СССР в гражданских войнах в странах третьего мира во второй половине 1970-х гг. (на примере Анголы и Афганистана)

DOI:

Цитирование. Рабуш Т. В., Соловьев Р. А. СССР в гражданских войнах в странах третьего мира во второй половине 1970-х гг. (на примере Анголы и Афганистана) // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. – 2023. – Т. 28, № 4. – С. 165–177. – DOI:

Введение. 1970-е гг. стали для СССР периодом значительного расширения его внешнеполитического влияния – на протяжении этого десятилетия Советским Союзом был заключен ряд межгосударственных договоров о дружбе и сотрудничестве со странами, не входящими в социалистический блок. Кроме того, в эти же годы на территории ряда стран Азии и Африки произошли революции, организаторы которых объявили их социалистическими, а после своего прихода к власти заявили о дальнейшем строительстве социализма. В ряде случаев в стране после победы революции не только начиналось построение социализма, но и одновременно разгоралась ожесточенная гражданская война.

Следуя парадигмам противостояния эпохи холодной войны, СССР обычно в краткие сроки заявлял о поддержке строительства социализма в стране, которая выразила такое намерение, что на практике проявлялось в оказании ей разнообразной помощи – от финансовой до военно-технической. Если же в стране, объявившей о построении социализма, начиналась гражданская война, то Советский Союз мог оказаться в разной степени вовлеченным в этот вооруженный конфликт. Последнее имело место не всегда, но в статье будут описаны именно такие случаи.

В настоящей статье авторы рассмотрят политику СССР во второй половине 1970-х гг. в отношении Анголы и Афганистана, обращая особое внимание на военное и дипломатическое вовлечение СССР во внутренние события в каждой из этих стран, а также на его последствия. В этих двух государствах в 1970-е гг. произошли радикальные изменения политического устройства (революция в Афганистане и обретение независимости в Анголе), и был осуществлен приход к власти правительств социалистической ориентации, которые заявили о начале строительства со- циализма, а вскоре там же начались гражданские войны.

Основная цель работы – изучить мотивы, степень, характер и формы первоначального вовлечения СССР в гражданское противостояние на территориях этих государств, выделив общее и особенное. Авторы намеренно выбрали для рассмотрения именно эти два государства, чтобы наглядно показать различие между двумя разными вариантами вовлечения внешней силы (в данном случае СССР) в события, характеризующиеся острым гражданским противостоянием, за пределами его территории и традиционной советской геополитической сферы влияния.

Выбор хронологических рамок обусловлен тем, что в 1970-е гг. в некоторых странах третьего мира произошел ряд социалистических революций и государственных переворотов (вопрос о том, является ли Апрельская революция 1978 г. в Афганистане, эфиопская революция 1974 г. и др.события именно революциями, а не просто государственными переворотами, остается дискуссионным [17], но не будем заострять внимание на этом, придерживаясь принятой в отечественной историографии традиции и называя эти события революциями), после чего эти страны объявили о построении социализма, и Советский Союз во второй половине 1970-х гг. начал сближение со многими из них, рассчитывая на их вхождение в зону советского геополитического влияния. Кроме того, во второй половине 1970-х гг. сформировались основы политики СССР в рассматриваемых в этой статье странах, которые были реализованы в 1980-е гг. в форме военного вмешательства в гражданские войны на их территориях.

Актуальность избранной темы состоит, во-первых, в том, что и сейчас нередко имеет место военное и политическое вмешательство «третьих» стран в гражданские войны на территориях других государств, и поэтому полезно изучать и анализировать механизмы и мотивы такого вовлечения в прошлом; и, во-вторых, изучение советского вовлечения в гражданские вооруженные противостояния в других государствах поможет лучше понимать движущие силы внешней политики СССР периода холодной войны в целом.

Методы и материалы. Основным методом при написании настоящей работы стал метод сравнительного анализа, поскольку авторы выявляют общее и особенное в политических подходах руководства СССР в случаях с двумя вышеназванными странами и начавшимися на их территориях гражданскими войнами. Существует определенное количество отечественных и зарубежных исследований (статей, монографий), посвященных вовлечению СССР в вооруженное противостояние на территории Анголы [1; 19; 26; 34; 35]. Что же касается роли Советского Союза во внутренних афганских событиях, то эту тему тоже описывает определенное количество литературы [18; 24; 25; 27]. Тем не менее нами не были обнаружены комплексные исследования, посвященные изучению и сравнительному анализу советской политики в гражданских войнах на территориях этих стран – за исключением относительно недавней работы, посвященной сравнительному анализу действий стран-соперниц в афганском, ангольском и ливанском вооруженных конфликтах [33]. Настоящая статья призвана частично восполнить этот пробел и положить начало научной дискуссии по данному вопросу.

Основой для написания статьи послужили сборники внешнеполитических документов Советского Союза за 1975–1979 гг.; рассекреченный и опубликованный госдепартаментом США сборник американских документов из серии, посвященной внешнеполитическим региональным направлениям; воспоминания воинов-интернационалистов – ветеранов Анголы; монографии и статьи российских и зарубежных исследователей, посвященные политике СССР в избранных для изучения странах.

Анализ. Антиколониальная борьба в Анголе активизировалась с конца 1950-х гг. и с 1961 г. перешла в форму национальноосвободительной войны. К середине 1960-х гг. в Анголе сложились три повстанческие организации, ведущие партизанскую борьбу против португальских войск: Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА), Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА) и Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА). Несмотря на общность цели – антиколониальная борьба, единства между этими организациями не было. Разобщенности способствовала и их различная социальная и этническая база; не редкостью были вооруженные столкновения между группами повстанцев [30, c. 101–102]. Кроме того, МПЛА – в отличие от двух других группировок – идеологически тяготел к СССР.

Все упомянутые движения подпитывались оружием стран-доноров. На стороне ФНЛА выступали ЮАР, США, КНР, КНДР и Румыния. Кроме того, «Фронт» поддерживали Заир (сейчас Демократическая Республика Конго) и Франция. США, ЮАР и Китай осуществляли также финансовую поддержку УНИТА. В подготовке унитовских бойцов, по некоторым данным, принимал участие и Израиль [22, c. 178–179]. Южноафриканская республика была особенно активной в борьбе против МПЛА.

МПЛА, учитывая его марксистскую ориентацию, еще с 1958 г. поддерживали СССР и Куба. В числе тех, кто помогал МПЛА, также были Вьетнам, ГДР, Венгрия, Чехословакия, КНДР, Ливия, Судан, Польша, Югославия – государства «социалистической ориентации». По оценкам американского исследователя К. Леджама, стоимость поставленных из СССР в Анголу в 1958–1974 гг. вооружений и техники составила около 55 млн долл. [22, c. 180, 192]. Кроме того, сотни повстанцев из МПЛА прошли обучение по различным военным специальностям в учебных центрах на территории Советского Союза, Болгарии и Чехословакии [30, c. 102].

С начала 1960-х гг. вооруженная борьба с колонизаторами развернулась не только в Анголе, но также в других африканских владениях Португалии – Мозамбике и Португальской Гвинее (нынешняя Гвинея-Бисау). Затянувшееся вооруженное противостояние с повстанцами стало одной из причин экономического кризиса в метрополии. 25 апреля 1974 г. в Португалии произошел бескровный военный переворот, известный как «революция гвоздик». Одним из первых шагов новых властей в Лиссабоне стал фактический отказ от своих африканских колоний. 15 января 1975 г. правительство Португалии заключило договор с руководителями ангольского национально-освободительного движения о предоставлении

Анголе независимости и создании переходного правительства.

Но с обретением независимости в Анголе не прекратились боевые действия: началось открытое вооруженное противостояние и борьба за власть между национально-освободительными движениями. Уже в феврале 1975 г. во многих провинциях страны начались ожесточенные бои между отрядами МПЛА, с одной стороны, и ФНЛА и УНИТА – с другой. Вскоре в гражданскую войну в Анголе стали открыто вмешиваться соседние страны – Заир и Южно-Африканская Республика. На стороне МПЛА действовали подразделения кубинской армии, причем партия официально обратилась к политическому руководству Кубы с просьбой оказать прямую военную поддержку [28; 32]. Однако авторы не будут подробно рассматривать анголо-кубинские отношения, поскольку статья все же не о них.

В сентябре 1975 г. на столицу и крупнейший город Анголы – Луанду, находившийся под контролем МПЛА, с севера начали наступление формирования ФНЛА при поддержке частей заирской армии. Одновременно с юга к столице двигались подразделения армии ЮАР совместно с отрядами УНИТА. Тем не менее МПЛА с помощью кубинских военных сил удалось защитить свою власть, и 11 ноября 1975 г. лидер МПЛА Агостиньо Нето провозгласил создание Народной Республики Ангола (далее – НРА). Уже на следующий день, 12 ноября 1975 г., СССР осуществил ее дипломатическое признание, вслед за чем последовал обмен дипломатическими представительствами на уровне посольств [2, с. 142–143].

Далее началось развитие двухсторонних отношений. Так, в ходе визита в СССР премьер-министра Анголы и члена Политбюро МПЛА Лопу ду Насименту, состоявшегося в последних числах мая 1976 г. [3, с. 45–50], 26 мая Ангола и СССР подписали Декларацию об основах дружественных взаимоотношений и сотрудничестве [3, с. 40–41]. Тогда также страны подписали соглашение о культурном и научном сотрудничестве, торговое соглашение, соглашение о торговом судоходстве и некоторые другие двухсторонние документы, была «достигнута договоренность о некоторых мерах, направленных на оказа- ние Народной Республике Анголе содействия в укреплении ее обороноспособности» [3, с. 48]. Ангольская сторона «выразила глубокую благодарность за морально-политическую и материальную поддержку, оказанную советским народом борьбе ангольского народа... за национальное освобождение и... против интервенции расистских и империалистических сил и их пособников» [3, с. 46–47]. В ходе обмена мнениями по ключевым вопросам, касающимся медждународного положения и, в частности, ситуации на африканском континенте, обе стороны согласились с тем, что борьба народов Зимбабве, Намибии и ЮАР (очевидно, против расизма) является законной, и выразили свою солидарность с Народной Республикой Мозамбик [3, с. 48].

Весной 1976 г. Советский Союз также открыл в Анголе корреспондентский пункт советского телевидения и радио [21, л. 1] и перенес корреспондентский пункт газеты «Известия» из Народной Республики Конго в Анголу, поясняя это тем, что «перевод корреспондентского пункта газеты “Известий” в Луанду создаст более благоприятные условия для получения информации о развитии событий в Народной Республике Ангола и в соседних с ней странах» [20, л. 3]. Предполагалось, что после своего перевода данный корпункт будет также обслуживать из Луанды Конго, Замбию, Габон, Камерун, Заир, Экваториальную Гвинею, Мозамбик и Центральноафриканскую Республику. Эти решения ЦК КПСС несомненно способствовали расширению советской пропаганды и советского влияния в Анголе.

В октябре того же года визит в СССР совершила делегация Анголы во главе с президентом страны А. Нето [3, с. 129–134]. В ходе проведенных переговоров стороны высоко оценили оказываемую Кубой поддержку, осудили вмешательство «сил империализма» в дела Анголы и подтвердили совпадение своих позиций по важнейшим международным проблемам. Кроме того, ранее СССР оказал Анголе поддержку по вопросу ее принятия в члены ООН, с чем имелись некоторые сложности [3, с. 49]. Самым существенным итогом этой встречи на высшем уровне стало подписание 8 октября 1976 г. между Анголой и СССР Договора о дружбе и сотрудничестве сроком на 20 лет [3, с. 135–138]. Отметим, что такие двухсторонние договоры послужили правовой основой межгосударственных отношений СССР и ряда стран третьего мира. В 1970-е гг. они были заключены с некоторыми другими странами (например, с Вьетнамом 3 ноября 1978 г. [5, с. 190–192], с Народной Республикой Мозамбик 31 марта 1977 г. [4, с. 39–42], с Эфиопией 20 ноября 1978 г. [5, с. 195–198], с Народно-Демократической Республикой Йемен 25 октября 1979 г. [6, с. 168– 171]), что свидетельствует о росте геополитического влияния СССР в третьем мире в означенный период времени.

Вместе с тем советско-ангольское политическое сближение не ограничивалось сферой дипломатических и партийных контактов. Уже с середины 1970-х гг. Советский Союз начал оказание военной помощи правительству МПЛА [7; 29]. Поставки оружия сыграли положительную роль в организации борьбы молодой ангольской армии против антиправительственных группировок, поддерживаемых со стороны ЮАР, что было отмечено в телеграмме Председателя Президиума Верховного Совета СССР Президенту Народной Республики Ангола о признании ее независимости от 12 ноября 1975 г.: «Советский Союз, выполняя свой интернациональный долг, неизменно был на стороне борющегося народа Анголы, оказывал его патриотическим силам всестороннюю помощь и поддержку» [2, с. 142]. Само провозглашение независимости Анголы стало возможно, как подчеркивают некоторые исследователи [13; 14], в результате победы вооруженных сил МПЛА в битве при Кифангондо (23 октября – 10 ноября 1975 г.), которая была одержана в том числе благодаря советским поставкам реактивных систем залпового огня БМ-21 «Град».

16 ноября 1975 г. по просьбе правительства Анголы в Луанду прибыла первая группа советских военных специалистов во главе с полковником В. Трофименко, насчитывавшая около 40 человек. С марта 1976 г. старшим группы, а затем Главным военным советником ангольской армии был назначен генерал-лейтенант И.Ф. Пономаренко. К концу того же года группа советских военнослужащих составила 90 человек, в том числе 1 советник, 74 специалиста и 15 переводчиков.

Вскоре советские военные специалисты совместно с кубинцами организовали в Луанде несколько учебных центров для подготовки местных военных кадров. Одновременно из СССР, Югославии и ГДР в Анголу направлялись военная техника, боеприпасы, продовольствие и медикаменты. Самолеты военно-транспортной авиации Ан-22 совершили до 40 рейсов в Конго-Браззавиль, где на аэродромах военное имущество выгружалось под руководством советских специалистов [30, с. 103].

В это же время в Анголу прибыли боевые корабли ВМФ СССР, в том числе несколько десантных кораблей с подразделениями морской пехоты. Морских пехотинцев привлекали для охраны советского посольства в Луанде и территории портов. Кроме того, корабли выполняли боевые задачи по охране советских торговых и рыболовецких судов, подвергавшихся опасности диверсий со стороны групп, противостоящих МПЛА. Одновременно в Анголу прибывали кубинские добровольцы [15; 16; 31, c. 2–7, 15–17; 32]. В 1976 г. численность кубинского экспедиционного корпуса превысила 15 тыс. человек.

В отличие от кубинских военнослужащих советские непосредственного участия в боевых действиях не принимали. Имели место лишь отдельные эпизоды, когда советские советники были вынуждены браться за оружие. Как пишет о своем пребывании в Анголе А.А. Токарев, «наши специалисты быстро развернули на бывшей португальской военновоздушной базе Луанды несколько учебных точек и немедленно приступили к обучению бойцов ангольской армии. Наши специалисты часто выезжали на фронт, который проходил всего в нескольких десятках километров. Обычно в сопровождении кубинцев. Впереди, как правило, шли кубинский уазик, БТР или танк: эти ребята считали не вправе рисковать жизнью хоть одного “совиетико” и где могли прикрывали нас» [22, с. 103].

К апрелю 1976 г. СССР поставил в Анголу несколько партий вертолетов, 10 истребителей МиГ-17 и 12 истребителей МиГ-21, 70 танков Т-34, 200 танков Т-54 и 50 плавающих танков ПТ-76, 300 бронетранспортеров (БТР) и боевых машин пехоты (БМП). Ангольской стороне были переданы также уста- новки залпового огня БМ-21, артиллерийские орудия и 120-мм минометы, противотанковые ракеты, ракетные установки, автоматы, пулеметы и гранатометы. В 1976 г. группа советских военнослужащих в Анголе насчитывала уже 344 человека: 96 советников, 5 сотрудников аппарата Главного военного советника, 159 специалистов, 26 переводчиков и 58 человек из спецподразделений.

К концу марта 1976 г. вооруженные силы НРА при поддержке кубинских военных и помощи советских военных советников вытеснили с территории Анголы войска ЮАР и Заира, овладев крупными населенными пунктами. При этом следует отметить, что совместно с военными ЮАР и Заира по-прежнему действовали вооруженные отряды УНИТА и ФНЛА, которые получали военную помощь от США. Ее сумма только с января по ноябрь 1975 г. составила около 332 млн долл. [30, с. 102]. Соединенные Штаты оказывали помощь УНИТА и в дальнейшем, стремясь к признанию ее ведущей политической силой страны [31, с. 42–47]. На территории страны развернулось трехуровневое противостояние: на национальном уровне – МПЛА – УНИТА и ФЛНА, на континентальном Ангола – ЮАР и на глобальном США – СССР (и их союзники). Оно сохранялось вплоть до конца 1980-х гг., когда изменилась международная обстановка и при активной роли советской дипломатии было осуществлено политическое урегулирование ангольского военного конфликта.

В 1978–1979 гг. СССР продолжил развитие двухсторонних отношений с Анголой. 19 апреля 1978 г. состоялась встреча Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева и А. Нето, на которой Советский Союз подтвердил неизменность своей позиции по вопросу оказания помощи – «Советский Союз будет и впредь оказывать героическому народу Анголы всемерную поддержку» [5, с. 44]. 21 декабря 1979 г. Ангола и СССР сделали официальное Заявление о дальнейшем развитии дружбы и сотрудничества [6, с. 191–195]. В нем в том числе говорилось, что «советская сторона решительно осудила агрессивные действия расистского режима Претории против суверенитета и территориальной целостности Народной Республики Ангола... с советской стороны было заявлено о твердой поддержке... Народной Республики Ангола в ее борьбе за укрепление революционных завоеваний и сохранение суверенитета и территориальной целостности и подчеркнуто законное право ангольского государства использовать все средства для защиты своей территории от агрессии южноафриканского расистского режима» [6, с. 192].

В целом вплоть до начала 1990-х гг. и последующего политического урегулирования формат участия СССР в гражданской войне в Анголе, как и в локальных конфликтах на территории Мозамбика и Эфиопии (которые мы вынуждены обойти стороной ввиду ограниченного формата статьи), оставался неизменным – широкая финансовая и военно-техническая помощь при минимальном присутствии советников и отказе от участия советских военнослужащих в боевых действиях.

Совсем иным образом развивались события во второй стране, выделенной в теме статьи. Впрочем, и в Афганистане Советский Союз первоначально скорее придерживался «ангольского» варианта – развитие двухсторонних отношений, направление военных советников, усиленная военно-техническая помощь, но в итоге отступил от этой линии, решившись на прямое военное вмешательство.

27 апреля 1978 г. в Афганистане был свергнут режим президента М. Дауда, поддерживавший традиционно дружественные отношения с СССР, и к власти пришла НДПА (Народно-Демократическая партия Афганистана), объявившая о своей социалистической ориентации. СССР – как и в случае с Анголой – стал одной из первых стран мира, осуществивших дипломатическое признание нового афганского правительства [11, с. 332–333]. Первая официальная встреча политического руководства Демократической Республики Афганистан (далее – ДРА) и представителей СССР состоялась менее чем через месяц после Апрельской революции, 18 мая 1978 г., когда заместитель премьер-министра и министр иностранных дел Афганистана Х. Амин совершил остановку в Москве на пути в Гавану, куда он направлялся для участия в заседании Координационного бюро неприсоединив-шихся стран. В ходе этого визита Х. Амин «информировал о целях и задачах Апрельской революции» советское руководство [5, с. 74–75].

Государства обязались поддерживать традиционные добрососедские отношения. В то же время первая встреча политического руководства СССР и Анголы на высшем уровне состоялась спустя месяцы [3, с. 45–50] после провозглашения независимости этой африканской страной. По нашему мнению, это можно объяснить тем, что хотя Советский Союз и был заинтересован в расширении своего геополитического влияния на разных континентах, Афганистан представлял для него куда более живой интерес, чем Ангола, как минимум потому, что СССР и Афганистан являлись географическими соседями с протяженной сухопутной границей.

Взаимоотношения афганского политического режима под руководством Н.М. Та-раки и Советского Союза развивались еще стремительней, чем ранее у СССР и независимой Анголы, и 5 декабря 1978 г. в ходе визита Председателя Революционого Совета и премьер-министра ДРА Н.М. Тараки в СССР был подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве Советского Союза с Афганистаном [5, с. 223–226]. Советская и афганская стороны также обсудили разные аспекты двухсторонних отношений и международное положение [5, с. 226–231]. Напомним, что Ангола и СССР подписали аналогичный Договор спустя 11 месяцев после установления дипломатических отношений; а Советский Союз и Афганистан сделали это же через 7 с небольшим месяцев.

Установление нового политического режима в Афганистане, так же как и ранее в Анголе, стало своего рода причиной для начала там гражданской войны и постепенного вовлечения в нее СССР. Одним из ключевых внутриафганских событий первой половины 1979 г. стал Гератский мятеж местных подразделений афганской армии 15–20 марта 1979 г., который в течение нескольких дней обсуждался на заседаниях Политбюро ЦК КПСС. В итоге обсуждений было принято решение не вводить советские войска в Афганистан (возможность чего всесторонне рассматривалась), а увеличить количество оказываемой военной помощи [10, с. 80–85].

Далее СССР все больше наращивал военную помощь афганскому руководству [9] и число своих военных советников в этой стра- не. Политбюро ЦК КПСС создало специальную комиссию для изучения ситуации в Афганистане и выработки рекомендаций. 12 апреля 1979 г. комиссия подготовила план действий из десяти пунктов: речь шла в том числе об укреплении афганской армии, поставках вооружений и подготовке афганских военных специалистов в военно-учебных заведениях СССР [8]. Советские военные советники присутствовали в Афганистане и при предыдущем главе государства М. Дауде, но после Апрельской революции 1978 г. начался стремительный рост их количества, который, например, посольство США в Афганистане летом 1979 г. оценивало в 2 тыс. человек [23, с. 119– 120], а в сентябре того же года – уже в 4 тыс. [23, с. 151]. В декабре 1979 г., по некоторым данным, количество советских военных специалистов в Афганистане превышало 5 300 человек [18, с. 230]. Как мы рассматривали выше, в Анголе СССР никогда не держал такой крупный аппарат военных советников и не осуществлял радикальное наращивание их количества, – но вместе с тем нельзя забывать, что в случае Анголы основную роль играли не советские, а кубинские военные специалисты. Что же касается Афганистана, то афганское правительство не располагало даже теоретической возможностью пригласить военных специалистов из других социалистических стран.

В конце 1979 г. в случае с Афганистаном Советский Союз решился на то, чего не произошло в случае с Анголой: на прямое военное вмешательство. Относительно причин и целей ввода войск в Афганистан, а также мотивов политического руководства СССР выдвигаются различные версии [18, с. 223–229]. Этому акту предшествовал ряд событий: вооруженные выступления исламской оппозиции, мятежи в афганской армии (из самых известных – Герат в марте 1979 г. и Бала-Хисар в августе того же года), внутрипартийная борьба и особенно события сентября 1979 г., когда лидер государства и НДПА Н.М. Тараки был арестован и затем убит по приказу отстранившего его от власти Х. Амина, что вызвало серьезное беспокойство у советского руководства. Х. Амин развернул террор не только против исламистов, но и против членов НДПА (по некоторым данным, было рас- стреляно около 600 членов фракции НДПА «Хальк»), бывших сторонников Н.М. Тараки и даже против офицеров афганской армии. Советское руководство, вероятно, опасалось, что обострение ситуации в Афганистане приведет к падению режима НДПА и приходу к власти враждебных СССР сил: по линии КГБ поступала информация о давних связях Х. Амина с ЦРУ и о его контактах с американскими официальными представителями и лидерами мусульманской оппозиции [18, c. 331–333; 24, c. 419–420].

В итоге советское руководство приняло решение не только на ввод 80-тысячной группировки войск на территорию сопредельного государства, но и о физическом устранении главы Афганистана и его замены более лояльным Бабраком Кармалем, который был тайно перевезен из Чехословакии и размещен в городке советских специалистов на авиабазе Баграм в 50 километрах от столицы республики. 25 декабря 1979 г. советские части начали организованный переход афганской границы, а 27 декабря силами спецподразделе-ний была захвачена резиденция Х. Амина в Кабуле, а сам он убит. В январе 1980 г. 40-я общевойсковая армия Туркестанского военного округа (ТуркВО) под командованием генерал-лейтенанта Ю.В. Тухаринова заняла ключевые районы страны, совместно с афганской армией взяла под охрану административные центры, аэродромы, основные автомагистрали. Но ввод советских войск в Афганистан не привел к спаду вооруженного сопротивления, на что рассчитывало руководство СССР. Более того, антисоветские настроения среди афганского населения только усилились.

Не оправдались и расчеты советского командования на то, что удастся расположить войска в гарнизонах и лишь их присутствием обеспечить стабильность режима. В первые месяцы 1980 г. руководство СССР уклонялось от удовлетворения просьб Б. Кармаля об оказании помощи в борьбе с вооруженными формированиями оппозиции. Но с марта 1980 г. части ОКСВ (Ограниченного контингента советских войск) приступили к проведению операции против сил оппозиции в провинции Кунар и тем самым втянулись в гражданскую войну, начав участвовать в боевых действиях на стороне правительства ДРА.

Уже в феврале 1980 г. на одном из заседаний Политбюро ЦК КПСС рассматривался вопрос о выводе советских войск из Афганистана – предполагалось, что, свергнув Х. Амина и закрепив правительство Б. Кар-маля, основную задачу они выполнили. Но против вывода войск выступили такие ключевые лица советского руководства, как министр обороны СССР Д.Ф. Устинов, министр иностранных дел СССР А.А. Громыко и председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов. По их мнению, скорый вывод войск означал бы уступку политике Соединенных Штатов, нанес бы ущерб международному престижу Советского Союза и смог бы «вызвать дальнейшую дестабилизацию обстановки в Афганистане» [18, с. 358].

Актом ввода ОКСВ в эту страну СССР «перешел границы» допустимого межблокового противостояния в третьем мире, установленные в 1945 г. на Ялтинской и Потсдамской конференциях, что для Советского Союза вылилось в его почти десятилетнее участие в войне в Афганистане. В прочих развивающихся странах, объявивших о строительстве социализма – в том числе и в Анголе – такого не произошло: Советскому Союзу удалось остаться в фазе оказания военной помощи и отправки небольшого количества военных советников, не вовлекая в вооруженный конфликт на чужой территории собственную армию.

Результаты. Руководствуясь, во-первых, желанием вовлечь в орбиту своего геополитического и идеологического влияния возможно большее количество государств; во-вторых, мотивами глобального противостояния с США и с системой капитализма в целом СССР стремился к оказанию поддержки (обычно военной и материальной) тем странам, которые, как правило, после произошедшего там революционного переворота или получения независимости заявляли о своем желании строить социализм. Но если в таких государствах начиналась гражданская война, Советский Союз мог оказаться косвенно в нее вовлеченным. Вторая половина 1970-х гг. характеризовалась рядом революционных событий, произошедших в некоторых странах третьего мира (Ангола, Эфиопия, Никарагуа, Мозамбик, Афганистан и др.), что давало Совет- скому Союзу возможность попытаться привлечь эти страны под свой патронат.

Проведя сравнительный анализ советской помощи Анголе и Афганистану, оказываемой во второй половине 1970-х гг. и вовлечения СССР в гражданские войны на территории этих стран, мы считаем возможным прийти к выводу, что в случае с Анголой Советский Союз действовал более успешно, ограничиваясь военной и финансовой помощью и отправкой игравших вспомогательную роль военных советников и ему удалось избежать прямого военного вмешательства во внутренний вооруженный конфликт в этой стране. Впрочем, определенную и немалую роль в этом также сыграла оказанная Анголе военная помощь Кубы, которая как бы «заместила» армию СССР в этом конфликте. В случае Афганистана СССР не сумел ограничиться лишь военной и консультативной помощью, направив на территорию этой страны регулярные подразделения своих вооруженных сил, что в перспективе привело к разнообразным отрицательным последствиям. «Ангольская» модель в локальных вооруженных конфликтах и гражданских войнах на территории «третьих» стран в долгосрочной перспективе оказалась более выгодной, чем «афганская».

Но тем не менее хотя СССР и Куба в случае Анголы добились решительного перелома в региональном противостоянии с ЮАР, но в разрешении внутреннего кризиса оказались также беспомощны, как и в Афганистане. Гражданская война в этой стране – так же, как и в Афганистане – не закончилась с выводом советских и кубинских военных контингентов, а лишь вышла на новый виток и достигла даже большего ожесточения в 1990-е годы.

Однако в целом вмешательство во внутренние дела и Анголы, и Афганистана носило негативный характер для Советского Союза. Довольно точно, по нашему мнению, это описал известный американский дипломат Г. Киссинджер: «После экспансионистского рывка Советский Союз очутился в тенетах противоречий и наконец рухнул... Соединенные Штаты вошли во Вьетнам с целью поставить преграду тому, что они сочли руководимым из единого центра коммунистическим заговором, и потерпели поражение. Из этого пора- жения Америки Москва сделала вывод, которого так опасались сторонники «теории домино»: что историческое соотношение сил сместилось в ее пользу. В результате она попыталась осуществить экспансию в Йемен, Анголу, Эфиопию и, наконец, в Афганистан. Но по ходу дела она обнаружила, что геополитические реальности точно так же влияют на коммунистические общества, как и на капиталистические. На деле же, будучи менее эластичным, советское общество испытало перенапряжение, породившее не катарсис, как в Америке, но распад» [12, с. 636]. Представляется очевидным, что для Советского Союза наилучшей тактикой в локальных вооруженных конфликтах, подобных афганскому и ангольскому, было бы оказание разнообразной помощи дружественному политическому режиму и активное использование «мягкой силы», совмещенные с отказом от прямого военного вовлечения.