Современные представления о лабораторных маркерах метаболического синдрома

На протяжении последних 100 лет учёные во всём мире пытались выяснить, существует ли патогенетическая связь между такими заболеваниями как гипертоническая болезнь, дислипидемия, ожирение и сахарный диабет. Понятием, объединяющим в себе патогенетические механизмы этих заболеваний, стал «метаболический синдром». Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) характеризует метаболический синдром (МС) как патологическое состояние, включающее в себя наличие абдоминального ожирения, инсулинорезистент-ности, повышения артериального давления (АД) и гиперлипидемии [1]. По данным MG Saklayen, около 1 миллиарда людей на планете имеют метаболический синдром [1]. В связи с высокой распространённостью МС и неблагоприятным влиянием его компонентов практически на все органы и ткани организма не вызывает сомнений повышенный исследовательский интерес к нему. К настоящему времени в базе данных PubMed содержится более 115 000 научных исследований на тему МС.

Многими международными сообществами в области здравоохранения были предложены критерии диагностики МС. Каждое сообщество вносит свои индивидуальные рекомендации по диагностике, а те критерии, которые являются общими, варьируют в зависимости от возраста, пола, расы, социальноэкономического статуса и региона проживания. Так, в различных странах мира распространённость МС оценивается в пределах от 0,9% до 66,9% [2]. В городах Российской Федерации встречаемость МС составляет 35,3–53,1% [3].

Тот факт, что существующие к настоящему времени критерии МС обладают высокой вариабельностью и позволяют диагностировать МС, когда клинически наличие большинства его компонентов уже не вызывает сомнений, приводит к необходимости поиска новых методов более ранней диагностики. Согласно исследованиям последних лет, таким альтернативным методом может оказаться оценка лабораторных маркеров МС.

МЕТАБОЛИЧЕСКИЙ СИНДРОМ.СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯИ КРИТЕРИИ ДИАГНОСТИКИ

Представления о метаболическом синдроме (синдроме X, синдроме инсулинорезистентности) сильно менялись на протяжении последних десятилетий. Хотя связь между увеличением уровня глюкозы плазмы, повышением АД и абдоминальным ожирением обсуждалась, начиная с первой половины XX века [4–7], только в 1998 году ВОЗ было предложено первое унифицированное описание МС, которое включало в себя ряд метаболических нарушений: нарушение толерантности к глюкозе / сахарный диабет 2 типа / инсулино-резистентность в сочетании с двумя и более критериями: повышение АД, увеличение уровня триглицеридов, микроальбуминурия или увеличение альбумин-креатининового соотношения в моче и абдоминальное ожирение [8]. Исследовательской группой ВОЗ было подчёркнуто, что инсу-линорезистентность (ИР) является обязательным компонентом МС. В последствии различные медицинские сообщества предлагали свои критерии МС, например, в 2001 году была опубликована Национальная образовательная программа США по снижению холестерина (National Cholesterol Education Program — Adult Treatment Panel III — NCEP ATP III), в которой ИР больше не являлась доминирующим фактором диагностики МС, вместо этого для подтверждения синдрома требовалось наличие 3 из 5 предложенных критериев [9]. В 2005 году Международная федерация диабета (International Diabetes Federation — IDF), а также Американская кардиологическая ассоциация (American Heart Association — AHA) совместно с Национальным институтом сердца, лёгких и крови США (The National Heart, Lung, and Blood Institute — NHLBI) попытались сформулировать собственные критерии МС [10, 11]. В этих критериях имелись расхождения, связанные с показателями окружности талии. Так в критериях IDF отсутствовал рекомендованный ВОЗ фактор ИР, однако абдоминальное ожирение стало одним из 5 факторов, необходимых для верификации МС, с особым акцентом на измерении окружности талии как удобном инструменте скрининга; остальные же критерии были практи- чески идентичны критериям NCEP ATP III. Исследователи из AHA и NHLBI внесли свои корректировки в подходы NCEP ATP III, но не включили абдоминальное ожирение в число обязательных критериев. Остальные 4 критерия были идентичны критериям IDF. Споры, касающиеся пороговых значений окружности талии, заключались в том, что IDF рекомендовала значения ≥94 см для мужчин и ≥80 см для женщин как показатели абдоминального ожирения у людей европеоидного происхождения; AHA/NHLBI, напротив, рекомендовали пороговые значения ≥102 и ≥88 см, соответственно, для мужчин и женщин. С AHA/NHLBI солидарны исследователи из Национальных институтов здравоохранения США (National Institutes of Health — NIH) [12].

Наконец, в 2009 г. при сотрудничестве IDF, NHLBI, AHA, Всемирной федерации сердца (WHF), Международного общества атеросклероза (IAS) и Между- народной ассоциации по изучению ожирения (IASO) были сформированы единые критерии диагностики МС, такие как: наличие абдоминального ожирения (пороговые значения разделены по странам и популяциям), повышение уровня триглицеридов, снижение уровня липопротеидов высокой плотности (ЛПВП), повышение артериального давления или приём антигипертензивных препаратов и повышение уровня глюкозы натощак или приём сахароснижающих препаратов (табл. 1) [13].

С 2009 года и в Российской Федерации были разработаны рекомендации по диагностике МС, их представили эксперты Всероссийского научного общества кардиологов (ВНОК) [14]. Преимущественно критерии ВНОК были сходны с международными критериями 2009 года, однако имелись и некоторые отличия, например, одним из критериев МС стало повышение уровня липопротеи-

Таблица 1 / Table 1 Единые критерии метаболического синдрома, сформированные при сотрудничестве IDF, NHLBI, AHA, WHF, IAS и IASO в 2009 году / Unified Criteria for Metabolic Syndrome, Established through Collaboration of IDF, NHLBI, AHA, WHF, IAS, and IASO in 2009

Единые критерии метаболического синдрома от 2009 года (сформированы при сотрудничестве IDF, NHLBI, AHA, WHF, IAS и IASO) Unified Criteria for Metabolic Syndrome from 2009 (established through collaboration of IDF, NHLBI, AHA, WHF, IAS, and IASO)

1.    Абдоминальное ожирение (критерии, специфичные для отдельных стран и популяций) / Abdominal obesity (criteria specific to individual countries and populations). 2.    Триглицериды > 1,7 ммоль/л (150 мг/дл) или медикаментозная терапия гипертриглицеридемии / Triglycerides > 1.7 mmol/L (150 mg/dL) or medical treatment for hypertriglyceridemia. 3.    Снижение уровня липопротеидов высокой плотности: у мужчин: < 1,0 ммоль/л (40 мг/дл), у женщин: < 1,3 ммоль/л (50 мг/ дл) или медикаментозная терапия дислипидемии / Reduced high-density lipoprotein levels: in men < 1.0 mmol/L (40 mg/dL), in women < 1.3 mmol/L (50 mg/dL), or medical treatment for dyslipidemia. 4.    Повышенный уровень АД, более 130/85 мм рт. ст., или приём антигипертензивной терапии пациентом с артериальной гипертензией в анамнезе / Elevated blood pressure, above 130/85 mm Hg, or use of antihypertensive therapy in a patient with a history of arterial hypertension. 5.    Повышенный уровень глюкозы натощак, более 100 мг/дл, или приём сахароснижающих препаратов / Elevated fasting glucose level, above 100 mg/dL, or use of glucose-lowering medications.

дов низкой плотности (ЛПНП), глюкоза венозной плазмы оценивалась не только по её уровню натощак, но также и по данным перорального глюкозотолерантного теста и др. Рекомендации были пересмотрены в 2013 году, изменения затронули пороговый уровень артериального давления (вместо 130/85 мм рт. ст. было установлено значение в 140/90 мм рт. ст.) [15].

ЛАБОРАТОРНЫЕ МАРКЕРЫМЕТАБОЛИЧЕСКОГО СИНДРОМА

Известные к настоящему времени группы критериев МС отличаются друг от друга количеством входящих в них показателей, их значениями с учётом региона проживания, пола, возраста и расы. Кроме того, все вышеуказанные критерии сообщают нам об уже случившемся МС и не позволяют предпринять профилактические мероприятия, направленные на предотвращение развития синдрома.

В современных исследованиях возникла тенденция к оценке лабораторных маркеров, отражающих метаболические нарушения в организме. Эти работы показывают выраженную корреляцию между изменением уровня лабораторных маркеров и рисками развития патологических состояний, входящих в состав МС [16–18]. Например, в множестве работ показана корреляция между снижением уровня адипонектина и повышением риска развития сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) и сахарного диабета 2 типа [19]. В последние годы особое внимание учёных привлёк белок, связывающий жирные кислоты 4 (FABP4) и его прогностическая ценность для ранней диагностики сахарного диабета 2 типа, ожирения и других метаболических нарушений [20].

С каждым годом становится известно о появлении всё новых диагностических маркеров, и практикующий врач более не в состоянии отслеживать последние тенденции в области лабораторной

Таблица 2 / Table 2

Перечень лабораторных маркеров метаболического синдрома / List of Laboratory Markers of Metabolic Syndrome

Лабораторные маркеры метаболического синдрома / Laboratory Markers of Metabolic Syndrome
Провоспалительные маркеры / Pro-inflammatory Markers	Адипокины / Adipokines	Маркеры нарушений углеводного и липидного обменов / Markers of Carbohydrate and Lipid Metabolism Disorders	Ферменты / Enzymes
1.    СРБ / CRP 2.    Ферритин / Ferritin 3.    Мочевая кислота / Uric Acid 4.    Индекс системного иммунного воспаления / Systemic Immune-Inflammation Index 5.    ИЛ-6 / IL-6 6.    ФНО- α / TNF-α 7.    Витамин D / Vitamin D	1.    Лептин / Leptin 2.    Адипонектин / Adiponectin 3.    Лептин-адипонектиновое соотношение / Leptin-Adiponectin Ratio 4.    Висфатин / Visfatin 5.    Резистин / Resistin 6.    PAI-1 / PAI-1 7.    FABP-4 / FABP-4	1.    Гликированный гемоглобин / Glycated Hemoglobin 2.    Инсулин и индекс инсулино-резистентности / Insulin and Insulin Resistance Index 3.    Липидограмма / Lipid Profile 4.    Соотношение триглицеридов и ЛПВП / Triglyceride/HDL Ratio 5.    Триглицерид-глюкозный индекс / Triglyceride-Glucose Index	1.    АЛТ / ALT 2.    АСТ / AST 3.    ЩФ / ALP 4.    ГГТП / GGT

Сокращения: СРБ — C-реактивный белок, ИЛ-6 — интерлейкин-6, ФНО- α — фактор некроза опухоли- α , PAI-1 — ингибитор активатора плазминогена-1, FABP-4 — белок, связывающий жирные кислоты 4, ЛПВП — липопротеиды высокой плотности, АЛТ — аланинаминотрансфераза, АСТ — аспартатаминотрансфераза, ЩФ — щелочная фосфатаза, ГГТП — гамма-глутамилтранспептидаза / Abbreviations: CRP — C-reactive protein, IL-6 — Interleukin-6, TNF- α — Tumor Necrosis Factor- α , PAI-1 — Plasminogen Activator Inhibitor-1, FABP-4 — Fatty Acid-Binding Protein 4, HDL — High-Density Lipoproteins, ALT — Alanine Aminotransferase, AST — Aspartate Aminotransferase, ALP — Alkaline Phosphatase, GGT — Gamma-Glutamyl Transferase.

диагностики МС. В данном обзоре мы представляем известные к настоящему времени лабораторные маркеры МС (табл. 2).

ПРОВОСПАЛИТЕЛЬНЫЕ МАРКЕРЫ

Провоспалительные биомаркеры показали высокую чувствительность к заболеваниям, входящим в состав метаболического синдрома [21–23].

Высокий уровень С-реактивного белка (СРБ) коррелирует с риском развития ишемической болезни сердца (ИБС), атеросклероза и сахарного диабета 2 типа [24, 25]. В ходе 8-летнего проспективного наблюдения за 14719 женщинами уровень высокочувствительного СРБ более 3 мг/л у пациенток с МС предсказывал риск сердечно-сосудистых событий в будущем [26]. В другом проспективном исследовании велось наблюдение за 6447 мужчинами среднего возраста в течение 5 лет. Уровень высокочувствительного СРБ выше или равный 3 мг/л предсказывал риск развития ИБС у пациентов, разделённых по наличию/отсутствию МС [27].

В нескольких крупных метаанализах была выявлена взаимосвязь между высоким уровнем ферритина и наличием отдельных компонентов МС [28–29]. Наиболее показательно уровень ферритина коррелирует с уровнем глюкозы плазмы натощак и триглицеридами [30]. Одним из механизмов влияния ферритина на уровень глюкозы может быть гиперинсулинемия, вызванная отложением больших объёмов железа в печени [31]. Этот же механизм может способствовать развитию дислипидемии из-за повышения уровня триглицеридов [31].

Мочевая кислота — это конечный метаболит, образующийся при расщеплении пуринов — химических веществ, которые попадают в кровь при переваривании пищи или в результате нормального распада некоторых клеток организма [32]. Высокий уровень мочевой кислоты коррелирует с заболеваниями, входящими в состав МС: ожирением, сахарным диабетом 2 типа и ССЗ [33, 34]. По данным метаанализа, проведённого исследователями из Испании, из 43 отобранных исследований 26 напрямую указывали на взаимосвязь МС и уровня мочевой кислоты, а в 17 работах имелись косвенные данные в пользу этого. У всех этих ис- следований имелись свои ограничения, но в целом они показали достаточную степень методологической надёжности и качества, из чего можно сделать вывод, что мочевая кислота является важным маркером МС [35].

Не вызывает сомнений наличие взаимосвязи между МС и системной воспалительной реакцией [36–38]. V. Elgazar-Carmon et al. показали, что при высокожировой диете происходит усиленная инфильтрация жировой ткани нейтрофилами, а нейтрофилы, в свою очередь, инициируют привлечение других иммунных клеток [39]. Китайскими учёными разработан новый маркер — индекс системного иммунного воспаления, который включает себя подсчёт нейтрофилов, лимфоцитов и тромбоцитов [40]. Этот маркер отражает наличие системной воспалительной реакции в организме, а также он способен эффективно предсказывать развитие МС [41]. Как показывают исследования, практическую пользу также представляет оценка отдельных цитокинов — маркеров МС, в первую очередь, интерлейкина-6 (ИЛ-6) и фактора некроза опухоли- α (ФНО- α ) [42].

Витамин D — это жирорастворимый прогормон, выполняющий эндокринные, аутокринные и паракринные функции и играющий ключевую роль в метаболизме костной ткани [43]. Рецепторы к витамину D присутствуют практически во всех иммунных клетках [44]. Это обусловлено важной функцией витамина D как участника иммунных реакций [45, 46]. В рамках рассмотрения МС следует отметить, что витамин D способствует снижению выработки провоспалительных цитокинов, например, ФНО- α и интерлейкина-12, внося вклад в патогенетическое лечение МС [47]. В то же время, дефицит витамина D может являться фактором риска развития ИР, сахарного диабета 2 типа и ССЗ [48]. Таким образом, витамин D является важным лабораторным маркером МС.

АДИПОКИНЫ

За последние несколько десятилетий наше представление о жировой ткани кардинально изменилось: из инертной ткани, накапливающей липиды, она превратилась в сложно организованную эндокринную систему [49]. Жировая ткань способна вы- генетическая предрасположенность

+

профицит поступления калорий с пищей малоподвижный образ жизни

↓ витамин D

↑ СРБ

↑ ферритин

↑ мочевая кислота

↑ ИЛ-6

↑ ФНО - α

↑ индекс системного иммунного воспаления

висцеральное ожирение

↑ ОХ

↑ ЛПНП   ↑ глюкоза

↑ ТГ    ↑ инсулин

↓ ЛПВП

↑ лептин

↓ адипонектин

↑ висфатин

↑ резистин

↑ PAI-1

↑ FABP-4

↑ АЛТ, АСТ

↑ ГГТП

↑ ЩФ

инсулинорезистентность ↓ поглощения глюкозы

хроническое системное воспаление

нарушение нейрогуморальной регуляции

₊      инсулинорезистентность

Рисунок 1. Патогенез развития метаболических нарушений при метаболическом синдроме

Сокращения: СРБ — C-реактивный белок, ИЛ-6 — интерлейкин-6, ФНО- α — фактор некроза опухо-ли- α , PAI-1 — ингибитор активатора плазминогена-1, FABP-4 — белок 4, связывающий жирные кислоты, ОХ — общий холестирин, ЛПНП — липопротеиды низкой плотности, ЛПВП — липопротеиды высокой плотности, ТГ — триглицериды, АЛТ — аланинаминотрансфераза, АСТ — аспартатаминотрансфераза, ЩФ — щелочная фосфатаза, ГГТП — гамма-глутамилтранспептидаза.

делять сигнальные молекулы, которые напрямую влияют на метаболические процессы в организме (рис. 1). Эти сигнальные молекулы называются адипокинами. Во многих работах показана корреляция между уровнем адипокинов и рисками развития таких метаболических заболеваний, как ожирение, сахарный диабет 2 типа, дислипидемия и ССЗ [50, 51].

Лептин — это адипокин, участвующий в регуляции энергетического обмена путём воздействия на чувство голода, а также регуляции объёма жировой ткани [52]. У пациентов с ожирением были выявлены высокие концентрации лептина и резистентность к нему на уровне рецепторов, что может являться причиной неудовлетворительного эффекта адипокина по уменьшению аппетита и снижению массы тела [53]. В исследовании, рассматривающем полиморфизм гена лептина,

G2548A, у пациентов с МС был зарегистрирован более высокий уровень лептина [54]. Повышенный уровень лептина коррелировал с компонентами МС, включая высокий уровень триглицеридов и низкий уровень ЛПВП [54].

Адипонектин — важнейший адипокин, выделяемый жировой тканью человека. Адипонектин регулирует метаболизм глюкозы, а также снижает резистентность к инсулину благодаря активации процесса фосфорилирования и работе 5’-адено-зинмонофосфат-активируемой протеинкиназы в скелетных мышцах и печени [55]. Адипонектин блокирует образование жировых клеток в костном мозге и дифференцировку преадипоцитов [56]. Кроме того, адипонектин, связываясь со своими рецепторами AdipoR1 и AdipoR2 в скелетных мышцах и печени, способствует окислению жирных кислот и расходу энергии [57]. Уровень адипонектина в крови имеет тенденцию к снижению у пациентов с ожирением, причём более явная корреляция наблюдается у пациентов с наличием большого количества висцеральной жировой ткани [58]. Вышеперечисленные данные позволяют использовать адипонектин как маркер МС. Также рекомендуется расчёт соотношения лептина и адипонектина, как более показательного маркера МС, чем каждое из этих веществ в отдельности [59]. Целесообразность оценки этого соотношения показана и в подростковом возрасте. Лептин-адипонектиновое соотношение показало более высокую диагностическую ценность в качестве предиктора ИР у мальчиков и девочек 12–18 лет [60].

Висфатин — ещё один адипокин, вырабатываемый висцеральной жировой тканью. Висфатин является провоспалительным белком, индуцирующим продукцию таких цитокинов, как ИЛ-1 β , ИЛ-6 и ФНО-альфа [61]. Уровень висфатина выше 7,244 нг/мл обладает высокой чувствительностью и специфичностью для предсказания инфаркта миокарда [62]. В недавнем метаанализе Y. Jiang et al. было показано, что уровень висфатина был значимо выше у пациентов с МС, чем у пациентов в контрольной группе без МС, что позволяет считать его маркером метаболических нарушений [63].

В 2001 году исследователи продемонстрировали прямую зависимость между уровнем адипо-кина резистина и гиперинсулинемией у пациентов с ожирением [64]. Предполагалось, что именно резистин является звеном, связывающим сахарный диабет 2 типа и ожирение [65]. Однако в метаанализе 2019 г. значение этой взаимосвязи было частично опровергнуто. Действительно, уровень резистина реагирует на резистентность к инсулину у пациентов с гиперрезистинемией (≥14,8 нг/мл), однако у пациентов с нормальным уровнем резистина в крови ( < 14,8 нг/мл) при наличии сахарного диабета 2 типа и ожирения такой корреляции выявлено не было [66]. В то же время многие исследования подтверждают возможность использования резистина в качестве маркера ССЗ [67].

Ингибитор активатора плазминогена-1 (Plasminogen Activator Inhibitor-1, PAI-1) — представитель семейства ингибиторов сериновых протеаз с антипротеазной активностью, который является основным физиологическим ингибитором активаторов плазминогена тканевого типа (tPA) и урокиназного типа (uPA) [68]. Помимо его непосредственного участия в фибринолизе, PAI-1 играет существенную роль в течении ССЗ, процессах канцерогенеза и воспаления [69–71]. A. Vecchiola et al. показали наличие корреляции между PAI-1 и большинством компонентов МС после корректировки с учётом пола, возраста, индекса массы тела (ИМТ) и суточной экскреции натрия с мочой [72].

Адипоцитарный белок-переносчик жирных кислот (FABP-4) — внутриклеточный белок, участвующий в метаболизме жирных кислот, их накоплении и транспортировке [73]. В дополнение к своим внутриклеточным эффектам FABP-4 циркулирует в кровотоке и оказывает гормональное действие на жировую ткань и эндотелий [74]. В последние годы высказывается предположение о том, что FABP-4 может служить маркером ожирения, сахарного диабета 2 типа, диабетической нефропатии и гестационного сахарного диабета [25, 75]. Более того, препараты, оказывающие воздействие на FABP-4, были предложены в качестве потенциальных средств для лечения нарушений липидного обмена, острой болезни почек, ожирения и сахарного диабета 2 типа [76, 77].

МАРКЕРЫ, СВИДЕТЕЛЬСТВУЮЩИЕО НАРУШЕНИЯХ МЕТАБОЛИЗМАУГЛЕВОДОВ И ЛИПИДОВ

Нарушения метаболизма углеводов и липидов являются главными патогенетическими звеньями развития МС [17]. Например, при ожирении избыток углеводов вместо сохранения в виде гликогена преобразуется в триглицериды, которые откладываются в печени, скелетных мышцах, β -клетках поджелудочной железы и других тканях [78]. Отложение триглицеридов влияет на метаболическую регуляцию в поражённых тканях, в них развиваются так называемые процессы липотоксичности, одним из результатов которых является ИР [79, 80]. В связи с этим представляется оправданной оценка таких лабораторных маркеров, как глюкоза, триглицериды, индекс инсулинорезистентности и др.

Уровень глюкозы венозной плазмы — это один из наиболее распространённых и доступных крите- риев диагностики МС, который включён практически во все международные рекомендации [8–14]. Однако уровень глюкозы в критериях различен в зависимости от популяции. Кроме того, высокая вариабельность уровня глюкозы в крови у пациентов часто приводит к диагностическим ошибкам [81]. В связи с этим в качестве альтернативы уровню глюкозы венозной плазмы рассматривается гликированный гемоглобин. Гликированный гемоглобин (HbA1c) — продукт неферментативного гликозилирования β-цепи гемоглобина, повышающийся пропорционально повышению уровня глюкозы в крови [82, 83]. Анализ крови на HbA1c имеет больше технических преимуществ, чем измерение уровня глюкозы в плазме крови, а также меньшую биологическую вариативность и более удобен с клинической точки зрения [84]. Исследование, проведённое учёными из США, доказывает, что уровень HbA1c может использоваться для диагностики МС вместо оценки гликемии или вместе с ней [85]. Глюкоза плазмы натощак ≥80 мг/дл и HbA1c ≥5,5% [81] показательнее предсказывали наличие МС вместе, чем по отдельности.

Высокий уровень инсулина в крови — часто встречающаяся тенденция у пациентов с ожирением. Более того, гиперинсулинемия — явление более распространённое, чем резистентность к инсулину и может предшествовать ей [86]. Не вызывает сомнений роль гиперинсулинемии в развитии нарушения толерантности к глюкозе и сахарного диабета 2 типа [87].

Подходя к обсуждению такого понятия, как ин-сулинорезистентность, нельзя не упомянуть о его сложной и неоднозначной роли в качестве фактора развития МС. В настоящее время существует 2 противоположные точки зрения на роль ИР: с одной стороны, ИР длительно рассматривалась как объединяющий фактор и общее патофизиологическое звено МС, с другой стороны, ИР называют адаптивной реакцией, следствием избыточного поступления питательных веществ в организм [88]. Учитывая тот факт, что ИР является следствием, а не причиной гиперинсулинемии, учёные всё больше склоняются к мнению о преимущественно адаптивной роли ИР в развитии МС [88]. Это делает ИР незаменимым маркером МС. Для оценки ИР может использоваться индекс инсулинорезистент-ности (Homeostasis Model Assessment of Insulin Resistance — HOMA-IR) [89]. Он рассчитывается по формуле: HOMA-IR = инсулин натощак (мкЕД/ мл) x глюкоза натощак (ммоль/л)/22,5. По данным метаанализа 2022 г., включающего 38 исследований (215 878 участников), HOMA-IR коррелирует с рисками развития сахарного диабета 2 типа, артериальной гипертензией и нефатальными ССЗ [90].

Дислипидемия — нарушение обмена липидов в крови, определяется, как концентрация в сыворотке крови ЛПВП менее 1,0 ммоль/л у мужчин и менее 1,2 ммоль/л у женщин, триглицеридов более 1,7 ммоль/л, общего холестерина (ОХ) более 5,2 ммоль/л или/и ЛПНП более 3,3 ммоль/л (для людей, проживающих на территории Российской Федерации) [91]. Неоднократно была показана зависимость между дислипидемией, в т.ч. в виде нарушений в отдельных фракциях липидов, и наличием других компонентов МС. В данном обзоре мы ограничимся лишь несколькими примерами. Частота развития патологических состояний, входящих в состав МС, увеличивалась в китайской популяции тем сильнее, чем ниже был уровень ЛПВП [92]. L. A. Leiter et al. в своём исследовании продемонстрировали, что до 50% пациентов с сахарным диабетом 2 типа имеют повышенный уровень триглицеридов в крови [93]. Также было показано, что приём аторвастатина в дозе 80 мг снижал риск серьёзных сердечно-сосудистых осложнений на 29% [94].

В настоящее время отмечается тенденция к поиску соотношений известных ранее маркеров метаболических нарушений. Так, соотношение триглицеридов и ЛПВП показало корреляцию с ИР, ИБС, ССЗ и ожирением [95]. Достаточно простым показателем для оценки ИР выступает тригли-церид-глюкозный индекс [96]. Многочисленные исследования доказывают, что данный индекс стабильно или лучше, чем HOMA-IR, предсказывает наличие ИР [97–98].

ФЕРМЕНТЫ

Печень выполняет важную роль в метаболизме глюкозы и жирных кислот [99]. Метаболизм глюкозы в печени влияет на чувствительность к инсу- лину, в то время как периферическая ИР и липолиз способствуют накоплению жира в печени [99]. Таким образом, прослеживается связь между МС и неалкогольной жировой болезнью печени [100]. Оценка функциональных тестов печени: аланинаминотрансферазы (АЛТ), аспартатаминотрансферазы (АСТ), щелочной фосфатазы (ЩФ) и гамма-глутамилтранспептидазы (ГГТП) позволяет получить представление о состоянии печени и определить риски развития метаболических нарушений, согласно данным исследователей из Ирана [101]. Действительно, по данным метаанализа 2023 г., в котором сравнивались концентрации ферментов печени у 76 686 человек с МС и у 201 855 человек без МС, уровни ферментов печени были значимо выше у пациентов с МС, чем в контрольной группе [102]. Полученные данные свидетельствуют о важнейшей роли ферментов печени как лабораторных маркеров МС.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Современные критерии МС, учитывающие клинические и рутинные лабораторные показатели, являются важнейшими инструментами диагностики данного синдрома. Однако существующие критерии обладают высокой вариабельностью и не позволяют проводить раннюю диагностику компонентов МС. Более эффективной альтерна- тивой является оценка новых лабораторных маркеров, которая может способствовать не только ранней диагностике МС, но выявлению риска развития тех или иных компонентов МС у пациентов в будущем. В связи с огромным количеством лабораторных показателей, претендующих на роль маркеров МС, в данном обзоре мы постарались систематизировать известные к настоящему времени потенциальные маркеры и показать значимость каждого из них. Тем не менее, с каждым годом мы узнаём о всё новых открытиях в этой области. Отслеживание последних тенденций в диагностике МС и постепенное внедрение их в клиническую практику позволит нам выявлять на раннем этапе и профилактировать такие опасные заболевания, как сахарный диабет, гипертоническая болезнь, ИБС, дислипидемия, ожирение и др.

Финансирование: Авторы заявляют об отсутствии финансирования.