Советская историография культуры и творческой интеллигенции национальных районов Южной Сибири в 1965-1991 годах

Исследование проблемы культуры и отечественной интеллигенции имеет давние традиции в отечественной науке. Весомый вклад в изучение данной проблемы внесли советские ученые, поставив и решив многие вопросы, связанные с основными тенденциями развития культуры, особенностями формирования интеллигенции и ее отношений с общероссийскими органами власти. Большое количество работ по этой теме свидетельствует о сохраняющемся интересе к ней. Тем не менее деятельность творческой интеллигенции, особенно провинциальной, способствующая социально-экономическому развитию страны, долгое время не находили отражения в отечественной историографии. Возникновение интереса к этой теме было обусловлено культурными, политическими и экономическими факторами. Частичное открытие архивов, демократизация исторического знания, расширение методологического арсенала историков позволили исследователям по-новому изучить деятельность творческой интеллигенции в 1965–1991 гг., ее внутренний мир, рассмотреть не только позитивные, но и негативные стороны в развитии культуры. Однако изучение культуры и творческой интеллигенции Южной Сибири находится пока в начальной стадии.

В представленной статье изучены работы советских ученых по истории культуры и творческой интеллигенции национальных районов Южной Сибири – Горного Алтая, Хакасии и Тувы в 1965–1991 гг.

В истории советской историографии можно выделить два этапа, сущность которых определяется важнейшими социально-политическими событиями. Так, рубежом между первым (середина 60-х – первая половина 80-х гг. ХХ в.) и вторым (середина 80-х гг. – начало 90-х гг. ХХ в.) этапами является ХХVII съезд КПСС, положивший начало демократическим процессам в сфере культуры. При этом различие между исследованиями периода перестройки, особенно конца 80-х гг. ХХ в. и начала 90-х гг. ХХ в., на наш взгляд, не просматривается. По существу, большинство работ этих лет написаны в рамках прежних методологических традиций.

На первом этапе развития советской историографии появились исследования, выполненные под влиянием политико-идеологической ситуации. Доминирующими в историографии 1965 – первой половины 1980-х гг. являлись темы партийного руководства культурными процессами, роли советской интеллигенции в социалистическом строительстве. Исследователи в этот период предпочитали изучать проблемы народного образования, высшей школы и культурно-просветительской работы [Культура Сибири…, 1965; Сабирзянов , 1967; Сагды , 1973; Главацкий, Чуфаров , 1974]. Приоритет по-прежнему отдавался исследованию истории Великой Октябрьской социалистической революции, Гражданской войны. Вопросы привлечения старых специалистов к социалистическому строительству изучал С. А. Федюкин [ Федюкин , 1965]. Актуальность приобрела проблема роли

интеллигенции в Великой Отечественной войне [ Веселов , 1966; Лелякин , 1974; Алексеев , 1985].

Заметное оживление в исследовательской работе началось после ХХIII съезда КПСС (1966 г.). На основе открытых архивных и опубликованных источников расширилась проблематика исследований по истории интеллигенции, появился устойчивый интерес к ее профессиональным отрядам. Со второй половины 1960-х гг. внимание к истории интеллигенции было связано также с попыткой Коммунистической партии обосновать необходимость перехода страны к новому этапу коммунистического строительства и роль интеллигенции в этом процессе. При этом определялись основные тенденции в развитии отечественной интеллигенции, анализировались причины ее количественного и качественного роста.

Под влиянием таких тенденций появились труды, отражавшие развитие культуры в разные периоды социалистического строительства. Основные работы этих лет, посвященные культуре и интеллигенции, представлены в фундаментальном труде «Советская интеллигенция (история формирования и роста). 1917–1965 гг.» [Советская интеллигенция…, 1968]. В нем проанализированы изменения, произошедшие за указанный период в численности и профессиональном составе интеллигенции, в том числе творческой. В издании представлена первая попытка дать «сводное освещение многогранного процесса формирования советской интеллигенции» [Там же, с. 15]. С. А. Федюкин, Н. М. Катунцева, Г. П. Андреюк, Г. П. Веселов и другие не ставили своей задачей рассмотрение истории формирования отдельных отрядов советской интеллигенции, поэтому в книге проблема художественной интеллигенции отражена крайне скудно. Но для нашего исследования эта работа важна, поскольку в ней представлена история формирования и роста всей советской интеллигенции.

По-прежнему наиболее востребованными в указанный период оставались исследования историко-партийного характера, в которых освещалась роль партии в культурном строительстве. Появились историографические работы, посвященные культурному строительству, написанные на общесоюзном материале. Вместе с тем исследователи культурной революции все чаще обращались к истории формирования советской интеллигенции, но без четкой дифференциации ее по профессиональным отрядам [ Ермаков , 1968].

Характерной чертой первого этапа в истории историографии стало определение основных методологических подходов к изучению многообразной деятельности советской интеллигенции. В этом направлении работали П. И. Кабанов, С. А. Федюкин, В. Л. Соскин и др. [ Кабанов , 1971; Федюкин , 1972; Соскин , 1973]. Учеными были предложены концептуальные методологические подходы, поставлены новые задачи изучения деятельности советской интеллигенции, во многом определившие стратегию ее развития в последующие годы. Вместе с тем они не могли выйти за рамки марксистско-ленинской методологии, хотя и сделали новаторские для своего времени выводы. Так, С. А. Федюкин высказал идею о сложной общественно-политической структуре интеллигенции [ Федюкин , 1972].

На протяжении 1970-х гг. приоритет в исследовании культуры и интеллигенции принадлежал в основном философам. Например, М. Н. Руткевич, Ц. А. Степанян проанализировали профессиональную структуру интеллигенции как социально неделимого слоя [ Руткевич , 1971; Степанян , 1979]. В работе В. И. Астаховой были освещены основные проблемы изучения советской интеллигенции [ Астахова , 1976]. Объектом исследования становится собственно история художественной интеллигенции. Так, в работах В. А. Попова, В. С. Семенова проанализированы численность советской художественной интеллигенции, ее состав и структура, источники пополнения [ Попов , 1974; Семенов , 1977]. Для нашего исследования эти работы представляют интерес с точки зрения определения понятия «художественная интеллигенция» [ Буторина , 1972; Искусство и идеологическая…, 1976]. Неопределенность дефиниции «интеллигенция» влечет за собой разногласие в определении отдельных отрядов интеллигенции, в том числе художественной.

В 1970 – начале 1980-х гг. история советской культуры становится самостоятельной темой исследования. В это время выходят фундаментальные работы, посвященные разным направлениям развития советской художественной культуры [Из истории русской…, 1971, 1976, 1978; История советского…, 1971; История искусства…, 1971, 1984]. Появляются монографии, научные статьи по истории культуры и интеллигенции. Важным источником изучения истории советской культуры является фундаментальный труд в пяти томах «Культурная жизнь в СССР», содержащий обширный материал по разным направлениям культурной жизни страны [Культурная жизнь…, 1981].

Л. М. Зак в своей работе пришла к выводу о том, что советская интеллигенция является преемницей дореволюционной, а потому наследницей исторического прошлого страны [ Зак , 1981]. Среди работ, посвященных партийному руководству художественной культурой, необходимо отметить исследование Ю. А. Лукина [ Лукин , 1982]. Он не только дает общее представление о содержании советской культуры, но и в отличие от предшественников выделяет в отдельную страту художественную интеллигенцию. В статье «Некоторые аспекты изучения истории советской интеллигенции» С. А. Федюкин определил основные пути формирования интеллигенции в переходный период [ Федюкин , 1980]. Данная статья, по сути, положила начало пересмотру доминирующей в исторической науке концепции советской интеллигенции, переосмыслению проблемы привлечения специалистов к сотрудничеству, объективному анализу идейно-политических позиций социальной группы [ Федюкин , 1983].

В целом первый этап советской историографии культуры и интеллигенции оказался наиболее продуктивным в плане рассмотрения вопроса о роли художественной интеллигенции в общественном развитии. Советскими учеными был накоплен огромный фактический материал, проделана значительная источниковедческая работа, были созданы соответствующие научные школы (Свердловск, Новосибирск и др.). В результате возникли предпосылки исследования культуры и творческой интеллигенции во второй половине 1980-х гг.

Начало второго этапа развития историографии культуры и интеллигенции совпало с периодом «перестройки». В условиях демократических преобразований в государственной и политической системе России исследователи получили относительно широкий доступ к архивным материалам. На волне гласности, ослабления политического давления на историческую науку в научной среде возник интерес к ранее не рассматривавшимся темам. С середины 80-х до начала 90-х гг. ХХ в. стали закладываться основы изучения проблем интеллигенции известными историками В. С. Волковым, М. Е. Главацким, В. Т. Ермаковым и другими [ Волков , 1985; Главацкий , 1987]. Число публикаций по проблемам интеллигенции значительно возросло. Практически все исследователи истории интеллигенции в той или иной степени касались проблемы ее отношений с властью, кроме того, они стали предметом специального изучения [ Барбакова , 1991; Белова , 1991].

В конце 1980 – начале 1990-х гг. в научных публикациях начался поиск истоков неосталинизма, проявления и последствия которого очевидны в официальной культурной политике позднего советского периода. Так, М. Р. Зезина пришла к выводу о возвращении власти на рубеже 1960-х и 1970-х гг. к неосталинизму [ Зезина , 1990]. Анализ причин духовного кризиса общества в эти годы, его проявлений и социально-психологических последствий осуществила Е. Ю. Зубкова [ Зубкова , 1990].

Изучение провинциальной культуры и интеллигенции проводилось и на региональном уровне. Художественная интеллигенция регионов в отличие от столичной, формирующей, занимает более скромное положение в социальной структуре. Но именно ей принадлежит заслуга в поддержании духовно-нравственного здоровья населения регионов. История творческой интеллигенции Южной Сибири рассматривалась преимущественно в трудах общего характера, посвященных истории культуры в целом, либо изучалась литературоведами и искусствоведами. Каких-либо крупных работ историографического характера, так или иначе затрагивающих деятельность творческой интеллигенции Южной Сибири, опубликовано не было.

Важным событием в жизни научной общественности страны стал выход в свет многотомного академического издания «История Сибири», которое насыщено огромным фактическим материалом, раскрывающим в том числе «узловые» проблемы культурного строительства [История Сибири, 1968]. Несмотря на то что история интеллигенции не выделена в отдельную проблему, на каждом этапе социалистического строительства освещается процесс создание культуры и искусства, в том числе национальных. Абстрагируясь от идеологической направленности издания, отметим стремление авторов показать новые направления в развитии литературы, искусства и формировании художественной интеллигенции в послевоенные годы и в дальнейшем. Ценность этого издания заключается в том, что его богатый материал дает импульс исследованию истории культуры и интеллигенции регионов страны.

Исследование развития культуры сибирской провинции становится более интенсивным в 1980–1990-е гг. В контексте историко-партийных работ, трудов по промышленному и социальному освоению Сибири затрагиваются аспекты государственной политики в области культуры совре- менного сибирского региона. В работе «Состояние и проблемы изучения истории художественной культуры Сибири» В. Л. Соскин и М. Г. Шуряк на материале художественной культуры Сибири сделали ряд важных замечаний и теоретических выводов, охарактеризовали состояние изучения истории художественной культуры Сибири и предложили пути его улучшения [Соскин, Шуряк, 1988]. В частности, они отметили, что «историей художественной культуры в широком и всестороннем плане не занимается никто» [Там же, с. 7].

В работе В. Г. Рыженко рассматриваются как общие вопросы историографии государственной политики в области культуры, так и региональные [ Рыженко , 1990]. По ее мнению, «советская культура как результат общей, но разнонаправленной деятельности "верхов" и "низов" оформилась как уникальный субкультурный сплав», который концентрировался в местных культурных гнездах и проявлялся в деятельности различных «носителей культур и субкультур»» [Там же, с. 37]. Автор считает, что тема «культура и власть» относится к наиболее острым проблемам российской истории XX в.

Изучение культуры и интеллигенции в национальных районах Южной Сибири началось с образования научно-исследовательских институтов во второй половине 40-х гг. ХХ в. Достижением сибирской историографии послевоенного периода можно считать работы местных исследователей истории Тувы. В 1945 г. образовался Тувинский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории (ТНИИЯЛИ), который способствовал подготовке профессиональных ученых. Художественная интеллигенция в этом национальном районе не стала объектом исторического исследования, поскольку еще не сложилась. В работах тувинских авторов проблема формирования и развития творческой интеллигенции затрагивается фрагментарно, в общем контексте истории Тувы.

Одной из первых работ, освещающих проблемы истории культуры автономной области, стала монография Н. А. Сердобова [ Сердобов , 1953]. Она охватила значительный исторический период, по существу, всю историю Тувы. Становление молодой тувинской интеллигенции, в том числе художественной, автор рассматривает в контексте развития тувинской культуры.

В работах Х. М. Сейфулина, Ю. Л. Аранчына вопрос о формировании художественной интеллигенции специально не поднимался. Но авторы раскрывают особенности формирования национальной интеллигенции на примере создания педагогической (учительской) интеллигенции [ Сей-фулин , 1954; Аранчын , 1982].

Изучение истории интеллигенции Хакасии, ее отдельных аспектов было положено статьей С. П. Ултургашева. Он впервые поставил вопросы о путях формирования интеллигенции в Хакасии, об особенностях национальных районов Сибири [ Ултургашев , 1963]. Эта работа ценна тем, что в ней была впервые поставлена проблема создания интеллигенции как исследовательская. Автор, анализируя ее, одним из первых обратился к вопросам методологического характера.

Отдельные моменты истории интеллигенции были освещены в «Очерках истории Хакасии советского периода. 1917–1961 годы» [Очерки истории…, 1963]. Достоинство этой работы в том, что в ней содержится огромный фактический материал по всем сферам развития общества, в том числе, по становлению хакасских культуры и искусства.

Одной из первых работ, посвященных музыкальной культуре Красноярского края на примере Хакасской автономной области, была статья А. П. Стоянова «Развитие музыкальной культуры хакасов» [ Стоянов , 1973, 1975]. Он считал, что просветительная работа в Хакасии в 1920-е гг. внесла оживление в становление художественной самодеятельности хакасов: складывались традиции хоровой песни, в музыкальный быт вошли русские музыкальные инструменты, появился первый струнный оркестр. По мнению А. П. Стоянова, большую роль в изучении и популяризации хакасского фольклора сыграл Хакасский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории, который ежегодно проводил слеты хакасских сказителей, приуроченные к праздничным датам, введенным Советской властью, ко дню рождения Ленина (1968, 1972). Кроме того, в своей статье он рассмотрел деятельность самодеятельных композиторов в 1970-е гг., роль Абаканского музыкального училища в развитии самодеятельного искусства хакасов. Необходимо отметить, что работы П. А. Стоянова носили в основном описательный характер, в них лишь констатировались факты развития музыкальной культуры хакасов.

Большое значение для изучения культуры и творческой интеллигенции Хакасии имели решения XXVI съезда КПСС (февраль 1981 г.), постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР

«О мерах по дальнейшему комплексному развитию на 1981–1990 годы производительных сил Красноярского края» (вторая красноярская десятилетка). Выполнение решений по развитию социально-культурного комплекса Красноярского края проходило под девизом «Превратим Сибирь в край высокой культуры». На протяжении 1980-х гг. этот почин красноярцев стал предметом пристального внимания широкой общественности, в том числе научной [ Семенов , 1982; Становкин , 1982].

Ценными для нашего исследования являются работы Г. Г. Котожекова [ Котожеков , 1984, 1992]. Его первая крупная работа «Художественная культура народностей СССР», вышедшая в 1984 г., была скорее теоретико-методологической. В ней на примере развития культур народов Южной Сибири (алтайцев, тувинцев и хакасов) были рассмотрены вопросы создания и развития художественной культуры страны, прослежены закономерности взаимодействия в условиях социализма национальных и интернациональных начал в культурах численно небольших народностей СССР. Достоинством монографии является то, что в ней обобщен опыт работы партийных организаций автономных республик и областей региона по развитию литературы, искусства, художественного творчества ранее бесписьменных народов и сделаны важные методологические выводы. Например, по мнению автора, процесс «становления и формирования культур народов Южной Сибири реализуется в конкретных условиях в соответствии со спецификой национального развития» [Там же, с. 127].

Проблемы развития культуры Хакасии в 1965–1987 гг. рассматривались в работе «Очерки истории Хакасской областной организации КПСС» [Очерки истории…, 1987]. Характеризуя партийное руководство регионом и результаты социально-экономического развития в разные пятилетки, коллектив авторов затрагивал и вопросы развития культуры. В частности, они считали, что, несмотря на первостепенную роль Хакасской областной партийной организации в развитии культуры, она недостаточно внимания уделяла человеческому фактору. Тем не менее данная работа содержит богатейший источниковый материал по данной проблеме, представленный в хронологическом порядке.

Интерес вызывают работы, освещающие национальную культуру народов Сибири. Монография «Из истории советской Хакасии» содержит статью В. В. Рукосуевой, в которой исследуются некоторые аспекты деятельности культурно-просветительных учреждений Хакасии: музея, библиотек, театра – в послевоенные годы. Изучению театральной интеллигенции Хакасии посвящена работа Э. М. Коковой [ Кокова , 1991]. Для нашего исследования интерес представляет монография режиссера хакасского драматического театра Э. М. Коковой. В ней показана история не только хакасского драматического, но и русского театра. Ценность этой книги в том, что она написана на основе личных воспоминаний автора, непосредственного участника становления театрального искусства в Хакасии.

Приоритет в исследованиях проблем художественной интеллигенции всегда принадлежал критикам и литературоведам. Особняком стоят статьи П. А. Троякова, профессионального критика и литературоведа [ Трояков , 1972, 1976, 1981]. Ценны его работы, посвященные конкретным писателям и поэтам: И. М. Костякову, Н. Г. Доможакову, М. Е. Кильчичакову, И. Г. Котюшеву, Н. Е. Тинникову, А. М. Топанову. Проблемы хакасского литературоведения и фольклористики исследованы в статьях М. А. Унгвицкой, К. Ф. Антошина [ Унгвицкая , 1976, 1978; Антошин , 1982]. Результаты творческой деятельности писателей и поэтов Хакасии рассматриваются в работах А. Л. Кошелевой [ Кошелева , 1985, 1990].

Таким образом, изучив работы советских исследователей, можно сказать, что ими была проделана значительная работа по изучению отдельных аспектов культуры и интеллигенции сибирской провинции. Имеющаяся историографическая литература определенным образом способствовала созданию объективной и относительно целостной историографии культуры и интеллигенции национальных районов Южной Сибири в 1965–1991 гг. Тем не менее вынесенная в название статьи тема специально не изучалась. Исследователи Хакасии и Тувы рассматривали проблемы культуры и интеллигенции в целом либо сосредоточивали внимание на подготовке преподавателей вузов, учителей, ученых. Практически не нашла отражение в исследованиях местных ученых партийная и государственная политика в области культуры. Отсутствие обобщающих трудов по данной проблеме в указанный период делает необходимым обстоятельное изучение этой проблемы.