Стабильность в регионах как фактор геополитической устойчивости России на Кавказе (на примере осетино-ингушского конфликта)

Г еополитическое положение России в Евразии на границе культурных пространств Запада и Востока, христианского и мусульманского миров обусловливает исторически сложившуюся специфику межнациональных отношений.

Россия выполняла издревле важнейшую историческую миссию – принимать «под свое крыло» малые народы, жившие на окружающих ее территориях, ограждая их от враждебных вторжений, а иногда и оберегая от полного уничтожения [Киреев 2005: 30].

Особенности положения в России и вокруг нее в начале 90-х гг. не позволяли четко отграничить внешнюю политику от внутренней, особенно от национальной. Близость перенасыщенного очагами конфликтов Северного Кавказа к границе, к тому же границе с республиками Закавказья, полыхающими в огне межнациональных войн, тем более делало непозволительной роскошью игнорирование накапливающегося взрывного потенциала местных нерешенных национальных проблем.

Подходы к потенциальным очагам конфликтов на Северном Кавказе в тот период со стороны федерального центра, в т.ч. и в геополитическом аспекте, скорее демонстрировали отсутствие какой-либо линии, а не наличие хоть сколько-нибудь продуманной и последовательной политики.

Современная политика России в кавказском регионе с геополитической точки зрения еще более четко, чем прежде, ориентирована на восстановление влияния страны и защиту важных национальных интересов России в регионе. Южное направление российской геополитики раньше всех других еще в 90-х гг. стало тем полем, на котором Российское государство стало восстанавливать державное величие.

Перманентно нестабильный в силу ряда объективных долговременных факторов (социально-экономических, политических, исторических) Северный Кавказ по-прежнему представляет собой подобие порохового погреба России, запалом к которому могут послужить, в первую очередь, неурегулированные конфликты, очагами которых все еще изобилует регион. Представляется, что в этом ряду особое место занимает единственный на сегодня прорвавшийся вспышкой вооруженного насилия и кровопролитием национально-территориальный конфликт на территории России – осетино-ингушский.

Интерес к Кавказу как к региону у внешних сил не ослабевает на всем протяжении периода, отделяющего осетино-ингушский конфликт от современности. Причем если в момент самого конфликта интерес и внимание к нему у зарубежных сил – как глобальных, так и региональных держав – были невысокими, и конфликт предпочитали видеть как внутреннее и незначительное дело новой демократической России, то в новых условиях, когда Россия ХХI в. все громче заявляет о своих амбициях, рост внимания к реальным и потенциальным очагам конфликтных ситуаций на межнациональной почве на ее территории объясняется во многом стремлением тех же сил, которые были заинтересованы в разрушении СССР, воздействовать на положение в России и на ее внутри- и внешнеполитические приоритеты.

Президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров в интервью журналу «Коммерсант-Власть» в феврале 2009 г. заявил: «Нестабильная ситуация в Ингушетии помогает укрепить влияние США на Кавказе и настраивает республику против федерального руководства. Не зря же в свое время Джордж Буш сказал, что Кавказ – это зона интересов США, а Назрань – центр этой зоны. Так что процесс идет. И события в Южной Осетии позволяют сказать, что Запад будет делать попытки взять реванш. У наших заокеанских товарищей все было расписано, когда разваливали Советский Союз, а теперь все расписано, как развалить Россию» ¹ .

Недостаточное понимание истинной значимости проблемы Пригородного района для Ингушетии даже в среде российских экспертов по национальным проблемам, которые, казалось бы, лучше других должны разбираться в вопросах национальной психологии, истории, менталитета, не является чем-то новым для современного этапа развития ситуации вокруг осетино-ингушских отношений.

Близость очага осетино-ингушского конфликта к важнейшим в геополитическом смысле транспортным коммуникациям (в первую очередь, к Транскаму), связывающим Россию с Закавказьем, требуют постоянного спокойствия в этом регионе, во всяком случае, по российскую сторону Большого Кавказа. Это необходимое условие хотя бы для того, чтобы в случае повторения ситуации, подобной августу 2008 г., Россия могла бы в долгосрочной перспективе иметь у себя надежный ближний тыл при отстаивании своих интересов на Южном Кавказе.

В свете этого совершенно очевидным представляется необходимость изменения парадигмы российской национальной политики в регионе в целом и в отношении осетино-ингушского конфликта в частности и в особенности.

Современная концепция военно-политической стратегии России все еще недостаточно четко сформулирована для долгосрочного урегулирования конфликтов, подобных осетино-ингушскому. Более того, за последнее десятилетие в российских геополитических концепциях борются слишком противоречивые тенденции в подходах к важнейшим геополитическим вызовам, стоящим перед страной для того, чтобы можно было говорить о конкретно выработанном подходе к урегулированию таких конфликтов, как тот, который рассматривается в данной работе. Однако в отношении политики, проводимой непосредственно в рассматриваемом регионе, можно констатировать, что за последние десятилетия она принципиально не изменилась.

Более того, некоторые угрожающие тенденции, заложенные в начале 90-х гг., получили развитие в последние годы. Такой подход все более отдаляет от понимания целей и задач политики государства те народы, которые чувствуют себя многократно ущемленными и начинают привыкать к мысли, что подобное ущемление становится перманентным и не может быть преодолено, пока они пребывают в орбите российского влияния.

Таким образом, без коренного пересмотра нынешней геополитической стратегии России в сторону эффективного подхода к урегулированию конфликтов, подобных осетино-ингушскому, невозможна защита геополитических интересов страны в таком ключевом регионе, как Каспийско-Кавказский.

Каковы могут быть конкретные пути подобного пересмотра?

Несомненно, это дело не одного дня, поскольку и стереотипы, на которых базируется подобная политика, складывались не одномоментно. Однако жизненно важно начать активную и многоплановую работу по трансформации существующих установок на проведение теснейшим образом связанной с геополитикой национальной политики на Кавказе уже сегодня, чтобы хотя бы в среднесрочной перспективе она принесла свои позитивные плоды.

Ломка стереотипов должна начинаться с их информационного штурма. Поэтому не случайно представляется необходимым начать изменение информационных подходов к проблеме. Мы недаром живем в информационном обществе, когда информация по-настоящему правит миром. Как никогда широкий доступ огромного числа людей к информации позволяет воздействовать на сознание аудитории иногда диаметрально противоположным силам. Особенно это заметно в сети Интернет, которая не случайно так широко используется различными экстремистскими течениями для пропаганды своих идей, прежде всего среди молодежи.

В то же время все еще сохраняется огромное влияние на умы и настроения аудитории такого по-прежнему мощного рычага формирования общественного мнения, как телевидение.

В дни осетино-ингушского конфликта, как и в случае с другими этническими конфликтами, ангажированное телевидение стало одним из факторов углубления и обострения кризиса. Сейчас, пока все еще сохраняется монополия телевидения на роль коллективного организатора массового сознания (хотя по сравнению с 90-ми гг. она существенно ниже), следует использовать его потенциал. Спустя несколько лет это может оказаться невозможным в силу продолжающегося наступления Интернета в информационной сфере.

Прежде всего, это касается государственных СМИ, которые в настоящее время обладают в современной России огромным потенциалом, который, напротив, сегодня выше, чем в начале 90-х гг. Он и должен быть использован для информационного обеспечения смены или хотя бы корректировки курса государства в области формирования геополитических приоритетов и механизмов их выстраивания. Следует отказаться от предвзятости и однобокости в освещении событий, связанных с рисуемыми традиционно конфликтными и проблемными регионами, список которых в «святцах» российской прессы уже многие годы чуть ли не возглавляет Ингушетия. При этом именно государству необходимо осознавать, что речь идет о регионе, от спокойствия и благополучия в котором зависит во многом стабильность всего Юга России, граничащего с весьма неоднозначно развивающимися и ключевыми для РФ в геополитическом отношении странами. Поэтому направленность на складывание позитивного имиджа этого региона, его истории и современности становится актуальной как никогда.

Не меньшее значение имеет создание климата максимального благоприятствования в социально-экономическом плане для того региона, интересы которого объективно были ущемлены в ходе конфликта, отягощенного не только виной национал-радикалов с обеих сторон, но и ошибками федерального центра. В последнее время некоторые шаги в этом направлении делаются (создание зоны экономического благоприятствования «Ингушетия» в 1994–1996 гг., строительство туристического кластера в горной Ингушетии, идущее сегодня). Однако они далеки от того, чтобы их можно было бы считать достаточными для выправления остающейся сложной социально-экономической ситуации в регионе. Нельзя забывать, что в первую очередь большая масса незанятого населения, прежде всего нетрудоустроенной молодежи, являлась основным топливом всех этно-конфессиональных конфликтов на постсоветском пространстве в 90-е гг. Кроме всего прочего, такие шаги помогут парировать обвинения заинтересованных сил из-за рубежа и их агентов внутри страны в игнорировании интересов регионов и продолжении попрания имущественных прав (вдобавок к территориальным) репрессированных народов.

Наконец (и это главное, без этого невозможна реализация тех шагов, которые представляются важными для позитивных изменений в сегодняшней картине конфликта), необходима смена приоритетов в сознании политических элит современной России. Если в 90-х гг. страна, лихорадочно стремясь удержаться на геополитических позициях, с которых ее сталкивали победители в «холодной войне», имела некоторые основания к тому, чтобы опираться на «проверенные стереотипы» о традиционно надежных оплотах государства в регионе и др., то в современной ситуации продолжение следования таким рецептам может привести только к новой дестабилизации.

Нынешний период российской истории, когда страна окрепла в плане экономики, восстановила многие утраченные позиции на международной арене, следует безотлагательно подкрепить оптимизацией установок во взаимоотношениях с регионами.

Поэтому как бы ни была болезненна и некомфортна ломка традиционных представлений о народах перманентно приверженных российской государственности и народах ?перманентно ее не принимающих, в регионе Северного Кавказа, равно как и в других регионах страны, следует понять одно: все, что находится по эту сторону границы, должно рассматриваться как «наше», и отношение к нему должно строиться не на устаревших и частично дискредитировавших себя геополитических концепциях, а на подходе, согласно которому отношение к субъектам федерации и народам, населяющим ее, должно строиться (как на словах, так и на деле) на основании закона и его неукоснительного соблюдения. В этом единственная гарантия сохранения России от новых геополитических катастроф и ее поступательного развития как федеративного многонационального государства.