Создание следственных комиссий военного и морского ведомств российского правительства (март - май 1919 года)

Одной из острых проблем, которая возникла во время гражданской войны в России в вооруженных силах контрреволюционных правительств и разъедала их изнутри, был вопрос об отношении к офицерам и генералам, какое-то время успевшим послужить в Красной армии. В каждом конкретном случае этот вопрос решался по-разному в зависимости, главным образом, от того, по каким причинам тот или иной военнослужащий оказался в рядах Красной армии.

В принципе существовало несколько причин, почему это происходило: когда офицеры или генералы оставались на занимаемой ими должности после перехода власти к большевикам по инерции; шли служить из идейных соображений, по беспринципности или по необходимости, из нужды; вступали в Красную армию добровольно или принудительно, по мобилизации; делали это в целях провокации и / или вредительства. Иногда эти причины тесно переплетались, и выяснить главную из них было почти невозможно, поскольку о подлинных мотивах своего поведения знал только один человек – тот, кто совершил этот поступок.

Но во многом отношение к тем, кто побывал в Красной армии, как и взаимоотношения в офицерском корпусе в целом, определялись тем, как оценивала такие поступки верховная власть. Например, на освобожденной от большевиков и подконтрольной Временному

Шишкин В. И. Создание следственных комиссий военного и морского ведомств Российского правительства (март – май 1919 года) // Вестн. НГУ. Серия: История, филология. 2017. Т. 16, № 1: История. С. 148–156.

ISSN 1818-7919. Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2017. Том 16, № 1: История © В. И. Шишкин, 2017

Сибирскому правительству территории около месяца после свержения советской власти правовой нормы, регламентировавшей вопрос о том, кто должен принимать решение об офицерах и генералах, служивших в Красной армии, и какие за такое поведение можно было выносить санкции, не существовало.

Только 2 июля 1918 г. исполнявший должность товарища министра внутренних дел И. В. Павлов, фактически в то время управлявший МВД, направил в Совет министров записку, в которой предложил осуществить по сути дела радикальную чистку всего государственного аппарата. «Большевистская власть пала, – говорилось в записке, – но осталось еще много приспешников этой власти, которые, не будучи формально большевиками и прикрываясь фразами о пользе дела, как усердно служили большевистской власти, так хотят служить теперь и Сибирскому правительству». «Оставление таких лиц на службе Временного Сибирского правительства на должностях ответственных или даже неответственных, но значительных по своему объему и характеру работы, – полагал И. В. Павлов, – принесет несомненный вред возрождающейся государственности и внесет смущение в среду тех лиц, которые деятельно боролись с большевизмом и властью большевиков до конца». Поэтому И. В. Павлов ходатайствовал перед Советом министров об издании «общего по всем ведомствам распоряжения об устранении из правительственных и общественных учреждений всех лиц, не только принадлежащих формально к партии большевиков, но и деятельно помогавших этой партии в ее преступной работе по разрушению родины» 1.

Совет министров так и поступил. 10 июля он принял постановление, в котором содержался такой пункт: «За активные действия на стороне советской власти должно следовать немедленное увольнение без выдачи вознаграждения» [Временное Сибирское правительство, 2007. С. 145]. Поскольку со стороны глав министерств и ведомств последовали просьбы уточнить, кто должен утверждать увольнение и каким должен быть состав комиссий, рассматривающих вопрос об увольнении, председатель Совета министров

П. В. Вологодский 1 августа 1918 г. направил министрам и управляющим министерствами и ведомствами специальную записку. В ней премьер-министр разъяснил, что увольнение производит тот орган власти, от которого зависит назначение на должность, и никто утверждать его не должен; начальники учреждений имеют право при необходимости запрашивать предварительно о кандидате на увольнение заключение коллег по службе, не причастных к деятельности советских властей, но их мнение для него не обязательно; если начальник учреждения находит целесообразным учредить для рассмотрения вопроса об увольнении особую комиссию, то состав такой комиссии определяет он сам. 9 августа 1918 г. руководство МВД направило губернским и областным комиссарам специальный циркуляр, в котором оно транслировало основные положения записки председателя Совета министров 2.

Именно этими нормативными документами с лета 1918 г. руководствовалось военное ведомство в отношении генералов и офицеров, когда-либо служивших при советской власти. Например, по обвинению в службе в Красной армии в конце июня 1918 г. был отстранен от должности помощник начальника штаба Западно-Сибирского военного округа генерал-майор В. Е. Мясников. Затем он был отправлен в резерв, а в начале сентября ему было предложено подать в отставку 3. 7 августа по заявлению министра юстиции Г. Б. Патушинского Совет министров снял с должности генерал-квартирмейстера Сибирской армии пять дней тому назад назначенного на нее генерал-майора В. Л. Попова, а дело постановил расследовать [Временное Сибирское правительство, 2007. С. 259].

Однако документы эпохи пребывания у власти Временного Сибирского правительства не учитывали специфики военного ведомства. Поэтому 20 марта 1919 г. военный министр вошел в Совет министров Российского правительства с представлением об утверждении «Положения о комиссии по расследованию деятельности, прикосновенной к советской власти и иным мятежным и противогосударственным организациям офицерских, классных чинов военного и морского ведомств, состоящих на действительной службе». Совет министров внес в проект некоторые изменения и уточнения и утвердил его.

Четыре публикуемых ниже документа содержат информацию о том, что представляли собой учреждаемые в военном и морском ведомствах следственные комиссии, из кого они должны были состоять, как работать и какие по итогам своей деятельности могли выносить решения. Количество создаваемых комиссий позволяет предположить, что число офицеров и генералов, которые должны были предстать перед ними, исчислялось не одним десятком.

Особый интерес представляет пятый документ. По форме он является служебной запиской, адресованной военным министром председателю Центральной следственной комиссии. Реально же, поскольку на записке имеется резолюция адмирала А. В. Колчака

«Согласен», она являлась приказом Верховного правителя и Верховного главнокомандующего вооруженных сил белого лагеря. В ней военный министр предлагал взять за образец порядок, установленный приказом А. И. Деникина в Добровольческой армии: « беспощадное отношение к высшим воинским чинам, причастным службе к Красной армии и учреждениям советской власти».

Публикуемые документы хорошо передают взгляды и настроение, существовавшие весной 1919 г. в военных верхах контрреволюции, а также их отношение к тем военнослужащим, которые проявили колебания.