Способы словарной интерпретации фразеологического образа

В современных фразеологических словарях [1; 5; 6; 16; 17] особое место уделяется словарной разработке образно-мотивирующе-го макрокомпонента фразеологического значения. Это обусловлено квалификацией понятия образности как ключевого для фразеологии, ибо фразеологизмы возникают по преимуществу на образной основе [12, с. 134–145].

Анализ лексикографических пособий [1; 5; 6; 16; 17] позволил нам выявить способы репрезентации фразеологического образа, используемые составителями словарей в разных параметрических зонах словарной статьи. В данной работе мы ограничимся рамками зоны толкования и этимологизации фразеологизма.

Отличительной чертой «Фразеологического объяснительного словаря русского языка» [17] является оригинальный способ толкования идиом, при котором раскрывается их значение, с учетом образной составляющей семантики – метафоры. Таким образом, авторы посредством словарного толкования реализуют свою концепцию репрезентации внутренней формы идиомы, указание на которую может быть эксплицитным и имплицитным [2, с. 190].

Техника эксплицитного отражения внутренней формы фразеологической единицы (ФЕ) в дефиниции предполагает наличие семантических операторов типа «сопоставимо с Х-ом», «как бы X», «напоминает X», «воспринимается как X», «вызывает представление об Х-е», «точно так же, как X», «ассоциируется с Х-ом», «может быть объяснено как X», «аналогично Х-у», «интерпретируется как X», вводящих в разных вариантах идею «возможного мира» (операторы возможного мира), сопоставления двух сущностей (контрастивные операторы), указания на ассоциации (дескриптивные операторы) и т. п.

При имплицитной технике представления внутренней формы соответствующая семантическая информация, не выделенная особым маркером, распределяется между различными элементами толкования. К имплицитным способам выражения образной составляющей относится техника, раскрывающая следствия из метафоры, лежащей в основе образа (например, в идиомах (и) не пахнет , конца не видно следствия из метафоры восприятия описаны как ‘невозможность обнаружения чего-либо’), перифраз внутренней формы (то есть перевод в толковании нестандартного способа указания на что-либо в стандартный) и использование родовидовых отношений между толкованием и внутренней формой толкуемой идиомы.

Приведем примеры эксплицитного (1) и имплицитного (2) представления внутренней формы ФЕ из «Фразеологического объяснительного словаря русского языка»:

(1): ИГРАТЬ В КОШКИ-МЫШКИ (с кем-л.). Делать что-л., скрывая свои истинные намерения, напоминая поведение участников детской игры, в которой один участник должен поймать остальных [17, с. 246].

(2): НИ ЗА КАКИЕ КОВРИЖКИ (не делать что-л.). Не делать или отказываться делать что-л. при любых возможных предложениях, предполагающих вознаграждение, столь же соблазнительное, как и вкусная еда [там же, с. 220].

Однако чаще в словаре встречаются более сложные толкования:

ВИТЬ ВЕРЕВКИ (из кого-л.). Без применения силы, преимущественно на основе практического знания законов человеческой психологии добиваться от кого-л. желаемого, даже если это заведомо противоречит его интересам, что описывается как полное отсутствие собственной воли у объекта манипулирования, сходное с податливостью гибкого, мягкого материала, которому можно придать любую нужную форму [там же, с. 59].

ВЫЙТИ СУХИМ ИЗ ВОДЫ. Оказавшись в опасной ситуации, во многом (а то и полностью) обусловленной собственными действиями, нарушающими те или иные общественные нормы и правила, что становится известным, избегнуть наказания за содеянное, уподобившись человеку, способному сделать невозможное и противоречащее известным физическим законам [там же, с. 73].

Как справедливо отмечают А.Н. Баранов и Д.О. Добровольский, «экспликация образа в толковании не идентична этимологии идиомы; это разные феномены» [2, с. 12]. Не случайно при лексикографической этимологизации фразеологизма в отдельной параметрической зоне статьи используются другие способы интерпретации фразеологического образа.

Например, в лингвострановедческом словаре «Русские фразеологизмы» [16] реализуется такой способ словарной разработки фразеологического образа, как группировка фразеологизмов вокруг образного компонента, создающего этнокультурный фон и обычно называющего какую-либо специфическую русскую реалию – предмет одежды, национальное блюдо, народную игру, древнюю меру веса и т. п. Этот стержневой компонент этимологически разрабатывается и объединяет несколько словарных статей:

ГРОШ – вышедшая из употребления старинная русская монета достоинством в 2 копейки (XVII–XVIII вв.); затем словом «грош» стали называть монету в полкопейки; в переносном смысле «грош» – очень маленькая сумма: ни гроша за душой; ни за грош; гроша медного (ломаного) не стоит [16, с. 129].

КАЛАЧ – белый (пшеничный) хлеб, который имеет форму висячего замка с дужкой, сверху посыпан мукой, пресный на вкус, особенно хорош к чаю: тертый калач; калачом не заманишь [там же, с. 193].

ФУНТ – русская единица веса (409,5 г), которой пользовались до 1918 г.: не фунт изюму; знать/ узнать почем фунт лиха [там же, с. 163].

Еще одним фразеографическим способом, позволяющим читателям глубже понять образную основу фразеологизма, является сведение авторами культурной информации отдельных статей в особый тематико-идеографический указатель, который при общей строго алфавитно-стержневой структуре словаря оказывается «обобщенной типологией внутренней формы описываемых в нем фразеологизмов» [10, с. 117].

Образность идиом в полной мере раскрывается и в масштабном проекте «Русская фразеология: Историко-этимологический справочник» [5], представляющем читателю особенности механизмов русского фраземо-образования. Одним из способов репрезентации образности ФЕ здесь является интерпретация фразеологического образа в терминах тропов, то есть как образа метафорического и метонимического:

Хоть топор вешай . Неодобр. Невыносимо душно, накурено; совершенно нечем дышать. <…>

Оборот построен на прозрачной метафоре: ‘воздух в помещении настолько плотен, что способен удерживать даже тяжелый топор’. Гиперболистический образ создает сильную экспрессию фразеологизма [5, с. 693].

Для репрезентации образной структуры фразеологизма в процессе фразеологизации словосочетания применяется и разработанный В.М. Мокиенко метод структурно-семантического моделирования [11]. Приведем фрагменты словарных статей.

Скроить (дать) треýха . Прост. Ударить по затылку, по уху; избить. <…>

Образным стержнем оборота является слово треух , которое в Cловаре В.И. Даля определяется как «теплая шапка с тремя отпускными лопастями на бока и затылок». Здесь же дано и другое значение слова – «заушина, оплеуха, пощечина». В отличие от свободного словосочетания фразеологизм имеет другую форму компонента: треуха , которая появилась под влиянием структуры фразеологического оборота дать тумака , дать дуба [5, с. 698].

Тянýть котá за хвост. Прост., неодоб. 1 . Нудно говорить, медлить с ответом, вызывая у кого-либо раздражение, недовольство. 2. Слишком долго делать что-л., оттягивать время. <…>

Фразеологизм возник распространением глаг. тянуть в том же значении, что и в оборотах той же модели: тянуть канитель , тянуть время , тянуть резину . «Наращивание» именных компонентов и создание образной «картинки» возвращает глаголу его конкретное значение, а переносное значение получает все сочетание [там же, с. 252].

Авторы «Большого фразеологического словаря русского языка» [6] используют комплексный способ репрезентации фразеологической образности. В данном проекте успешно воплощается многоуровневая модель словарной интерпретации образа фраземы. Так, в собственно культурологическом комментарии (отдельная зона словарной статьи) рассматриваются:

• 1)    соотнесенность образа фразеологизма в целом или отдельных его компонентов с древнейшими пластами культуры: архетипическими противопоставлениями; мифологическими представлениями об устройстве мира; конкретными текстами мифов; ритуалами (в том числе – их рефлексами – обычаями, обрядами, оберегами и т. п.); а кроме того – с библейскими слоями культуры;

• 2)    соотнесенность образа фразеологизма в целом или его компонентов с фольклорнолитературными источниками;

• 3)    соотнесенность образа фразеологизма в целом или его компонентов с кодами культуры;

• 4)    соотнесенность образа фразеологизма в целом или его компонентов с видами тропов;

• 5)    соотнесенность образа фразеологизма в целом или его компонентов с «языком» культуры, то есть указание на ту роль, которую выполняет образ фразеологизма в целом или отдельные его компоненты как знаки языка культуры;

• 6)    типы текстов (дискурса), где зафиксирован как типичный или продуктивно функционирует фразеологизм;

• 7)    образные аналоги (эквиваленты, близкие по смыслу устойчивые выражения и под.) в других языках.

Приведем пример культурологического комментария из словарной статьи Как баран на новые ворота :

Образ фразеологизма восходит к анимистическому, одушевляющему зооморфный мир представлению. Фразеологизм связан также с архетипическим понятием «иной».

Компонент баран соотносится с зооморфным кодом культуры, совокупность компонентов новые ворота - с вещным и временным кодами культуры.

В основе создания фразеологизма лежит эта-лонизация глупости. Такое свойство человека, как неумение разобраться в неожиданно возникшей ситуации, уподоблено свойствам, которые человек «приписал» барану, – тупости, ограниченности.

Сравнение глупого человека с объектами зооморфного мира основано на представлении об ина-ковости дурака, о его иной ипостаси ( Айрапетян В. Русские толкования. М., 2000. ) Этим обусловлено сравнение дурака с деревом ( глуп как бревно , дубина стоеросовая , пенек с ушами и др.), с животными ( глуп как сивый мерин [ как осел, как осетр, как гусь, как индийский петух и др.]). См. также в фольклоре: Умница как попова курица; По образу как я, а по уму свинья; Поймешь дурака речи – поймешь и свиное хрюканье; Стал, как бык, и не знаю, как быть и др.

Фразеологизм в целом является эталоном интеллектуальной неразвитости, тупости человека [6, с. 290].

Способы репрезентации образности ФЕ в учебных фразеологических словарях должны разрабатываться с учетом адресата и на основе учета принципа научной достоверности, недооценка которого приводит к многочисленным недочетам, что особенно характерно для детских фразеологических словарей [7;

13–15]. В этом плане объектом особой критики является фразеологический словарь для начальной школы «Учусь понимать образные выражения» [14].

Не ставя своей целью дать детализированный анализ данного фразеографического источника, отметим типичные ошибки автора при словарной разработке фразеологического образа. Пытаясь толковать метафору, Г.М. Ставская в ряде случаев также использует метафорическое выражение, которое не проясняет механизма фраземообразования. Зачастую не учитывается и характер прототипа, подвергающегося фразеологизации, и конкретные механизмы фраземообразования, основанные на метафорическом переосмыслении, метонимическом переносе, алогических лексико-семантических связях компонентов и др.

Словарная интерпретация мотивирующей образности ФЕ и конкретных механизмов фраземообразования с учетом фактора адресата является одной из задач нашего лексикографического проекта. В ходе создания фразеологического словаря под названием «Занимательные этимологические истории для детей» нами разрабатываются способы лексикографического представления образности ФЕ, которая создается за счет двупланового восприятия фразеологизма в виде «параллельно идущих потоков информации» [9, с. 130], как совмещенное видение двух явлений – того, которое обозначается прототипом и складывается из суммы прямых значений компонентов, и того, которое передается переносным фразеологическим значением [4, с. 47].

Особого внимания составителей требует словарная разработка фразеологизмов (идиом), мотивационный макрокомпонент которых представлен образом-парадоксом.

Одним из способов репрезентации «парадоксальной» образности, «в основе которой лежит некое ошеломляющее допущение или невероятное несоответствие» [3, с. 6] в нашем словаре стала текстовая стратегия доказательства «от противного» с опорой на художественно-графические иллюстрации (предметные и сюжетные картинки, серии сюжетных картинок, фотографии, репродукции с картин, схемы и др.).

Приведем пример лексикографической разработки фразеологизма после дождичка в четверг. «Формула невозможного», на основе которой он построен, выводится в несколько этапов. Это обусловлено спецификой процесса фразеологизации свободных словосочетаний с актуальной деривационной и неактуальной мотивирующей базами (терминология В.И. Коваля), где для выявления мотивирующей базы фраземы нужны дополнительные сведения, имеющие внеязыковой характер [8, с. 12].

ПОСЛЕ ДОЖДИЧКА В ЧЕТВЕРГ

Неизвестно когда; вообще никогда.

Говорится в шутку.

Если ты мечтаешь стать всемирно известным ученым и получить Нобелевскую премию, то эта словарная статья для тебя. Сейчас ты будешь учиться проверять научные гипотезы. Тебе нужно будет делать записи, рисовать схемы, а главное – рассуждать вслух. Готов?

Вот наш фразеологизм: после дождичка в четверг . Почему же у него развивается такое значение – «неизвестно когда» или «вообще никогда»? Может быть, потому что после дождичка не может быть четверга? Такое предположение, требующее проверки, и называется гипотезой.

Представим нашу гипотезу в виде схемы:

ПОСЛЕ ДОЖДЯ → ЧЕТВЕРГ = НЕВОЗМОЖНО, НЕРЕАЛЬНО

Теперь воспользуемся известным в науке методом доказательства «от противного». Если после дождичка в четверг – это что-то невозможное, неверное, то возможным и верным будет обратное: после четверга в дождичек.

ПОСЛЕ ЧЕТВЕРГА → ДОЖДЬ = ВОЗМОЖНО, ВЕРНО

Скажешь, что за ерунда? Какая разница, дождь после четверга или наоборот? Но именно здесь и скрыто решение загадки. Ведь мы имеем дело не с простым выражением, а с фразеологизмом! Итак, приступаем к доказательству.

Чтобы убедиться в том, что дождь должен следовать за четвергом, а не наоборот, нужно вернуться в далекое прошлое. В этом тебе поможет волшебный клубочек и лента времени. (В статье дается рисунок: на «ленте времени» записаны годы от 900 до 2100 с промежутками в 100 лет. От точки, примерно указывающей на 2009 г., тянется маленькая ниточка к клубку.)

Посмотри, где находится узелок. Это наше столетие. Год, в котором мы сейчас живем, напи- ши под узелком и беги за клубком в прошлое, а мы останемся здесь и будем тебе помогать из нашего времени.

Итак, клубок привел тебя в 980 год. Отметь его на ленте времени. Сосчитай, на сколько лет назад ты переместился? Сейчас ты в столице Древней Руси – городе Киеве. Смотри, на крутом высоком холме недалеко от княжеского дворца стоят 6 деревянных статуй (кумиров, идолов). Они изображают древних славянских богов. Посмотри, как этих богов изобразила наша художница. (Изображения богов расположены в таком порядке:

Верхний ряд: Стрибог, бог ветра; Перун, бог грозы и грома; Мокошь, богиня воды, дождя (плодородия); Семаргл, бог огня и Луны.

Нижний ряд: Хорс, бог Солнца; Даждьбог, бог Солнца.

– Назови имя самого главного бога славян, если известно, что он был покровителем грома и молнии.

Ответ (перевернут): Действительно, наши предки особенно чтили среди своих богов главного бога – Перуна. Ему-то и был посвящен один из дней недели – четверг.

Теперь определи, сколько статуй богинь стояло на холме? Правильно, единственным женским божеством была Мóкошь, жена Перуна – богиня плодородия, воды и дождя, имя которой связано со словами мокнуть , мокрый. Днем, когда древние славяне почитали Мокошь, была пятница .

А теперь возьмись за кончик нитки и, сматывая ее в клубок, возвращайся к нам.

Итак, тебе удалось собрать много материала. Сейчас ты будешь, как говорят ученые, обобщать или делать выводы.

Дополним наши схемы:

ПОСЛЕ ЧЕТВЕРГА (Перуна, ГРОМА) → ДОЖДЬ (Мокошь, ПЯТНИЦА) = ВОЗМОЖНО, ВЕРНО

ПОСЛЕ ДОЖДЯ (Мокоши, ПЯТНИЦЫ) → ЧЕТВЕРГ (Перун, ГРОМ) = НЕВОЗМОЖНО, НЕРЕАЛЬНО

А теперь давай рассуждать.

Если пятница – день Мокоши, день воды и дождя, то после дождичка, то есть после пятницы, не может следовать четверг (а должна следовать суббота). Отсюда и значение фразеологизма: после дождичка в четверг – «никогда, неизвестно когда».

Поздравляем! Тебе удалось подтвердить нашу с тобой гипотезу и вывести фразеологическую формулу невозможного. (Кстати, по этой формуле построены и другие фразеологизмы со значением «никогда»: когда рак на горе свистнет , когда курица петухом запоет. )

– Наш фразеологизм имеет и более полный, но менее известный вариант: После дождичка в четверг на сухую пятницу. Докажи, что в нем дважды используется формула невозможного.

Ответ (перевернут): 1) с дождичком и четвергом – понятно, а если нет, перечитай еще раз историю происхождения этого фразеологизма; 2) сухая пятница – по мнению древних славян, это тоже невозможно, ведь пятница – день Мо-коши, богини воды и дождя, а значит, она не может быть сухой.

Итак, фразеологизм после дождичка в четверг построен по формуле невозможного и связан с языческими верованиями наших предков. Древние славяне считали четверг днем Перуна, бога грома и молнии, а пятницу – днем Мокоши, богини воды и дождя. Именно об этом, пятничном дожде и идет речь во фразеологизме. А четверг после пятницы – это и есть та «невозможность», на базе которой развивается фразеологическое значение ‘никогда’.

Вот так путешествие в 980-й год помогло нам раскрыть историю происхождения фразеологизма после дождичка в четверг .

Текстовая стратегия доказательства «от противного» как способ словарной интерпретации образности ФЕ используется нами и для оборотов выходить/выйти сухим из воды, кот наплакал, семь пятниц на неделе, за семь верст киселя хлебать.

Данный способ словарной интерпретации фразеологической образности позволяет адресату обнаружить рассогласованность между ситуацией, представленной внутренней формой, и значением идиомы. Неожиданность, «абсурдность» соотношения между ними создают экспрессивность подобных фразеологизмов и вызывают у адресата сильные эмоции в связи с тем, что он преодолевает барьер парадокса при осознании фразеологического значения.