Способы проявления продуцентного авторства в англоязычном научном тексте

В статье приводятся результаты исследования методов изложения и способов маркирования информационных и диалогических составляющих лингвистического текста. Раскрывается понятие продуцентного авторства. Доказывается, что различные маркеры продуцентного авторства обладают необязательной синонимичной прагматикой, в силу чего могут проявляться во всем своем многообразии в рамках одного текста и даже фрагмента текста.

Практика университетского преподавания тесно связана с процессами межкультурной интеграции образовательного процесса, проявляющейся, в частности, в том, что поток информации на международных языках (в особенности на английском) приобретает все большие размеры. В этой связи возникает проблема адаптации российского студента к особенностям иноязычной научной коммуникации. Необходимость освоения методов изложения и способов маркирования информационных и диалогических составляющих послужила причиной проведения исследования, результаты которого приводятся в данной статье.

Авторский аспект как объект лингвистического исследования

Авторский аспект в рамках научного текста, рассматриваемый в предлага-

емом ракурсе, т. е. с точки зрения его проявления в тексте научной работы, до сих пор не был предметом достаточно полного научного исследования и не изучался как важнейший параметр тексто-вости научных жанров. Хотя фундаментальные работы, посвященные проблемам научной коммуникации и лингвистики научного текста, существуют1, все же их число невелико. Это позволяет считать направление, исследующее дисциплинарный дискурс, молодым, а сам предмет — недостаточно исследованным2.

Авторство текста в научной коммуникации представляется явлением многоплановым. С одной стороны, имеет смысл говорить о юридическом авторстве, которое включает в себя понятие об авторских правах и требование специальным образом маркировать интертекстуальные связи с использованными источниками (ссылки, сноски, цитации, библиографические списки). Это требование определяет некоторые стереотипные характеристики научного текста и позволяет эксплицитно реализовать его диалогические свойства. С другой стороны, функционально у каждого текста существует продуцент, который тем или иным способом, осознанно или интуитивно, маркирует свое отношение к элементам текста, соотнося их с собственными мыслями, моделями, точками зрения и т. д. Здесь мы можем говорить об интеллектуальной собственности, идентифицировать которую в спорных ситуациях без применения экспертных исследований довольно трудно. Уместно в этой связи вспомнить о прецедентах двойного и тройного авторства, что не только возможно, но и зафиксировано в целом ряде случаев.

В настоящей работе мы не ставим задачей проведение экспертизы ни с точки зрения юридических, ни с точки зрения интеллектуальных прав. Нас интересует, каким образом в научном тексте существуют и сосуществуют различные планы продуцентного авторства безотносительно к моральным или юридическим нормам и договоренностям.

Экспликаты продуцентного авторства

Рассматривая авторскую составляющую текста в качестве неотъемлемого компонента смыслового развертывания высказывания, следует подчеркнуть значительную вариативность знаковых реализаций продуцентного авторства в научной коммуникации. Продуцентное авторство включает в себя текстовые компоненты, заявляемые продуцентом как собственные. С этой точки зрения продуцентное авторство в научной коммуникации предполагает некоторую совокупность мнений, точек зрения, позиций ученого, выраженную в языковых знаках и вводимую различными эксплицирующими элементами:

The only answer that I can give to the question ... (Searle).

I know that... I have never done or even seen a study… and I have never looked the matter up in a book (Love).

Формирование высказывания «от первого лица» в какой-то степени предопределяет прямую, продуцентную авторскую маркированность вербализуемых смысловых составляющих и позволяет вычленить эксплицированный авторский компонент на знаковом уровне текста. Экспликаты типа I can give..., I know..., I have never done or even seen…, I have never looked... обязательно формируют соотнесенность текста и его когнитивных элементов с собственно продуцентом, маркируя прямую авторскую принадлежность. В английском научном тексте традиция применения местоимения первого лица единственного числа не противоречит требованиям к стилю текстов этого коммуникативного регистра.

Использование местоимений первого лица единственного числа в качестве маркера продуцента текста в англоязычной научной коммуникации имеет ряд характеристик. Поскольку когнитивный семантический ряд в силу познавательных свойств этого коммуникативного регистра по определению отделен от продуцента (целью научного текста являет- ся описание объективного мира в его закономерностях), субъектный продуцент-ный компонент высказывания может включать в себя в основном семантические вводные и модальные смысловые элементы:

I have dwelt on this example because I believe it is important to show that if we follow the procedures of logic ... (Wolf).

В последнем примере семантически вводная конструкция: I have dwelt on this example because I believe it is important to show that... грамматически является главным и первым придаточным, а основная (с когнитивной точки зрения) часть представлена в форме второго и третьего придаточных. Если обратиться к приведенным выше примерам, можно отметить, что в большинстве случаев эта закономерность соблюдается: когнитивная доминанта выступает в форме подчиненной грамматической конструкции. Данный факт говорит о том, что часто в научной коммуникации такая логическая зависимость грамматических и когнитивно-смысловых единиц представляет собой стилистическое явление с определенной прагматикой. По всей видимости, используя структуры с модальной семантикой, автор стремится сфокусировать внимание реципиента на выбранных когнитивных фрагментах, размещая их в завершающей части фразы, и таким образом придать им авторские субъективные характеристики.

Подобная структурно-смысловая соотнесенность продуцента с объектом описания действительно формирует вполне наблюдаемые специфические свойства эксплицитного продуцентного авторства. Можно также отметить, что экспликации такого рода имеют, несомненно, определенную диалогическую прагматику. Эти элементы обеспечивают наличие адресантной единицы в текстуальной канве, безличной или неопределенно-личной по своей актуальносмысловой наполненности.

Очевидно, наличие адресантной единицы в научной коммуникации имеет це лью локально возвратить институциональный текст в поле межличностного диалога, что приближает читателя к автору, формируя между ними «доверительные» межсубъектные отношения. Персонификация текста, несомненно, не только привносит в него дополнительные краски, но и функционально объединяет автора и потенциального читателя в общую диалогическую ситуацию, что усиливает риторическую и, следовательно, объяснительную силу текста.

Экспликации продуцентного авторства могут рассматриваться и как своего рода формы заявления о принадлежности того или иного когнитивного конструкта. В таком случае автор-продуцент может обеспечить (или создать иллюзию обеспечения) свои права на аутентичное заявление либо маркировать свое отношение к этим правам. При сплошной выборке наличие подобных способов экспликации продуцентного авторства, по-видимому, в определенной степени зависит от характеристик языковой личности продуцента. В этой связи необходимо констатировать, что не все обработанные тексты содержат указанные выше маркеры (местоимения первого лица единственного числа). Приведенные элементы встречаются приблизительно в 64 % текстов (всего было проанализировано 50 статей общим объемом 1022 с.).

Традиционное для русскоязычного научного текста местоимение мы, представленное в англоязычном научном тексте эквивалентом we , также может иметь свойство некоторым образом маркировать продуцентное авторство:

... we need to distinguish between brute facts... Brute facts require the institution of language in order that we can state the facts ... (Love).

Однако следует отметить, что местоимение we в английском научном тексте часто имеет дополнительные коммуникативные, когнитивные и риторические функции, например привлечения субъектов «дисциплинарного соавторства» (лиц, разделяющих приводимую точку зрения) или риторической интеграции реципиен- та в виртуальное диалогическое пространство, формируемое продуцентом. Действительно, существование местоименной парадигмы предполагает, что каждый из ее элементов имеет функциональную специализацию. Иначе прагматика автора, использующего оба местоимения в одном тексте, была бы неясной:

. „ I recognize that identity is an important resource…. If we accept as a goal the preservation of Galician identity, we must carefully define the terms of that identity (Valle).

С одной стороны, в тексте не дается очевидных, эксплицированных указаний на функциональные характеристики противопоставления I/we и может сложиться впечатление, что употребление двойственного маркера продуцентного авторства случайно. С другой стороны, можно проследить некоторые отличия смысловых импликаций. В частности, Салливан применением этой парадигмы демонстрирует некоторым образом «разделенное» отношение к излагаемому материалу. I -компонент представлен в его тексте более конкретизированным, суженным или частным фрагментом дисциплинарной модели, в то время как we -компоненту отводится роль маркирования более общей, распредмеченной дисциплинарной составляющей. Валле, маркируя I -компонентом собственную индивидуальную точку зрения, передает право окончательного решения научной судьбы рассматриваемой им модели обобщенным «нам» ( we -компонент). Такое разграничение функций в общедисциплинарном диалоге не только расширяет интерактивное коммуникативно-текстуальное риторическое поле, но и еще раз подтверждает тезис об институциональности научного текста, где каждый отдельно взятый продуцент или реципиент является представителем группы, что в работе Лина имеет уже эксплицитный характер:

... I shall also sometimes not distinguish between evaluation measures and evaluation procedures, as Chomsky did… Our (i. e. the linguists’) task would be relatively easy if we knew what an evaluation procedure is before we set off to find the grammar for a language. In that case, we would simply need to apply the evaluation procedure... (Lin).

Местоимение we как маркер продуцентного авторства встречается в большей части текстов научного коммуникативного регистра. В частности, из 50 проанализированных статей этот маркер не обнаружен лишь в 3, что составляет 6 %.

К тому же ряду экспликаций относится, по-видимому, и применение притяжательного местоимения первого лица единственного и множественного числа:

So my first point is that this would be a deplorable way... (Harris).

„.and their role in our cognitive and epistemological scheme of things (Love).

Семантически рассматриваемые экспликации также соотносят текст с первичным авторством продуцента. В этом случае маркеры продуцентного авторства, по-видимому, в большей степени ориентированы на выражение принадлежности, чем на персонификацию или диалогизацию текста, что связано с особой смысловой прагматикой притяжательных форм. Частотность появления подобных экспликаций в тексте научной статьи также велика. В частности, из 50 проанализированных на вопрос маркированности продуцентного авторства работ лишь 4 не содержали маркера указанного рода.

Таким образом, продуктивность и разнообразие маркеров продуцентного авторства в англоязычной научной коммуникации вполне поддаются классификации как по формальным, так и по функциональным характеристикам:

• —    продуцентному авторству в научной коммуникации свойственно эксплицитное текстуальное представление;

• —    в тексте продуцентное авторство может эксплицироваться за счет парадигмы личных и притяжательных местоимений;

• —    различные маркеры продуцентного авторства обладают необязательной

синонимичной прагматикой, в силу чего могут появляться во всем своем многообразии в рамках одного текста и даже фрагмента текста;

— диалогические функции маркеров продуцентного авторства состоят, с одной стороны, в идентификации автора как познающего, транслирующего свое знание субъекта (часть диалогической ситуации), а с другой — в привлечении реципиента к процессам совместного познания так же как субъекта диалогической и когнитивной ситуации.