Состояние плазменного звена системы гемостаза у пациентов с множественной миеломой при аутологичной трансплантации гемопоэтических стволовых клеток

Материалы и методы. О бследованы в динамике 21 пациент с ММ (9 мужчин и 12 женщин в возрасте от 26 до 68, медиана (Ме) — 58 лет): до проведения режима кондиционирования (РК) и при выписке из стационара после Ау-тоТГСК. Среди них у 7, 10 и 3 человек ответ на АутоТГСК определялся как полный, частичный и очень хороший частичный соответственно. В группу контроля вошли 36 практически здоровых лиц. Показатели коагулограммы определяли на коагулометре “ACL TOP 300”, Instrumentation Laboratory, USA, с использованием рекомендованных реактивов. Постановку

ТГТ выполняли с помощью метода калиброванной автоматизированной тромбинографии в бедной тромбоцитами плазме параллельно с добавлением тромбомодулина (ТМ) и без такового (ТМ +/-). Определяли следующие показатели: ЕТР (эндогенный тромбиновый потенциал, нМоль*мин), РТ (пиковое количество тромбина в образце, нМоль). Чувствительность к ТМ, которая характеризует эффективность системы протеина С (РС), рассчитывали по проценту падения ЕТР или РТ после добавления ТМ. Полученные показатели представляли в виде Ме и 50 % доверительного интервала (ДИ). Различия считали достоверными при p < 0,05. Использовали пакет STATISTIСA 6.0.

Результаты. Показатели концентрации фибриногена, активности факторов VIII и Виллебранда были значимо повышены у пациентов до проведения РК относительно контрольной группы и составляли: 3,95; 3,2–4,7 г/л, 168,0; 143,0–186,0 %, 172,5; 138,8–220,0 % против 2,52; 2,3–3,2 г/л, 100,5; 82,7–121,7 % и 97,0; 84,7–110,0 % соответственно (для всех показателей р < 0,05) После АутоТГСК показатели активности факторов VIII и Виллебранда значимо выросли по сравнению с исходными и составили: 235,0; 199,0–318,0 % и 330,0; 250,0–400,0 % соответственно (р < 0,05), что свидетельствует о росте коагуляционного потенциала плазмы пациентов. Показатель концентрации фибриногена практически не изменился (3,8; 3,6–4,2 г/л) по сравнению с исходными значениями. Выраженные изменения претерпевали показатели, оценивающие активность РС и уровень свободного протеина S (PS). До РК активность РС была значимо выше по сравнению со здоровыми лицами (120,0; 107,5–129,3 % против 102,0; 89,5–114,2 % р < 0,05). После проведения АутоТГСК активность РС составила 97,0; 79,8–109,3 %, что было меньше как контрольных, так и исходных данных (p < 0,05). Уровень PS был достоверно ниже контрольных значений (123,6; 117,0–130,6 %), как до РК (93,3; 80,2–102,3 %) так и после АутоТГСК (63,5; 52,1–82,8 %). Обращает на себя внимание тот факт, что после АутоТГСК данный показатель был значимо меньше исходного уровня (р < 0,05). Анализ показателей ТГТ выявил у пациентов до РК значимое увеличение ЕТР в постановке без ТМ относительно контроля (1927,5; 1550,1–2274,3

нМоль х мин против 1643,3; 1489,9–1777,0 нМоль х мин, р < 0,05), при этом после Ау-тоТГСК значение ЕТР (1834,5; 1416,7–2286,5 нМоль х мин), не отличалось от нормы. Чувствительность к ТМ по показателям ЕТР и РТ как до РК, так и после АутоТГСК была значимо ниже контрольных значений (до РК — 35,7; 21,5–43,5 % и 23,6; 6,7–30,5 %, после Ау-тоТГСК — 20,0; 15,9–29,1 % и 4,5; 1,9–12,0 % против 52,9; 47,8–57,7 % и 42,1; 36,20–47,0 % соответственно), что свидетельствует о несостоятельности системы РС, которая после проведения АутоТГСК была выражена ещё в большей степени, чем до РК, и указывает на наличие гиперкоагуляции у обследованных пациентов.

Выводы. Полученные данные подтверждают наличие выраженных гиперкоагуляционных изменений у пациентов с ММ на этапе подготовки к АутоТГСК. Усугубление этого состояния после проведения процедуры требует дальнейшего углубленного исследования системы гемостаза.