ценности, которая должна быть у человека, который отвечает за ту или иную жизнь», - женщина, 60 лет, Ростов-на-Дону, отоларинголог; «- Вас устраивает сейчас жизнь, которую Вы ведете? - Устраивает. Нравится возможность заниматься любимым делом» , - женщина, 50 лет, Ростов-на-Дону, терапевт).

Оценки перспектив жизни семьи на ближайший год также разнятся. Молодые врачи настроены наиболее позитивно и связывают возможные улучшения в своей судьбе с профессиональным продвижением.

Оценки информантов 26–35 лет в целом также положительны, но более сдержаны. Здесь уже заметно действие личностного фактора: достижение благополучия видится как результат в первую очередь собственных усилий и только потом - внешних факторов (примеры высказываний: «Ну это, наверное, все зависит от нас. Можем ли мы улучшить то, что есть на данном этапе? Если получится некоторые моменты улучшить, то да, будет все хорошо. А так, в принципе, сейчас качество жизни, которое имеется в данный момент, всех устраивает» , -мужчина, 32 года, Ростов-на-Дону, акушер-гинеколог; «Надеюсь, что хуже не будет. Если ничего не менять, то, наверное, да. Если двигаться дальше, делать что-то, то - нет» , - мужчина, 35 лет, Ростов-на-Дону, невролог).

Информанты в возрасте 36-45 лет, во-первых, дают противоречивые оценки; во-вторых, более склонны признавать влияние внешних факторов на динамику жизненных перспектив (примеры высказываний: « Не могу так предвидеть. Мечтаю, чтобы хотя бы так же, как сейчас… Да, чтоб не хуже, потому что в современном мире что творится… Вот главное, чтобы не хуже» , ‒ женщина, 38 лет, Азов, педиатр; «Думаю, хуже. Это связано с общеполитическими моментами. Зарплаты низкие, потребительские цены растут, зарплаты низкие. Цены на коммуналку растут, на продукты растут. Растет все, кроме заработной платы» , ‒ мужчина, 38 лет, Ростов-на-Дону, хирург-онколог).

Информанты возрастных групп 46-55, 56 и старше лет реже других апеллируют как ко внешним, так и к личностным факторам, используя в своих высказываниях слова «верю», «надеюсь», ««жизнь покажет», «посмотрим».

Традиционно в исследованиях социального самочувствия информантам предлагается вопрос, нацеленный на выявление спектра проблем изучаемой общности. Количественные индикаторы в этих случаях дают указание на перечень проблемных зон; качественные - демонстрируют нам, каким образом идет восприятие проблемных ситуаций и как это влияет на стратегии поведения респондентов. Обращение к нарративам показывает интересные результаты. Так, информанты в возрасте до 25 лет характеризуются высоким уровнем амбивалентности, концентрируясь исключительно на своей личной жизни и карьерных стратегиях. Примеры высказываний:

«- Какие социально-экономические проблемы беспокоят Вас в настоящее время? - Никакие, не знаю. Не интересуюсь этими вопросами», - женщина, 24 года, Ростов-на-Дону, врач в ковид-ном госпитале, ординатор; «- Какие социально-экономические проблемы Вас беспокоят? - Таких нет» , - женщина, 24 года, Ростов-на-Дону, врач в ковидном госпитале, ординатор; «Прежде всего, это низкая зарплата у медиков. Я сейчас не говорю о работе с ковид, потому что там очень хорошая оплата. Но в этом-то и проблема, что она стала такой только тогда, когда появились условия труда, которые требуют повышенной оплаты, это само собой разумеющееся. Санитары, медсестры, врачи стараются где-то еще подработать, хотя это сложно, потому что все твое время занимает основная работа» , - женщина, 25 лет, Ростов-на-Дону, врач в ковидном госпитале, ординатор.

Информанты групп 26–35 лет и 36–45 лет дают более развернутые суждения; в основной их части они исходят из проблем, касающихся повседневности (маленькие зарплаты, рост цен, жилищные проблемы и т.д.). В то же время здесь уже присутствует и озабоченность вопросами более социетального формата, но со сдвигом в профессиональную область: этические проблемы социально-профессионального взаимодействия, сложности межпоколенческих отношений и социально-профессионального неравенства.

Группа 46–55 лет отходит от проблем личностного плана. Информанты этого возраста говорят о проблемах, имеющих социетальную проекцию: о социальном неравенстве в доступе к благам в целом и медицинской помощи в частности; о растущей депрофессионализации как в медицине, так и в других сферах; о снижении качества управления (« Социально-экономические -в связи с сильным расслоением общества происходит и коммерциализация нашей медицины. Люди, у которых минимальное количество финансов, не могут получить достойное медицинское обслуживание, а те, у кого все хорошо в финансовом плане, могут выбирать и получать гораздо больше и лучше, то есть вся доступность медицины, которая была в Советском Союзе, доступность всем, она сейчас рухнула», - женщина, 50 лет, Ростов-на-Дону, терапевт).

Представители группы 56 лет и старше ввиду предстоящего завершения активной профессиональной деятельности сводят беспокоящие их социально-экономические проблемы к потере благосостояния и поиску причин этого (« Думаю, что если бы я работала на Западе, как здесь, то я бы имела дворец в Геленджике» , - женщина, 60 лет, Ростов-на-Дону, отоларинголог; «Какие социально-экономические проблемы беспокоят Вас в настоящее время? - Низкая заработная плата. Довольно низкая. Низкая, можно сказать, незаслуженно, пенсия» , ‒ мужчина, 61 год, Ростов-на-Дону, невролог).

Одним из индикаторов, которые традиционно используются для анализа социального самочувствия, является субъективная удовлетворенность материальным благосостоянием. В анкеты при этом включаются как прямые вопросы об уровне дохода, так и косвенные, призванные представить информацию о возможностях респондентов удовлетворять их базовые потребности (в питании, одежде, жилье).

Традиционно в исследованиях удовлетворенности материальным достатком той или иной общности респондентам предлагается два вопроса: «Удовлетворены ли Вы своим материальным положением?» (попытка выявить субъективную удовлетворенность) и «Что из приведенного ниже списка Ваша семья может себе позволить?» (для получения более объективной информации и соотнесения ее с субъективными оценками). В нашем исследовании в силу специфики профессиональной группы в анкету были введены дополнительные вопросы, связанные с изменением в системе оплаты труда медиков в период пандемии и призванные определить субъективные представления относительно справедливости распределения надбавок, используемые в целом как индикаторы социальной напряженности.

Здесь следует учитывать тот факт, что часть информантов на момент проведения интервью работала в «красной зоне». Именно эти участники исследования отмечали, что их зарплата после начала работы с ковидными пациентами заметно увеличилась. В то же время все они осознают временный характер роста доходов; в связи с этим возврат к обычному режиму труда является для них стрессогенным фактором, и возраст здесь не играет заметной роли. Примеры высказываний: «Конечно, сложно будет перейти с такой зарплаты на обычную », ‒ женщина, 24 года, Ростов-на-Дону, врач в ковидном госпитале; «Была зарплата такая, что она стимулировала работать, никаких трудностей в этом плане не было. Конечно, сложно будет перейти на обычную работу» , - женщина, 38 лет, Ростов-на-Дону, отоларинголог.

Что касается уровня удовлетворенности оплатой труда в целом, то он растет по мере перехода к более старшим возрастным группам; с одной стороны, это ожидаемо в связи с увеличением стажа и уровня квалификации; с другой - в ряде случаев данный факт является следствием замещения 3-4 ставок или должностей, что выступает фактором ухудшения социального самочувствия в силу ограничения возможностей проводить время с семьей и хронической усталостью

( «Зарплата меня всегда устраивает, меня не устраивает, что эту зарплату я получаю, так скажем, находясь на четырех должностях. Если бы это было по одной должности, было бы вообще замечательно, а так…» , ‒ женщина, 38 лет, Азов, офтальмолог). Также важно отметить, что врачи всех возрастных групп, говоря о соответствующем их трудозатратам уровне зарплаты, называют цифры, которые существенно превышают имеющийся уровень доходов и среднюю зарплату медиков по исследуемому региону (по данным Росстата, эта цифра в 2021 г. составила 64 517 рублей¹). Но если врачи, находящиеся на предварительном этапе карьеры, смотрят в будущее с оптимизмом, то с увеличением возраста респондентов-медиков в их ответах все чаще встречаются высказывания, демонстрирующие относительность подобных ожиданий.

Что касается возможности удовлетворять базовые потребности, то ее наличие по отношению к продуктам питания отмечают все информанты, к одежде – большинство. С одной стороны, результат кажется позитивным, с другой, как свидетельствуют некоторые из опрошенных, он достижим только в случаях отсутствия непредвиденных расходов и тщательного планирования текущих трат (пример высказывания: «Конечно, иногда бывают сложности, если где-то что растратили излишне, но если грамотно распределять свой бюджет, то вполне удовлетворена питанием и одеждой» , ‒ женщина, 28 лет, Ростов-на-Дону, реаниматолог). Что же касается удовлетворенности жилищными условиями, то здесь ситуация гораздо сложнее: за исключением трех информантов (молодая девушка, живущая с родительской семьей, врачи на высокой должности), все участники исследования выразили недовольство текущим положением дел, сожаление по поводу недостатка возможных стратегий улучшения ситуации, а также отметили тот факт, что не надеются в решении этой проблемы на помощь государства, и возраст здесь не играет роли.

Важно отметить, что, говоря в целом о приемлемом уровне удовлетворения базовых потребностей, некоторые информанты подчеркивали невозможность выйти за рамки сложившихся обстоятельств, что ухудшает их социальное самочувствие (пример высказывания: «Я не сильно заморачиваюсь на одежду, норма питания ‒ мне всегда хватает того, что есть, за исключением того, что должно быть здоровое питание. Меня интересуют другие вещи, помимо жизнеобеспечения, это учеба, возможность куда-то поехать, мир посмотреть, какие-то курсы пройти дополнительно. Но, к сожалению, денег на этот момент нет. Медсестры крутятся на своем месте, как белка в колесе, берут 1,5-2 ставки. Врач вынужден, чтобы достойно заработать в 2-3 больницах, брать подработки и мотаться с чемоданами с одного места в другое, беря четвертинки, половинки. Это ненормально» , ‒ женщина, 50 лет, Ростов-на-Дону, терапевт).

Параметром социального самочувствия, которым в наибольшей степени удовлетворены информанты, выступают отношения с семьей, и этот показатель также не зависит от принадлежности к возрастной группе. Более того, именно семейные отношения воспринимаются респондентами как главные индикаторы социального благополучия, помогают снижать негативный эффект от материальных и профессиональных трудностей. Примеры высказываний: «В плане семьи не поменялись, семья она остается семьей» , ‒ женщина, 38 лет, врач, Азов; «Нравятся сейчас только семейные моменты моей жизни. Это моя семья и мои дети» , ‒ мужчина, 38 лет, Ростов-на-Дону, врач ковидного госпиталя. Сожаления высказываются по поводу необходимости ограничивать общение с близкими ввиду боязни заразить их ( «Дед тоже, мой муж, противный, тоже не хотел носить маску, я ему сказала: “Отселю!” ... Я переживала очень, дочь беременна была, рожала, как вот это вот все» , ‒ женщина, 63 года, Ростов-на-Дону, врач ЛФК).

В каждой возрастной группе были информанты, которые отмечали охлаждение отношений с друзьями в силу боязни последних заразиться. Пример высказывания: «У меня был такой момент на Новый год. Мы собрались с друзьями, а там одна семейная пара то яро инициировали встречу, там увидеться. Да! Да! Да! А потом, когда день два до Нового года: “Мы, наверное, на Новый год не придем”. “А что случилось?” “Ну, ты ж в красной зоне работаешь, ты не опасен?” Я говорю: “Ребята, а теперь внимание. Я мазок сдаю раз в неделю. А вот у меня теперь вопрос к вам: вы не работаете в медицине и не сдаете мазки, кто из нас более опасен?”» , -мужчина, 38 лет, Ростов-на-Дону врач. В то же время анализ кейсов показывает, что подобные ситуации в целом не воспринимаются медиками как стрессогенные: особенности занятости не позволяли информантам уделять значительное время общению с друзьями и до пандемии.

Состоянием своего здоровья удовлетворены почти все информанты (кроме 1 из возрастной группы 46–55 лет, перенесшего ковид-инфекцию). Стрессогенными факторами, как показал анализ кейсов, стали болезнь и смерть близких, необходимость снизить частоту общения с родственниками из-за боязни передать инфекцию.

Если говорить о возрастных различиях в субъективных оценках состояния здоровья, то здесь прослеживается следующая тенденция: чем старше возрастная группа, тем чаще информанты делали акцент на здоровье психическом (влиянии на эмоциональное состояние работы в ковидных госпиталях, тревожной информационной повестки, невозможности отвлечься, защитить родных от инфекции). Пример высказывания: «- Как изменилось Ваше состояние здоровья? - В настоящий момент, наверно, я не очень им удовлетворена, то есть я уверена, что перенесла ковид, значит, - длительное восстановление всех систем. ... А в психологическом плане - телевизор смотреть невозможно вообще. И радио не слушаю, СМИ просто сошли с ума. … Вот в эмоциональном отношении напрягает это» , - женщина, 50 лет, Ростов-на-Дону, терапевт.

Если оценки участников исследования состояния своего здоровья в целом довольно высокие во всех возрастных группах, то субъективные мнения относительно собственного эмоционального фона различаются. Этот вопрос был задан в следующей формулировке : «Чувствуете ли Вы изменения в эмоциональной сфере после начала пандемии?». Врачи группы до 25 лет говорили о положительной динамике в этом направлении (несмотря на повышенные нагрузки и усталость); пандемия стала для них возможностью проявить личные качества, получить опыт, эмоции, позиционировать себя как специалиста в коллективе (« В принципе, я бы не сказала, что что-то изменилось в эмоциональном плане, только интереснее стало мне как молодому врачу. Плюс еще это именно пандемия, это опасная инфекция, и ты сам с ней работаешь. В общем, гордость была большая» , - женщина, 24 года, Ростов-на-Дону, врач в ковидном госпитале, ординатор; «У меня очень много новых эмоций, это связано и с работой с пациентами, и с работой с коллегами. У меня в жизни не было столько разных эмоций, как за эти несколько месяцев. Во-первых, это моя первая полноценная работа доктором, до этого я же говорю, у меня был лишь небольшой опыт работы педиатром в детском лагере, но это все-таки не стационар. А здесь ты полноценный доктор с полноценными больными, которые требуют твоего внимания, твоих объяснений, требуют твоего лечения, ты их курируешь от и до, и от твоего решения зависит динамика их заболевания, поэтому эмоций таких я раньше никогда не испытывала» , - женщина, 25 лет, врач в ковидном госпитале, ординатор).

Информанты в возрасте 26–35 лет и 36–45 лет разделяют эмоциональные сферы, связанные с работой и семьей, нейтрально высказываясь о первой и позитивно - о второй (« Только какие-то моменты в работе эмоциональные. А во взаимоотношениях с родителями, детьми -нет» , - женщина, 28 лет, Ростов-на-Дону, реаниматолог).

Оценки групп 46-55, 56 лет и старше демонстрируют эмоциональный упадок, наличие фрустраций, апатию, при этом факт перехода/неперехода в «красную зону» здесь не играет роли (пример высказывания: «- Чувствуете ли Вы изменения в эмоциональной сфере? - Это безусловно. Это называется негатив, даже не депрессия. Наверное, больше угнетенность внутренняя» , - женщина, 60 лет, Ростов-на-Дону, отоларинголог).

Последний рассматриваемый нами параметр социального самочувствия - уверенность в завтрашнем дне. И здесь в разных возрастных группах результаты несколько отличаются. Информанты до 25 лет смотрят в ближайшее будущее с позитивом, видят в сложившейся ситуации возможности для развития себя как профессионала ( «- Что Вы ожидаете от этого года лично для Вас и Вашей семьи, а также для России в целом? - Лично для меня - накопления большого опыта, потому что я сейчас как раз на кафедре по своей будущей профессии иду» , ‒ женщина, 24 года, Ростов-на-Дону, врач в ковидном госпитале, ординатор). Информанты в возрасте 26-35 лет гораздо более осторожны в высказываниях, они говорили о широком круге факторов, которые, возможно, изменят ситуацию в худшую сторону ( «- Вы чувствуете уверенность в завтрашнем дне? ‒ 50 на 50. Хотелось бы чувствовать, но в наше время всё так может внезапно поменяться» , - женщина, 28 лет, Ростов-на-Дону, реаниматолог). Информанты группы 36-45 лет высказывались еще менее позитивно, говоря в первую очередь о непредсказуемости хода пандемии. Врачи старше 46 лет, хотя и с оговорками, но в ближайшем будущем уверены, и уверенность эту объясняют ощущением себя востребованным профессионалом в сложной эпидемиологической ситуации ( «Ну, неуверенности я не чувствую, скажем так. Пока работаем, главное, чтобы было здоровье, чтобы оно не подводило» , - женщина, 61 год, Ростов-на-Дону, невролог; «Насколько это возможно в этой ситуации, то чувствую. Работа есть, жилье есть, здоровье своими усилиями можно сохранить », - женщина, 50 лет, Ростов-на-Дону, терапевт).

Подводя итог, хотелось бы отметить следующее. Врачи в силу особенностей их профессиональной деятельности в период пандемии сформировали особый пласт человеческого общества, в рамках которого вынужденно заняли промежуточную позицию между пациентами и опасной инфекцией. Напряженность работы, изменившиеся условия труда, ситуация в обществе в целом не могли не сказаться на социальном самочувствии врачей. Проведенное исследование позволило выявить основные его характеристики и обозначило необходимость институциональной поддержки медиков. Однако следует сказать, что универсализировать ее не представляется возможным вследствие того, что социальное самочувствие врачей в ситуации так называемой ломки повседневности, вызванной распространением в обществе коронавирусной инфекции, в значительной степени зависит от их возраста и соответствующего ему этапа карьеры.

Так, врачи, находящиеся в начале профессионального пути, параметры социального самочувствия анализируют через призму профессионального развития, а ситуация пандемии рассматривается ими как вызов и возможность проявить себя. Они с позитивом смотрят в ближайшее будущее, концентрируются на себе и своих карьерных стратегиях.

Социальное самочувствие врачей на этапе становления карьеры характеризуется более четким разделением личного и профессионального. Оценки этой группы более сдержаны и основаны на сложном переплетении внутренних и внешних факторов.

Информанты группы 36–45 лет (этап продвижения карьеры) социальное самочувствие интегрируют с личностным, зависящим от индивидуальных сложностей и достижений. При этом они отмечают выраженное влияние на свою жизнь внешних факторов. Особенно акцентируются финансовые проблемы в противовес семейному благополучию, что обуславливает негативное эмоциональное отношение к работе и позитивное – к дому и семье.

Что же касается групп в возрасте 46–55, 56 лет и старше, то здесь было выявлено вторичное фокусирование на профессиональных вопросах вследствие отсутствия активных преобразований в семейной и бытовой жизни респондентов. Опрошенные демонстрировали более низкий уровень удовлетворенности жизнью и связывали это именно с профессиональными проблемами. Эмоциональное состояние таких респондентов характеризовалось сниженным фоном, фрустрациями, апатией. Наивысшую степень выраженности данные процессы получили у участников исследования старшей возрастной группы, так как для них актуальными являются перспективы завершения карьеры в силу достижения ими пенсионного возраста, что ожидаемо повлечет за собой ухудшение социального статуса и финансового уровня. Уверенность в будущем, характерная для врачей в возрасте старше 46 лет, объясняется высокой востребованностью их как специалистов в сложной эпидемиологической ситуации.

Полученные результаты показывают, что врачи как профессиональная группа имеют разные возможности для социальной адаптации, определяемые их возрастными характеристиками. Это говорит о невозможности выработать универсальную систему институциональной поддержки медиков, а также о необходимости учитывать фактор возраста при разработке программ оптимизации их профессиональной деятельности.