Современное состояние и структура преступлений, связанных с дискредитацией власти в России

Высокая значимость информационной безопасности в современную эпоху подчеркивается в Конституции Российской Федерации (п. «м» ст. 71), где закрепляется, что к предмету федерального ведения относится «обеспечение безопасности личности, общества и государства при применении информационных технологий, обороте цифровых данных» [1, с. 23].

В этой связи в последние годы наблюдается активизация отечественного законодателя в сфере разработки правовых норм, направленных на защиту государственных институтов, в том числе Вооруженных Сил Российской Федерации (далее — ВС РФ), а также органов государственной власти от внешних и внутренних угроз. Данные угрозы приобретают особую опасность в контексте возрастающих информационных и пропагандистских атак, направленных на подрыв доверия граждан к институтам власти. С учетом характера современных угроз усиливается внимание к вопросу правовой охраны государственных структур и, в частности, защиты репутации ВС РФ и органов государственной власти.

Одной из таких угроз является дискредитация ВС РФ и органов власти, что ведет к подрыву общественного доверия, а также создаёт условия для дестабилизации общественно-политической ситуации. В частности, такие действия могут способствовать распространению ложной и искаженной информации, что наносит вред авторитету государственных органов и затрудняет их функционирование.

С 2022 года в структуре российской преступности отчетливо обозначилась тенденция увеличения числа деяний, квалифицируемых как преступления против основ конституционного строя и безопасности государства, в частности, связанных с дискредитацией ВС РФ и государственных институтов.

Законодательным основанием для уголовной ответственности за такие деяния стали новые уголовно-правовые нормы, введённые в 2022 году, — это преступления, регламентированные статьями 207.3 и 280.3 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ). Эти нормы усилили действующую уголовную ответственность за совокупность деяний, регламентированных ст.ст. 205.2, 280 и 282 УК РФ.

Регламентация и развитие таких норм нацелено на пресечение незаконных действий, которые могут вызвать ухудшение общественного мнения о государственной власти и её институтах, однако важно при этом учитывать баланс между защитой государственной власти и правом граждан на свободу слова. Здесь важно правильно определить границу между конструктивной критикой власти и действиями, которые могут угрожать её репутации и стабильности. Вопрос о пределах допустимой критики государственной власти напрямую связан с правом на свободу выражения мнений, закреплённым в ст. 29 Конституции Российской Федерации и в ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Указанные нормы предполагают, что каждый имеет право свободно выражать свои взгляды, в том числе в отношении действий органов государственной власти.

Анализ правовой базы, регулирующей данные вопросы, показывает, что правовые нормы в рассматриваемом контексте становятся все более строгими и детализированными. Криминализация деяний, связанных с дискредитацией, не только защищает репутацию государственных органов, но и служит инструментом для предотвращения злоупотреблений информацией, манипуляций общественным мнением, а также разжигания социальной напряженности через фальсификации и распространение заведомо ложных сведений.

Следует заметить, что вопросы изучения указанных преступлений с точки зрения их уголовно-правовой характеристики рассматривались в нескольких работах [например: 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8], отдельно затрагивались некоторые аспекты их криминологической характеристики [9, 10,11]. Между тем очевидно, что такой поверхностный анализ не дает полной информации для эффективного противодействия преступлениям, затрагивающим основы государственной власти и общественной безопасности, поэтому криминологические аспекты данной категории преступлений требуют дополнительной проработки.

Одним из таких аспектов, является криминологический анализ, позволяющих отслеживать тенденции изменения состояния и структуры рассматриваемых преступлений. Для оценки динамики состояния преступлений, связанных с дискредитаций власти, а также их места в структуре преступности использовались статистические показатели зарегистрированных преступлений и количества осужденных по данной категории за три последних года.

Проведенный анализ абсолютных показателей зарегистрированных преступлений по выделенным составам свидетельствует, что в исследованный период (2022-2024гг) наблюдается устойчивый рост их числа, особенно в контексте военных и политических событий. Так, если в 2022г в регистрации находилось 1452 преступления рассматриваемой категории, то в 2024г их было уже 1810. Темпы прироста составили 24,6% за три года1.

Особенно существенное увеличение абсолютных показателей наблюдается по статьям 207.3 и 280.3 УК РФ. Это свидетельствует о том, что попытки выразить недоверие или несогласие с действиями властей всё чаще попадают под уголовное преследование. Это отражает не только ужесточение государственной реакции на критику, но и наличие протестных настроений в обществе, выражающихся в информационной форме. Таким образом, уголовно-правовая реакция на действия по дискредитации власти становится инструментом регулирования общественного мнения и поддержания политической стабильности.

Между тем, как известно, состояние преступности определяется не только показателями количества преступлений, но и количеством преступников, выявленных и осужденных за рассматриваемые преступления. Анализ этих показателей свидетельствует, что осужденных по данным Судебного департамента было более чем в 2 раза меньше, чем выявлено преступлений, однако при этом их число росло быстрее. Так, если в 2022г было осуждено 608 лиц, совершивших преступления, связанные с дискредитацией власти, то в 2024г их было уже 812. Темпы прироста составили 33,5% за три года.

Вероятно такое увеличение количества осужденных по статьям рассматриваемой категории связано как с активностью распространения сведений дискредитирующего характера и фейковых новостей среди социума (как в общественных местах, так и в сети Интернет), так и с расширением толкования указанных норм правоприменителями.

В тоже время динамика осужденных за преступления, связанные с оправданием терроризма и экстремизмом, имеет стабильный характер: количество осужденных за преступления, регламентированные ст. 280 УК РФ и ст. 282 демонстрируют волнообразную динамику; а показатели осужденных за преступления, связанные с ложной информацией (ст. 207.3 УК РФ) и дискредитацией (ст. 280.3 УК РФ), устойчиво растут, что может быть связано с установлением контроля над публичными высказываниями, направленными против ВС РФ и иных государственных структур.

В целом, стоит констатировать, что динамика состояния рассматриваемых преступлений является устойчиво неблагоприятной, и при этом количество преступников их совершивших имеет высокие темпы прироста, что ухудшает и без того негативные тенденции. Это может быть обусловлено совокупностью факторов: изменениями во внешнеполитической и внутреннеполитической обстановке, повышением уровня правового реагирования на публичные высказывания, а также активным развитием цифровой коммуникационной среды (в том числе сети Интернет).

Между тем, количественная характеристика не дает полной картины исследуемой совокупности преступлений, необходим анализ качественных характеристик – динамики их структуры.

Проведенный анализ полученных в ходе исследования показателей удельного веса рассматриваемых преступлений, свидетельствует, что в период с 2022 по 2024 год наибольшую долю имели преступления, предусмотренные ст. 205.2 УК РФ (Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма) — их удельный вес вырос с 39% в 2022 году до 53% в 2024 году. Кроме того, доля этих преступлений была максимальной в каждый рассмотренный год. Это может свидетельствовать как об усилении внимания правоохранительных органов к проявлениям публичного оправдания и пропаганды терроризма, так и об активизации лиц, совершающих эти преступления в информационном пространстве.

Существенную, но постепенно снижающуюся долю имели преступления, регламентированные по ст. 280 УК РФ (Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности), соответственно: 36%, 28%, 26%. Снижение удельного веса может быть связано с изменением квалификации деяний, а также с усилением профилактики экстремистских проявлений.

Наименьшую долю в структуре рассматриваемых преступлений занимают преступления, непосредственно связанные с дискредитацией власти: по ст. 207.3 УК РФ — соответственно динамическому ряду: 13%, 11%, 8%; по ст. 282 УК РФ — 8%, 6%, 7%; и по ст. 280.3 УК РФ — 4%, 10%, 6%. Несмотря на невысокие показатели удельного веса этих преступлений, они представляют особый интерес в структуре преступлений, связанных с подрывом авторитета ВС РФ и государственных структур. Их анализ позволяет выявить особенности мотивов совершённых деяний, целевую аудиторию и каналы распространения противоправной информации, что важно для разработки эффективных превентивных мер.

Анализ географического распределения осуждённых позволяет выявить региональные особенности характеристики исследуемых преступлений, а также определить территории, где правоприменительная практика по данным статьям наиболее активна. Изучение частоты осуждений по данным статьям в разных регионах России может показать, где сосредоточены основные очаги преступлений рассматриваемой категории, а также выявить возможные социально-политические причины, влияющие на распространение таких преступлений. Так, например, приговоры по ст. 207.3 УК РФ наиболее распространены в крупных городах с высокой политической активностью, таких как Москва и Санкт-Петербург, а также в регионах с выраженными социальными протестами.

Стоит отметить, что преступления, предусмотренные ст.ст. 207.3 и 280.3 УК РФ, совершаются в одиночку, т.е. преступники действуют самостоятельно, что может свидетельствовать о низком уровне организованности преступной деятельности в рассматриваемой сфере или о том, что соучастники не всегда могут быть установлены.

Тем не менее, преступления данной категории характеризуются высоким уровнем идеологической мотивации. В отличие от преступлений, использующих насилие как инструмент для достижения политических целей, эти деяния преимущественно носят информационно-психологический характер, оказывая воздействие на общественное сознание, уровень доверия к институтам государственной власти и восприятие легитимности проводимой политики.

Особенность данной категории преступлений проявляется и в её виктимологической характеристике. В отличие от большинства преступлений, где жертва — конкретное физическое лицо, в рассматриваемом случае потерпевшими выступают государственные институты, их авторитет и функционирование, а также общество в целом, подвергающееся риску деструктивного информационного воздействия. Последствия таких преступлений проявляются в усилении социального недоверия, расколе в обществе и росте политической напряжённости. Это придаёт преступлениям, связанным с дискредитацией власти, особую общественную опасность, выходящую за рамки индивидуального вреда.

В данном контексте показательным примером может служить дело экоактивистки Елены Калининой, осуждённой по ч. 1 ст. 280.3 УК РФ за публикации во «ВКонтакте», содержащие эмоциональные рассуждения о погибших в ходе конфликта на территории Украины и видео с жительницей Харьковской области². Несмотря на то, что в её действиях не содержалось прямых призывов к насилию или агрессии, суд признал их дискредитирующими ВС РФ. В данном случае конкретный потерпевший отсутствует, а формальной «жертвой» признаётся государственный институт — ВС РФ, чья репутация, по мнению обвинения, подверглась подрыву. Одновременно в качестве опосредованного потерпевшего может рассматриваться и общество, поскольку предполагается, что подобные публикации способны дестабилизировать социальное сознание и сформировать недоверие к государственным органам.

Таким образом, преступления этой категории не имеют привычной модели «преступник – жертва», что затрудняет правовую оценку степени вреда и последствий, однако усиливает их общественную опасность в информационно-коммуникативной среде.

При этом особую сложность представляет анализ латентности и противоречий правоприменительной практики. Высокий уровень латентности обусловлен неопределённостью правовых формулировок и затруднённостью разграничения между правом на свободу слова и уголовно наказуемыми действиями. Различия в толковании норм приводят к правоприменительной неравномерности: аналогичные высказывания или публикации могут квалифицироваться по-разному в зависимости от региона или позиции правоприменителей.

Преступления данной категории нередко остаются неучтёнными из-за неочевидности состава, субъективности в оценке выражений и политически обусловленного подхода к возбуждению дел. Так, широта формулировок (например, «заведомо ложная информация») затрудняет единообразное правоприменение. Это указывает на высокую зависимость правоприменительной практики от идеологического и политического контекста, что снижает объективность статистики и затрудняет криминологическую верификацию масштабов проблемы.

Таким образом, можно констатировать формирование особого сегмента преступности, обусловленного политическими, информационными и социокультурными факторами. Он характеризуется:

– высоким уровнем идеологической мотивации;

– формальным статусом потерпевших;

– значительной латентностью;

– правоприменительной неустойчивостью.

Все эти черты указывают на необходимость адаптации криминологического инструментария к анализу преступлений исследуемой категории и выработки комплексных стратегий реагирования, сочетающих правовую точность с уважением к гражданским (конституционно-демократическим) свободам.

Актуальность заявленной тематики сохранится на протяжении длительного времени, поскольку вопросы защиты государственной безопасности и общественного порядка остаются приоритетными для государства, а также актуализируются в свете изменения политической и международной обстановки. Следовательно, вопросы криминализации исследуемых деяний и их соотношения с демократическими стандартами свободы слова и выражения мнений будут и дальше вызывать научный и общественный интерес, требуя комплексных и взвешенных подходов в правовом поле [12, с. 14].

Это требует соответствующего реагирования со стороны правоохранительных и судебных органов, включая разработку специализированных методик выявления, профилактики и пресечения преступлений информационно-экстремистской направленности.

Проведённый криминологический анализ преступлений, связанных с дискредитацией власти, показывает, что данные деяния образуют особую категорию экстремистской преступности. В исследуемый период наблюдается устойчивая динамика роста таких преступлений, что связано как с изменениями в политической и социальной обстановке, так и с активным развитием цифровой среды, где распространяется информация, имеющая дискредитирующий характер.

Особое внимание следует уделить правоприменительной практике, которая демонстрирует неопределённость в толковании норм уголовного законодательства, что ведёт к правоприменительной неравномерности и затрудняет различение между правом на свободу слова и уголовно наказуемыми действиями. Высокий уровень латентности и широкий спектр возможных трактовок правовых норм требует дальнейших усилий в правоприменительной практике.

Важно подчеркнуть, что преступления, связанные с дискредитацией власти, не только нарушают общественный порядок, но и оказывают значительное воздействие на общественное сознание, вызывая рост политической напряжённости и социального недовольства. Эти деяния, в отличие от других форм преступлений, не всегда имеют чёткую модель «преступник — жертва», что усложняет оценку их общественной опасности и последствия для государства и общества в целом.