Современная Франция: от мультикультурализма к нулевой терпимости?

Расстрел журналистов «Шарли Эбдо» в 2015 г. и последующая за ним масштабная манифестация по всей Франции в поддержку светскости и свободы слова стали важной вехой в истории французского мультикультурализма и внесли ощутимый вклад в вопрос восприятия ислама и его роли во французском обществе.

Сам факт жестокого убийства журналистов, квалифицированного как теракт, безусловно, был воспринят во Франции с резким осуждением. Однако, это не первый и не самый жестокий теракт в истории современной Франции. Тем не менее его следствием стала беспрецедентная многомиллионная демонстрация по всей стране. Сегодня, по прошествии пяти лет, появилось уже достаточно много скептических и даже негативных оценок марша 11 сентября 2015 г., по-другому объясняющих его цели и мотивацию участников. Известный французский антрополог и историк Эммануэль Тодд даже называет его «коллетив-ной истерикой» [6, p. 23]. Не все согласны, что защита свободы слова была главной составляющей, намекая на то, что для многих участников марш имел на самом деле антиисламский характер и был направлен против распространения ислама в Пятой республики. В шествии, кстати, практически не участвовали французские мусульмане. Показательно и то, что в день совершения теракта, 7 января, в социальных сетях хештег «яШарли» был использован 3,5 млн раз, но при этом популярным оказался и хештег «яКуаши» (преступление совершили братья Куаши) - 50 тыс. раз [3, p. 156].

Главный же вывод заключается в том, что события 2015 г. показали глубокий раскол внутри французского общества. Неслучайно самая популярная за последние годы книга по гуманитарной тематике посвящена как раз глубокой фрагментации французского общества, а Пятая республика представлена в ней в виде «французского архипелага» [1, 2019].

Раскол французского общества неизбежно ведет к поляризации общественного сознания, росту радикализма. В последние несколько лет во Франции наблюдается, с одной стороны, заметное увеличение влияния радикальных, в том числе экстремистских и исламистских течений на мусульманское сообщество Франции, с другой стороны, усиление исламофобских настроений среди коренных французов. Все это говорит о кризисе так называемого «vivre ensemble», концепта мультикультурализма, основанного на терпимости, толерантности и диалоге культур.

Серьезные изменения происходят и внутри научного сообщества Франции. Долгие годы в интеллектуальной среде, тяготевшей во Франции к левому политическому спектру, в вопросе о сохранении национальной и религиозной идентичности доминировал умеренный подход. Проблемы пригородов французских городов, рост религиозного радикализма среди арабской молодежи объяснялись скорее социально-экономическими факторами (высокий уровень безработицы, низкий уровень образования, трудные условия жизни). Соответствующий подход применялся и при разработке решений по выходу из сложившейся ситуации: в основном они сводились к дополнительному финансированию трудных пригородов. Религиозный фактор, особенно роль ислама, при этом не рассматривался в качестве основного. Таким образом, в научных кругах предпочитали говорить не о «радикализации ислама» в стране, а об «исламизации радикализма», не связанной напрямую с исламом.

Однако, в последние несколько лет целый ряд серьезных научных французских институтов опубликовал работы о роли ислама во Франции. Новый вектор в исследованиях появился в связи с чередой терактов, совершенных во Франции в 2015-2016 гг., и с появлением Исламского государства (ИГ – запрещённая в РФ организация), на стороне которого сражалось большое количество джихадистов с французскими паспортами (из Франции в Сирию в 2012-2018 гг. приехало около 2000 джихадистов, это наибольшее число среди всех европейских стран). Эти работы показывают, что подходить к вопросу религиозной радикализации молодежи преиму- щественно с социально-экономической платформы нельзя, поскольку французский ислам давно стал реальностью, а влияние радикальных, фундаменталистских организаций на французское общество постоянно возрастает.

Одним из знаковых исследований стала опубликованная в 2018 г. работа группы ученых, в основном социологов, из Национального центра научных исследований (CNRS) и Института политических исследований (Sciences Po), под названием «Искушение радикализмом» [3]. В рамках социологического исследования авторы изучили взгляды 7 тысяч французских старшеклассников (ученики лицеев) из трудных пригородов. Они показали, что принадлежность к исламской религии является ключевым фактором в радикализации французской молодежи. Так, 20% старшеклассников-мусульман считают возможным в определенных случаях «с оружием в руках сражаться за свою веру», тогда как среди школьников христианского вероисповедания таких всего 9%. Среди старшеклассников-мусульман расстрел журналистов «Шарли Эбдо» не осуждают полностью (не поддерживают, но высказывают аргументы, частично снимающие вину с террористов) 45% опрошенных (среди всех опрошенных в независимости от вероисповедания - 24%), а теракты ноября 2015 года - 24% (среди всех опрошенных -13%) [3, p. 188].

В 2020 г. вышли две книги, ставшие настоящими бестселлерами французского книжного рынка и которые могут стать поворотными в споре об «исламизации радикализма» или «радикализации ислама». Речь идет про «Территории, захваченные исламизмом» [4] под редакцией Бернара Ружье и «Французский джихадизм. Кварталы. Сирия. Тюрьмы» [5] Юго Мишеро-на. В книгах показана прямая зависимость между радикализацией части мусульманского населения Европы и деятельностью исламистов, а не сложной социальноэкономической обстановкой в конкретных районах.

Теракты 2015-2016 гг., общая социальная напряженность в стране, повышенное внимание СМИ и научного сообщества к теме радикализации молодежи приводит к тому, что вопросы безопасности становятся ключевыми для французского общества. В условиях фрагментации и поляризации французского общества и явного запроса на обеспечение порядка и законности государственная власть вынуждена перейти к более активным действиям. Как следствие, президент Э. Макрон, дистанцировавшийся от вопросов идентичности в своей предвыборной программе, в последние месяцы объявил о ряде решений, характерных скорее для правых политических партий и движений. В феврале 2020 г. в Мюлузе (город во Франции) Макрон выступил с программной речью, посвященной борьбе с «исламистским сепаратизмом». А в 2021 г. на основе предложенных президентом Франции мер в парламенте стал обсуждаться закон «Об укреплении республиканских принципов».

В Мюлузе Макрон рассказал о расширении полномочий Французского совета мусульманского культа, что должно привести, наконец, к решению проблемы представительства мусульманского сообщества Франции. В частности, именно Французский совет мусульманского культа в ближайшем будущем займется обучением имамов и выдачей сертификатов на соответствующую деятельность на территории Пятой республики, что по словам президента, «позволит получить более эффективный контроль за мусульманским культом и отследить те проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня и перед которыми мы безоружны, потому что у нас нет настоящей, структурной организации ислама в стране, особенно в том, что касается отправления культа». Подготовка имамов на территории страны должна привести к снижению зависимости французского ислама от иностранного влияния и, соответственно, к осложнению работы фундаменталистов, прежде всего салафитов, во Франции.

С темой иностранного влияния на французских мусульман связан давно обсуждаемый во Франции вопрос о целесообразности преподавания в школах языка страны происхождения, прежде всего речь идет об арабском и турецком языках для детей-мигрантов. Еще в 1970-е гг. во французских школах начала работать так называемая программа ELCO – преподавание языка и культуры страны происхождения. В ее рамках были заключены двусторонние договоры с восьмью странами (среди них страны Магриба и Турция), согласно которым учителя из этих стран работали во французских школах и преподавали национальные языки и культуру. В то время это было частью большой программы французского руководства по стимулированию возвращения мигрантов в родные страны. Мигранты в то время считались трудовыми, их пребывание на территории Франции воспринималось как временное, а изучение в школе родного языка должно было, по мысли авторов программы, помочь сохранению культурных связей со страной происхождения, куда мигранты должны были в будущем вернуться. Однако, в дальнейшем, когда они остались во Франции и получили гражданство, программа ELCO все равно продолжила существовать. Сегодня во Франции 80 тысяч школьников участвуют в ней, в основном посещая уроки арабского и турецкого языков.

Проблема заключается в том, что занятия по программе ELCO ведут преподаватели из стран Магриба и Турции, зачастую они не говорят на французском языке, а программы, по которым они работают, не проходят проверку в Министерстве образования Франции. Более того, существуют подозрения, что через преподавание арабского и турецкого радикальные религиозные организации (прежде всего, салафиты и «Братья-мусульмане») осуществляют свое влияние на молодежь. Еще в 2011 г. Высший совет по интеграции в одном из своих годовых отчетов настоятельно рекомендовал французскому правительству отказаться от программы ELCO и оставить возможность изучения языка происхождения в школе только в качестве второго или третьего иностранного языка [2, p. 127].

Макрон в своей речи в Мюлузе объявил о прекращении действия программы ELCO во французских школах и переходе на программу EILE (преподавание живых иностранных языков). Разница в том, что про- грамма EILE предполагает преподавание по международным программам, что, безусловно, упростит контроль министерства. Макрон также объявил, что со всеми странами, кроме Турции, уже заключено соглашение о переходе от ELCO к EILE и что в случае дальнейшего отказа Турции турецкий язык перестанет преподаваться во французских школах.

Также в феврале 2018 г. были выделены 15 особо чувствительных зон (в них вошли самые проблемные пригороды крупных городов), в которых начала реализовываться новая программа действий, направленная прежде всего на борьбу с радикализацией молодежи путем наведения республиканского порядка в этих районах. Было значительно увеличено число полицейских и жандармов в сложных районах и объединены действия центральной и местных властей в области образования, спорта (радикальные религиозные группировки распространяют свое влияние в том числе через спортивные клубы, секции, кружки), культуры. Важно, что к этой работе подключены почти все министерства. В итоге за два года в этих особо чувствительных зонах были закрыты 152 кафе, 15 мест культа, 12 культурных и спортивных учреждений, 4 частных школы. В том же Мюлузе, который тоже входит в число 15 особо чувствительных зон, количество правонарушений на улицах сократилось более, чем в 4 раза.

В целом, «фрагментированное» французского общество становится менее толерантным, радикальные политические взгляды постепенно перестают быть маргинальными. В итоге проводимая прези- дентом Э. Макроном «ни правая, пи левая» политика на самом деле в вопросах сохранения национальной и религиозной идентичности и обеспечения безопасности и правопорядка на улицах французских городов обретает все больше «правых» черт. Показательно и то, что среди электората умеренных «Республиканцев» одним из самых популярным политиком сегодня является Марион Марешаль Ле Пен, всегда ставившая вопросы идентичности в центр своих политических взглядов и считавшаяся довольно радикальным политиком даже внутри Национального фронта.

В широком смысле происходящие во Франции трансформации свидетельствуют о глубоком кризисе левой политической идеи и об окончательном преодолении «мая 1968 г.», долгое время влиявшим, а в некоторых вопросах и определявшим взгляды многих французских политиков, представителей интеллектуального и университетского сообщества, деятелей культуры. В прежней системе взглядов «мультикультурализм» был естественной составляющей французского общества, теперь же он все чаще противопоставляется таким понятиям, как «безопасность», «исламистский сепаратизм и коммунитаризм». В этих условиях французские власти пытаются опираться на умеренных представителей французского мусульманского сообщества, которых большинство среди французских мусульман, однако поляризация взглядов, рост исламофобии естественным образом усиливают позиции радикальных исламистских течений, негативно влияющих на молодежь.