Современный взгляд на теории модернизации

Теоретико-методологический анализ процессов социальной модернизации предусматривает исследование теоретических подходов к оценке процессов модернизации. Смысл, который сегодня вкладывается в понятие модернизация, означает весь комплекс трансформаций (социальных, экономических, политических, культурных и интеллектуальных), происходивших на Западе с XVI в. и достигших своего апогея в XIX–XX вв. Сюда включаются процессы урбанизации, рационализации, индустриализации, бюрократизации, доминирующего влияния капитализма, распространения индивидуализма, демократизации и мотивации успеха, утверждения разума и науки и многие другие. «Модернизация» в этом смысле означает достижение современности, процесс превращения традиционного, или дотехнологического, общества по мере его трансформации в общество, для которого характерны машинная технология, рациональные и секулярные отношения, а также высоко дифференцированные социальные структуры [11]. Классические социологические работы по модернизации в этом смысле принадлежат Конту, Спенсеру, Марксу, Веберу, Дюркгейму и Теннису.

Нейл Смелзер описывает модернизацию как комплексное, многомерное смещение, охватывающее шесть областей (экономику, сферу образования, политику, семейно-брачные отношения, религию и стратификацию). В экономической сфере отмечают появление новых технологий; переход от сельского хозяйства как средства к существованию к коммерческому сельскому хозяйству (фермерству); замену фи- зического труда человека автоматизированными и механическими средствами; урбанизацию и территориальную (пространственную) концентрацию рабочей силы. В образовательной сфере под модернизацией понимают ликвидацию неграмотности, рост ценности знаний и квалифицированного труда. В политической сфере модернизация представляет собой переход к системе избирательного права, политических партий, представительства и демократического правления. В области семейно-брачных отношений модернизация заключается в ослаблении внутрисемейных связей и все большей функциональной специализации семьи; в религиозной сфере — в освобождении от влияния церкви; в области стратификации — в усилении значения мобильности, индивидуального успеха и ослаблении предписаний в зависимости от занимаемого положения [7].

В научной литературе теории модернизации, как правило, делят на линеарные и многолинейные. Сегодня в социологии можно выделить три основных подхода к оценке онтологических оснований процессов модернизации, которые развиваются в рамках «культурных» и «акультурных» теорий модернизации, а также «проектной» стратегии целостного социального развития [4]. Важно отметить, что «акультур-ные» теории модернизации содержательно соответствуют линеарным подходам, а «культурные» — многолинейным.

В теоретико-методологическом смысле все указанные подходы детерминированы общими теориями развития и изменения человеческого социума.

В обобщенном онтологическом смысле линейные «акультурные» теории современности, в разные периоды своего развития, понимают под модернизацией, прежде всего, исторически обусловленную эволюцию обществ как сложноорганизованных систем в направлении универсализации их политических и экономических подсистем, а также нарастанием процессов функциональной и структурной сложности всех ее подсистем. В современных условиях в модернизируемых обществах происходят процессы нарастания демократизации политических систем, сближения экономических моделей инновационного развития с доминирующим влиянием в них многопрофильных транснациональных корпораций. Все это способствует, с одной стороны, углублению процессов мировой экономической и политической интеграции, а с другой — нарастанию культурной глобализации.

В основе методологии ранней линеарной теории модернизации лежали аксиоматические теоретические положения Макса Вебера, заключающиеся в том, что любой процесс изме- нения, совершающийся в обществе, в конечном счете означает усиление рациональных начал. Толкотт Парсонс обобщил аксиоматику Вебера и сформулировал закон возрастающей рациональности в применении к социальному обществу.

В начале XXI в. отчетливо можно выделить тенденции возврата к идее ранней модернизационной перспективы — «универсальность против уникальности развития». Существует несколько научных направлений, в рамках которых осуществляется обновленная теоретическая разработка ключевого постулата классической модернизационной парадигмы.

«Акультурные» теории современности отстаивают точку зрения, согласно которой логика модернизационных процессов в современных условиях детерминирована задачей обеспечения устойчивого экономического роста и конкурентоспособности в условиях международной экономической интеграции. Считается, что решение этой задачи осуществляется за счет модернизационных преобразований, экзогенного и эндогенно-экзогенного типов, в зависимости от собственных социокультурных оснований [5]. Процессы социальной модернизации рассматриваются в качестве двуединства проектно-управляемых и стихийных процессов. Эти стихийные процессы, в целях обеспечения устойчивости и воспроизводства политической системы, должны подлежать локализации. И культурная глобализация является важнейшим фактором указанных стихийных процессов и угрозой культурной идентичности обществ.

В соответствии с логикой структурнофункционального анализа, рассматриваемые линеарные теории предполагают, что воспроизводство политической системы и ее динамическое равновесие в условиях «вызовов» культурной глобализации достигаются за счет усиления государственного влияния на следующие ее функции: политическая социализация, политическое рекрутирование и политическая коммуникация. В течение последних лет эти «вызовы» оказывают воздействие на большинство социальных систем мировой цивилизации. Они получили название культурной динамики глобализации. Сегодня на ценности и образ жизни обыкновенных людей в их повседневном суще- ствовании оказывается сильнейшее, в первую очередь информационное воздействие. Во многих странах можно наблюдать явление, называемое локализацией: глобальная культура принимается, но с существенными видоизменениями, так как изоляция от глобальной культуры обязательно требует изоляции и от глобальной экономики, а затраты на поддержание такого положения очень высоки и противоречат логике экономического развития.

В конце XX – начале XXI в. в рамках линеарных «акультурных» теорий современности получила теоретическое обоснование идея постмодернизационного развития. Согласно данной идее экономическое развитие, культурные и политические изменения идут рука об руку, образуя некую целостность. А модернизация — не финальный этап истории. Становление передового индустриального общества ведет еще к одному особому сдвигу в базовых ценностях, среди которых уменьшение значения инструментальной рациональности, характерной для индустриального общества. Преобладающими идеями становятся ценности постмодерна, неся с собой ряд разнообразных социетальных перемен, от равноправия женщин до демократических политических институтов и упадка государственно-социалистических режимов. Хотя культура способна оказывать формирующее воздействие на экономическую и политическую жизнь, столь же верно и то, что значительные социально-экономические изменения переформировывают культуру. Переход от модернизации к постмодернизации отражает сокращение приращиваемой полезности экономического детерминизма. Экономическим факторам выпадает играть решающую роль в условиях скудости экономики, но с уменьшением «нехватки» облик общества в возрастающей степени определяют другие факторы [3]. Так, посредством процессов случайной мутации и естественного отбора культура адаптируется к данной среде.

Постмодернизация представляет собой сдвиг в стратегиях выживания через изменения образа жизни. Она движется от максимизации экономического роста к максимизации выживания и благополучия. С развитием индустриализации модернизация сконцентрировалась на быстром экономическом росте как наилучшем способе максимизации выживания и благополучия. Акцентируя свое внимание на увеличении продолжительности жизни и на конкуренции, модернизация уменьшает риск голода, но все это приводит к нарастанию психологического стресса. Переход от модернизации к постмодернизации ознаменовался сдвигом траектории с максимизации экономического роста к максимизации качества жизни.

Обобщая основные теоретикометодологические идеи современных линейных «акультурных» теорий к процессам модернизации, можно сделать следующие выводы:

– модернизация является незавершенным, открытым процессом;

– в мире наблюдается нарастание тенденций культурной конвергенции и интеграции;

– основная задача модернизации заключается в создании на уровне конкретного общества условий для устойчивого экономического роста и конкурентоспособности в условиях международной экономической интеграции;

– в рамках эволюционного развития и перехода к постмодерну происходит глобальный процесс «возрастания возможностей человеческого выбора» [1, с. 154]. Этот выбор возможен, во-первых, в силу индивидуальных ресурсов, которые поставляет каждому современное социально-экономическое развитие; во-вторых, в силу приоритета ценностей самовыражения; в-третьих, в силу существующих реальных прав, гарантируемых современной демократией и предоставляющих законодательный базис для индивидуального выбора.

В обобщенном смысле линейные «акуль-турные» теории модернизации понимают под ней, прежде всего, исторически обусловленную эволюцию развития обществ как сложноорганизованных систем в направлении универсализации их экономических, социальных и политических подсистем, а также нарастанием их структурной и функциональной сложности [4].

В 1970–1990-х гг. были сформулированы положения многолинейной модели модернизации (В. Цапф, П. Штомпка, А. Турен и др.). В рамках этой концепции авторы обращают внимание на возможность национальных моделей модернизации; на роли социальных факторов, обладающих возможностью повлиять на трансформацию ситуации посредством волевого вмешательства; на допустимость различного поведения сегментов конкретного общества в условиях модернизации (отдельные акторы могут отвергать движение по пути модернизации, если они имеют доступ к ресурсам в рамках старого институционального устройства); на положительную роль социокультурной традиции в ходе модернизационного перехода; на некорректность интерпретации модернизации как непрерывного процесса. Исследованиям, осуществленным в рамках данной теоретической модели, присущ отказ от жесткого детерминизма любого толка — культурного, экономического, когнитивного, политического и т.д. Данная модель более восприимчива к микроанализу, что является несомненным плюсом в ее использовании применительно к повседневной истории. Однако эта модель трактует модернизационные процессы предельно широко. Под понятием «модернизация» в данном случае понимаются любые изменения, происходящие в разных регионах мира в различные хронологические периоды.

Современные многолинейные «культурные» теории модернизации эклектично заимствуют, интегрируют и развивают ряд теоретических идей:

– идеи организмической концепции «высоких культур» О. Шпенглера. Вместо человечества Шпенглер предлагает говорить о локальных, отличных друг от друга, индивидуальных культурах, не связанных преемственностью в своем развитии. «Каждая культура неизбежно должна иметь свою собственную идею судьбы» [10, с. 13]. Другими словами, каждая такая культура живет своей собственной, особой жизнью. Она создает свои научные, культурные и политические ценности, ничего не может воспринять у других культур. Эти идеи во многом напоминают взгляды Данилевского, который говорил о культурно-исторических типах, где каждый тип замкнут, его существование аналогично с жизнью и циклами бытия живых организмов. Данилевский ставил под сомнение идею о единой линии исторического и культурного развития общества, обосновывая тезис о славянской исключительности. Он утверждал, что история не есть непрерывный процесс, что все развитие общества заключается в смене культурно-исторических типов, каждый из которых живет собственной жизнью, имеет свое лицо и свою судьбу. Всего культурноисторических типов в истории Данилевский насчитывал тринадцать: египетский, китайский, древнесемитский, индийский, иранский, новосемитский, греческий, римский, арабский, романо-германский или европейский, перуанский, мексиканский и славянский;

– идеи динамики «культурных суперсистем» П.А. Сорокина. Используя общие принципы системного подхода, Сорокин создал телеологическую концепцию о возникновении в процессе сложного интеграционного движения всемирной истории «культурных суперсистем», обладающих внутренней, стадиальной логикой развития и сложным типом индивидуальных взаимосвязей ее подсистем (религии, экономики, политики, искусства и т.д.). «Культурная суперсистема» проходит стадии: идеациональ-ную (умозрительную), идеалистическую и чувственную (сенсуалистическую) [6, с. 431]. Каждая стадия обладает особыми доминирующими телеологическими характеристиками — ценностями, которые детерминируют реальность общественного бытия и его уникальность. Переход суперсистемы из одной стадии в другую связан с обострением социальных конфликтов. Каждый тип «культурной суперсистемы» имеет свой закон развития и свои «пределы роста». Целью исследования «культурной суперсистемы» Сорокин считал постижение главного принципа (набора основных культурных ценностей и их иерархии) локальной суперсистемы, которая пронизывает все ее составные части, придает смысл и значение каждой из них и создает социальный порядок из хаоса неинтегрированных фрагментов;

– теория «локальных цивилизаций» А. Тойнби. Локальные цивилизации, согласно Тойнби, представляют собой общности людей, объединенных определенными системами культурно-общественных отношений. Каждая цивилизация имеет свои особенности (религия, ценности, традиции, язык), исторический опыт, неповторимость жизненного пути и стадию развития [8, с. 10–16]. Через государства циви- лизации практически реализуют свою историческую миссию. Из этого следует, что цивилизации неизбежно приобретают характер межцивилизационного взаимодействия, конкуренции, конфронтационного столкновения и экспансии. Важнейшим онтологическим основанием цивилизации Тойнби считает религию, доминирующе формирующую цивилизационную идентичность и единство народов локальной цивилизации;

– идеи концептуальных положений теории цивилизаций С. Хантингтона. Главная идея Хантингтона «заключается в том, что в мире после холодной войны культура и различные виды культурной идентификации определяют модели сплоченности, дезинтеграции и конфликта» [9, с. 14]. И в конечном счете, в условиях нарастающих процессов экономической и культурной глобализации «возникает мировой порядок, основанный на цивилизациях: общества, имеющие культурные сходства, сотрудничают друг с другом; попытки переноса обществ из одной цивилизации в другую оказываются бесплодными» [9, с. 15]; модернизация окончательно отделена от «вестернизации» — распространение западных идеалов и норм не приводит ни к возникновению всеобщей цивилизации в точном смысле этого слова, ни к вестернизации незападных обществ.

Обобщая основные идеи современных многолинейных «культурных» теорий в отношении к процессам модернизации, можно сделать следующие выводы:

– «культурные» теории отрицают понимание модернизации как «проекта» чьей-то рационально осознанной деятельности;

– модернизация не имеет установленного вектора развития;

– модернизация является незавершенным, открытым процессом;

– оппозиция «уникальности развития против универсальности» решается через идею многообразия процессов модернизации в историческом времени и географическом пространстве;

– процессы модернизации происходят в каждом локальном (индивидуальном) обществе по ситуативному сценарию.

В связи с попыткой объединения достоинств двух представленных теорий возникла «проектная» стратегия целостного социального развития. В ее рамках происходит отказ от односторонней линеарной модели модернизации как движения в сторону западных институтов и ценностей, вместо этого осуществляется интегрирование ключевых идей ее более поздних моделей, а также заимствование базовых положений системных теорий, когнитивистской модели «ограниченной рациональности» Г. Саймона и ряда положений теории «локальных цивилизаций» А. Тойнби. «Проектная» стратегия целостного социального развития под модернизацией подразумавает модернизационный «ответ» на «вызовы» локальной социальной системе. В этой стратегии обосновываются положения, влияющие на сущность, характер и темпы процессов модернизации. Модернизационный «ответ» возможен только в случае, если политическая элита не видит возможности сохранить традиционный образ социальнополитической системы. Имеющиеся в обществе традиции, определяющиеся господствующей религией или особенностями исторического развития, напрямую влияют на характер и темпы модернизации, ускоряя или сдерживая их. В тех или иных обществах существуют благоприятные и неблагоприятные исторические периоды, в которых предоставляется или не предоставляется возможность для масштабных социальных изменений. «Проектная» стратегия целостного социального развития выделяет особую роль государственных политических институтов в реализации стратегии целостного социально-политического развития и особенно политического режима как основного ядра политической системы.

В целом можно считать, что данные теоретические подходы к оценке процессов модернизации являются развитыми методологиями сравнительного анализа модернизационных процессов в современных обществах, но с разным набором познавательных методов и сосредоточением на разных аспектах многогранных процессов трансформации социальнополитических структур, практик, форм социально-политического взаимодействия и поведения в процессе модернизации. В совокупно- сти они позволяют создать плюралистическую картину интерпретаций в отношении к объекту социально-гуманитарного познания. Важно отметить, что все рассмотренные подходы характеризуют модернизацию как незавершенный проект для любого общества. Он характеризуется нарастанием процессов структурной и функциональной сложности всех подсистем сложноорганизованной и целостной социальной системы.