Советская социальная евгеника и нацменьшинства: ликвидация сифилиса в Бурят-Монголии как элемент программы модернизации национального региона (1923-1930-гг.)

В статье рассматривается малоизученный исторический аспект социальной модернизации окраинных национальных меньшинств Советской России. В фокусе исследования находится кампания по борьбе с сифилисом в Бурят-Монголии, проводившаяся в 1923–1930 гг. совместными силами Бурнаркомздрава, Наркомата здравоохранения РСФСР, Государственного венерологического института, Особого общества содействия германской науке, известных советских и германских ученых. Это была государственная многоуровневая программа, направленная как на ликвидацию эпидемии, так и на общее оздоровление нации, улучшение наследственности и повышение рождаемости у бурят. По сути, кампания представляла собой исторический пример практического применения советской евгеники в условиях геополитической периферии СССР. В планах руководства страны были не только краткосрочные региональные цели, но и долгосрочные геополитические перспективы.

БАШКУЕВ Всеволод

К началу 1920-х гг. большевики убедились в тщетности попыток экспорта пролетарской революции в Европу и переориентировали свои геополитические амбиции на Восток. Там они форсированно принялись за строительство национальных автономий. 30 мая 1923 г. была создана Бурят-Монгольская АССР. Ключевое геополитическое положение в зоне центральноазиатского лимитрофа превращало ее в «форпост социализма на буддийском Востоке». На бурят возлагалась геополитическая миссия воздействия на соседние монголоязычные народы наглядным примером успешной социальной модернизации. Советский нарком иностранных дел Г.В. Чичерин прямо говорил, что создание бурят-монгольской государственности в составе Советской республики приведет к усилению влияния СССР на народы Дальнего Востока и пробудит их для сближения с первым в мире пролетарским государством в борьбе против импе риализма¹.

¹ Елаев А.А. Бурятский народ: становление, развитие, самоопределение. – М. : РАГС, 2000, с. 186.

Однако для реализации амбициозных геополитических целей большевикам требовалось решить многочисленные проблемы регионального социальноэкономического развития. Автохтонное население Бурят-Монголии, в дореволюционный период практически не охваченное централизованной медицинской помощью, было подвержено инфекционным болезням, наиболее распространенными из которых были сифилис, туберкулез и трахома. Следствием была высокая смертность и низкая рождаемость у коренных народов1. Необходимо было ликвидировать вредные социальные явления, улучшить наследственность и повысить рождаемость. Такая цель требовала высокой степени координации усилий государства, научных и образовательных учреждений и четко укладывалась в русло национальной политики 1920-х гг.2

Наибольшую тревогу Бурнаркомздрава и специалистов Наркомата здравоохранения РСФСР вызывала широкая распространенность сифилиса в республике. Основатель советской научной венерологии В.М. Броннер писал: «Максимально поражена сифилисом Бурято -Монгольская республика, где, в среднем, среди населения установлено 42% сифилитиков (на острове Ольхон у зап. берега Байкала – 61%)»3. Заместитель наркома здравоохранения БМАССР В.Н. Жинкин в своем отчете давал еще более драматичную картину, утверждая, что число больных могло достигать 200 тыс. чел. (при населении БМАССР чуть более 500 тыс. чел.). При этом разница между зарегистрированными случаями сифилиса среди бурят и русских местами достигала 38 раз (Боханский аймак БМАССР).

Принимая во внимание низкую рож- даемость (17,6 на 1 000 чел. у бурят по сравнению с 45,5 на 1 000 у русских в 1924 г.)4, большое число выкидышей, мертворождений и распространенность врожденного сифилиса, врачи опасались скорого вымирания бурят. Такой сценарий противоречил планам большевиков по созданию новой бурятской нации, которая могла бы стать инструментом геополитического влияния на народы буддийского Востока. Поэтому, начиная с 1923 г., была развернута комплексная программа, включавшая тщательное медицинское обследование населения, создание сети венерологических диспансеров и пунктов, научное исследование заболевания в специфических условиях БМАССР, информирование населения об опасности болезни, пропаганду личной и общественной гигиены, охрану материнства и младенчества.

Советские специалисты уделяли особое внимание социальным причинам распространения инфекции. В Бурят-Монголии 1920-х гг. сифилис однозначно признавался «болезнью в подлинном смысле слова бытовой». Ее причины, по мнению советских врачей, лежали в антисанитарных условиях традиционного быта кочевников-бурят (нежелание мыться, привычка делиться курительной трубкой, одеждой, постельными принадлежностями и т.д.). Такая «культурная отсталость» бурятского народа, сконструированная отчасти вследствие непонимания реалий кочевого образа жизни, стала рассматриваться как первопричина эпидемии. Поэтому на осуществление «культурной революции» были брошены значительные силы.

Основная информация по истории борьбы с сифилисом в Бурят-Монголии сохранилась в опубликованных отчетах «обследовательских венерологических отрядов». На основе собранных этими мобильными группами данных составлялись статистические таблицы, определялись основные проблемные районы, принимались решения об открытии там специализированных медицинских учреждений. Особый интерес представляют также антропологические и этнографические наблюдения сотрудников венотрядов, проливающие свет на особенности вос- приятия бурятского традиционного быта специалистами, получившими европейское медицинское образование и боль -шевистскую идеологическую подготовку. Вот как, например, описывал санитар -ную ситуацию в бурятском улусе началь ник обследовательских венотрядов 1924 и 1925 гг. Д.А. Лапышев: «Постельных при -надлежностей “по штату” не полагается; на полу и на кошме, предназначенной днем для сидения, ночью спят вповалку мужчины, женщины и дети, прикрыва-ясь... теми шубами и халатами, в которых постоянно ходят. Шаровары и рубаха... никогда не моются и носятся их облада телем до тех пор, пока от ветхости сами не свалятся». «Бани здесь совершенно отсутствуют, а купанья бурят не признает. Мыла здесь в обиходе не существует... на наши утренние умывания стекалось поглазеть, как на что то странное и никогда не виданное, почти все населе ние улуса...»1.

Из 155 семей бурят, обследованных отрядом Д.А. Лапышева в Агинском аймаке, только 49 семей не были больны сифилисом. Среди обследованных около половины выявленных сифилитиков (42,5%) были в пределах от 20 до 40 лет, т.е. в наиболее цветущем, фертильном и ценном в хозяйственно - экономическом отношении возрасте. Среди факторов, осложнявших работу, Д.А. Лапышев отмечал и «изумительную нетребователь ность» бурят к своему самочувствию. Особенно сложно было определить, каким путем и когда произошло зара жение. У агинских бурят 37,5% рождав-шихся детей не доживали до года, а 50,6% умирали ранее наступления 12 летнего возраста. Д.А. Лапышев считал, что льви-ная доля этих смертей вызвана сифили сом. К близким выводам приходили и другие исследователи.

Неутешительные выводы специали -стов венотрядов подтверждали опасения Бурнаркомздрава и ряда авторитетных медицинских специалистов, что вензабо левания оказывают сильнейшее влияние на воспроизводство населения у бурят. И.Г Закс и С.Т Ильин, работавшие в составе венотряда в Хоринском аймаке летом и осенью 1926 г., отмечали влияние сифилиса на вымирание и вырождение населения, на высокую детскую смерт ность в грудном возрасте и дегенерацию детей — врожденных сифилитиков2.

Венотряды определили, что в тради ционной среде бурятских улусов половой путь заражения был столь же распро странен, как и бытовой. Отмечалась бес порядочность и легкость у бурят половых отношений. «Беременность и деторожде ние до брака, — писал Д.А. Лапышев, — нисколько не компрометируют девушку; напротив, подобный казус в ее жизни рассматривается как доказательство ее несомненной способности быть матерью и аттестует ее в глазах окружающих, в том числе женихов, с самой выгодной и луч шей стороны»3.

Доктор А.М. Пестерев, впоследствии главный врач Верхнеудинского вен диспансера, работал в Хоринском и Еравнинском аймаках в 1925—27 гг. и в Закаменском аймаке в 1930 г. Он отмечал, что 55,7% обследованных мужчин и 78,7% женщин начали половую жизнь в воз расте 14—16 лет, и выделил ряд факторов, объяснявших столь раннее вступление в половую жизнь. Среди них — жилищная скученность, при которой дети с ран него возраста видят половые отношения своих родственников; злоупотребление алкоголем; отсутствие знаний о венери ческих болезнях и их опасности. В бурят ских семьях, где ребенок расценивался как смысл существования, а беспло-дие считалось проклятием и вызывало общественное порицание, при высо кой детской смертности и муж, и жена в семье склонялись к внебрачным связям с целью завести потомство. Резюмируя свое исследование, А.М. Пестерев писал: «Задачей социальной венерологии при построении лечебно профилактических методов борьбы должно быть скорейшее оздоровление полового быта и быта семьи вообще, чтобы парализовать инфекции сифилиса и гонореи, дальнейшее движе ние которых может привести к вырожде нию бурятской народности»4.

Находившиеся на переднем крае борьбы обследовательские венотряды не только собирали ценный материал, позволявший внедрять меры по ликвидации эпидемии сифилиса и других социальных болезней. Они активно занимались санитарной пропагандой. Демонстрируя кочевникам возможности медикаментозного лечения препаратами ртути, висмута и неосаль-варсаном, советские медики параллельно вели борьбу с ламской и традиционной шаманской медициной. В то же время И.Г Закс и С.Т Ильин в своем отчете писали, что помощь, оказанная высо-кому иерарху Эгитуевского дацана, не только дала возможность обследования лам и хувараков, но и позволила получить для изучения тибетские травы, использо вавшиеся ламами для лечения сифилиса, гонореи и туберкулеза. Во время работы советско - германской экспедиции 1928 г. ламы пугали бурят, что врачи берут кровь для наведения порчи. Однако когда бук вально на глазах на ноги стали подни маться лежачие больные, ламы начали отправлять обращавшихся к ним бурят в расположение экспедиции. Но при этом ламы внушали, что на самом деле это европейские врачи приехали учиться мастерству у них и что без их благослове ния излечение не наступит1.

Санитарная пропаганда активно велась и в периодической печати. Объявлялись дни и месячники борьбы с венериче скими заболеваниями, изготавливались плакаты, муляжи, наглядные пособия для домов санитарного просвещения, про водились публичные лекции, печатные материалы переводились на бурятский язык. Проводилась работа по борьбе с проституцией, создавались программы бытовой и социальной адаптации бес призорных женщин, специальные обще жития, дома временного пребывания и трудовые артели2.

Системность и прочную связку с ведущими советскими и зарубежными медицинскими центрами обеспечили совместные советско германские экспе диции для изучения сифилиса в Бурят -Монголии. Первая состоялась в 1926 г. В ее состав вошли В.М. Броннер, немецкие дерматолог А. Штюмер и психоневро -лог К. Вильманс, стремившийся прове-рить свою гипотезу о взаимозависимости сальварсанотерапии и нейросифилиса3. Вторая, более масштабная и результатив ная экспедиция состоялась летом 1928 г. в Хоринском аймаке БМАССР. Медики были экипированы по последнему слову техники — в Бурят - Монголию привезли даже новейшую рентгеновскую уста новку. В день принималось и осматри валось 150—200 чел. В ходе экспедиции было сделано немало важных научных открытий.

Если германский состав экспедиции занимался исключительно работой с пациентами и научными исследовани ями, советские специалисты работали по несколько иной схеме. Два антрополога из Комиссии по изучению племенного состава (КИПС) АН СССР вместе с вра-чами занимались подробными опросами пациентов («откровенные интервью») об их бытовых привычках, сексуальных обычаях, гигиене. Сбор подобной инфор мации был ключевым пунктом в исследо вательской программе советских ученых, искавших, прежде всего, социальные причины массового заражения сифили сом4.

Одним из важных решений, принятых по итогам экспедиции, было создание на базе бактериологической лаборатории в Верхнеудинске Института социаль ной гигиены, в задачи которого входило определение причин низкой рождаемо сти у бурят, изучение социальных болез ней, прежде всего сифилиса и туберку леза, а также специальные исследования, направленные на перевод кочевников на оседлый образ жизни5.

Решительные и скоординирован ные действия Бурнаркомздрава, Наркомздрава РСФСР и целого ряда других ведомств и учреждений привели к существенному снижению заболевае мости сифилисом в Бурят Монголии. За несколько лет были открыты 6 венеро логических и два туберкулезных диспан сера в аймаках БМАССР, венерологический и туберкулезный диспансеры в г. Верхнеудинске. Лечение венерических болезней стало действительно массовым явлением. За 3 года в Верхнеудинском венерологическом диспансере было зарегистрировано 95 870 посещений. Эта колоссальная цифра свидетельствовала об эффективности проводимой Бурнаркомздравом кампании.

Таким образом, кампания против сифилиса, проводившаяся в Бурят-Монголии в 1920-х гг., стала успешным примером оздоровления одного из крупных коренных народов Сибири и доказательством эффективности комплексного подхода большевиков к этой проблеме. Определяя бурят как «культурно отсталую» народность, используя колониальную терминологию, большевики полностью переосмыслили ее значение. Провозгласив сифилис «бичом коренных народов» и «наследием царского режима», они облекли колониальный дискурс в модернизаторскую оболочку и ввели в него элементы позитивной социальной евгеники. Это выразилось в борьбе за улучшение наследственности, повышение рождаемости, физическое и нравственное оздоровление бурятского народа, а также в наделении его геополитической и цивилизаторской миссией в отношении, прежде всего, монгольского народа, испытывавшего серьезные проблемы социальноэкономического развития. Не случайно многие врачи, оказывавшие в 1930-е гг. медико-санитарную помощь Монголии, были бурятами.

В своем стремлении за короткое время создать новую бурятскую нацию социалистической генерации большевики шли в русле европейской социальной евгеники, фокусируя внимание на человеке и его теле, стимулируя рождаемость, улучшение наследственных характеристик, вводя новые практики охраны материнства и младенчества и борясь с негативными социальными явлениями. Кампания по борьбе с опасной социальной болезнью была одним из наиболее успешных социальных экспериментов периода раннего социализма и стала важным элементом модернизации региона и процесса нацие-строительства бурятского народа.