Сотрудничество Российской Федерации и Республики Ирак в контексте глобальной энергетической повестки дня: политологический анализ

тенденций и процессов в истории межгосударственного сотрудничества обеих стран. В настоящее время Российская Федерация как правопреемник СССР осуществляет политику разносторонних равноправных отношений с Республикой Ирак, преодолевая прежние конфликтные аспекты взаимодействия и развивая позитивные стороны и направления взаимоотношений в экономической, социокультурной и политической сферах. Как подчеркнул в речи при вручении верительных грамот новым послам в 2023 г. Президент В.В. Путин, «Россия последовательно выступает за безусловное уважение единства, суверенитета и территориальной целостности Ирака. Категорически осуждаем любое внешнее вмешательство во внутренние дела Вашей страны, господин посол»1.

При этом актуальность политологического исследования векторов межгосударственного сотрудничества России и Ирака в энергетической сфере в настоящее время обусловлена рядом факторов. Во-первых, как отмечали на встрече лидеры двух государств В.В. Путин и М. Судани, именно энергетический сектор сейчас выступает «экономическим локомотивом» расширения и укрепления сотрудничества на уровне правительств и бизнес-компаний РФ и Республики Ирак.

Во-вторых, усиливаются политизация мирового энергетического рынка, а также институализация новых механизмов (не всегда экономических), задействованных в обеспечении энергетической безопасности на национальном, региональном и глобальном уровнях. Стоит согласиться с точкой зрения известного представителя энергетического бизнеса, лауреата Пулитцеровской премии Д. Ергина, что «в предстоящие годы энергетическая безопасность станет одной из главных задач внешней политики. Нефть и газ всегда были политическим товаром»2.

В-третьих, России и Ираку приходится обеспечивать (отстаивать) свой суверенитет в условиях трансформации современного миропорядка от однополярности к многополярности, а также санкционного давления со стороны недружественных стран. В этом контексте ценен опыт воспроизводства базисных условий государственности и интересов общества (Альрикаби, 2023). Таким образом, есть все основания для преодоления доминирования экономических исследований межгосударственного взаимодействия Российской Федерации и Республики Ирак в энергетической сфере в XXI в.

Новизна исследования заключается в том, что в рамках политологического дискурса интерпретирована система факторов и условий, способствующих межгосударственному взаимодействию России и Ирака и препятствующих ему; выделены и раскрыты векторы сотрудничества стран и предприятий в энергетической сфере в контексте глобальных, региональных и национальных рисков и угроз; охарактеризованы принципы и перспективы взаимоотношений РФ и Республики Ирак по обеспечению энергетической безопасности как одной из основ воспроизводства государственного суверенитета.

Теоретико-методологические основания исследования . В работе использован междисциплинарный подход, позволяющий акцентировать внимание на различных аспектах взаимодействия между государствами и бизнес-компаниями России и Ирака в сфере развития энергетики. При этом энергетическое пространство сотрудничества представлено как политико-экономическая институциональная система, включающая цели, приоритеты, принципы, ресурсы, факторы и механизмы реализации внутри- и внешнеполитических интересов обоих государств. В рамках методологической базы применялись институциональный, конфликтологический и рискологический подходы. Теоретическую основу работы составили концепции российских и зарубежных исследователей по вопросам глобализации, направлений трансформации современной системы международных отношений, перспектив современного мироустройства (Панкратов, Клиньшанс, 2023).

Основное содержание исследования. Одной из отправных точек политологического исследования взаимодействия Российской Федерации и Республики Ирак в энергетическом секторе, с нашей точки зрения, выступает тезис премьер-министра Ирака М. Судани на пленарном заседании международного форума «Российская энергетическая неделя» в 2023 г. о том, что «сотрудничество в сфере энергетики, противодействия энергетическим вызовам в сфере нефти и газа – эти шаги обеспечивают прогресс и процветание, способствуют тому, чтобы мы в этом мире опирались на быстроразвивающиеся технологии, а технологии в свою очередь способствуют развитию энергетики»3. Такая позиция особенно важна в контексте того, что к настоящему времени в международном сообществе сложились две доминирующие стратегии в области раз- вития энергетики, определяющие внутриполитическую и международную деятельность большинства государств. С одной стороны, это так называемые энергетические авангардисты, концептуально отстаивающие позицию ухода в прошлое эпохи углеводородов; с другой – энергетические консерваторы, считающие, что в ближайшей и среднесрочной перспективе главное – наличие доступных и относительно дешевых энергоносителей. При этом важно подчеркнуть, что Россия и Ирак объективно закрепляются в стане практик энергетического консерватизма и отказываются от парадигмы энергетических авангардистов, отстаивая свое право на использование имеющихся в странах запасов нефти и газа с учетом возможностей реализации государственных интересов в настоящем и среднесрочном будущем.

Концептуально энергетическая поляризация позиций стран имеет в основе геополитический подтекст (желание и стремление определять/диктовать принципы функционирования сложившегося рынка энергоресурсов и сфер влияния как на отдельные государства, так и на регионы); характер экономических стратегий и приоритетов обеспечения энергетической безопасности, исходящей в том числе из доступности/наличия нефти и газа, технологической возможности добычи и транспортировки на внутренний и международный рынки и, как следствие, стабильности социально-экономического развития на национальном и глобальном уровнях; содержание идейно-ценностных и идеологических постулатов, определяющих деятельность политических и экономических правящих элит, артикулирующих интересы и векторы развития.

Межгосударственное сотрудничество России и Ирака в энергетической сфере, безусловно, определяется значительными запасами нефти и газа, экспортным потенциалом, направленным на добычу, транспортировку и переработку углеводородов, потребностями сложившегося энергетического рынка и его перспективами (таблицы 1, 2). Взаимодействие Республики Ирак и Российской Федерации осуществляется на двусторонней основе и в рамках формата ОПЕК+. При этом основу сотрудничества определяют внутри- и внешнеполитические стратегии обеих стран в сфере развития энергетики с учетом механизмов спроса и предложения, интересов инвесторов, производителей и потребителей в первую очередь нефти.

Таблица 1 – Запасы и добыча углеводородов в мире в 2022 г.¹

Table 1 – Hydrocarbon Reserves and Production in the World in 2022

Страна	Структура запасов и добычи, %
	Запасы газа	Добыча газа	Запасы нефти	Добыча нефти
США	6,5	23,7	3,9	18,8
Россия	24,0	16,8	7,9	11,5
Иран	16,2	6,5	–	–
Китай	4,2	5,0	1,5	4,4
Катар	12,4	4,4	–	–
Канада	1,2	4,3	9,5	5,8
Туркменистан	6,9	1,5	–	–
Прочие	28,6	37,8	34,9	41,7
Саудовская Аравия	–	–	16,9	12,5
Ирак	–	–	8,2	4,7
Венесуэла	–	–	17,2	0,6

Таблица 2 – Структура мировой добычи и торговли нефтью в 2023 г., млн барр/сут.²

Table 2 – Structure of Global Oil Production and Trade in 2023, Mln Barrels Per Day

Страна ОПЕК		Другой крупнейший производитель нефти
1	2	3	4
Саудовская Аравия	10,59	США	11,9
Ирак	4,45	Китай	4,09
ОАЭ	3,06	Бразилия	3,02
Кувейт	2,70	Норвегия	1,68
Иран	2,55	Колумбия	0,75
Нигерия	1,13	Великобритания	0,72
Ангола	1,13	Катар	0,61
Алжир	1,02	Аргентина	0,58
Ливия	0,98	Индия	0,56
Венесуэла	0,72
Республика Конго	0,26
Габон	0,19
Экваториальная Гвинея	0,08

1 Составлено авторами на основе данных следующего источника: Тихонов С., Маркелов Р. Ограниченный потенциал // Российская газета. 2022. 21 февр.

2 Составлено авторами на основе данных следующего источника: Тихонов С. Ищут бочки роста. Альянсу России и ОПЕК пока не грозит потеря влияния на мировом рынке нефти // Там же. 2023. 15 нояб.

Продолжение таблицы 2

Другая страна, участвующая в соглашении ОПЕК+		Импортер нефти
1	2	3	4
Россия	9,75	Европа	11,64
Мексика	1,62	Китай	10,19
Казахстан	1,46	США	6,28
Оман	0,80	Индия	4,58
Азербайджан	0,55	Азия (кроме Китая, Индии, Японии и Южной Кореи)	3,64
Малайзия	0,40	Южная Корея	2,75
Судан	0,20	Япония	2,73
Бахрейн	0,19	Латинская Америка	0,71
Южный Судан	0,10	Канада	0,65
Бруней	0,08	Ближний Восток	0,52
		Африка	0,38
		Чили	0,15

Институализация ОПЕК+ задумывалась и осуществлялась в рамках инструментальной доктрины, с одной стороны, отражения интересов государств, обладающих основными углеводородными запасами, с другой – оптимизации энергетического рынка, в том числе удержания цен на нефть на приемлемом для участников рынка уровне. При этом ОПЕК+ первоначально рассматривался как временный союз конкурирующих на энергетическом рынке стран, стремящихся не допустить кризисных ситуаций в этой сфере. В настоящее время объективно альянс ОПЕК+ выступил в роли сдерживающего диктат США, тем более что большинство стран этого союза относятся к исламскому миру1.

В Республике Ирак на принципах прагматизма успешно работают российские нефтяные и газовые кампании, среди которых выделяются «Лукойл» (курирует месторождение Западная Курна – 2) и «Газпромнефть» (участок Бадра). Направленность российского бизнеса на долгосрочное сотрудничество в Ираке отражает тот факт, что не просто осваиваются месторождения углеводородов, а осуществляется среднее и высшее профессиональное обучение местных специалистов, задействованных в совместных проектах. В процессе сотрудничества налаживаются отношения с иракским населением, которое обучается русскому языку, знакомится с российской многонациональной культурой, что в конечном счете приводит к укреплению позитивного образа России среди населения Ближнего Востока средствами «мягкой силы» (Григорьева, Часовской, 2023). Кроме того, «возможно, самым главным аргументом в пользу России является тот факт, что она не приходила с войной на иракские земли и не приносила смерть и разрушения, как это было в случае с Соединенными Штатами» (Григорьева, Часовской, 2023: 50).

Вторжение США в Ирак в 2003 г. можно рассматривать в нескольких взаимосвязанных аспектах. Скорее всего, в первую очередь эксперты обращают внимание на то, что решались вопросы укрепления геополитического доминирования США в Ближневосточном регионе. Однако в рамках данного исследования целесообразно принимать в расчет точку зрения специалистов, обосновавших наличие «нефтяной» подоплеки событий.

В начале нового XXI века представители министерства энергетики США оценили нефтяные запасы Ирака на уровне 112 млрд барр. (пятые в мире). Команда Дж. Буша – президента от Республиканской партии, традиционно связанной с нефтяным лобби, впоследствии передала право на разработку и добычу месторождений черного золота. Следует признать, что иракские власти в 2021 г. пытались инициировать расследование о потере страной 150 млрд долл. из-за незаконной продажи нефти, но данный процесс не получил развития.

В этом контексте верно утверждение, что во внешней политике США в той или иной мере отражаются интересы крупнейших транснациональных компаний энергетического сектора. При этом как американскому обывателю, так и мировому сообществу предлагается идеологическое клише о «проклятии нефти», суть которого заключается в том, что большинство государств (за исключением, конечно, США), обладающих крупными запасами нефти, являются авторитарными, так как данный «природный дар» способствует развращению экономики и институализации коррумпированной элиты. Выстраивать отношения США с этими странами возможно в самом широком диапазоне: от борьбы с «ненавистными населению» недемократическими режимами до обеспечения устойчивого диалога в американских интересах (Мамедов, 2023: 22).

С нашей точки зрения, не стоит идеализировать отношения России с Ираком ни в советский период, ни в настоящее время. Пик сотрудничества СССР и Ирака пришелся на этап правления Саддама Хусейна, после свержения которого и развязывания гражданской войны по вине

США большинство совместных проектов были прекращены1. В период социально-политической нестабильности в Ираке произошло переформатирование российско-иракских отношений, их активизация в прошедшее десятилетие осуществлялась на принципах взаимоуважения и учета интересов каждого из государств. Несмотря на факторы риска и конфликтогенности в Ираке, российские компании в полной мере выполняют свои обязательства перед страной-партнером.

После начала Российской Федерацией специальной военной операции на Украине руководство Ирака заняло взвешенную позицию, оказывая поддержку российскому народу. Участие премьер-министра Ирака М. Судани в международном форуме «Российская энергетическая неделя» в 2023 г., переговоры по широкому кругу вопросов российско-иракского сотрудничества с Президентом РФ В.В. Путиным свидетельствуют о взаимопонимании двух стран. При этом, как подчеркнул М. Судани, «Ирак за счет тех ресурсов, которые у него есть, того веса и наследия – культурного и исторического, своего стратегического, географического расположения способен стать центром встречи и улаживания всех разногласий, поиска взаимных интересов и взаимного уважения. Это принцип нашей политики, который мы реализовываем»2.

Российская Федерация и Республика Ирак уже длительное время выступают объектами санкционной политикой со стороны недружественных государств, испытывая негативные последствия не только экономического характера. С нашей точки зрения, отказ Ирака от включенности в антироссийские санкции вызвано в том числе наличием крупных российских инвестиций в иракский энергетический сектор. Более того, озвучены новые векторы сотрудничества в энергетической сфере – помощь России Ираку в использовании атомной энергии в мирных целях. Как заявили представители иракской стороны, к 2030 г. планируется возвести восемь блоков АЭС для удовлетворения потребности страны в электроэнергии. Росатом может принять участие в реализации данного грандиозного проекта. При этом векторы сотрудничества полностью согласуются с идеями зеленой экономики, предполагающей диверсификацию удовлетворения возрастающих потребностей в чистой энергии.

Выводы . Турбулентное состояние современной системы международных отношений охватывает в равной степени политические, экономические, социокультурные и иные сферы жизнедеятельности стран и регионов. В связи с этим анализ межгосударственного сотрудничества Российской Федерации и Республики Ирак в энергетической области не ограничивается лишь экономическими показателями, а включает учет социально-политических факторов в исторической перспективе, в частности от установления дипломатических отношений между Ираком и СССР, взаимодействия России и Ирака в кризисные периоды до возможностей преодоления санкционных последствий для каждой из сторон в настоящее время. Более того, внешняя политика государств определяется как внутренними факторами, так и позитивными/негативными ресурсами иных (внешних) субъектов – стран, их объединений и организаций (глобальных, региональных).

В рамках политологического исследования российско-иракского взаимодействия в энергетической сфере, с нашей точки зрения, базовыми характеристиками данного процесса выступают следующие.

– Сближение Российской Федерации с Республикой Ирак имеет как политические, так и экономические причины. Это особенно важно учитывать в период активной фазы фрагментации мировой экономики, переформатирования глобального энергетического рынка, желания США, стремящихся в рамках международного правового поля эффективно регулировать нефтяной рынок, посеять разногласия между членами ОПЕК и ОПЕК+. Взаимодействие стран не может не включать аргументированное неприятие (на дипломатическом, информационном и других уровнях) необоснованных обвинений со стороны США и иных представителей коллективного Запада адрес Российской Федерации, Республики Ирак, Объединенных Арабских Эмиратов о якобы недобросовестности выполнения условий сделок ОПЕК+.

– Сотрудничество двух стран и бизнес-компаний во многом определяется факторами риска, с одной стороны, связанными с медленными темпами снижения уровня нестабильности условий деятельности в Ираке (политических, экономических, факторов преодоления террористических и экстремистских угроз и т. д.); с другой стороны, возникающими в рамках санкционной политики со стороны недружественных стран (в частности, при банковских расчетах, финансовых взаимозачетах и т. д.)3.

– Новые возможности сотрудничества России и Ирака открывает стремление последнего ориентироваться на использование в энергетическом комплексе как атомной энергии, так и природного газа (попутного нефтяного газа), который длительное время сжигался (до 50 %) из-за отсутствия технологических возможностей переработки. Инвестиционная активность российских компаний, работающих в Ираке, позволит увеличить темпы строительства газовых тепловых электростанций, диверсифицировав виды энергетической составляющей в производственной и социально-экономической структуре страны.

– Существует стремление на взаимовыгодной основе обеспечить приемлемый уровень безопасности, не только энергетической, но и в целом – в контексте разрешения конфликтных ситуаций на Ближнем Востоке. Одним из проблемных узлов в этом случае выступает «курдский вопрос», когда внешнеполитический курс России должен проводиться с учетом поддерживания отношений с официальным Багдадом, стремящимся сохранить территориальную целостность и в то же время реализовать экономическое освоение территории Иракского Курдистана (Данар, 2023). При этом как разноплановое сотрудничество Российской Федерации со странами региона, так и выполнение вооруженными силами задач на территории Сирии указывают на стремление закрепить за Россией статус одного из важнейших акторов обеспечения региональной безопасности.

– Развитие отношений в энергетической сфере расширяет диалоговые и практические возможности России и Ирака по минимизации негативных последствий попыток США монополизировать институциональные/неинституциональные стратегии и инструменты сохранения геополитических доминант в регионе, в том числе в вопросе урегулирования агрессии Израиля против Палестины.

Таким образом, сотрудничество России и Ирака представляет собой пример взаимовыгодного взаимодействия по ряду вопросов (где энергетический определяющий, но не единственный), позволяющий выделять особую сильную субъектность обеих стран – как региональных, так и глобальных игроков в первой трети XXI в. с перспективами на будущее.