Совершенствование правового регулирования при привлечении к уголовной ответственности за причинение смерти по неосторожности

П ричинение смерти по неосторожности является результатом грубой недисциплинированности, невнимательности, неосмотрительности виновного. Ихотя вданном случае степеньобщественной опасности преступлений ниже по сравнению, например, с умышленными убийствами, их последствия являются такими же тяжкими. Поэтому опасность неосторожных преступлений нельзя недооценивать, тем более, если это связано с причинением смерти человеку.

Сегодня необходим поиск таких механизмов оценки действий обвиняемых в подобных преступлениях, которые позволили бы максимально повысить объективность, обеспечить учет различных факторов осуществления профессиональной деятельности и до минимума снизить субъективность экспертной оценки. Это связано с тем, что на практике бывает крайне сложно определить настоящие причины гибели пациента, а также правомерность и обоснованность отдельных действий врача, что приводит к росту негативного настроя в обществе, увеличению количества обращений граждан в следственные органы по фактам смерти родственников предположительно ввиду неправильных или неквалифицированных действий медицинских специалистов.

В последнее время данная проблема стала крайне актуальной и активно обсуждаемой не только в обществе, но и среди практикующих медицинских специалистов, правоведов, представителей следственных и судебных органов. Проблема заключается в том, что доказать вину или привлечь к уголовной ответственности таких врачей очень сложно, так как эта общность является закрытой «кастой», в которой, распространена профессиональная солидарность, сложность медицинских терминов, а узконаправленная деятельность не дает возможности правоохранительным органам провести детальное и качественное расследование [1].

Сегодня отмечается сложность и противоречивость различных экспертных оценок и действий специалистов при оценке правильности выполнения ими медицинских манипуляций, имеющих большую степень риска для жизни человека. Поэтому необходим поиск объективных критериев, которые позволяли бы с высокой долей эффективности устанавливать вину субъекта профессиональной деятельности, действия которого могли привести к смерти человека.

При этом мы исходим из того, что работники следственных органов не обладают необходимыми знаниями для оценки правильности действий врачей, поэтому вынуждены привлекать экспертов и руководствоваться исключительно их субъективной оценкой.

Важно отметить, что вопросы судебно-медицинской оценки случаев причинения тяжкого вреда здоровью или смерти при выполнении медицинскими работниками своих профессиональных обязанностей относятся к разряду наиболее сложных видов экспертной деятельности. В качестве объектов судебно-медицинской экспертизы могут выступать живые люди, трупы, медицинская документация, иные вещественные доказательства (контейнеры для переливания крови и ее компонентов, лекарственные препараты и др.).

Но даже среди экспертов не существует единых подходов для оценки действий медицинского персонала по различным врачебным процедурам, кроме этого, сильным влиянием может обладать корпоративная порука и «честь профессии», что оказывает несомненное влияние на экспертную оценку. Также эксперты (зачастую сами действующие лечащие врачи) могут исходить из того, сами могут оказаться в подобной ситуации, когда их деятельность будет рассматриваться как противоправная и приведшая к гибели пациента по неосторожности. Поэтому экспертная оценка в данном случае может быть также крайне субъективной и сглаживающей вину медицинского специалиста, обвиняемого в причинении смерти пациента по неосторожности [2].

Привлечение же в качестве экспертов в делах о преступлениях с неосторожной формой вины «недействующих» врачей, то есть не имеющих на протяжении определенного периода времени реальной врачебной практики, выглядит непрофессиональным с позиции проведения объективного расследования преступления и эффективных следственных мероприятий. Поэтому экспертные оценки могут иметь высокую степень субъективности, а мера наказания эксперта при неправильной оценке действий субъекта преступлений несравнима с тем уголовным наказанием, которое может получить осужденный по ч. 2 с. 109 УК РФ.

Все это ведет к необъективности предпринимаемых действий, но конкретные решения со стороны государственных структур и властных институтов до сих пор так и не приняты.

Считаем необходимым Минздраву России провести совместно со Следственным комитетом РФ систематизацию медицинских действий, которые часто выступают составом преступления по ч. 2 ст. 109 УК РФ, разработать типовую форму (справочник) по оценке действий медицинских работников, где были бы изложены алгоритмы работы следственных органов и основные правила лечения (медицинские манипуляции) по наиболее известным медицинским диагнозам и часто встречающимся заболеваниям. Это позволит сократить субъективность оценок при разбирательстве и проведении следственных действий по преступлениям, совершенным медицинскими работниками по неосторожности.

В дальнейшем выглядит целесообразным рассмотреть возможность разработки подобных спра- вочников с участием ведомств и экспертного сообщества и по другим профессиям и специальностям.

Считаем, что для решения проблемы установления причинно-следственных связей между профессиональными действиями субъекта преступления по ч. 2 ст. 109 УК РФ и смертью человека от них необходимо проводить психическую оценку преступного поведения.

Состав преступления по ч. 2 ст. 109 УК РФ может включать неправильные, необоснованные, необдуманные действия субъекта или его бездействие. При этом бездействие может выражаться в отказе от исполнения своих должностных (профессиональных) обязанностей или в их недобросовестном выполнении, например, в частичном выполнении цикла работ, что не позволило в итоге получить требуемый (нормативный) результат и привело к смерти человека [3].

Считаем, что только выявление мотива неосторожного преступления фактически позволяет установить отношение лица к наступившим преступным последствиям. Если лицо нарушало нормативные требования профессиональной деятельности ввиду необходимости самовыражения или самоутверждения (то есть четко понимало, что данные действия ведут к риску для жизни и здоровья других людей), то имеются все необходимые основания говорить о признаках косвенного умысла в отношении наступивших преступных последствий и поэтому данные действия уже должны быть квалифицированы следственными или судебными органами по специальным составам, связанным с умышленными действиями субъекта, а не по ч. 2 ст. 109 УК РФ.

Данные задачи можно реализовать в форме издания ведомственных приказов Следственного комитета РФ на основе уточнения действий следственных органов в ходе проведения расследования преступлений по ст. 109 УК РФ и указания на необходимость обязательной психической оценки преступного поведения и наличия или отсутствия мотива при совершении преступных действий. Это выглядит важным, так как на сегодняшний день, согласно экспертных оценок, подобные действия проводятся работниками следственных органов только в половине случаев, что ведет к широкой трактовке объективной и субъективной стороны противоправных деяний.

Значительное число российских судей не сталкивается с делами в отношении определения вины медицинского персонала на протяжении практически всей своей карьеры. Если рассматривать данную ситуацию в контексте общей чрезмерной загруженности судов, а также преобладания в общем количестве рассматриваемых дел имущественных преступлений, то можно предположить, что судьи лишены какой-либо мотивации изучать специфику судопроизводства по делам в отношении медицинских работников, что осложняет формирование единой позиции в судейском сообществе в целом. Кроме этого, следует признать, что мотивация поведения субъекта противоправных действий часто игнорируется судами в ходе рассмотрения уголовных дел по ст. 109 УК РФ [4].

Такая ситуация неизбежно ведет к различным подходам в судебной практике, особенно в отношении установления причинно-следственных связей при причинении смерти по неосторожности из-за ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей со стороны специалистов врачебной профессии.

Поэтому со стороны Верховного Суда РФ необходимо обобщение практики рассмотрения дел с неосторожной формой вины и разработка рекомендаций для судебных органов по оценке мотива при совершении преступных действий или его отсутствии, психической оценке преступного поведения.

Сложившаяся ситуация неверной квалификации деяний по ст. 109 УК РФ связана и с несовершенством нормативных требований в документах первичного учета по совершенным преступлениям [5]. Исходя из действующей практики, необходимо систематизировать и расширить виды мотивы (цели) преступления в справочнике № 12.2 «Мотив (цель) преступления» для заполнения документов первичного учета по расследуемым уголовным делам, которые на сегодняшний день не в полной мере возможно применить к преступлениям по ст. 109 УК РФ и другим «неосторожным» преступлениям.

Таким образом, сегодня необходима разработка специальных рекомендаций для следственных органов по проведению следственных мероприятий по преступлениям с неосторожной формой вины, прежде всего, где рассматриваются действия медицинских специалистов. Минздраву России совместно со Следственным комитетом РФ необходимо провести систематизацию медицинских действий, которые часто выступают составом преступления по ч. 2 ст. 109 УК РФ, разработать типовую форму (справочник) по оценке действий медицинских работников в ситуации привлечения к уголовной ответственности медицинских работников за причинение смерти пациентам в ходе оказания им медицинской помощи, где были бы изложены алгоритмы работы следственных органов и основные правила лечения (медицинские манипуляции) по наиболее известным медицинским диагнозам и часто встречающимся заболеваниям.

Это позволит сократить субъективность оценок при разбирательстве и проведении следственных действий по преступлениям, совершенным медицинскими работниками по неосторожности. В дальнейшем выглядит целесообразным рассмотреть возможность разработки подобных справочников с участием ведомств и экспертного сообщества и по другим профессиям и специальностям.

Также не менее важно решение проблемы установления причинно-следственных связей между профессиональными действиями субъекта преступления по ч. 2 ст. 109 УК РФ и смертью человека, установление умысла и мотива при совершении преступных действий. Это можно реализовать в форме издания ведомственных приказов Следственного комитета РФ на основе уточнения действий следственных органов в ходе проведения расследования преступлений по ст. 109 УК РФ и указания на необходимость обязательной психической оценки преступного поведения и наличия или отсутствия мотива при совершении преступных действий. Это выглядит важным, так как на сегодняшний день, согласно экспертных оценок, подобные действия проводятся работниками следственных органов только в половине случаев, что ведет к широкой трактовке объективной и субъективной стороны противоправных деяний.

Со стороны Верховного Суда РФ также необходимо проведение обобщения практики рассмотрения дел с неосторожной формой вины и разработка рекомендаций для судебных органов по оценке мотива при совершении преступных действий или его отсутствии, психической оценке преступного поведения.

Сложившаяся ситуация неверноой квалификации деяний по ст. 109 УК РФ связана и с несовершенством нормативных требований в документах первичного учета по совершенным преступлениям. Поэтому, исходя из действующей практики, необходимо систематизировать и расширить виды мотивы (цели) преступления в справочнике № 12.2 «Мотив (цель) преступления» для заполнения документов первичного учета по расследуемым уголовным делам, которые на сегодняшний день не в полной мере возможно применить к преступлениям по ст. 109 УК РФ и другим «неосторожным» преступлениям.