Современные миграционные процессы и возможные направления государственной политики на национальном и региональном уровнях

В современном мире ярко выражена взаимосвязь между глобализационными процессами и миграцией, что означает как количественное увеличение миграционных потоков вследствие развития потребностей мировой экономики и облегчения международной миграции, так и их стратификацию на глобальные и региональные [Хелд и др. 2004: 352-358].

Несмотря на глобализацию, национальное государство по-прежнему остается основным актором мировой политической системы, поэтому управление миграционными процессами может осуществляться, прежде всего, на государственном уровне. При этом необходимо учитывать тот факт, что региональные особенности в глобализованном мире не только не исчезают, а иногда даже еще больше усиливаются. В последнее время речь все чаще идет о глокализации – своеобразной фрагментации глобализованного пространства, когда восприятие себя отдельным человеком осуществляется не только и не столько сквозь призму идентификации с национальным государством, сколько с более мелкими социальными структурами, в т.ч. на региональном уровне. В итоге глобальный мир становится все более разнообразным, а человек может примерять на себя несколько различных идентичностей [Бек 2001: 89-93].

Таким образом, государственная политика в области миграции и управление миграционными процессами должны основываться на исследовании общемировых миграционных трендов в глобализованном мире, а также в полной мере учитывать национальный и региональный уровни. В этой связи главной задачей становится определение места России в современных миграционных тенденциях и того, как они преломляются через специфические особенности Астраханского региона.

М. Шоу предлагает понимать под термином «глобальное» всеобщее сознание человеческого общества в мировом масштабе и рассматривает возрастающую осознанность (awareness) социальных отношений как их конституирующую основу [Shaw 2002: 11-12].

Проблема миграции актуальна уже в силу абсолютных показателей, касающихся численности мигрантов. Международная организация по миграции в 2010 г. зафик- сировала 214 млн международных мигрантов, в 2005 г. эта цифра составляла 191 млн чел.1 Соответственно, в 2013 г. численность людей, живущих в странах, отличных от их места рождения, составила уже 231,5 млн чел.2 Таким образом, если темпы увеличения миграции, характерные для последних 20 лет, сохранятся, то общий контингент мигрантов в 2050 г. может составить 405 млн чел.

Основным общемировым трендом является трудовая миграция населения из стран третьего мира в развитые страны. Данный процесс является объективным следствием современной мировой ситуации. Прежде всего, по-прежнему существует глобальное неравенство в развитии между странами Севера и Юга – так называемая геополитическая регионализация мировой системы, когда развитые страны занимают в ней центральное положение в силу их экономического и технологического превосходства над странами третьего мира [Гидденс 2005: 201].

Другим фактором становится региональная демографическая асимметрия, увеличение доли населения стран третьего мира в населении земли в целом. Например, доля в мировом населении более развитых стран и менее развитых регионов по среднему варианту прогноза ООН 2006 г. в 2050 г. будет составлять 13,5% и 86,5% (в 1900 г. эти цифры составляли соответственно 30% и 70%) [Вишневский 2008: 243-244].

Демографическая асимметрия напрямую связана с глобальной демографической проблемой, характерной для всех развитых стран, – низкой рождаемостью и, соответственно, низкими темпами роста населения.

Согласно среднему прогнозу ООН 2012 г. население мира к 2100 г. увеличится на 3,7 млрд чел. и составит 10,9 млрд, при этом практически весь прирост придется на развивающиеся страны, их население увеличится с 5,9 млрд до 9,6 млрд чел., причем наибольшее увеличение численности жителей будет наблюдаться именно в беднейших странах. Контраст дополняется еще и тем, что население развитых стран увеличится лишь с 1,25 до 1,28 млрд, в основном за счет США ³ . Основной демографический взрыв придется на страны с населением в 2,735 млрд чел., в которых средний дневной заработок составляет 2 долл. на чел. На их долю приходится всего 1,2% глобального мирового дохода, в то время как на 955 млн населения высокодоходных стран – 81% [Pogge 2008: 207].

Низкая рождаемость приводит к прогрессирующему старению населения. В настоящее время в развитых странах 1/5 населения находится в возрасте 60 лет и выше, а к 2050 г. эта цифра уже будет превышать 30%. В то же время в странах третьего мира менее 10% населения находится в этом возрасте, и в ближайшее время ситуация существенным образом меняться не будет ⁴ .

Темпы прироста населения развитых стран с возрастом свыше 60 лет составляют 1% в год, и при сохранении ее на этом уровне до 2050 г. прогнозируется увеличение численности старых людей с 287 до 417 млн в 2050 г. и до 440 млн в 2100 г. ⁵ Таким образом, сохраняется общий тренд – население развивающихся стран по-прежнему остается молодым на фоне старения населения развитых стран.

В целом трудовая миграция помогает решить демографические и связанные с ними экономические проблемы развитых стран и в этом аспекте должна оцениваться положительно. Но одновременно с этим описанные миграционные про- цессы приводят к росту численности иностранцев, постоянно проживающих на территориях стран, не являющихся местом их рождения. Неполная интеграция большого числа мигрантов в принимающее общество ставит проблему размывания национальной идентичности. Проблема американской идентичности (США – крупнейшая в мире страна по миграционным показателям) и ее размывания за счет притока иммигрантов, не интегрированных в американскую культурную систему ценностей, была поставлена С. Хантингтоном [Хантингтон 2004: 222-279]. Однако в равной степени подобные же проблемы встают и перед другими развитыми странами, когда западной культуре бросают вызов люди, находящиеся внутри самой этой культуры, которые защищают собственную расовую, этническую и другие субнациональные идентичности [Уткин 2002: 166; Хелд и др. 2004: 383-384].

Пока сохраняется данная культурная ситуация, видимо, не принесут полного успеха различные экономические и социальные меры, направленные на интеграцию мигрантов, какими бы разработанными и эффективными они ни были. Однако, исходя из экономической и демографической ситуации в развитых странах, увеличение миграционных потоков в них представляется явлением неизбежным, от которого нельзя просто отказаться в силу наличия ряда негативных последствий. В этой связи остро встает вопрос об интеграции мигрантов в принимающие общества и о продуманной государственной политике в миграционной сфере.

Зарубежные исследователи выделяют 4 модели государственных миграционных стратегий: иллюзорную, игнорирующую проблемы миграции (Италия и Япония); исключающую (Германия, Швейцария, Бельгия – строго регулируемые гостевые рабочие программы, возможности получения гражданства ограничены); имперскую (Великобритания и Франция – гражданство связано не с национальностью, а с местом жительства, облегченное получение гражданства, особенно для мигрантов второго поколения и выходцев из бывших колоний); мультикультурную (наиболее лояльное отношение к мигрантам – США, Канада, Австралия, Швеция). [Хелд и др. 2004: 372-373].

Теперь необходимо обратиться к вопросу о степени приложения к России мировых миграционных трендов и попытаться определить место нашей страны в предлагаемых миграционных стратегиях.

Если рассматривать абсолютные показатели миграции, то по данным ООН Россия занимает 2-е место в мире после США по числу мигрантов, находящихся на территории страны (12,3 млн чел.) ¹ . Однако эта довольно существенная цифра возникает благодаря учету численности российских граждан, родившихся за пределами России, которые в значительной степени являются этническими русскими, приехавшими в Россию после распада СССР из других союзных республик.

С другой стороны, число иностранцев на территории нашей страны действительно велико: по данным ФМС РФ в 2013 г. на территории РФ находились 10 847 352 иностранных гражданина, получили вид на жительство и разрешение на временное проживание 350 093 чел., а гражданство РФ – 135 788 чел. ² В большинстве своем – это люди, приехавшие в Россию на работу, по терминологии ООН – краткосрочные мигранты.

Главные демографические проблемы России – низкая рождаемость и прогрессирующее старение ее населения – также делают ее похожей на развитые страны, что, и как на Западе, придает некую неизбежность процессу поощрения трудовой миграции. Отличием от демографической ситуации, характерной для развитых стран, является высокий уровень смертности среди россиян.

Наиболее негативный демографический тренд – сокращение численности населения России; к 2050 г. она может составить 120,9 млн чел. (по прогнозу ООН 2006 г. – 107,8 млн чел.), а к 2100 г. – 101,9 млн чел. Вследствие этого наша страна по про- гнозам 2006 г. и 2012 г. переместится на 15-е место в мире по численности населения, но уже в 2100 г. окажется только на 23-м месте [Вишневский 2008: 246-247]1.

В последние годы демографическая ситуация в Российской Федерации начала меняться к лучшему, однако численность молодежи продолжает оставаться низкой, что оказывает негативное влияние на трудовые ресурсы. Как следствие совмещения двух трендов – низкой рождаемости и увеличения средней продолжительности жизни – в 2013 г. 19% населения находилось в возрасте свыше 60 лет, в возрасте свыше 80 лет – 2,9%, а в 2100 г. эти цифры могут составить 27,8% и 7,1% соответ-ственно ² .

Если давать общую характеристику миграционной ситуации, то можно выделить следующие особенности. Миграция населения из бывших союзных республик после распада СССР в значительной степени ослабила демографические проблемы РФ и обусловила наличие большого числа граждан России – этнических русских, родившихся за рубежом, которое фиксируется международными исследованиями. Миграционный прирост с 1992 по 2010 гг. превысил 7 млн чел. и почти на 60% скомпенсировал естественную убыль населения страны, составившую за этот период 13,1 млн чел. ³

В целом можно говорить о смене этнической миграции трудовой с середины нулевых годов. В 1990-х и начале нулевых годов основной контингент мигрантов составляли этнические русские, возвращавшиеся на родину с территории бывших советских республик. После 2005 г. объем трудовой миграции в Россию, стимулированный общим оживлением российской экономики, значительно возрос, и сейчас основная доля в миграционных потоках приходится на граждан Средней Азии, Украины, Молдавии, Закавказья.

В картине современной трудовой миграции четко выражено преобладание краткосрочной миграции над долгосрочной, при этом абсолютное большинство приезжих являются жителями бывших республик СССР (по данным за 2013 г. в количественном отношении лидируют граждане Узбекистана, Украины и Таджикистана).

Таким образом, для России в значительной степени характерны элементы муль-тикультурной модели миграционной стратегии. Прежде всего, это относительная лояльность миграционного законодательства, его схожесть с американским, а также понимание властной и интеллектуальной элитой необходимости уделять значительное внимание решению миграционных проблем.

В то же время присутствуют и значительные отличия России от развитых стран Запада – наличие малоэффективной сырьевой экономики и негативное восприятие мигрантов в общественном сознании россиян.

В последнем аспекте налицо явное противоречие между масштабами миграции и отношением граждан России к данному процессу. Очень показательно сравнение результатов социологических опросов ВЦИОМа, посвященных проблеме миграции, в 2005 и 2013 гг.

В 2005 г. был проведен опрос: «Отношение к иммигрантам: практика России и Европы» (сравнение с отношением к мигрантам проводилось на примере Великобритании). Данные опроса показали сомнения респондентов в том, что иммиграция – это в целом хорошо для развития экономики (скорее согласны 20%, скорее не согласны 38%); что иммигранты делают Россию более открытой новым идеям и культурам (не согласны 43%).

Большинство респондентов (63%) также считали, что иммигранты повышают уровень преступности и коррупции, поэтому 40% опрошенных россиян выступают за ужесточение законов об иммиграции.

В свою очередь инициативный всероссийский опрос: «Иммиграция в Россию: благо или вред для страны?» был организован в июле 2013 г.

По его итогам в целом можно констатировать, что иммиграция для респондентов по-прежнему имеет больше негативных, нежели позитивных последствий для страны, а занятость мигрантов в большинстве сфер воспринимается скорее негативно.

В числе негативных последствий называются: рост преступности, коррупции (65% респондентов считают, что иммигранты усиливают эти проблемы), повышение конкуренции на рынке труда (56%). Влияние иммиграции на экономику также чаще оценивается негативно (40%) ¹ .

Таким образом, выраженным трендом стало ухудшение отношения к мигрантам, в т.ч. даже к привлечению русских и русскоязычных мигрантов и высококвалифицированных специалистов из-за рубежа (положительно к этому в 2013 г. отнеслись 58% респондентов, в 2005 г. таких было 69%). За поддержку въезда молодых и образованных граждан и ограничение притока нетрудоспособных малообразованных иммигрантов в 2005 г. и 2013 г. высказались 57% и 53% респондентов соответственно.

Эта негативная реакция в обществе стала следствием резкого увеличения объемов трудовой миграции после 2005 г. Во многом это связано также с проблемой наличия на территории России большого числа незаконных мигрантов, осуществляющих трудовую деятельность без официального разрешения (общая цифра может составлять только по официальным данным от 3 до 5 млн чел.). Кроме того, несколько настороженное отношение к иностранцам является чертой русской ментальности, следствием особенностей исторического развития страны и во многом связано с тем, что Россия долгое время оставалась закрытым традиционным обществом. Конечно, данное обстоятельство служит дополнительным фактором, препятствующим полноценной адаптации мигрантов.

Миграционные тренды, характерные для России в целом, также свойственны и Астраханской обл.; с середины нулевых годов здесь также происходит постепенная смена этнической миграции на трудовую, наблюдается преобладание в составе мигрантов жителей Средней Азии и Закавказья. Значительное число иностранцев находятся на территории области, в 2013 г. поставлены на миграционный учет по месту жительства 1 662 чел. и по месту пребывания – 86 146 чел. ²

Исследователи также отмечают низкий уровень адаптации мигрантов, характерный для Астраханской обл., их невысокий образовательный уровень и низкую трудовую квалификацию, а также настороженное отношение местного населения к мигрантам, следствием чего является их анклавизация по этническому признаку [Разгонникова 2008: 97-99].

Главное отличие Астраханской обл. – наличие протяженной границы с Казахстаном, что способствует значительной транзитной миграции граждан среднеазиатских государств, едущих в Россию в поисках работы. По данным официальной статистики за 2013 г. через Астраханскую обл. въехали 738 018 иностранных граждан и выехали 739 464 иностранных гражданина ³ .

При этом, как и в целом для России, для области характерна именно краткосрочная трудовая миграция: за 2013 г. на временное проживание были оформлены 916 иностранных граждан и выданы 776 видов на жительство, что, конечно, является незначительным по сравнению с общим числом иностранцев на территории региона.

В то же время наблюдаются позитивные отличия в восприятии мигрантов населением Астраханской обл. по сравнению с ситуацией в РФ в целом, благодаря более разнообразному этническому составу жителей, характерному для данного региона.

Социологическое исследование, проведенное на территории Астраханской обл. в рамках поддержанного РГНФ научного проекта №14-03-18036, показывает, что среди респондентов преобладают более мягкие оценки негативных последствий миграции. Так, 37% респондентов АО считают, что иммигранты усиливают рост преступности, коррупцию (по опросу ВЦИОМа 2013 г. – 65%), способствуют повышению конкуренции на рынке труда – 41,9% и 56% соответственно. Влияние иммиграции на экономику также оценивается менее негативно по сравнению с Россией в целом: по Астраханской обл. эта цифра составляет 28,3% респондентов, по РФ – 40%1.

Несмотря на выраженное в целом негативное отношение к мигрантам со стороны россиян, демографические реалии таковы, что численность населения в трудоспособных и экономически активных возрастах в 2011–2020 гг. сократится почти на 10 млн чел. В то же время число лиц пенсионного возраста будет расти, а их доля в населении страны увеличится с 22 до 26% ² . Поэтому, как и в развитых странах, привлечение мигрантов становится практически неизбежным для сохранения конкурентоспособности российской экономики.

Властная элита нашей страны демонстрирует общее понимание способности миграции стать, по сути, единственным достижимым в ближайшее время способом решения демографических проблем страны.

Именно об этом свидетельствует Концепция государственной миграционной политики РФ на период до 2025 г., принятая в июне 2012 г.

Авторы концепции отмечают, что за последние 2 десятилетия миграционный прирост компенсировал более половины естественной убыли населения. И т.к. добиться прироста численности населения в ближайшем будущем не удастся (численность населения страны к 2025 г. составит 142,8 –145,6 млн чел.), поощрение трудовой миграции и привлечение в страну высококвалифицированных специалистов является одним из средств активизации экономического развития. Большое внимание также в этой связи должно уделяться адаптации мигрантов и введению миграции в законные рамки ³ .

Еще дальше в понимании проблем страны идет российская интеллектуальная элита. Речь идет об уже упоминавшемся выше конструкте Стратегия 2020, который по поручению российского правительства разрабатывался в течение 2011 г. под руководством НИУ «Высшая школа экономики» и РАНХиГС (21 экспертная группа и более 1 000 экспертов). Опубликована Стратегия 2020 была в марте 2012 г. под названием «Итоговый доклад о результатах экспертной работы по актуальным проблемам социально-экономической стратегии России на период до 2020 года. Стратегия 2020: Новая модель роста – новая социальная политика».

Приоритетным направлением в миграционной политике должно стать поощрение долгосрочной и постоянной иммиграции высококвалифицированных специалистов, работников востребованных на рынке труда профессий, инвесторов, предпринимателей, студентов. Называется и конкретная среднегодовая численность иммигрантов, необходимая для обеспечения планируемых темпов экономического роста: 250–300 тыс. чел. (что значительно превосходит прогноз ООН для России в первой половине XXI в.) ⁴ .

Стратегия развития страны, вырабатываемая российской интеллектуальной элитой, удивительным образом схожа с рецептом, предлагаемым Р. Шапиро, бывшим заместителем министра торговли США.

Р. Шапиро отмечает две главные проблемы, которые, несмотря на высокие нефтяные доходы, помешают России стать высококонкурентной экономикой в будущем.

Это низкий объем иностранных инвестиций в экономику России и нехватка трудовых ресурсов, связанная как с общей демографической ситуацией, так и с процессом старения населения.

Выход из ситуации видится в резком повышении производительности труда работающего населения, что ставит общую проблему развития человеческого капитала, в частности увеличение государственных инвестиций в образование, здравоохранение и инфраструктуру [Шапиро 2009: 254-257].

Таким образом, формально можно говорить о двух сценариях решения экономических и демографических проблем с помощью миграционной стратегии. С одной стороны, можно продолжать активное привлечение трудовых мигрантов в значительных количествах, что позволит нивелировать сокращение числа трудоспособного населения.

С другой стороны, в качестве альтернативы возможно смещение акцентов с трудовой миграции на развитие внутренних трудовых ресурсов и обеспечение экономического роста за счет повышения производительности труда, роста квалификации, повышения уровня оплаты труда и покупательной способности населения.

Стратегия 2020 пытается совмещать оба сценария. Однако второй вариант развития событий в нашей стране возможен только в отдаленной перспективе. Предлагаемые стратегией меры по увеличению бюджетного финансирования образования и медицины за счет силового сектора кажутся сейчас практически полностью нереализуемыми для властной элиты, особенно с учетом последнего ухудшения международной обстановки. Кроме того, развитие человеческого капитала никогда не было приоритетной задачей российского государства за весь ход его исторического существования. Поэтому выбор между сценариями превращается, по сути, в формальность. И это означает, что российскому государству придется смириться с неоднозначными последствиями трудовой миграции и негативным отношением к ней населения.

Современная демографическая и экономическая ситуация приводит к неизбежному возрастанию международной миграции; в будущем данный тренд будет только усиливаться. В этой связи становится особенно важным наличие продуманной миграционной стратегии как для национальных государств в целом, так и для отдельных регионов, особенно тех, через которые проходят основные миграционные потоки. Перед Россией, как и перед всеми развитыми странами с большим числом иностранцев на их территории, стоит проблема максимально безболезненной интеграции мигрантов в российское общество, недопущение их анклавизации и размывания собственной национальной идентичности.

По абсолютным показателям миграции, особенностям миграционной политики и законодательства Россия относится к странам с мультикультурной моделью миграции. Осуществление других миграционных моделей в нашей стране вряд ли возможно, учитывая заинтересованность в поощрении трудовой миграции, с одной стороны, и исторически сложившиеся отношения со странами ближнего зарубежья, входившими в Российскую империю и СССР, – с другой.

Выраженное негативное отношение к миграции и мигрантам со стороны российского населения – это то, что серьезно отличает нашу страну от развитых западных стран. Поэтому вероятно более действенными в миграционной политике для большинства регионов будут меры по государственному контролю над численностью мигрантов, чем попытки их культурной интеграции, хотя о последнем также нельзя забывать.

В ряде регионов со специфическими условиями и более позитивным восприятием мигрантов, таких как Астраханская обл., необходима особая миграционная политика, приоритет в которой должен быть смещен именно на выработку и использование различных способов интеграции мигрантов в существующие социальные и культурные структуры.

Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта №14-03-18036.