Социокультурные антропонимические стереотипы (экспериментальное исследование)

Феномен и понятие «стереотип» привлекают внимание не только философов, социологов, когнитологов, психологов, но и лингвистов, в частности ученых, занимающихся именами собственными. В то же время, как справедливо отмечает В.А. Маслова, «представители этих наук выделяют в стереотипе те его свойства, которые они замечают с позиций своей области исследования» [6, с. 108]. В соответствии с этим различают этнокультурные, социальные стереотипы, стереотипы общения, речевые стереотипы, ономастические стереотипы и т. д. Прежде чем обратиться к анализу определенного вида стереотипов, остановимся на дефиниции ключевого понятия нашего исследования. Итак, «стереотип – это некоторое “представление” фрагмента окружающей действительности, фиксированная ментальная “картинка”, являющаяся результатом отражения в сознании личности “типового” фрагмента реального мира, некий инвариант определенного участка картины мира» [4, с. 177– 178]. Стереотипы в сфере имен собственных носят название ономастических и могут рассматриваться как разновидность социальных стереотипов [2, с. 15]. Впервые в научный оборот термин «социальный стереотип» был введен У. Липпманом [12]. По его мнению, социальные стереотипы – это «упорядоченные, детерминированные культурой “картинки мира” в голове человека, которые, во-первых, эконо- мят его усилия при восприятии сложных социальных объектов и, во-вторых, защищают его ценности, позиции и права» (цит. по: [9, с. 180]). При данном понимании стереотипа выделяются такие его составляющие, как культурологическая («детерминированные культурой») и психологическая («экономят усилия»), что дает нам возможность воспользоваться термином Ю.Е. Прохорова «социокультурный стереотип» [8, с. 68] применительно к именам собственным.

Современная живая речь предоставляет богатый материал для изучения социокультурных антропонимических стереотипов. Цель данного исследования – выявить специфику формирования, активизации в сознании и использования социокультурных антропонимических стереотипов в русской лингвокульту-ре. Для реализации цели использовалась экспериментальная психолингвистическая методика дополнения. «Сущность методики состоит в преднамеренной деформации речевого сообщения и последующем его предъявлении испытуемым для восстановления» [1, с. 70].

Эксперимент проводился для подтверждения гипотезы о том, что в коллективном языковом сознании носителей современной русской лингвокультуры присутствуют антропонимические стереотипы. Респондентами, выполнявшими задания эксперимента, выступили носители русского языка в возрасте от 17 до 86 лет. Всего в исследовании приняли участие 119 человек.

Участникам было дано задание вставить в предложенные экспериментальные тексты пропущенные антропонимы. Родовые термины в данных текстах указывают на профессию, возраст или социальную принадлежность носителя имени. Например , Рыбак _____ весь день провел на берегу небольшой речки; 50-летний слесарь_____ не сумел остановить протечку, что привело к затоплению жилого дома.

В результате респонденты должны были определить, как могут звать слесаря, 5-летнего мальчика, рыбака, какие имя и отчество могут быть у учительницы начальных классов, какая фамилия у ее ученика, как могут звать деда, поселившегося после войны в деревне, и т. д. Необходимо заметить, что проведенный психолингвистический эксперимент по выявлению ономастических стереотипов имеет несколько модифицированный вид, отличающий его от эталонной методики, соглас-

но которой предлагается пропускать каждое «энное» (желательно пятое) слово одинаковой длины [1, с. 70]. В нашем исследовании испытуемые могли варьировать длину вставляемого имени собственного по своему усмотрению, будь то личное имя и фамилия, имя и отчество или, к примеру, только имя или только фамилия. Однако следует оговориться, что с целью получения достоверных данных в тексте (в некоторых случаях) были даны инструкции, какой именно вид личного имени собственного следует указать. Например, комментарии требовались к предложению Учительница 2-го класса «Б» _____ позвонила маме Андрея ____

(фамилия) и сообщила, что ее сын прогуливает занятия. Это можно объяснить тем, что «психолингвистический эксперимент направлен на то, чтобы поставить испытуемого в ситуацию (управляемого) выбора и принятия решения (хотя выбор и решение могут быть как осознанными, так и неосознанными)» [5, с. 74].

Схожее исследование было проведено В.И. Супруном, о нем он пишет в своей книге «Ономастическое поле русского языка и его художественно-эстетический потенциал», в которой приводит результаты свободного ассоциативного эксперимента, направленного на выявление социохарактеристик антропонима [11, c. 33–36]. Однако важно отметить, что методика дополнения, дающая испытуемым возможность не только показать свое восприятие имени, но и представить имя в тексте, ранее не использовалась.

В ходе эксперимента было получено 1426 антропонимических единиц разного вида, из них 989 личных имен (в это число входят также деминутивы и гипокористики), 204 отчества и 233 фамилии. Результаты эксперимента показали, что самыми репрезентативными именами, закрепленными в языковом сознании современных носителей языка, являются Иван (50 онимоупотреблений) и Мария (37 онимоупотреблений), а также их дериваты ( Иванович/вна, Иванов(а), Иваныч, Ваня, Ванечка и Марья, Марь ) - всего 101 и 17 они-мов соответственно. Подтверждение этому результату находим у Н. В. Васильевой, которая пишет, что «ономастическими автостереотипами в русской лингвокультуре по-прежнему остаются Иван и Мария / Маша » [2, с. 18]. Это позволяет говорить о сохранении в наши дни устойчивых связей антропонимических стереотипов с лингвокультурными традициями, сложившимися в далеком прошлом.

Анализируя ответы респондентов, можно проследить интересную тенденцию использования популярных в настоящее время мужских имен при именовании ребенка. Были указаны следующие варианты: Артем, Никита, Даниил, Иван, Матвей. Такие ответы составляют 41,7% от общего количества. Остальные ответы можно отнести к распространенным множественным именам из национального имен-ника. Все пять имен, выбранные респондентами, входят в десятку модных мужских антропонимов по данным за последний год (см.: [3, с. 56]). Таким образом, реакция участников позволила выявить связь антропонимических стереотипов с ономастической модой.

Выбирая подходящее имя для мальчика пяти лет, респонденты чаще всего использовали уменьшительно-ласкательные формы, из чего можно сделать вывод о том, что именование ребенка с помощью гипокористиче-ских (неофициальных форм имени) и демину-тивных (уменьшительно-ласкательных) имен собственных является еще одним антропони-мистическим стереотипом. Среди примеров встречались такие имена: Ваня, Дима, Миша и др., а также деминутивы: Гарик, Андрюшка, Вовочка и др., что показывает стереотипное маркирование возраста именуемого с помощью формы имени.

Этот вывод подтверждает и выбор имени для представителей старшего поколения. Принимая решение, какое имя выбрать для рыбака и деда, поселившегося в деревне после войны, большинство респондентов отдали предпочтение русским календарным именам. Среди них преобладают такие имена, как Петр, Николай, Михаил, Тимофей, Анатолий (73,2%), большинство из которых не относится к числу модных и популярных в настоящее время и характеризует немолодых людей, проживающих, по мнению респондентов, в сельской местности. Остальные указанные ответы также относятся к множественным именам. Лишь 7% именований содержат второй компонент в виде отчества ( Илья Владимирович, Александр Андреевич ), 2,1% участников указали в качестве ответа одно отчество ( Петрович, Никитич ), что, на наш взгляд, является отсылкой не только к возрасту, но и к социальному статусу носителя имени.

Антропонимы, предложенные в качестве именований жены деда, также отражены в православных святцах. Превалируют такие имена, как Мария, Валентина, Татьяна, Нина, Лидия, Лариса и Галина (59,6%), бывшие модными и популярными несколько десятилетий назад.

Любопытно было отметить, что для именований жены было указано большее количество двучленных именных формул, состоящих из имени и отчества (11,3%) ( Варвара Ивановна, Зоя Никитична, Аглая Петровна ), и ни одного ответа по изолированному отчеству или фамилии, что позволяет говорить о существовании гендерных антропонимических стереотипов.

По нашим данным, социокультурные стереотипы чаще всего маркируют профессиональную принадлежность носителя имени. Проиллюстрируем это на примере имен, предложенных респондентами для учительницы и слесаря. При именовании учительницы 100% респондентов использовали двухкомпонентную форму (имя+отчество), на наш взгляд, свидетельствующую не только о существующих традициях, но и об уважении к этой профессии, тогда как при именовании слесаря 49,5% респондентов предпочли выбрать одиночное имя, 31,2% – фамилию и лишь 4,2 и 15,1% – полную паспортную форму (ФИО) или имя и отчество соответственно. Все это доказывает, что актуализация и акцентирование ономастического стереотипа в форме двухкомпонентного именования учителя и однокомпонентного именования слесаря подчеркивают социальную стратификацию в обществе.

На формирование ономастических стереотипов влияют разнообразные культурные факторы. К примеру, благодаря анекдотам сложился устойчивый стереотип, что типичное имя для учительницы – Марь Иванна ; отсюда такой высокий процент (31%) использования имени Мария при проведении эксперимента. В таком случае мы можем говорить о некой социальной модели функционирования антропонимического стереотипа, который способен «сигнализировать с помощью набора ономастических маркеров о социальных характеристиках носителя имени собственного» [11, с. 17].

Имена, выбранные для слесаря, типичны для данной лингвокультуры, что отражает национальную русскую самобытность. Среди них самые частотные – Иван, Василий, Петр, Михаил и Семен, среди фамильных именований первое место занимает фамилия Иванов, далее – Петров и Сидоров. Упомянутые фамилии являются частотными в русской линг-вокультуре, в связи с чем возникают стереотипные представления о том, что человек рабочей специальности чаще всего носит «про-стое»/типичное имя. Однако в отличие от име- ни Марь Иванна, которое ассоциируется с типичным именем учительницы, имена Иван, Петр, фамилии Иванов или Сидоров все же требуют использования апеллятива/идентифи-катора, с помощью которого они соотносятся с социокультурными ономастическими стереотипами.

При выборе фамилий большинство респондентов указали фамилии с суффиксом -ов , образованные от календарных имен или прозвищ (Иванов, Петров, Михайлов, Федоров, Павлов, Макаров, Смирнов, Попов и др. ) . Это наиболее типичные, иначе говоря, стереотипные русские фамилии. По нашим подсчетам, таких фамилий 88,3% от общего количества. Несмотря на то, что, по утверждению А.В. Су-перанской и А.В. Сусловой, существует три наиболее широко распространенные модели русских фамилий, содержащие в своем составе суффиксы - ов, -ин, -ск-ой [10, с. 66], последний вид в нашем исследовании не был определен как частотный; это означает, что фамилии данного типа не относятся к стереотипным. В целом можно отметить, что полученные в ходе эксперимента варианты фамилий соответствуют выборкам по русским фамилиям, проведенным В.А. Никоновым [7], А.В. Суперанской, А.В. Сусловой [10].

Анализируя единичные результаты эксперимента, не отразившиеся на выделении представленных выше общих закономерностей, обратим внимание, что некоторые респонденты творчески и с юмором подошли к выполнению экспериментального задания. К примеру, слесарь получил фамилии Рукастый и Умеющий , по форме ничем не отличающиеся от узуальных. Подобные «говорящие» фамилии выполняют функцию игровой стилизации благодаря стереотипному представлению о слесаре как о человеке умеющем и знающем свое дело. Кроме того, поскольку любое имя собственное обладает ассоциативной семантикой, полагаем, что некоторые участники упоминали имена своих близких и знакомых той же профессии, схожего возраста и др., что может объяснить такое разнообразие предложенных вариантов.

Подводя итоги, отметим, что антропонимические стереотипы позволяют увидеть ассоциативные связи антропонимов, существующих в языковом сознании носителей русского языка. Экспериментальные исследования восприятия антропонимов, которые проводились исследователями имен собственных, дали возможность, с одной стороны, получить представление об устойчивых древних лингвокультурных антропонимических традициях (имянаречение по святцам) и об изменчивой антропонимической моде, с другой стороны. Наряду с этим особое внимание привлек факт закрепленности формул именования за определенными профессиями (учительница – имя и отчество, слесарь – одиночные имя или фамилия), что, в свою очередь, служит способом отражения в имени социального статуса человека.

В заключение заметим, что в данной статье представлены лишь основные закономерности, в наиболее общем виде характеризующие антропонимические стереотипы в русской лингвокультуре. Более детальные результаты с учетом гендера, возраста и рода занятий респондентов могут быть в дальнейшем получены при большем охвате испытуемых и применении комплексной экспериментальной методики исследования, предполагающей совмещение результатов использования методики дополнения и направленного ассоциативного эксперимента.