Специфика исследования культуры в России

Культурологическая мысль в России обладает рядом особенностей. Прежде всего необходимо отметить ее пограничное между Западом и Востоком положение России. Благодаря этому Русь не знала античности, но и не подчинялась восточным влияниям. Ее история и культура развивались в соответствии с собственными закономерностями и ритмами. Следующей ее особенностью является теснейшая связь с русской религиозной философией, художественной литературой и публицистикой. И, наконец, отечественная культурологическая мысль необычайно политизирована, социализирована и патриотична.

Отсюда ясно, почему в течение всей истории России появляются люди, задающиеся вопросами: кто мы такие, в чем неповторимость и значимость нашей истории и культуры, каковы наши перспективы, следует ли нам следовать примеру западной культуры или идти собственным путем? Наиболее яркой фигурой в истории была фигура П. Я. Чаадаева, чьи «Философические письма» [9] явились причиной возникшей бурной дискуссии между славянофилами и западниками. Самого Чаадаева часто считали западником, однако он, несмотря на свои призывы учиться у Запада, отстаивает идею об особой миссии русского народа.

Во многом не был согласен с Чаадаевым Н. Я. Данилевский. В своем уникальном труде «Россия и Европа» он подвергает анализу всю историю культуры человечества и вводит в научный оборот понятие культурно-исторических типов.

Проводя аналогию между ними и живыми организмами, автор утверждает, что их развитие, достижение зрелости и закономерная гибель происходят в постоянной борьбе как друг с другом, так и с окружающей средой, в результате чего происходит вытеснение одних культурно-исторических типов другими. Впервые им была сформулирована мысль о необходимости политической независимости для культурного расцвета, самобытности. Утверждая, что каждый культурноисторический тип обладает своим уникальным характером, автор вычисляет приблизительное время их жизни, и оно представляется ему одинаковым для всех. Именно этим объясняется его вывод о том, что европейская культура пережила свой расцвет и клонится к закату [4].

К. Н. Леонтьев, поддерживая Данилевского, считал, что все в мире, начиная от природных явлений и заканчивая общественной жизнью проходит через стадии первоначальной простоты, цветущей сложности и смесительного упрощения [5].

Поисками ответов на вопрос о смысле существования России в истории занимался Соловьев В. С., который не только стремился найти основания христианской и общечеловеческой нравственности, но и пытался раскрыть тайны культурной динамики (с позиций эволюционизма) [7].

Следующей вершиной отечественной философской и культурологической мысли можно назвать Н. А. Бердяева. Несмотря на то, что общих работ, посвященных теории культуры, у Бердяева не было, во всех его работах так или иначе чувствуется своеобразный «культурологический» дух. Бердяев задается такими проблемами как культурно-исторические и национально-психологические особенности русского народа, духовные истоки русских революций, объективная оценка значения социализма, нация и культура, общечеловеческое и национальное в культуре и т. д. Он дает прекрасные характеристики русской души, русского национального характера в сравнении с душой и характером западного человека, занимается поиском русской идеи, которая могла бы воодушевить народ, объединить его и поднять на новые высоты. Интересно, что, несмотря на долгие годы враждебного отношения к Бердяеву со стороны советской власти, он видел здоровое зерно в марксизме, считал социалистическое устройство общества гораздо более гуманным, нежели капиталистическое [1].

Конец XIX — начало XX века в России ознаменовался необычайным расцветом искусства, литературы и философии. Н. О. Лосский, Л. П. Карсавин, И. А. Ильин, Г. П. Федотов были разработчиками русской идеи [2]. Они верили, что Россия может стать тем центром, в котором произойдет формирование единого народа, объединяющего на принципах равноправия, братства и освоения достижений русской духовной культуры множество народов, живущих на территории огромной страны. То есть не политика и не идеология должна стать объединяющей силой, а именно культура.

В 20-е годы прошлого века возникает движение евразийства, выдающимися представителями которого были Н. С. Трубецкой, Г. В. Вернадский, П. Н. Савицкий, П. П. Сувчинский, Г. В. Флоровский [8]. Они утверждали, что Россия — это самобытная страна-континент Евразия с преобладанием в ней «азийского» (туранского) начала. Наилучшим для такой континентальной страны является такой способ государственного управления, при котором элита была бы объединена некой глобальной идеей. И этой идеей, считали они, может быть только православие. В огромной многонациональной стране идея блага всей евразийской общности должна стоять выше любых политических или межэтнических конфликтов.

После Октябрьской революции страна оказалась в вынужденной культурной изоляции, в противостоянии всему миру. Стоявшая перед властью глобальная задача в кратчайшие сроки осуществить модернизационные преобразования на огромной территории, подавить внутреннюю контрреволюцию и вдохновить народ на строительство исторически нового общества, требовала выдвижения новых идей. Это и были идеологемы братства народов, интернационализма, культуры, которая должна быть социалистической по содержанию и национальной только по форме. В этих условиях традиционные для культурологии темы культурной самобытности и самоценности были не просто неинтересны, а даже опасны, так как могли спровоцировать сепаратистские настроения и движения. Ясно, что в этих условиях был жестко необходим идеологический контроль над общественными науками.

В результате многочисленных репрессий, которым подвергались в основном представители старой интеллигенции (научной, хозяйственной, военной, культурной и пр.) существенно изменилась социальная структура общества. К решению задач управления государством, индустриализации, электрификации, законодательного творчества, научному познанию, требующим высокого уровня профессиональной подготовки и общей культурной компетенции привлекаются выходцы из рабоче-крестьянской среды, зачастую не обладающие достаточной квалификацией.

В подобных условиях рациональное знание о культуре оказалось ненужным и невозможным. Ни в философии, ни в науке искусственный мир человека, культура в этот период не были специально выделены как познавательные области.

Ситуация несколько изменилась после окончания Великой Отечественной войны, что было обусловлено необходимостью поддержания геополитического статуса СССР как великой державы в меняющихся глобальных условиях. Продолжение противостояния СССР развитым странам после союзничества в войне требовало усложнения отечественного идеологического дискурса. На смену конфликтному противостоянию пришла тема соперничества, повлекшая необходимость изучения работ западных авторов, занимающихся социально-философской и культурно-политической проблематикой.

Расширение культурных горизонтов способствовало осознанию существования межкультурных различий. Поиск культурного «единства», к чему стремилось советское государство, привлекал внимание к различиям, свидетельствовал о признании их фактором культуры. В рамках этнографии активно изучаются различия феноменов народной культуры, возрастающий интерес к которым способствовал с 1970-х годов ХХ века начать формирование в отечественной философской мысли отдельного направления — «теории культуры», в рамках которого исследовались проблемы определения понятия «культура», ее генезиса, динамики, типологии и прогнозирования.

В отечественном культуроведении оформляется обширный спектр концептуальных подходов к осмыслению культуры: аксиологический, семиотический, информационный, гуманистический, технологический и иные. Наиболее перспективными для понимания сущности культуры становятся деятельностный подход, сторонниками которого в отечественном обществоведении являются такие, например, исследователи, как Э. С. Маркарян, М. С. Каган и др., и семиотический, развиваемый Ю. М. Лотманом, М. М. Бахтиным и многими другими [6].

Получают возможность публикаций и выступлений, ранее репрессировавшиеся деятели науки и культуры. Например, Л. Н. Гумилев создает теорию пассионарности и этногенеза, которую излагает в ряде своих работ, в частности, в работе «Этногенез и биосфера Земли». С точки зрения Гумилева, этнос — специфическая форма существования вида Homo sapiens, а этногенез — «локальный вариант внутривидового формообразования, определяющийся сочетанием исторического и ландшафтного факторов» [3, с. 154]. В связи «этнос — этногенез» двигателем процессов этногенеза выступает пассионарность. Этногенез — то условие, без которого невозможно создание культуры, так как культура — дело рук человека, а человека нет без этноса.

С конца 1980-х годов кардинально изменилось отношение социальнонаучного отечественного знания к проблемам культуры. Необходимость рационального осмысления ситуации в стране выявила то, что советское обществоведение не готово к обобщению представлений об изменяющейся социокультурной реальности. К руководству страной пришли классические технократы из инженерной и экономической сферы, но недостаточность их знаний и навыков социокультурного характера снижает эффективность их решений. Изменение политической доктрины потребовало обновления содержания отношений с развитыми и развивающимися странами. Необходимыми стали знания о глобальных социальных процессах, межкультурных сходствах и различиях, о культурной обусловленности международных отношений. Обострение межэтнических конфликтов в странах бывшего СССР обратило внимание уже не просто на изучение данных проблем, а на выработку надежных технологий, связанных со смягчением этнических и региональных противоречий. И тут культурологическое знание становится необходимым дополнением к социологическому, экономическому, политологическому знанию.

В то же время осуществляется экономическая модернизация страны, которая повлекла за собой и социокультурную модернизацию, многократно усложнившую жизнь членов общества. Привычные стереотипы поведения старшего поколения стали неэффективными, новые, более удачные стратегии пока не сложились, и молодежь оказалась без социально необходимых знаний и навыков, вне институтов социализации и инкультурации. В этой ситуации распространение научных знаний становится приоритетным направлением культурологических исследований, образования и просвещения.

Однако существенное отставание российских социальных наук от мирового уровня привело к тому, что лишь единичные ученые в состоянии сегодня дать адекватные ответы на социально значимые вопросы об источниках напряжений в обществе, нарушениях социокультурной идентичности, а также о возможностях урегулирования конфликтов. Культурология обладает мощным потенциалом, который пока еще не используется в нашей стране в полную силу.