Советская сельхозкооперация на Дальнем Востоке как субъект экономики: иллюзии и реальность (1920-е гг.)

Предметом новейших исследований по истории российской кооперации 1920-х гг. является деятельность сельскохозяйственной кооперации как экономического агента. Методологическим основанием для нового ракурса исторических исследований служит отказ от советской концепции нэповской кооперации как подготовительного этапа к коллективным формам организации сельскохозяйственного производства и осмысление кооперативной истории в рыночном дискурсе. Наибольший вклад в развитие данного направления вносит новосибирская школа аграрной истории. Особый интерес представляет анализ региональных особенностей развития сельхозкооперации. В настоящей статье предпринимается попытка раскрыть основные стороны функционирования дальневосточной сельхоз-кооперации как хозяйственной системы.

Сельскохозяйственная кооперация Дальнего Востока оформилась в самостоятельную систему в октябре–ноябре 1924 г., когда был создан Дальневосточный краевой союз сельскохозяйственной кредитной и промысловой кооперации (Дальсельсоюз) и его районные отделения – губернские сельсоюзы. С 1 января 1925 г. дальневосточные сельсоюзы выступают как самостоятельные агенты на аграрном рынке региона. Заготовительная работа сельхозкооперации была направлена на удовлетворение регионального спроса, усиление и расширение экспортных возможностей края. В плановом порядке кооперация закупала зерно и продукты его переработки, мясо, пушнину, мед, предметы второстепенного экспорта. Центром сбытовой работы на местах являлось сельскохозяйственное кредитное товарищество, наделенное посредническим функциями по сбыту, снабжению и переработке ¹ .

Как видно из табл. 1, свыше 78 % оборотов дальневосточной сельхоз-кооперации в сфере хозяйственной деятельности приходилось на долю заготовок и сбыта крестьянской продукции. Заготовительные операции, более половины которых составляла закупка зернопродуктов, росли опережающими темпами. В 1927/28 хозяйственном году (далее – г.) объем кооперативных закупок крестьянской продукции превысил плановые показатели, что во многом объясняется общей конъюнктурой регионального аграрного рынка. Всего в 1927/28 г. государственными и кооперативными организациями на Дальнем Востоке было закуплено 14,9 млн пудов зерна, в том числе сельскохозяйственной кооперацией около 5,0 млн пудов. Только Амурсельсоюз заготовил сельхозпродукции, главным образом зерна, на сумму 3,78 млн руб., что было в 3,3 раза больше закупок предыдущего заготовительного сезона ² .

Таблица 1. Динамика оборотов сельскохозяйственной кооперации Дальнего Востока

	Тыс. руб.			В %%
	1924/25 (факт)	1926/27 (факт)	1927/28 (план)	1924/25 (факт)	1926/27 (факт)	1927/28 (план)
Оборот по сбыту и заготовкам	2521,8	5025,5	10359,5	100,0	78,1	80,5
В том числе по зернопродуктам	834,8	2807,1	5249,2	33,1	43,6	40,8
Оборот по снабжению	-	1411,1	2505,4	-	21,9	19,5
Всего	2521,8	6436,6	12864,9	100,0	100,0	100,0

Источник: РГАЭ. Ф. 3983. Оп. 2. Д. 125. Л. 188.

Столь впечатляющий рост объемов хлебозакупа лишь на первый взгляд выглядит доказательством успешности кооперативной политики советской власти, постоянно и на всех уровнях декларировавшей курс на расширение хозяйственной деятельности сельхозкооперации и превращение ее в основного заготовителя крестьянской продукции ³ . Повседневная экономическая практика уже с 1922 г. была нацелена на ремономолизацию хлебного рынка ⁴ , что задавало условия хозяйственной деятельности сельсоюзов.

Основным способом сосредоточения контроля над хлебными ресурсами в руках государства было распределение заготовительного рынка между ограниченным числом государственных и кооперативных организаций. На Дальнем Востоке с 1925 г. плановыми заготовителями становятся сельскохозяйственная (Дальсельсоюз), потребительская (Дальневосточный краевой союз потребительских обществ – Далькрайсоюз) кооперация и государственное АО «Хлебопродукт» (с 1928 г. – АО «Союзхлеб»).

Распределение квот на закупки сельхозпродукции перед началом каждой заготовительной кампании сопровождалось острыми межведомственными противоречиями и аппаратной борьбой, в ходе которых конкурирующие стороны всячески стремились ограничить деятельность друг друга. Руководство дальневосточных сельсоюзов пыталось обратить внимание регулирующих органов на недоучет роли сельскохозяйственной кооперации на региональном рынке, указывало на противодействие

АО «Союзхлеб» и Далькрайсоюза своей работе; перед началом каждой кампании ходатайствовало об ограничении деятельности потребительской кооперации на зерновом рынке ⁵ . Несмотря на это за Дальсельсою-зом в 1925/26 г. планом хлебозаготовок было закреплено только 22 % хлебного рынка (1 010 тыс. пудов), в 1926/27 г. – 32 % (2 375 тыс. пудов), в 1927/28 г. – 29,1 % (3 948 тыс. пудов) ⁶ .

Хозяйственную работу системы сельхозкооперации на протяжении всего нэпа ограничивала хроническая нехватка оборотных средств. Денежные ресурсы дальневосточных сельсоюзов были совершенно недостаточны по сравнению с задачами, стоявшими перед ними. В 1925 г. на усиление оборотных средств кооперации было направлено 10 млн руб. На долю сельскохозяйственной кооперации РСФСР из этого фонда предназначалось 2,5 млн руб. Это была капля в море: только дальневосточные сельсоюзы подали заявки на 2,7 млн руб. ⁷

В период нэпа дальневосточная сельхозкооперация могла развивать свою работу только на заемные средства. Однако банковский кредит был дорог: сбытоснабженческие операции сельсоюзов кредитовались под 9–11 % годовых. Обычной практикой были задержки с финансированием. Архивные документы пестрят сведениями о несвоевременном выделении и недостаточности кредитов под хлебозаготовки, об отказе в финансировании закупок второстепенных сельхозпродуктов, регулярных перебоях в поступлении уже выделенных средств на счета кооперации. Руководители Дальсельсоюза и Дальневосточного края были вынуждены постоянно добиваться у центральных ведомств долгосрочных ссуд под заготовки, нередко, впрочем, безуспешно ⁸ . Сталкиваясь с нехваткой целевых средств на заготовки, первичные кооперативы вынуждены были направлять на эту деятельность часть денег, предназначенных для кредита. Так, в 1925/26 г. в 7 кредитных товариществах, по которым имеются сведения, из 226 тыс. руб., полученных для выдачи ссуд, на сбытоснабженческие операции было направлено 25,8 тыс. руб. ⁹

Действенным инструментом регулирования хлебного рынка было районирование заготовителей, проводившееся в целях обеспечения преимуществ государственным организациям в местах массового скопления зерна ¹⁰ . Начиная с 1926 г. в директивном порядке определялись не только районы действия и квоты заготовительных организаций, но и местонахождение и емкость ссыпных пунктов, где они могли вести закупки, направление движения потоков зерна. В 1928 г. на Дальнем Востоке преимущественное право ведения заготовок в местах наибольшей концентрации хлебных потоков было закреплено за АО «Союзхлеб». Сельсоюзы в узловых пунктах производящих районов могли заготовить только 55 % от своего планового задания, остальное они должна была получить в «глубинных пунктах», где параллельно с ними, как правило, скупал зерно и Далькрайсоюз ¹¹ .

В 1925–1926 гг. Дальсельсюз осуществляет централизацию заготовительных операций. В первую очередь жестко запрещались любые сделки с частными хлеботорговцами и пресекалась распространенная ранее практика заключения прямых договоров низовыми кооперативами со сторонними государственными и кооперативными организациями ¹² . Все уровни сельхозкооперации связывались договорами сбыта-снабжения, согласно которым непосредственный закуп продукции у крестьянства вели первичные кооперативы, имевшие право сбывать ее только своим районным союзам. Так, если в 1925/26 г. приморские «низовки» 25 % сырья реализовали через частные и иные государственно-кооперативные организации, то в 1926/27 г. – только 6,1 % ¹³ . Для районных сельсоюзов основным контрагентом по сбыту заготовленного зерна являлся Дальсельсоюз, обеспечивавший его продвижение к конечным получателям ¹⁴ .

В конце нэпа сложившаяся система кооперативной заготовительной работы была разрушена. С 1927 г. низовые кредитные товарищества, попадавшие в районы действия государственных заготовительных организаций, обязывались вести заготовки по договорам с этими организациями, а не со своим сельсоюзом. В Амурском округе к АО «Хлебопродукт» и Мукомольному тресту были прикреплены 7 кредитных товариществ. В сезон 1927/28 г. только 3 товарищества, по которым имеются неполные сведения, закупили для АО «Хлебопродукт» свыше 320 тыс. пудов зерна ¹⁵ . Действительный вклад «приписанных» к акционерному обществу сельских кооперативов в выполнение плановых заданий был значительно выше.

Логическую точку в этом процессе поставило решение апрельского 1928 г. пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), обязавшие кооперативные заготорга-низации заключать с «Союзхлебом» генеральные договоры, согласно которым весь приобретенный ими в порядке выполнения плана хлеб следовало сдавать на ближайшие мельницы, элеваторы, пристанционные и пристанские заготовительные пункты акционерного общества ¹⁶ . Дальневосточная сельскохозяйственная кооперация должна была сдавать основные продовольственные культуры АО «Союзхлеб», рис – Центросоюзу, маслосемя-на – Масложирсиндикату ¹⁷ .

В 1928–1929 гг. удельный вес хлебозкупа в планах кооперативной заготовки начал снижаться, что было результатом смещения акцентов в государственной политике: контроль за зерновыми ресурсами окончательно переходил государственным предприятиям, а перед сельхозкооперацией была поставлена задача налаживания централизованного сбыта второстепенной продукции сельского хозяйства ¹⁸ .

Позиции дальневосточных сельсоюзов на рынках второстепенных сельскохозяйственных продуктов на протяжении всего нэпа оставались слабыми. Здесь главным заготовителем оставалась потребкооперация: Далькрайсоюз скупал более половины товарного мяса и овощей. Закупки продуктов крестьянского хозяйства вели так же другие кооперативные и государственные организации и частники, значительные объемы сельхозпродукции крестьянство реализовывало самостоятельно на городских и сельских базарах19.

В период нэпа так и не стали на Дальнем Востоке массовым явлением и специальные виды кооперации (табл. 2)

Таблица 2. Структура сельскохозяйственной кооперации ДВО на 1 октября 1925 г.

Вид кооператива	Численность сельхозкооперации		В том числе состоят в сельсоюзах
	Кооперативов, ед.	Количество членов, чел.	Кооперативов, ед.	Членов, чел.
Кредитные товарищества	151	47 964	97	32 664
Товарищества по переработке (маслобойные, маслодельные, мельничные)	92	8 593	37	3 473
Производственноподсобные (пчеловодческие, мелиоративные, животноводческие)	95	2 208	22	673
Коллективные хозяйства (СХА, ТОЗ, коммуна)	231	5 680	78	1 577
Всего	569	64 445	234	38 387

Источник: Дальневосточный краевой союз сельскохозяйственной кредитной и промысловой кооперации «Дальсельсоюз». Отчет за 1925 год. Хабаровск, 1926. С. 6.

Как видно из табл. 2, специализированные кооперативы объединяли незначительное число крестьянских хозяйств: в товариществах по переработке состояли 13,4 % всех кооперированных крестьян, в производственноподсобных – 3,4 %. По отношению ко всему количеству крестьянских дворов на Дальнем Востоке в специализированные объединения вступили всего около 5 % хозяйств. К концу нэпа ситуация принципиально не изменилась: количество и удельный вес объединяемых специальными и вспомогательными товариществами крестьянских дворов выросли нена-много ²⁰ .

Серьезную проблему для советского государства, стремившегося поставить экономических агентов под неусыпный административный контроль, создавало упорное уклонение перерабатывающих и подсобных товариществ от членства в каких бы то ни было союзных объединениях. В 1925 г. в целом по региону 60 % товариществ по переработке и 77 % подсобных кооперативов оставались самостоятельными (см. табл. 2). В 1928 г. в Амурском округе, где работа по вовлечению крестьянских кооперативов в сельсоюз велась наиболее успешно, 42 % мельничных и маслобойных товариществ и 98% животноводческих, овощеводческих и машинных товариществ оставались, в терминологии того времени, «дикими», то есть сохраняли свой независимый статус21. В Забайкалье на положении «диких» в 1926 г. работали 65,7 % маслоартелей, в 1927 г. – 64,2 %22.

Развитие специализированной кооперации на Дальнем Востоке имело ярко выраженную географическую специфику. Молочная и маслодельная кооперация развивалась в Приморье и Забайкалье. В амурской деревне кооперативов по переработке молока не было, но здесь сосредоточивались практически все дальневосточные мельничные и маслобойные товарищества: в 1926 г. 26 мельничных товариществ из 30 и все 4 маслобойные. Многие амурские кооперативы по переработке были образованы еще до революции, имели хорошо оборудованные и высокопроизводительные паровые вальцовые мельницы ²³ . Помимо сельскохозяйственных кооперативов собственные перерабатывающие мощности имелись у потребительской кооперации, государственных предприятий и местных исполкомов советов.

Особый интерес представляет эволюция дальневосточного маслоделия. Как известно, в Европейской России и Сибири до революции молочная и маслодельная кооперация сформировалась в мощную и прибыльную хозяйственную систему, отличавшуюся хорошей динамикой развития, строгим соблюдением форм и методов кооперативной работы ²⁴ . На Дальнем Востоке до революции промышленная переработка молока находилась в стадии начального становления, при этом обозначились две модели развития маслоделия. Кооперативная модель реализовывалась в Забайкалье, где в 1911 г. появились правительственные инструкторы молочного хозяйства и были организованы первые молочные артели в селах Зорголь и Дурой. К 1917 г. в Забайкалье работало 40 артелей, производивших до 10 тыс. пудов масла в год ²⁵ . В Приморье переработкой молока занимались в основном частные заводы: в 1917 г. их насчитывалось 27, в то время как кооперативных всего 3 ²⁶ .

Период революции и Гражданской войны по-разному отразился на состоянии маслоделия в этих районах Дальнего Востока.

В Забайкалье к 1920 г. большинство маслоартелей приостановили работу, некоторые ликвидировались ²⁷ . К 1925 г. численность маслодельных кооперативных заводов была практически восстановлена: их насчитывалось 38. В 1927 г. в 47 забайкальских селениях функционировали 42 кооперативных предприятия, 5 из них принадлежали потребительской кооперации, остальные – специализированным артелям ²⁸ .

В Приморье 1918–1922 гг. – время быстрого роста местного маслоделия. Причина – изменение конъюнктуры приамурского и приморского рынков молочных продуктов в ходе революции и Гражданской войны, когда подвоз продуктов из Сибири прекратился и молочные продукты сильно подорожали. К 1923 г. в Приморье открылось 49 новых маслодельных заводов, 26 из которых – частные. Предприятия создавались по нескольку штук в год в одном и том же селе, основная часть заводов была сконцентрирована в Никольск-Уссурийском районе. Однако уже в 1924 г. большинство частных производств закрылись, после чего основным переработчиком молочной продукции становится кооперация. В 1926 г. в 55 селениях Владивостокского округа работали 68 заводов, в том числе 13 частных, 20 артельных и 35 принадлежали потребительским (15), сельскохозяйственным (16) и кредитным (4) товариществам. Быстро развивалось кооперативное маслоделие в приханкайских районах, где переписью 1923 г. было учтено всего 6 маслодельных и сыроваренных заводов, а в 1926 г. работало уже 26 про-изводств ²⁹ .

Маслодельная кооперация влияла на стратегии экономического поведения сельчан. Наличие перерабатывающих мощностей в деревнях стимулировало крестьянство к вступлению в кооператив: в селах Читинского округа, имевших маслозаводы, членами артелей были 77 % крестьян, в Сретенском округе – 44 %. Население стремилось увеличивать поголовье и улучшать качество молочного стада. За 1926/27 г. число коров в забайкальских кооперированных дворах выросло на 7,6% ³⁰ . В Приморье общее поголовье коров только за 3 года, с 1923 по 1925 г. выросло на 3,2 тыс. голов (с 72,9 до 76,2 тыс. голов). Основная часть увеличения приходилась на традиционно производившие товарное молоко хозяйства Никольск-Уссурийского и Спасского районов, которые, к тому же, выбраковывали низко продуктивный скот, заменяя его более производительными симментальской и голландской породами ³¹ . Яркий пример позитивного влияния кооперации на крестьянскую экономику – история приморского села Хороль. Кризис традиционной системы земледелия заставил хорольцев заняться товарным животноводством: в годы нэпа в этом селе резко увеличивается поголовье скота. Ключевую роль в становлении новой отрасли сельского хозяйства сыграл местный кооператив, обеспечивший население племенным скотом и организовавший сбыт молочных продуктов ³² . Экономический выбор хорольцев, сделанный в 1920-х гг., оказался исторически перспективным: крупное перерабатывающее предприятие ООО «Молочные продукты» успешно работает в этом селе и в настоящее время.

В целом, во второй половине 1920-х гг. маслодельная кооперация помимо членов артелей обслуживала до трети товарных молочных хозяйств Забайкалья и Приморья, или 16820 дворов, в которых насчитывалось до 33 813 коров. В 1926 г. объемы производства молочной продукции на

Дальнем Востоке достигли дореволюционных размеров: на рынок было поставлено 32,6 тыс. пудов масла и 10,2 тыс. пудов сыра ³³ .

Специалисты высоко оценивали перспективы развития дальневосточного маслоделия, полагая, что в ближайшее время потребительский спрос будет полностью удовлетворяться за счет краевого производства. В целях расширения сбыта молочной продукции кооператоры зондировали ближайшие рынки: небольшие партии продукции вывозились из Приморья на Сахалин и Камчатку, пробные партии масла и сыра поставлялись на линию КВЖД и в другие районы Китая ³⁴ .

Дальнейшее развитие переработки молока требовало решения ряда организационно-экономических и технических проблем. Большинство дальневосточных кооперативных предприятий были «карликовыми» с плохой технической оснащенностью. Как привило, заводы располагались в неприспособленных для переработки молока помещениях, не имели механических двигателей и промышленных холодильников, современных приборов и специального оборудования. Техническая отсталость – основная причина низкого качества продукции дальневосточных маслоделов. В Приморье из 68 заводов первосортное масло могли производить не более 10, сыр – 2–3 завода. В 1927 г. Дальсельсоюз проводил конкурс на лучший сорт масла. Все представленные образцы имели недостатки, отнесенные экспертной комиссией исключительно к неудовлетворительному оборудованию и плохому техническому состоянию маслозаводов ³⁵ .

Проблема технической оснащенности маслоделия в 1920-х гг. остро стояла не только на Дальнем Востоке. Деградация материально-технической базы – основная причина резкого снижения качества сибирского масла и эффективности маслоделия в Сибири в условиях нэпа. Государство, заинтересованное в сохранении такого важного источника валютных поступлений как экспорт сибирского масла и стремящееся к монополизации масляного сегмента аграрного рынка, с 1926 г. реализует программу укрупнения и технического переоснащения маслодельных заводов. На эти цели в Сибирь к 1929 гг. было вложено 9 269,8 тыс. руб., на которые построили 1 700 предприятий, отвечавших всем современным требованиям ³⁶ .

В отличие от сибирского дальневосточное маслоделие не представляло реального экспортного интереса. Поэтому в первой половине 1920-х гг. кредиты на развитие молочной кооперации региона практически не отпускались. В 1925/26 г. на молочное дело Дальсельбанк предполагал направить 60 тыс. руб. из 231,4 тыс. руб., ассигнуемых на развитие животноводства. В действительности было выделено всего 31,8 тыс. руб. Комплексное кредитование маслодельных кооперативов, включая сбытовые операции, началось только в 1926/27 г., когда на развитие переработки молока предполагалось направить уже 220 из 586,5 тыс. руб., отпущенных Дальсель-банком на животноводство, в том числе на организацию сбыта молочной продукции 145 тыс. руб. ³⁷

Ситуация не изменилась вплоть до конца нэпа. Оргколлегия Дальсель-союза 6 мая 1929 г. отмечала недостаточный масштаб и неудовлетворительное выполнение мероприятий по развитию молочной кооперации в крае, подчеркнув, что кредитные организации и сельсоюзы практически не занимаются проблемами маслоделия, в аппарате Дальсельсоюза даже не предусматривалась должность инструктора маслодельной коопера-ции ³⁸ . Оргколлегия утвердила план развития кооперативного маслоделия, однако для его реализации уже не оставалось исторического времени.

Таким образом, деятельность сельскохозяйственной кооперации Дальнего Востока на хлебном рынке 1920-х гг. разворачивалась в противоречивых условиях. С одной стороны советская власть подчеркивала ведущее место сельскохозяйственной кооперации в организации рынков сбыта для крестьянской продукции. В то же время, повседневная практика государственного регулирования была направлена на обеспечение преимуществ государственным хлеботоргующим организациям, что ставило сельскохозяйственную кооперацию в заведомо невыгодное положение. В начальной стадии развития находилась на Дальнем Востоке и такая знаковая отрасль кооперативной работы как маслоделие. Маслодельные артели охватывали незначительное число селений и дворов, практически не были связаны со специализированными кооперативными общесоюзными центрами, только меньшая часть из них находились под контролем сельсоюзов.

В целом, несмотря на декларации приоритетной роли сельскохозяйственной кооперации на аграрных рынках и все попытки обеспечить эти приоритеты, дальневосточные сельсоюзы так и не смогли закрепить за собой статус основных заготовителей крестьянской продукции. К концу 1920-х гг. сельхозкооперация как субъект аграрного рынка полностью лишилась экономической самостоятельности.