Советская и постсоветская модели адаптации духовного опыта молодежью: сравнительный анализ

1,2Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия ,

,

1,2Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia , ,

Введение . Точность восприятия и эффективность адаптации молодежью духовного опыта старших поколений напрямую зависит от того, насколько рационально организован процесс межпоколенческого духовно-нравственного взаимодействия. Этот вопрос давно привлекает внимание исследователей, но он столь сложен и неоднозначен и в нем задействовано такое большое количество разноплановых факторов, что полной, точной и общепринятой научной теории, объясняющей алгоритм его действия и способной давать научно обоснованные прогнозы по дальнейшему развитию межпоколенческого духовно-нравственного взаимодействия, к настоящему моменту не создано.

Одним из способов продвинуться в исследовании данных проблем является создание межпоколенческих трансмиссионно-адаптационных моделей с целью определения оптимальных методов межпоколенческой коммуникации в духовно-нравственной сфере. Процесс восприятия и адаптации молодежью духовно-нравственных ценностей может быть представлен как динамическая многофакторная трансмиссионно-адаптационная модель, базовыми структурными элементами которой в контексте участников процесса являются: поколение, передающее накопленный духовный опыт, и молодежь как его целевая аудитория. С точки зрения фаз их взаимодействия в модели должна быть выделена стадия отбора той информации, которую необходимо передать поколению-реципиенту; собственно процесс межпоколенческой трансмиссии духовно-нравственных ценностей; их восприятие и адаптация молодежью как заключительная стадия данного процесса. Каждый из этих этапов важен с позиции конкретных целей и задач, используемых приемов и методов, а также достигнутых результатов. Ключевым моментом исследования является анализ собственно духовно-нравственных ценностей. Следовательно, опорными аналитическими точками применительно к трансмиссионно-адаптационной модели духовно-нравственных ценностей должны быть следующие: кто, что, кому, с какой целью, какими методами передает; кто и как контролирует этот процесс, оценивает его эффективность. Именно они и стали предметом анализа в данной статье.

Советская трансмиссионно-адаптационная модель духовно-нравственных ценностей . В советский период межпоколенческое духовно-нравственное общение существенно видоизменялось под воздействием исторических обстоятельств. Начав складываться в ходе революции 1917 г. и будучи тогда одной из нескольких (Рыбаков, 2013), оформившись в своих базовых параметрах в 1930-е гг., советская модель передачи духовно-нравственных ценностей от старших поколений к младшим окончательно сложилась и стала единственно допустимой и обязательной для всех участников межпоколенческого взаимодействия к середине ХХ века.

Ведущими субъектами в процессе передачи молодежи накопленного духовного опыта выступали средства массовой информации и семья. Особая роль отводилась образовательным структурам (Шефер, 1962), на которые возлагалась задача по внедрению в сознание молодых людей определенных духовно-нравственных ценностей. Их набор, однако, определяли не сами учебные заведения; аксиологические приоритеты устанавливались на высшем государственном уровне, руководила процессом коммунистическая партия СССР. В структуре ЦК КПСС было несколько подразделений, ответственных за различные аспекты молодежной политики; наибольший вклад в дело идейно-нравственного воспитания молодежи роль вносили отделы: идеологический; науки, высших учебных заведений и школ; пропаганды и агитации. Эти властные структуры организовывали «продвижение» советских духовно-нравственных ценностей, боролись с идеологическим влиянием Запада (White, 1994), анализировали политические взгляды и поведение советской молодежи1.

В тесном взаимодействии с высшими партийными органами работали профильные структуры КГБ СССР, в задачи которых входил анализ причин проявления инакомыслия среди молодежи и выработка рекомендаций по «предупредительно-профилактической работе» органов госбезопасности с молодежью для пресечения «вылазок антисоветских враждебных элементов», ведущих антисоветскую агитацию и пропаганду и распространяющих «заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй»2. Вопросы идеологического воспитания советской молодежи, таким образом, были одним из приоритетных направлений деятельности данных ведомств3: под их контролем работали все без исключения образовательные учреждения и СМИ в СССР.

Духовные ценности, которые должны были усвоить молодые поколения, отражали коммунистические представления об идеальном человеке. В их число входили: любовь к социалистической родине; советский патриотизм и интернационализм; убежденность в том, что общественные и государственные интересы стоят выше личных; коллективизм и взаимопомощь; непримиримость к тунеядству и карьеризму; готовность бороться с частнособственнической психологией и западной идеологией. Эти ценности, включая в себя в качестве важнейших такие понятия, как патриотизм, коллективизм, любовь к Родине и обязательность ее защиты, в значительной степени отражали историческую память народа, однако ряд традиционно присущих российскому обществу понятий - религиозность, соборность, смирение - были из перечня исключены полностью; на смену им пришли марксистские ценности классовой борьбы. Предполагалось, что молодой человек, получивший правильное коммунистическое воспитание, будет иметь высокий уровень интеллектуального развития, верить в историческую предопределенность коммунизма и обладать «научным мировоззрением», основой которого считалась теория марксизма-ленинизма как единственная концепция, способная научно объяснить все события и процессы в мире.

Повседневная работа по идейному воспитанию молодого поколения была возложена на Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи. Комсомольские ячейки на предприятиях и в учебных заведениях занимались организацией труда молодежи (Никифоренкова, 2022), в том числе контролировали работу летних стройотрядов. Они же организовывали и досуг молодых людей, что позволяло держать ситуацию под контролем даже в их свободное время. С этой целью создавались молодежные клубы и кафе, любительские творческие объединения; устраивались посещения музеев, экскурсии, встречи с деятелями культуры и искусства. На комсомольских собраниях заслушивались и оценивались отчеты о проделанной работе, выносились поощрения и порицания, распределялись общественно-полезные поручения; востребованными были выступления с политинформациями и лекциями в других молодежных аудиториях, выпуск стенгазет, участие в агитбригадах, патрулирование улиц для охраны общественного порядка, шефство над детскими домами. Комитеты ВЛКСМ отслеживали не только политические взгляды молодых людей, но и их поведение в быту - с помощью контрольных рейдов по молодежным общежитиям; это позволяло оценить, насколько хорошо были усвоены будущими строителями коммунизма «правильные» духовно-нравственные ценности.

В воспитании молодежи активно участвовали советские СМИ и работники культуры и искусства. Советская печать, рассказывая о достижениях СССР в различных сферах жизни (Новинская, 2011) и рисуя картину западного мира как общества всеобщей вражды, соперничества и жажды наживы, целенаправленно формировала у молодежи непримиримое отношение к западным буржуазным ценностям. Работники искусства, отталкиваясь от идеи, что воспитывать молодежь надо на «положительных примерах», создавали образ человека, который соответствовал коммунистическим идеалам и на которого молодежь хотела бы и стала бы равняться. Такие установки означали неизбежность полного и систематического партийного и государственного контроля за искусством и литературой.

Вопросами идейно-нравственного воспитания молодежи целенаправленно занимались и профильные структуры министерства высшего и среднего специального образования. В высших учебных заведениях эта задача возлагалась на курс общественных наук, включавший в себя диалектический и исторический материализм, политическую экономию, историю КПСС, научный коммунизм. Эти дисциплины были обязательными для всех высших учебных заведений страны независимо от профиля; различия были только в количестве учебных часов, отводимых на изучение данных курсов. Наиболее активно пропаганда идей марксизма-ленинизма велась на философских, исторических, педагогических, экономических, юридических специальностях, однако в процесс идейно-нравственного воспитания молодежи были вовлечены преподаватели практически всех дисциплин: физикам, химикам, математикам также вменялось в обязанность доказывать преимущество социалистического строя и критиковать капитализм. Важную роль в этом отношении играли и военные кафедры вузов.

Уровень адаптации молодежью передаваемых ей в рамках этих учебных курсов идеологических постулатов напрямую зависел от мастерства профессорско-преподавательского состава, обязанностью которых было добиться от студентов не только крепко усвоенных и идеологически верных, но и эмоционально окрашенных убеждений. Последняя составляющая была исключительно важна: у «передающей» стороны было понимание того, что трансмиссия духовно-нравственных ценностей как сложный многоуровневый процесс перевода ценностей общественных в категорию личностных должна происходить через личные переживания. Передача ценностных норм не считалась успешной, если у стороны «принимающей» не возникало «правильной эмоциональной реакции». Проблема «эмоциональной составляющей» актуализировалась и в ходе атеистического воспитания молодежи: по указанию руководящих органов священнослужители в своих проповедях должны были подчеркивать преимущества советского образа жизни и благодарить за это руководителей страны. Критика религиозного мировоззрения сочеталась с использованием церковных институтов для обоснования «правильности» коммунистического государства. Таким образом, работа по передаче молодежи коммунистических духовно-нравственных ценностей велась по всем направлениям и в постоянном режиме.

В 1950–1960-е гг. воспитательная работа с молодыми людьми способствовала формированию у большинства из них приверженности философии марксизма-ленинизма; в 1970– 1980-е гг. большая часть молодежи уже начала воспринимать ее равнодушно; более того, на компартию и ВЛКСМ начинают смотреть не как на прогрессивную силу, обеспечивающую движение общества вперед, а как на структуры, членство в которых необходимо для успешной карь-еры1. Однако открытой негативной реакции на марксистские догмы у советских молодых людей не было; усвоенные ими идейные ценности обусловливали их положительное в целом отношение к социализму и отрицательное – к капитализму, как к миру «чуждому» и «враждебному». Следовательно, государственная политика по формированию у молодежи коммунистического мировоззрения может быть признана в целом успешной, хотя уровень ее эффективности и снижался на протяжении второй половины ХХ в.

Итак, основными параметрами советской межпоколенческой трансмиссионно-адаптационной духовно-нравственной модели можно считать следующие: передача духовно-нравственных ценностей от старших поколений младшим являлась важнейшим направлением идеологической работы в СССР и осуществлялась как целенаправленная государственная политика, проводимая в масштабе всей страны на постоянной основе; все решения в сфере молодежной политики принимались на уровне руководства ЦК КПСС; «идеологическое здоровье» будущих строителей коммунизма находилось под контролем КПСС и КГБ СССР; процесс адаптации духовно-нравственных ценностей молодыми людьми курировался партийными организациями и органами государственной безопасности СССР, между которыми существовала тесная взаимосвязь; духовно-нравственные ценности включали в себя как традиционные этические установки народа, так и марксистско-ленинские идеалы; набор аксиологических приоритетов был единым и обязательным для усвоения всей советской молодежью; методы идеологической работы с новым поколением по трансляции и последующей адаптации духовного опыта были разнообразны и в целом эффективны.

Стал ли последующий скорый отход страны от социализма и переход к капиталистическому обществу следствием ослабления механизмов трансляции и адаптации коммунистических ценностей в советском обществе и был ли этот процесс неизбежен, остается вопросом, открытым для дальнейших исследований; ответ на него способен скорректировать стратегии и тактики воспитательной работы с российской молодежью в настоящем и будущем.

Постсоветская трансмиссионно-адаптационная модель духовно-нравственных ценностей . На рубеже ХХ–XXI вв. вопросы нравственно-духовного воспитания молодежи уже не находились в фокусе внимания государства в той степени, как это было раньше. Исследователи говорят даже о фактическом исключении из перечня важнейших функций государственного управления воспитательной (Аллагулов, 2017). Советская трансмиссионно-адаптационная модель духовно-нравственных ценностей, как более не отвечавшая новым общественно-политическим и социально-экономическим условиям, перестала быть востребованной: «идеологический монополизм» и целенаправленная и единообразная трансмиссия духовно-нравственных ценностей, осуществляемая под руководством и контролем партийных и государственных органов, остались в прошлом. Не было и единых учебников по гуманитарным наукам, на материале которых во многом формируется мировоззрение молодежи; каждое учебное заведение выбирало книги по своему усмотрению из большой базы допущенных министерством образования для участия в образовательном процессе. Школьные учителя и преподаватели вузов продолжали играть важную роль в этом процессе, но набор передаваемых ими молодому поколению духовно-нравственных ценностей не был четко определен и, следовательно, зависел во многом от личных предпочтений субъектов образовательного процесса. Воспитательные мероприятия, хотя и оставались общераспространенной практикой, в большинстве случаев носили формальный характер, что априори определяло их низкую эффективность. Огромное количество научной, учебной и другой литературы, свободный доступ к любой информации обеспечили молодежи возможность выбора идейно-нравственных установок, и спектр реализованных возможностей колебался от абсолютного признания ценностей прежней марксистско-ленинской идеологии до их полного отрицания.

Ранняя постсоветская трансмиссионно-адаптационная модель духовно-нравственных ценностей ориентировала молодых людей на индивидуальное существование в обществе риска, на борьбу за личный успех и лидерство. Быстро усиливающееся имущественное неравенство, снижение доступности – прежде всего в силу их дороговизны – ряда образовательных, культурных и спортивных услуг; как следствие, неизбежные различия в социально-профессиональных и статусных характеристиках групп российской молодежи усиливали мировоззренческую неопределенность представителей этой возрастной группы и даже, по мнению ряда авторов, обусловили нравственную деградацию определенной части молодого поколения россиян (Антонова, Зубова, 2016), проявляющуюся, в частности, в их безразличии к гражданским ценностям и событиям отечественной истории. Опыт, накопленный старшими поколениями, стал для молодежи неинтересен.

Итоги такого положения дел зафиксировала статистика опросов россиян, не вступивших еще в средний возраст, раскрывающая их духовно-нравственные приоритеты (Российское общество и вызовы времени ..., 2015): более 60 % респондентов, полагая, что Россия должна быть великой державой с мощными вооруженными силами и способностью влиять на происходящие в мире процессы, и определив патриота России как человека, который любит свою страну, трудится на ее благо, знает ее историю и культуру, указали на ослабление патриотизма в окружающих их людях. Нивелировались, с их точки зрения, и такие качества, как честность, доброжелательность, доверие друг к другу, усилилась агрессивность и цинизм. В число наиболее важных жизненных целей вошли образование, карьера, личное финансовое благополучие, создание семьи, возможность путешествовать, развлекаться, общаться в социальных сетях; следование же идеалам, принципам, духовно-нравственным ценностям оказалось неактуальным для опрошенных. Показательны и мнения молодежи о допустимости разных поступков и общественных явлений с морально-этической точки зрения: две трети участников исследования выразили негативное отношение к гомосексуализму, вступлению в однополые браки, занятиям проституцией, при этом в перечне поступков приемлемых - в определенных условиях - оказались: уклонение от службы в армии и уплаты налогов, присвоение найденных вещей и денег, дача или получение взятки. Более половины опрошенных отметили, что не следует переступать через моральные нормы для достижения личного успеха в жизни, однако треть респондентов посчитала это возможным. Для значительной части молодежи было также характерно пренебрежительное отношение к достижениям российской истории и стремление эмигрировать из страны.

Анализ ситуации подвел исследователей к выводу, что проблема негативного духовнонравственного воздействия на современную российскую молодежь носит системный характер (Аллагулов, 2017), и воспитательную работу с этой категорией граждан следует сделать приоритетной государственной задачей. В 2015 г. была принята «Стратегия развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года»1. По мнению ряда авторов, этот факт означал признание государством той «духовно-нравственной катастрофы», которая стала «результатом разрушения идеологических основ советского общества» (Ильинский, Луков, 2015).

«Стратегия развития воспитания» дополнила «Стратегию государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года»2. Эти документы обозначили те духовнонравственные ценности, которые следовало сформировать у молодого поколения: гражданскую ответственность, патриотизм, чувство гордости за Россию, приверженность общечеловеческим нормам морали, уважение к закону, чувство собственного достоинства, стремление к исполнению нравственного долга перед собой и своей страной, потребность в труде, в благотворительной деятельности и милосердии, приверженность идеям интернационализма, этнотолерантность и уважение других культур. Проект, однако, получил неоднозначные оценки в профессиональном сообществе, в том числе и резко критические: ряд экспертов даже указали на его «подрывной характер» по отношению к нравственно-ценностным устоям российского общества. Наибольшие возражения вызвали принципы «нравственного релятивизма», нацеливающие молодое поколение на «самоопределение» в этической сфере (Ильинский, Луков, 2015), как противоречащие задачам гражданско-патриотического воспитания молодежи. Утверждалось, что молодых людей надо прежде всего ориентировать на изучение истории и культуры России, развивать у них чувство гордости за подвиги предков, поощрять их интерес к военной службе, так как лишь прочное усвоение гражданско-патриотических ценностей способно обеспечить национальную безопасность страны (Филиппов, Пузанова, 2016); утверждалось, что опыт лучших советских практик может быть весьма полезен, но его следует перенимать с учетом текущей специфики: так, духовно-нравственное воспитание не следует отождествлять с воспитанием религиозным, но и противопоставлять их, как это делалось в Советском Союзе, не следует (Филиппов, Пузанова, 2016).

Показательно, что методы воспитания постсоветской молодежи, предлагаемые современными исследователями (Гладких, 2011), практически полностью совпадают с теми, которые практиковались в СССР. Для усвоения молодежью гражданско-патриотических ценностей рекомендуется создавать музеи трудовой и боевой славы, военно-исторические центры, проводить конкурсы на лучшее освещение патриотической темы в СМИ; организовывать экскурсии по местам боевой и трудовой славы, выставки музейных экспозиций по военно-патриотической тематике, курсы по подготовке молодежи к военной службе. Новым методическим инструментом являются мультимедийные технологии, которые способны существенно увеличить степень вовлеченности подрастающего поколения в данные мероприятия и усилить их эмоциональное воздействие (Минуллина, 2016).

Говоря о возможностях образовательного процесса для формирования у молодежи национальных нравственно-духовных ценностей, исследователи указывают на историю России, русский язык и литературу как на дисциплины, обладающие огромным воспитательным потенциалом, рекомендуя, однако, обратить внимание на уровень подготовки преподавателей, задействованных в этих учебных курсах: их слабый профессионализм и низкая личная мотивация делают маловероятным успешное формирование у молодежи гражданско-патриотических ценностей (Филиппов, Пузанова, 2016).

Заключение . Если в советский период единая для всего общества система духовно-нравственного воспитания, построенная на принципах марксизма-ленинизма и направленная на усвоение коммунистических гражданско-патриотических ценностей, в целом обеспечивала формирование единого для молодежи военно-патриотического марксистско-ленинского мировоззрения, то в постсоветский период ситуация принципиально изменилась. В информационном поле, в котором происходит выработка жизненных установок, произошли существенные сдвиги: разнообразие и доступность средств массовой информации, учебной, научной и популярной литературы раздвинули «границы индивидуального и общественного бытия», изменив взгляды людей на мир и повлияв на принятие и усвоение ими духовно-нравственных ценностей. На смену единой для всего советского общества трансмиссионно-адаптационной модели духовно-нравственных ценностей пришли иные, ориентированные на разные аудитории и обладающие разной степенью эффективности. Вызванный этими обстоятельствами «нравственный плюрализм» многие исследователи оценивают крайне негативно, указывая на необходимость целенаправленного возрождения гражданско-патриотической культуры молодежи по опыту советской модели. Между тем в условиях не чрезвычайных, а «обычных» именно постсоветская стратегия представляется достаточной для удовлетворения запросов большинства представителей общества, так как разные социальные группы обладают разными потребностями и интересами. Однако в чрезвычайных условиях «мобилизационных периодов» советская модель очевидно обнаружит значительно большую эффективность, чем постсоветская. Таким образом, выбор трансмиссионно-адаптационной модели духовно-нравственного опыта напрямую зависит от специфики переживаемого страной текущего момента.