Современные формы гражданской активности в политическом процессе Российской Федерации

Становление современного правового демократического государства, способного обеспечивать достойное качество жизни, гарантировать права и свободы членам общества напрямую зависит от активного участия в этом процессе самих граждан. В странах, ставших на путь демократического транзита, общественные и гражданские движения являются значимым элементом демократизации политического режима, процесса укрепления и консолидации демократии [1; 2]. Способность граждан действовать на благо общественно-значимых интересов, как показывает политолог Роберт Патнэм, развивает участие в работе добровольных ассоциаций и общественных движений [3, с. 198]. Последние, протестующие против сложившейся практики отношений власти и общества, научными теориями, изучающими общественную и гражданскую активность, расцениваются как рациональный и полезный субъекты политической системы [4].

В современной России в период 2005–2012 гг. (от начала протестов против закона о «монетизации льгот» до многочисленных протестов в ходе и после электорального цикла 2011–2012 гг.) наблюдается разноуровневая картина гражданской активности, разнообразие ее форм и методов. Прослеживается активность разного уровня и масштаба: от локальных и деполитизированных протестов граждан в период первого президентского срока В. Путина до последовательного роста числа протестных акций общественно-политической тематики в период президентства Д. Медведева и после электорального цикла 2011–2012 гг. Акцентировано выделяется и обосабливается именно гражданская составляющая активности - групповое или индивидуальное взаимодействие с органами власти для защиты собственных, групповых или общественно-значимых прав и интересов. В период 2005–2011 гг. существенно сужаются возможности оппозиционных политических партий, и часть из них теряет статус, позволяющий участвовать в электоральных процессах. Активизируется взаимодействие между оппозиционными партиями и политическими некоммерческими организациями (НКО), как с негосударственными организациями, направленными на реализацию общественно важных интересов, так и новыми формами гражданской активности, возникающими и развивающимися в этот период хаотично и неинституционально [5]. Именно неинституциональные формы гражданской активности, в условиях неработающих каналов обратной связи власти и общества и снижения роли политических партий, становятся формой артикуляции общественных интересов. Группы гражданской активности, политизирующиеся в процессе своей деятельности, протестуя против сложившейся практики отношений власти и общества в определенной сфере или в целом, становятся важнейшим субъектом политической системы и политического процесса.

Главное отличие гражданской активности от политической заключается в том, что она не направлена на борьбу за власть, а субъекты гражданской активности не конкурируют с политическими акторами за электоральную популярность. Тем не менее, гражданская активность является важным элементом политики, элементом отношения общества и власти, «власти управляющих и влияния управляемых» [6, с. 92]. Часто гражданская активность становится фундаментом политической, начальной фазы, из которой вырастают самостоятельные субъекты политической деятельности (таблица 1).

Таблица 1 – Соотношение характеристик гражданской и политической активности

При совмещении некоторых положений ряда бихевиористских теорий, изучающих политическое поведение субъекта, его ценностные ориентации и мотивацию участия в коллективном действии автором сформулирована методологическая конструкция, с помощью которой возможно описание многоуровневой картины гражданской активности в российской политике. Она получает условное название «Пирамида гражданской активности», с помощью которой можно анализировать процесс перехода от минимальных (локальных) форм участия в гражданских процессах – к постепенному расширению этих форм до влияния на политику. Указанная модель описывает процесс зарождения и трансформации групп защиты и поддержки в общественные движения и политические субъекты, проходящий в несколько этапов. Главная переменная модели, от которой зависит возможность политизации и перехода гражданской активности на следующий этап – накопленный на каждом уровне социальный капитал [8].

Выделим пять уровней гражданской активности, дифференцировав их по географии охвата: локальный, городской, региональный, федеральный, уровень политической деятельности. Автором проведено подробное исследование публичных акций протеста периода 2010–2011 гг.: их тематики, форм проведения, уровневой принадлежности, специфики [9]. Первый уровень гражданской активности – локальной, характеризуется отсутствием политических лозунгов, заявленная тематика протестов этого уровня ограничена узколичностными интересами участников, например – точечная застройка во дворе дома или вырубка зеленых насаждений в ближайшем парке [10]. Следующий уровень (который по уровню охвата активности условно можно назвать «городским») характеризуется постепенным отходом от локальных установок self-interest в сторону более общественно-значимых проблем, например – экологические или градостроительные вопросы. На данном уровне возможны политические лозунги, хотя недовольство граждан не обязательно перетекает в политическую плоскость. Переход на этот уровень возможен, в том числе, благодаря успешной активности предыдущего уровня – решению заявленных проблем, накоплению норм социального капитала: солидарности, взаимности, опыту коллективных действий. Следующий уровень (который по масштабу охвата может быть назван «региональным») отличается политизацией требований и лозунгов. Его проблематика общественно-значима, выходит за рамки узких личностных интересов (например, отставка регионального руководителя, освобождение конкретных политических заключенных), в движении участвует большое количество людей, привлекаются мощные ресурсы. Активность федерального уровня – это многотысячные акции протеста, начавшиеся после парламентских выборов 2011 г., с политическими лозунгами и требованиями. Четвертый уровень гражданской активности при определенных условиях имеет потенциал перехода в стадию непосредственной политической деятельности, подразумевающей создание гражданами политических партий или активное участие в деятельности существующих, участие в выборах в качестве кандидатов и т.п.

Активность первого – локального уровня неполитизирована, группы активности организованны спонтанно, тематика – интерес человека, ограниченный личным пространством (двор, подъезд, парк – по принципу not in my backyard). Выделяются основные темы этого уровня, такие как: рост цен на коммунальные услуги, ущемление прав отдельных групп граждан (жильцов общежитий, обманутых дольщиков, уплотнительная застройка, сохранение исторических памятников или вырубка зеленых насаждений и т.д.). За 2010–2011 гг. группы гражданской активности локального уровня провели 339 публичных акции (с участием до 200 чел.): пикетов, митингов, шествий и другое.

Проблематика гражданской активности городского уровня более широкая и общественно значимая: проблема городского/частично регионального масштаба – сохранение памятников архитектуры, градостроительная политика, предотвращение экологического вреда городу и т.п., то есть - 234 - классическая тематика групп защиты и поддержки [11, с. 133]. Этот уровень гражданской активности характеризуется определенной степенью влияния на региональную политику. Для него характерна большая структурированность группы, наличие горизонтальных связей, отсутствие непосредственного личного интереса у участников. Среди успешных гражданских протестов городского уровня (когда удалось добиться желаемого результата) – остановка (с помощью массовых протестов и широкого общественного резонанса) московскими властями сноса домов в дачном поселке «Речник» зимой 2010 г., выплата существенных компенсаций семьям погибших шахтеров после аварии на шахте г. Междуреченска. В этих случаях к требованиям также присоединялись различные политические силы [12]. Всего, за период 2010–2011 гг. зафиксировано около 175 публичных акций, которые можно классифицировать как гражданские акции протеста городского уровня.

Проблематика регионального уровня гражданской активности – общественно значима: освобождение конкретных политических заключенных, отставка регионального чиновника-руководителя, экология региона. Важной особенностью этого уровня является отсутствие обозримой выгоды для участников, личных, корыстных целей. Влияние заинтересованных гражданских групп (взаимодействующих по сетевому принципу) расширяется на региональную политику с возможным выходом на федеральный уровень. На поляне гражданской активности на данном этапе ярко выступают группы с региональной протестной тематикой, из которых можно выделить следующие: Калининградская область (10-тысячный митинг против повышения транспортного налога, как результат – отставка губернатора Г. Бооса), длительные системные протесты в Санкт-Петербурге против строительства башни Охта-Центр, защита подмосковного Химкинского леса от вырубки и другие. В период 2010–2011 гг. зафиксировано около 600 акций, которые можно отнести к третьему и четвертому уровням гражданской активности (отличающихся большим количеством участников и радикальной политизацией требований).

К федеральному уровню протестно-политической активности относятся многотысячные митинги в ходе и после завершения электорального цикла 2011–2012 гг., спровоцировавшие определенные политические изменения. К моменту начала активных акций протеста против результатов выборов, уровень гражданской активности в стране был достаточно высок: прослеживались четкие контуры гражданской активности от локального до уровня общественно-значимой тематики протестов, политических требований, борьбы за конкретные, общественно значимые цели. Динамика гражданских протестов, содержащих политические требования увеличивается: если в период с июля 2010 по декабрь 2010 г. зафиксировано 98 таких протестов, то за период с января 2011 по июнь 2011 г. уже 158, а за второе полугодие 2011 г. количество подобных акций возросло до 201, при параллельном снижении мероприятий предыдущих уровней. Таким образом, к началу многотысячных протестов после парламентских выборов 2011 г. фундамент гражданской активности и предпосылки к масштабным протестам были сформированы – на предыдущих уровнях аккумулировался опыт совместных коллективных действий, солидарных связей, социальный капитал нарастал благодаря практике и опыту совместных действий, преодолению возникших дилемм и успешному решению ряда поставленных задач. Благодаря этому, граждане, субъекты гражданского общества начинают проявлять интерес к политике, а выборы становятся доступным инструментом для попытки спровоцировать политические изменения и влиять на них.

Таким образом, общественная и гражданская активность индивидов и групп в современной России становится важнейшим ресурсом преобразований, способом преодоления патерналистских отношений в обществе. Исследователь процессов политической трансформации Адам Пшеворский отмечает, что подъем активности в гражданском обществе (совместно с появлением раскола в правящей элите) являются главными характеристиками либерализации авторитарного режима [13].

В российском общественно-политическом пространстве ячейки гражданской активности постепенно переходят от решения жизненно важной для этой группы проблемы (инициативные группы, автомобилисты, забастовщики и другие) к консолидации и формулированию политических требований с положительными результатами. Эти группы оказывают давление на власти и структурируются, если находится лидер и преодолеваются возникающие дилеммы. Их существование – необходимое условие для становления четких институциональных политических конструкций, для институционализации политического диалога власти и общества [14].

Ссылки и примечания:

• 1.    Шмиттер Ф. Угрозы и дилеммы демократии. Век XX и мир. 1994. № 7–8.

• 2.    Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. М., 1999. 319 с.

• 3.    Патнэм Р. Чтобы демократия сработала. М., 1996.

• 4.    Diani M. Studing Collective Action // Sage Modern Politics Series. London, 1992. Vol. 30; Habermas J. New social movements // Telos. 1981. Vol. 49; McCarthy J., Zald M. Resource Mobilization and Social Movements: A Partial Theory // American Journal of Sociology. 1977.

• 5.    Михалева Г.М. Политический потенциал гражданского общества в период президентства В. Путина и Д. Медведева // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. СПб., С. 82–101.

• 6.    Дегтярев А.А. Основы политической теории: учеб. пособие. М., 1998.

• 7.   См.: Tilly Ch. Social Movements 1768–2004. 2004. 262 p.

• 8.   См.: Coiernan J.S. Foundations of Social Theory. Cambridge, 1990; Loury G. A Dynamic Theory of Racial Income Differ

  ences // Women, Minorities and Employment Discrimination. Lexington; Mass., 1977.

• 9.    Исследование проведено на основе публикаций интернет-ресурса «Институт коллективного действия»; публикаций в федеральных и региональных СМИ, с помощью поисковых интернет-систем Integrum, Yandex, Google. В исследовании не учитывались те публичные акции, в которых принимало участие менее 10 чел., за рамками осталась такая форма публичного выступления как одиночное пикетирование.

• 10.    См.: Olson M. The Logic of Collective Action: Public Goods and the Theory of Groups // New Have. 1982.

• 11.    Голосов Г.В. Сравнительная политология: учеб. М., 2001. 368 с.

• 12.  Михалева Г.М. Указ. соч.

• 13.  Пшеворский А. Указ. соч.

• 14.    Ворожейкина Т. Надобно годить. Надежды на реформы сверху – любимая иллюзия российских либералов // Новая газета. 2009. 21 января. № 5.