Создание советов по борьбе с проституцией в начале 1920-х годов: женская и мужская позиции в директивах центра и практике мест (по материалам Урала)

Проблема проституции в России и распространение среди части государственных служащих и представителей общественности прогибиционизма (запретительства), антиаболиционистских настроений делает актуальным обращение к опыту органи- зованных государственных мероприятий по борьбе с проституцией в первые годы советской власти. 1923 г. занимает особое место в деятельности по преодолению проституции в нашей стране. Это время перехода от действий на основе революци- онного самосознания к действиям, основанным на революционном правосознании в связи с введением Уголовным Кодексом РСФСР, который вошел в силу 1 июня 1922 г., норм ответственности за содержание притонов, вербовку женщин и сводничество. Изменялась также и институциональная среда. К весне 1922 г. прекратила свою работу Междуведомственная комиссия по борьбе с проституцией. На основе декабрьского 1922 г. циркуляра Народного Комиссариата здравоохранения «О мерах по борьбе с проституцией» и приказа Наркомздрава № 64 от 23 февраля 1923 г. вместо комиссий по борьбе с проституцией на местах следовало создавать советы по борьбе с проституцией. Был сформирован Центральный совет по борьбе с проституцией, в который входили помимо работников Народного комиссариата здравоохранения (Наркомздрава) представители профессиональных союзов и милиции1.

В западной историографии с конца 1990-х гг. развернулась евро-американская феминистская дискуссия о проституции2. В нашей стране в историческом аспекте эти проблемы получили освещение в основном с того же времени и лишь на материалах центрального и западного районов3. По Уральскому региону отчасти рассматривалась деятельность советов по борьбе с проституцией4, но проблемы их создания, столкновения мужской и женской позиций в этих вопросах в регионе не стала объектом специального исследования.

Относительно хороший урожай осени 1922 г. и развертывание восстановительных работ несколько снизили угрозу голода, что, казалось бы, должно было привести к сдерживанию проституции. Однако отказ от уравнительного распределения, закрытие многих предприятий при переходе на самофинансирование в условиях новой экономической политики, безработица и галопирующая инфляция 1922 г. выступили новыми существенными факторами ее роста. Считалось, что в коммунистическом обществе вместе с окончательным исчезновением частной собственности и угнетения женщины исчезнет и проституция5. Но переход к нэпу означал распространение рыночных отношений, а спрос на женское тело как вид товара был достаточно широк. По данным Л. Б. Лебиной, в 1923 г. к услугам проституток обращались 61% мужчин, трудившихся на фабриках и заводах6. Сосредоточение на вокзалах и в районе вокзалов множества мужчин, с одной стороны, и массы следующих по железной дороге бездомных женщин, девушек и девочек, с другой, также представляло питательную среду для проституции.

Внимание на местах к этой проблеме привлекалось в первую очередь в связи с борьбой с последствиями голода. Циркуляром Отдела работниц и крестьянок ЦК РКП(б) «Всем губженотделам» ставилась задача борьбы с проституцией, особенно сильно развившейся на почве безработицы и бродяжничества среди беженок, и оказания содействия в организации трудовой помощи, создании общежитий, трудовых коммун, кустарных артелей, помощи в отправке беженок на родину и др. (пункт 4); в состав Центральной и местных комиссий Послед-голода вводился представитель отдела по работе среди работниц и крестьянок (женотдела). Этот документ был получен в Екатеринбурге 2 января 1923 г.7. 6 января 1923 г. из ЦК РКП(б) в губернские комитеты РКП(б) была направлена телеграмма за подписью В. В. Куйбышева и С. Н. Смидович с просьбой на основе циркуляре Наркомздрава № 9846 «О мерах по борьбе с проституцией» оказать содействие в организации губернских советов по борьбе с проституцией и их работе, делегировать в их состав работника женотдела8. 10 февраля 1923 г. в Перми состоялось Совещание по организации Губернского совета по борьбе с проституцией при Пермском губернском отделе здравоохранения. В его работе участвовали представитель санитарноэпидемиологического подотдела Мантуров, губернского управления милиции — Мазунин, губернского совета профессиональных союзов — Гордон, женотдела — Исаева, врачи-венерологи Шульц и Карамышев. При обсуждении первого вопроса «Об избрании ответственного секретаря при губернском Совете по борьбе с проституцией» была поддержана кандидатура Исаевой. Вторым вопросом был определен постоянный состав Совета, в него вошли все вышеперечисленные лица за исключением доктора Шульца. Был заслушан и обсужден циркуляр № 9846. В его пункте 1 в качестве «рекрутов проституции» назывались «неустойчиво экономические женщины» (не имевшие стабильного и достаточного для жизни дохода); «женщины-одиночки» (незамужние, разведенные, вдовы и т. п.); женщины, обремененные семьей (имевшие большое количество иждивенцев: детей, инвалидов-мужей, инвалидов-родителей, свекров, свекровей и др.); «бесприютные женщины» (не имевшие места проживания); говорилось о необходимости осторожного и внимательного отношения к ним. Принятое без изменений содержание этого пункта было решено довести до сведения месткомов и бирж труда с тем, чтобы включить его в их решения о своей работе. Первая часть второго пункта, содержавшая требование при каждом случае увольнения женщин создавать комиссию из представителей месткома и женотдела, также не претерпела изменений. Вторая часть, в которой говорилось о том, что при увольнении женщин следовало заранее обеспечить их будущее — найти им другой заработок, поместить в специальные дома-коммуны, женщин без трудовых навыков направить в профшколы технического образования, обеспечить в первое время содержание уволенных женщин за счет увольняющих учреждений, была принята с поправкой. Оговаривалось, что обеспечение уволенных женщин должно производиться из касс взаимопомощи за счет профессиональных союзов9. Увольняемые женщины, не являвшиеся членами профсоюза, социальную помощь не получали. Почему увольнение женщины было тесно связано с возможным ее проституированием? К работавшим женщинам относились, как правило, «одиночки», не имевшие других средств к существованию. И, что очень важно, их жилье было в основном ведомственным. Потеря работы приводила к выселению на улицу. В связи с этим было сделано весьма ценное добавление: просить губернский отдел коммунального хозяйства принять меры к тому, чтобы безработные женщины не выселялись из квартир10. Пункт 3 предлагал организовывать женские производственные сельскохозяйственные и промышленные артели (с жильем, платой и благоприятным налогообложением), он был принят без изменений. Представителем от Совета по борьбе с проституцией в Бирже труда назначили Исаеву11. Это было уже ее третье поручение.

Пункт 4 об устройстве общежитий, домов-коммун для безработных женщин и женщин-одиночек, прибывавших в незнакомые города для заработков и по другим причинам, возражений не вызвал. Пункт 5 об усилении заботы о беспризорных детях, открытии соответствующих домов-колоний, общежитий и т.п. был дополнен предложением его практической разработки для проведения в жизнь. Пункт 6 — он касался агитационно-просветительской работы (в печати, путем устной пропаганды — чтения лекций, докладов о значении борьбы с проституцией) среди молодежи, красноармейцев, работниц, в школах, клубах, профсоюзах, месткомах — был принят к сведению, задача его разработки возлагалась на женотдел12. Пункт 7 о выработке обязательных постановлений против посредничества, пособничества, сводничества и притоносодержательства был встречен без изменений. По содержанию пункта 8 о необходимости строгого наблюдения за всеми кафе-ресторанами, ночлежными домами (притонами) представителя Управления милиции обязали сообщать Совету по борьбе с проституцией о результатах наблюдения и облав. Также без изменений был принят пункт 9 об организации бесплатного лечения посредством диспансеризации. Взвешенный подход был проявлен при обсуждении пункта 10, в котором для борьбы с профессиональными проститутками предлагалось ввести трудовые книжки для женщин и привлекать проституирующих женщин как дезертиров труда к ответственности на общем основании. Ввиду отмены трудовых книжек эту меру исключили. При обсуждении возник вопрос о степени распространения профессиональной проституции. Представителю Управления милиции было поручено выяснить, насколько развита проституция в губернии. Решение по пункту 11 (о помещении неспособных к труду женщин в инвалидные дома) оставили открытым. Стремление к уравниловщине выявилось во время редактирования пункта 12, в котором в целях рационального использования женского труда предлагалось пересмотреть положение всех женщин-работниц, находившихся на службе. Профсоюзным организациям предписывалось не допускать сверхурочных работ женщин, находившихся на службе в данном учреждении, но нанимать для этого других нуждавшихся безработных женщин13.

В пункте 13 циркуляра рекомендовалось «создание среди молодежи организации, спаянной соответствующим уставом на основе коммунистического воспитания равенства полов и вопросов новой морали, которая ставила бы своей задачей пропаганду элементарных правил гигиены в половом отношении и борьбу с проституцией, как преступлением, путем раскрытия отдельных проявлений и против товарищества и солидарности и на свой товарищеский суд и клеймилось товарищеским осуждением и порицания путем распространения чистых товарищеских равноправных взаимоотношений, путем дисциплины»14. Эта путано выраженная мысль являла собой явный «левацкий загиб», в подоплеке которого — эклектическая смесь прогибиционизма и представлений о «новой женщине», идей «новой морали», влияние феминизма и следы борьбы с теорией «стакана воды». И хотя подобная оценка в то время дана не была, но предложение и не было одобрено. Представителю женотдела совместно с заведующим санитарно-эпидемиологическим подотделом поручалось проработать этот пункт, а также «в дискуссионном научном порядке выявить вопрос о половом взаимоотношении с тем, чтобы можно было ввести по этому вопросу преподавание в школе 2 ступени, на рабфаке, в совпартшколе»15. На заседании также был заслушан доклад доктора Мантурова «О причинах, задачах и мерах по борьбе с проституцией», поставлена задача создания советов по борьбе с проституцией в Сарапуле, Кунгуре, Осе16. В дальнейшем созданный на совещании 10 февраля 1923 г орган назывался в Перми Советом по борьбе с проституцией, женской безработицей17.

17 февраля 1923 г. состоялось второе заседание Пермского губернского совета по борьбе с проституцией. Представителя от женотдела (Исаевой или кого-нибудь другого) на нем не было. В повестку дня входили снятый без объяснения причин доклад представителя губернского Управления милиции Мазунина о мерах по борьбе с проституцией, доклад заведующего кожно-венерологическим диспансером Шульца. Предложенный на прошлом заседании проект собственного постановления обсуждался вновь, в него был внесен ряд изменений. Так, в первую часть второго пункта добавили: провести через губернский совет профессиональных союзов положение о непосредственной связи месткомов с губернским Советом по борьбе с проституцией с тем, чтобы при каждом увольнении женщин не только создавались комиссии из представителей месткома и женотдела, но и при рассмотрении претензий увольняемых присутствовали введенные в него представители от месткомов18. Формулировку второй части пункта 2 — об обеспечении будущего увольняемых женщин — дополнили словами «в порядке существующего пролетарского законодательства», и вместо конкретного действенного «подыскания другого заработка» вставили кардинально меняющее смысл неопределенное «оказание всемерного содействия к подысканию другого заработка». Небольшое изменение в пункте 3 было связано с предложением женотделу сформировать из представителей организаций, заинтересованных в создании женских сельскохозяйственных и промышленных артелей, специальную комиссию. Ранее принятый без изменений пункт 4 (об устройстве общежитий, домов-коммун для безработных женщин и женщин-одиночек, прибывавших в незнакомые города для заработков или по другим причинам) теперь решено было оставить открытым — до информации от Исаевой. Пункт 5 также подвергся обсуждению. В ходе практической работы возник вопрос о судьбе девушек, выбывавших из приютов по возрасту, в связи с чем постановили на следующем заседании заслушать представителя от губернского отдела социального воспитания «об обеспечении выпускаемых из приютов по достижении 16-летнего возраста девиц»19. Словом «девица» (с ударением на второй слог) обозначался в то время в документах официальный статус — незамужнее положение женщины.

К пункту 8 дополнено: просить административный отдел извещать губернский Совет по борьбе с проституцией о времени назначения всех облав по притонам с тем, чтобы его постоянный член мог присутствовать на местах облав для выяснения, «по каким причинам та или иная [женщина] ударилась в проституцию, не является ли она с чьей-то стороны объектом эксплуатации», для установления количества проституток, их возраста, социального положения и осведомления совета о результатах. Неопределенно обозначенная в пункте 9 сфера «бесплатного лечения посредством диспансеризации» была ограничена указанием на профиль диспансера — «по кожно-венерологическим бо-лезням»20.

Наибольшие разногласия вызвал пункт 12 по женской безработице. Перипетии вокруг редакции содержания этого пункта и принятое после обсуждения решение явно отражали интересы мужской части социума. В конечном итоге пункт 12 был соединен с первой частью пункта 1 в следующей редакции: «В целях предоставления работы нуждающимся безработным женщинам пересмотреть социально-экономическое положение всех женщин, состоящих на службе в предприятиях и учреждениях через посредничество месткомов, для чего просить т. Исаеву выработать анкету в таком виде, чтобы по заполнению ее месткомами могло быть обнаружено, в каких учреждениях и какие именно материально обеспеченные женщины состоят на службе, чтобы можно было их освободить от службы для предоставления их мест нуждающимся, и собранные по такой анкете сведения предоставить на рассмотрение губсовета по борьбе с проституцией» 21. (Данная анкета была выработана и отношением № 826 разослана по местам 25 февраля 1924 г.22). Позицию представителей Пермского губернского совета по борьбе с проституцией, выявившуюся при выработке постановления о борьбе с проституцией в 1923 г., можно оценить как прямое проявление мужского шовинизма, так как решение проблемы женской безработицы производилось во многом за счет самих женщин. Материальное положение одних женщин предлагалось сравнивать с материальным положением других женщин, но не мужчин, поскольку такое сравнение явно оказалось бы в пользу женщин и привело к существенному вытеснению мужчин с тех рабочих мест, занимать которые позволяли физические характеристики женского организма. Ведь уровень заработной платы женщин продолжал оставаться значительно ниже, чем у мужчин. Так были зафиксированы решения, прямо ущемлявшие интересы женщин.

При обсуждении доклада заведующего кожновенерологическим диспансером был намечен ряд тезисов. Главной признавалась следующая задача — не допустить к занятию проституцией подрастаю- щее поколение. В качестве источников проституции назывались женщины-безработные и те женщины, «которые не могут приспособиться ни к какому тру-ду»23. Особо отмечались меры в отношении старых проституток и тех женщин, которые заразились: в целях предупреждения возможности развития проституции они обеспечивались бесплатным лечением и содержанием во время лечения. Как отмечалось на совещании, опыт предоставления лечения и обеспечения во время лечения подтверждал, что проститутки охотно бросали свое занятие. Важной признавалась и роль просвещения, цель которого — дать ясное понимание о венерических заболеваниях, о безвредности воздержания. Таким образом, была предпринята нечастая в истории России попытка затронуть вопрос об истоках проституции, коренившихся в том числе в наличии спроса на женское тело со стороны мужской клиентуры. В то же время целесообразным было признано обследование всех предприятий и учреждений для выявления женщин, заболевших кожно-венерическими болезнями, и предоставление «жизненной возможности, чтобы женщины не могли заражаться»24. Такая позиция отражала господствовавшие представления о женщинах как «исключительных виновницах» распространения проституции. Предложенная мера имела несколько утопичный характер, поскольку не предлагалось обследовать на предмет заражения всех мужчин (и в их числе реальных партнеров проституировавших женщин, заражавших — половым или бытовым способом — своих жен, дочерей, матерей и других родственниц по женской линии, любовниц, подруг и др.).

Следует отметить, что совет по борьбе с проституцией в Перми был создан почти на три недели раньше, чем в Петрограде. Петроградский губернский совет по борьбе с проституцией начал работать с 1 марта 1923 г.25.

При создании губернских советов по борьбе с проституцией на Урале возникали и некоторые другие дискуссии. Так от членов Пермского губ-совета по борьбе с проституцией на совещании 17 февраля 1923 г. при обсуждении доклада доктора Шульца поступило предложение «производить обследования состояния здоровья лиц, намеревающихся вступить в брак, с тем, чтобы от вступающих в брак требовались отделом ЗАГСа удостоверения врачей о состоянии здоровья жениха и невесты, что таковые не препятствуют к вступлению в брак, подобно тому, как раньше»26. Возможно, это предложение объяснялось тем, что в практике судебных разбирательств вопрос, кто кого заразил — муж (сожитель) жену (сожительницу) или наоборот, являлся актуальным, и к врачам часто поступали запросы на предмет выяснения того обстоятельства, кто из супругов первым обратился по поводу лечения венерического заболевания.

Екатеринбургский губернский совет по борьбе с проституцией был организован в период до середины сентября 1923 г. 16—18 сентября 1923 г. в Екатеринбурге состоялось XII губернское совещание по работе среди женщин Екатеринбургской губернии. На нем в докладе Уфимцевой о работе Екатеринбургского губернского женотдела отмечалось, что представитель женотдела введен в Совет по борьбе с проституцией27.

Достаточно поздно, лишь в четвертом квартале 1923 г., был организован Совет по борьбе с проституцией в Челябинской губернии. На организационном заседании Челябинского губернского совета по борьбе с проституцией при челябинском губернском отделе здравоохранения присутствовала заведующая женотделом Торбакова28, работавшая в качестве представителя женотдела в комиссии по борьбе с проституцией еще с июня 1921 г. Возможно, позднее создание совета по борьбе с проституцией в Челябинской губернии было связано с изменениями в административно-территориальном составе губернии в ходе районирования, завершившимися лишь к 3 ноября 1923 г.

Таким образом, организация Советов по борьбе с проституцией на Урале проходила неравномерно и выявила острое противостояние мужских и женских интересов, обусловленное, главным образом, конкуренцией в условиях высокой безработицы на рынке труда. Явственно наблюдалась тенденция переложить тяжесть деятельности по борьбе с проституцией, как одного из направлений работы среди женщин вообще, в основном на самих женщин.