Сравнительный анализ внешнеполитических стратегий Китая, США, Турции по отношению к странам Центральной Азии

Введение . Актуальность проблемы исследования обусловлена реализацией концептуальных установок стратегии внешней политики Российской Федерации, направленной на построение многополярного мира. В рамках реализации данной концепции в современной стратегии внешней политики России Центрально-Азиатскому региону определена особая роль как центра глобальной евразийской экономической зоны, национальные экономики стран которой должны иметь высокий уровень конкурентоспособности на мировых рынках¹. Таким образом, сильные конкурентоспособные национальные экономики государств Центральной Азии и их независимая внутренняя и внешняя политика являются необходимым условием построения многополярного мира. В то же время стремления США, Турции, Китая воплотить свои интересы в регионе мешают странам Центральной Азии реализовать свой суверенный путь развития, что еще больше дестабилизирует внутриполитическую ситуацию, повышает риски религиозного экстремизма и терроризма.

Степень изученности проблемы . Эволюция внешнеполитического курса США в отношении стран Центральной Азии и ее оценка прослеживается на основании исследований, отражающих различные периоды политики государства. Одной из ранних работ, оценивающих политику США в отношении стран Центральной Азии в конце 1990-х гг. – начале 2020-х гг., являлись исследования М. Братерского (Братерский, 2007), А. Казанцева (Казанцев, 2009), Л. Касюк (Ка-сюк, 2010). Эволюция внешней политики США во втором десятилетии ХХ в. стала предметом исследований Б.Х. Бахриева (Бахриев, 2018), Д. Попова (Попов, 2016). Проблематика оценки эволюции политики США в рассматриваемом регионе в течение всего рассматриваемого периода прослеживается в работе Н.А. Гегелашвили (Гегелашвили, 2023). В ряду современных исследований, опубликованных после 2023 г., следует отметить работу Е. Власова, Е. Дмитриевой, П. Воробьева (Власов и др., 2025), в которой прослеживается эволюция внешнеполитического курса США с 1991 г. по настоящее время.

В центре внимания ученых, исследующих характер и историю взаимоотношений Турции и стран Центральной Азии, находится концепция пантюркизма и механизмы ее реализации в регионе. В этом контексте следует упомянуть работы Б.М. Асанова (Асанов, 2020), Е.Г. Гарбузаровой (Гарбузарова, 2023), С.А. Бадретдиновой (Бадретдинова, 2021) и др. В последние годы в исследованиях турецких авторов актуализируются проблемы евразийского разворота внешней политики (Valiyeva, 2021), перспективы участия Турции в интеграционных евразийских объединениях (Sucu, 2021), институционализации двух- и многосторонних отношений со странами Центральной Азии (Aslanli, Akgün, 2020). В целом, по мнению большинства исследователей, Турция по сравнению с другими конкурентами за влияние в регионе занимает второстепенные позиции, но ее стратегия, которая сочетает механизмы «мягкой силы» и жесткой политики, направленной на обеспечение собственной национальной безопасности, в перспективе обеспечит ей более тесное и конструктивное сотрудничество со странами Центрально-Азиатского региона (Hayriye Kahveci, Işık Kuşçu, 2023). В позитивном ракурсе развития двухсторонних взаимоотношений со странами Центральной Азии политика Турции раскрывается также в исследованиях таджикских авторов (Нуриддинов, Алиева, 2020). Развитию двухсторонних контактов Турции со странами Центральной Азии, по мнению Г. Масьуда , способствует также «охлаждение» отношений Турции со странами в рамках блока НАТО и поворот к восточному направлению взаимодействия для обеспечения собственной безопасности и снижения напряженности в регионе (Масьуд, 2016).

Отношения Китая и стран Центральной Азии после 2000-х гг. проанализированы в работах О. Алиджановой (Алиджанова, 2017), Е. Савкович (Савкович, 2012), С. Лузянина (Лузянин, 2010), В. Парамонова (Парамонов и др., 2010) и др. Российские исследователи уделяли особое внимание оценке факторов, влияющих на повышение интереса Китая к Центрально-Азиатскому региону, и вопросам реализации экономических проектов. Большинство исследователей в качестве особенностей политики Китая в регионе отмечают прагматичный подход, связанный прежде всего с экономическими интересами в регионе. В контексте поставленной в данном исследовании проблемы представляет интерес оценка внешнеполитического курса Китая на современном этапе в научной среде китайских ученых. В частности, актуальной проблемой исследований является оценка глобального проекта Китая «Один пояс – один путь», интеграционных процессов в рамках ШОС (Ли, Ван, 2021). Вопреки распространенному мнению, что интересы КНР в Центральной Азии лежат только в плоскости экономики, китайские исследователи акцентируют вни- мание на реализованных в регионе проектах гуманитарного характера, в частности, в сфере об-разования1. Тем не менее дискуссионной остается оценка влияния политики Китая на социальноэкономические процессы в странах региона. Российские исследователи дают критическую оценку, акцентируя внимание на том, что многие экономические проекты Китая имели неоднозначное влияние на социально-экономическое развитие государств Центральной Азии (Парамонов и др., 2010). Наиболее резкую негативную оценку политики в КНР дают представители научного сообщества в рамках западной идеологической концепции. В частности, американский политолог, профессор южнокорейского университета В.Д. Ча усмотрел в позиции Китая признаки «хищнического либерализма» (Chа, 2023).

Собственно китайские исследователи в целом позитивно оценивают влияние экономических и гуманитарных проектов Поднебесной на процессы, протекающие в Центральной Азии, в контексте реализации внешнеполитической концепции «Сообщества единой судьбы человечества», направленной на построение добрососедских взаимовыгодных отношений (Лю Цзинюань, 2024).

Новизна нашего подхода к оценке внешнеполитических стратегий США, Турции и Китая в отношении стран Центральной Азии, представленная в данной статье, заключается в апробации методологического подхода, сформулированного на основе теории саморазвивающихся динамических систем, который позволяет выработать дополнительные критерии для оценки внешней политики.

Методологические основания исследования . Теория саморазвивающихся динамических социально-экономических систем разработана российскими учеными в рамках проблематики региональной экономики и управления в качестве методологического основания для оценки и разработки стратегий регионального развития (Татаркин, 2015). Результатом апробации концептуальных установок данной теории применительно к управлению региональным развитием стало формулирование двух практических моделей стратегии управления социально-экономическим развитием регионов. Первая из них предполагает обеспечение развития за счет преимущественно внутренних источников (природных и финансовых ресурсов, человеческого капитала). В рамках второй стратегии территория развивается в основном за счет привлечения внешних ресурсов. По мнению разработчиков данной теории, и это подтверждается управленческими региональными практиками, в стратегической перспективе имеет несомненное преимущество первая модель развития. Для обоснования применимости ее для разработки и оценки внешнеполитических стратегий государств имеет значение также термин «динамическое развитие», который раскрывает значение внешней силы по отношению к региону. Такой актор, роль которого может играть федеральное правительство по отношению к региону или, в нашем случае, одно государство по отношению к другому, выбирает либо стратегию поддержки процессов саморазвития на территории влияния, либо путь прямого обеспечения ее ресурсами.

Обоснование и апробация данной теории применительно к оценке внешнеполитических стратегий, в частности, российской дипломатической политики в отношении стран Центральной Азии, были осуществлены нами в предыдущих исследованиях (Калакутский, 2024). В результате выявлены преимущества и риски представленных моделей внешнеполитического курса, механизмы реализации. Также на основе анализа эволюции внешней политики России в отношении стран Центральной Азии сделан вывод о преобладании в ней стратегии, нацеленной на поддержку процессов саморазвития государств региона, что в большей степени соответствует концепции построения многополярного мира.

Результаты исследования . В стратегии Соединенных Штатов в отношении стран Центральной Азии реализовывались три главных цели, которые изложены в хронологической последовательности их актуальности в различные временные периоды.

• 1.    Укрепление демократических институтов и развитие гражданского общества, что, по мнению политиков США, должно было способствовать снижению уровня коррупции в органах власти, а также стать препятствием для установления авторитарных режимов, усиления социального и имущественного неравенства в обществе, повышения уровня социальной напряженности. В частности, проводником этой политики в странах Центральной Азии стал Американский университет в Центральной Азии в Бишкеке. В начале 2000-х гг. в странах региона активно проводила американскую идеологическую доктрину организация «Корпус Мира».

• 2.    Снижение рисков распространения экстремистских течений внутри стран региона на фоне роста терроризма в Афганистане и на Ближнем Востоке. Механизмом достижения более

  высокого уровня безопасности в регионе стали все виды военной помощи со стороны США. Военное сотрудничество стран Центральной Азии и Соединенных Штатов Америки сформировалось после 2001 г. и получило новый толчок развития в 2015 г. Знаковым событием стало проведение совместных военных учений «Степной Орел – 2015».

• 3.    Усиление интеграции стран Центральной Азии в экономику США и в целом западного цивилизационного сектора. Реализация данной цели соответствовала общим концептуальным установкам стратегии США, направленной на создание условий для повышения уровня социально-экономического развития государств с целью снижения рисков социальных конфликтов, распространения религиозных радикальных течений и террористических организаций. Но конечная цель данной политики заключалась в укреплении своего присутствия в регионе, создания рычагов влияния на правительства государств. Основным механизмом реализации экономической политики США стали прямые инвестиции в народные хозяйства государств. В частности, доля инвестиций США в экономику Казахстана с 2015 по 2022 гг. возросла с 8,8 до 23 % и достигла 40,4 млрд долл.¹

• 4.    В контексте реализации экономических интересов США страны Центральной Азии имели значение как рынок сбыта товаров крупных транснациональных компаний и территория для транзита, связывающего европейские рынки со странами всего восточного региона. Пик объемов внешнеторгового оборота США со странами Центральной Азии пришелся на период с 2008 по 2013 гг., а также на 2021 г. и достигал до 3–3,5 млрд долл. В то же время в общем торговом обороте стран Центральной Азии доля США осталась незначительной и не превышала 2,8 % (Давыдов, 2022).

На методологической основе теории самоорганизующихся систем можно говорить о преобладании во внешней политике США механизмов, направленных на обеспечение процессов развития государств региона за счет внешних источников, активизация которых на территории государств в большей степени способствует реализации интересов внешнего актора и может идти в разрез со стратегией развития государства-реципиента.

В контексте теории саморазвивающихся социально-экономических систем представляют интерес взгляды исследователей и экспертов центральноазиатских государств, отличительной особенностью которых является оценка дипломатии США в контексте проведения многовекторной политики национальных правительств. В частности, дается позитивная характеристика действий США по противодействию терроризму и экстремизму (Акбаров, 2020), положительно оценивается роль формата С5+1 для поддержки интеграционных процессов (Ахмедов, 2019). С другой стороны, подвергается критике политика продвижения западных демократических ценностей без учета специфики истории и традиций государственности стран Центральной Азии (Муса, 2017).

В исследовании Ф.А. Ахмедова раскрывается характер влияния политики США на внутренние процессы в странах региона. При этом подчеркивается интерес Америки к природным запасам углеводородов с целью установления контроля над их добычей, снижения эффективности участия стран Центральной Азии в интеграционных объединениях с Россией и Китаем, уменьшения присутствия на территории региона конкурентов США – России и Китая (Ахмедов, 2019).

Первый период развития отношений, который пришелся на 90-е гг. ХХ в. между Турцией и странами Центральной Азии строился на достаточно активной и агрессивной политике первой в стремлении включить вновь образовавшиеся государства в сферу своего культурного, экономического и политического влияния. До конца 90-х гг. в ней преобладали исламистские традиционные ценности и идеи создания единого тюркского мира на основе идеологии пантюркизма. С приходом в 1997 г. к власти Партии справедливости и развития президент Турции Р.Т. Эрдоган взял курс на более мягкую политику, пытаясь создать особую модель национального развития, сочетающую традиционные исламистские и западные демократические и либеральные ценности (Гарбузарова, 2023).

Другим, более успешным направлением политики Турции в регионе в конце 90-х гг. стало развитие связей в культурной, образовательной и гуманитарных сферах на основе общности религии и исторических традиций тюркских народов. Основные содержательные черты этой политики носили явный характер «мягкой силы», которую успешно реализовывали США во всем мире. Характерными примерами ее были: создание Тюркского совета (Совет сотрудничества тюркоязычных государств – ССТГ), основание в 1993 г. организации ТЮРКСОЙ, реализация совместных образовательных проектов в сфере обучения студентов стран Центральной Азии в университетах Турции и создание на территории государств турецких университетов («Большой студенческий проект») (Асанов, 2020: 107).

Существенные изменения во внешней политики Турции по отношению к странам Центральной Азии произошли в 2010-е гг. Не оставляя без внимания прежний курс, ярко окрашенный религиозными и культурными аспектами укрепления своего влияния в регионе, Турция сместила акценты на различные формы экономических двухсторонних взаимодействий. Смену курса страны исследователи связывают с усилением влияния в регионе Российской Федерации и Китая (Бадретдинова, 2021: 32).

В контексте теории саморазвивающихся динамических систем политику Турции в отношении стран Азии следует отнести к модели поддержания процессов развития государств Центральной Азии за счет внешних источников. Но, в отличие от США, направленная на создание единого исламского мира, она касалась исключительно религиозной и культурной тематики и не распространялась на экономические отношения и внешнюю политику стран Центральной Азии. Кроме того, данная политика носила более «мягкий» характер, так как базировалась на традиционных исламских ценностях стран Азии. Итогом данной политики стали тесные культурные связи стран Центральной Азии именно с Турцией. Здесь Турция заняла неоспоримо более высокие позиции в регионе, по сравнению со своими конкурентами – Россией и Китаем. Тем не менее попытки Турции распространять в регионе идеи пантюркизма и навязать турецкую государственную политическую систему через поддержку неправительственных организаций приводили к некоторому охлаждению отношений и снижению влияния Турции в регионе.

Во внешней политике Китайской Народной Республики главной стратегической линией являлась реализация собственных экономических интересов в регионе. Интерес для Китая представляли природные ресурсы стран Центральной Азии, использование территории государств в качестве рынка сбыта своих товаров и транзитных путей для транспортировки грузов в Россию и страны Европы. Общий товарооборот Китая и стран Центральной Азии в 1990-е гг. колебался в диапазоне 400–1 000 млн долл. США (Парамонов и др., 2010: 77).

Отдельным направлением взаимодействия Китая со странами Центральной Азии было военное сотрудничество. Актуальность его диктовалась, в первую очередь, экономическими интересами, а именно сохранением стабильности в регионе для реализации конкретных проектов, в частности, инициативы «Один пояс – один путь», а также рисками роста сепаратистских настроений среди исламского населения западных территорий на фоне украинского кризиса и рисков вмешательства США во внутренние дела государств-конкурентов путем внешней поддержки оппозиции (Томберг, 2022: 291). Военная помощь Китая странам Центрально-Азиатского региона заключалась в поставках вооружения, в том числе в результате безвозмездных операций, проведения совместных учений, осуществления подготовки военных в учебных центрах Китая, организации научнотехнических работ в сфере оборонной промышленности и инноваций (Томберг, 2022: 292).

В контексте теоретической концепции саморазвивающихся динамических систем внешнеполитический курс Китая по отношению к странам Центральной Азии носил противоречивый характер. В политической сфере деятельность Китая была направлена на поддержание внутреннего и внешнего суверенитета стран региона. Пекин не пытался влиять на процессы, связанные с реализацией страной определенного политического курса, развития гражданского общества, терпеливо и спокойно воспринимал многовекторную внешнюю политику государств Центральной Азии. Концептуальная установка дипломатии КНР – достижение «гармоничного мира» – очень точно соответствует концепции саморазвивающихся социальных систем не только в контексте невмешательства во внутренние дела государств и уважения их суверенных интересов, но и с точки зрения понимания необходимости наличия внутренней готовности стран поддерживать процессы саморазвития и самоорганизации. Другими словами, Китай может способствовать обеспечению «гармоничного мира» только в том случае, если его внутренние субъекты в равной степени осведомлены о вызовах и потенциалах внешней политики и имеют возможность содействовать непосредственной помощи внутреннему экономическому развитию.

В рамках теории саморазвивающихся систем представляет интерес оценка политики Китая в Центральной Азии Ф. Лю – профессором факультета международных отношений Университета Цинхуа (Китай). По его мнению, в отличие от стран ЕС и США, которые продвигали свои интересы в регионе путем насильственного насаждения западных демократических ценностей, «Китай стремился к постепенному изменению существующего регионального порядка с помощью сочетания стратегий внутреннего балансирования и внешней поддержки» (Feng, 2023).

В экономической сфере действия Китая были направлены на использование территории центральноазиатских стран преимущественно для реализации собственных интересов, как ресурс для развития своей национальной экономики, порой в ущерб народному хозяйству данных стран. Такая политика КНР реализовывалась за счет следующих механизмов.

• 1.    Территории центральноазиатских стран рассматривались Китаем как источник дешевого сырья и рынок сбыта товаров китайских производителей.

• 2.    Инвестиции КНР касались преимущественно объектов добычи и транспортировки нефти и газа. Отдельные попытки правительств стран Центральной Азии привлечь средства китайских инвесторов в промышленные предприятия, производящие продукцию, отклика в КНР не нашли. В частности, эксперты в сфере китайско-казахских отношений постоянно указывали на риски, связанные с чрезмерным проникновением китайских инвестиций Казахстан, что наносило ущерб его национальной экономике. Это касается крупных инфраструктурных проектов, таких как Мойнакская ГЭС, нефтепровод Атасу – Алашанькоу, газопровод «Бейнеу – Бозой – Шымкент». Кроме того, экспертов настораживала экологическая ситуация в Восточном Казахстане. Китай использует воду из трансграничных рек Чёрного Иртыша и Или, в то время как они являются основным источником пресной воды для Казахстана. Также активность китайских инвесторов на территории стран Центральной Азии вызвала дополнительную напряженность на рынке труда и рост недовольства населения.

Можно сказать, что данная политика КНР не способствовала активизации процессов саморазвития экономик стран Центральной Азии и процессам капитализации территории и населения.

Заключение . В контексте концептуальных установок теории самоорганизующихся динамических систем одним из критериев оценки внешнеполитической деятельности государства в отношении других суверенных государств является наличие или отсутствие механизмов, направленных на поддержку внутренних процессов саморазвития как необходимого условия социальноэкономического развития. В политике анализируемых государств США, Турции, Китая в отношении стран Центральной Азии в разном соотношении преобладали механизмы внешнего воздействия на социально-экономические процессы государств региона. Следует отметить, что данная политика наиболее полно отвечала национальным интересам государств-инвесторов, но могла противоречить стратегиям государств реципиентов, а также подавлять внутренние процессы саморазвития. При наличии в странах Центральной Азии готовности реализовывать собственный суверенный путь развития данная политика является дополнительным фактором риска дестабилизации ситуации в регионе и охлаждения отношений между государствами.