Становление российской юридической науки и в рамках нее антропологических парадигм в XV-XVIII вв

В процессе своего становления философско-правовые взгляды в России были заложены еще на этапе возникновения раннего феодализма в устном народном творчестве, эпосе, летописях, памятниках права и литературы. В то время мировоззрение русского человека развивалось в системе традиционного права. Но необходимо все же отметить, что менталитету русского народа всегда было чуждо чисто формальное, рассудочное отношение к правовым законам, которое присуще народам протестантской и католической ветвей христианства. Например, еще в ХI веке митрополит Киевский Иларион в работе «Слово о Законе и Благодати» [11] указал на огромную пропасть между формальным законом (тенью) и благодатью (истиной), приданной отзывчивой и просветленной душе человека [21, с. 6], что уже явилось одним из первых показателей обращения к экзистенции человека.

В конце ХV в. происходит резкое повышение роли писанных источников права, значительное увеличение объема законодательного материала. Это явилось отражением тенденции к упрочению государственной власти, усилению централизации русской общественной жизни. В 1497 г. был подготовлен единый для всего русского государства Судебник. Чуть позднее появились и другие правовые сборники – Судебник 1550 г., Стоглав 1551 г., Судебник 1589 г., Уложение 1649 г. Эти документы отразили процесс создания общероссийской правовой системы. Следует отметить, что изгнанная из этих законов идея справедливости и подменившая ее идея права как таковая, прочно вошла в философию жизни россиян на общинном уровне и на уровне межличностных отношений.

Характеризуя процесс эволюции русского права в XV–ХVI вв., А. Станиславский писал, что «при таком состоянии источников права задача законоведцев стала гораздо труднее: частию потому, что материал, предлежащий их изучению, был теперь гораздо обильнее прежнего; частию и в особенности потому, что в практике приходилось часто сличать разнородные постановления законодательной власти как между собою, так и с льготными грамотами и обычаями местными; частию, наконец, потому, что обнародование законов, состоявшее преимущественно в прокликании их на торгах, было весьма недостаточно для доставления знакомства с их содержанием» [25, с. 22]. В этих условиях появилась необходимость специального преподавания и изучения законов. В одном из своих указов царь Иван IV (Гроз- ный) предписал «завести священникам в своих домах училища закона божия и гражданского». Ф. Морошкин заметил по поводу этого указа, что здесь открывается «первый признак школьной юриспруденции в России» [13, с. 111]. Этот указ послужил началом процессу правовой аккультурации и правовой социализации русского человека. «Факты показывают, однако, – отмечает современный исследователь российской юриспруденции, – что специальное изучение и преподавание права вплоть до XVIII в. сколько-нибудь заметного развития в русском обществе не получило» [26, с. 45-46]. В целом, на протяжении XV-ХVII вв. юриспруденция носила сугубо прикладной характер. Не иначе как в самом процессе практического осуществления правосудия или при составлении различного рода деловых бумаг приобреталось знание законов и умение с ними обращаться. «Русская первоначальная юриспруденция есть собственно юриспруденция дьяческая, – писал Ф. Морошкин. – Дьяк или клерк – сие таинственное, дивное существо в истории законодательства, с успехами единодержавия растет и с течением времени из карла делается великаном» [14, с. 214]. Участие дьяков в процессе осуществления правосудия специально предусматривали Судебники 1497 и 1550 гг. По словам И.И. Смирнова, «именно приказы, в частности казначеи, фактически держали в своих руках московское законодательство как в подготовительной стадии – разрабатывая проекты законов (представляемые в виде «докладов» на рассмотрение царя), так и в заключительных этапах законодательного процесса, где именно в руках казначеев находилось формирование и редактирование текста законов на основе норм царского приговора» [23, с. 352].

Что касается Запада, то важнейшим фактором ускоренного формирования юриспруденции западноевропейских стран и специализированного категориального аппарата в нем была рецепция римского права. Подобное влияние оказывал на развитие русской юриспруденции византийский вариант римского права. В России в силу того, что язык права не расходился в большей степени с народным языком, процесс институализации и эволюции юриспруденции не был связан с развитием юридического образования [26, с. 47-48]. Учебных учреждений как таковых в России до ХVII в., по словам М.Ф. Владимирского-Буданова, не было, так как «самое образование не признавалось за государственную потребность до конца ХVII в.» [4, с. 222]. Официальная церковь занималась подготовкой церковнослужителей, приходского духовенства, дьяков и подьячих. Такое образование можно было получить в приходской общине, где обучались чтению, письму, счету и «закону Божию» (по богослужебным книгам); к этому присоединялось сообщение всех сведений, которыми располагали тогдашние грамотеи: в азбуковниках того времени содержатся основные пункты вероучения, жития святых, извлечения из творений святых отцов, краткие словари, основные начала грамматики, иногда география [4, с. 222-223].

В ХVII в. в Российском государстве происходят определенные изменения – учреждается ряд учебных заведений; в них должен был изучаться целый комплекс дисциплин, выходящих за рамки области богословских наук (например, философия, иностранные языки, риторика и др.) [22]. В Москве открываются такие заведения как Андреевское братство (1649 г.), патриаршее Чудовское училище, Иоанно-Богословское училище (1666 г.). Пребывавший в середине ХVII в. в России немецкий ученый Адам Олеарий с неподдельным изумлением замечает: «В настоящее время они (русские – С.М.), – что довольно удивительно, – по заключению патриарха и великого князя, хотят заставить свою молодежь изучать греческий и латинский языки» [16, с. 404]. Подлинными же центрами просвещения и культуры православного населения российского государства были Киево-Могилянская коллегия и Славяно-греко-латинская академии. Киево-Могилянская коллегия (с 1701 г. – академия) была основана в 1632 г. митрополитом Петром Могилой. Она являлась столпом православной культуры на границе с католическим миром. Академия готовила не только богословов и церковных деятелей. Академический курс также включал ряд светских дисциплин, имевших целью осуществлять подготовку необходимых для государства специалистов в области правоведения – дипломатов, политических деятелей, государственных чиновников, правоведов и т.п. [27].

Примечательно, что прогрессивные преподаватели академии были знакомы с трудами Гуго Гроция и Самуила Пуфендорфа, придерживались естественно-правовых взглядов и на первый план выдвигали антропологические аспекты: монастику – учение о нравственности; экономику – знания о ведении хозяйства; политику – учение о государстве и праве. Преподавали в академии в разное время известные государственные и церковные деятели, ученые и философы – И. Гизель, Г. Конисский, Ф. Лопатинский, С. Яворский, Ф. Прокопович, Г. Бужинский и другие. Вторая академия – Московская славяно-греко-латинская – была основана в 1687 г. Симеоном Полоцким. Приглашенные из Константинополя католики братья Лихуды – Иоан-никий и Софроний – были первыми педагогами (отстранены по настоянию патриарха в 1694 г.). Учебные курсы читали многие преподаватели Киево-Могилянской академии, постепенно перебиравшиеся в Москву: Ф. Прокопович, С. Яворский, Г. Бужинский и другие [1]. Но все же вплоть до начала XVIII в. в русской юриспруденции господствовало религиозное мировоззрение. Церковники имели монополию на область познания и превратили все науки, находящиеся за пределами богословской догматики, во вспомогательные дисциплины, в служанок одной госпожи – теологии. Роль служанки выполняла и юриспруденция, развитие которой проходило в основном за счет ассимиляции русского обычного права с христианскими концепциями и привнесения иностранных элементов в русскую юриспруденцию. «До времени Петра I, – как отмечал А. Благовещенский, – познание законов состояло только в случайном знакомстве с существующими законами, в наружном искусстве прилагать их к встречающимся случаям и в наблюдении судебных форм и обрядов делопроизводства» [3, с. 438].

Коренной перелом наступил в эпоху Петра I, когда его преобразования положили начало становления светской науки и образованию. Это, в свою очередь, подорвало идеологическое влияние церкви на юридическую мысль. Помимо этого, обучение русских людей за границей, путешествия дворянской молодежи с целью повышения образования значительно расширили культурные горизонты русского общества, способствовали быстрому проникновению в круг ученых гуманистических и рационалистических взглядов раннебуржуазных мыслителей Западной Европы: Г. Гроция, Т. Гоббса, С. Пуфендорфа, Х. Вольфа и других. У истоков светской юриспруденции России стояли сам Петр I и его ближайший сподвижник Феофан Прокопович. Весьма оригинальную альтернативу дальнейшей преобразовательной деятельности императора предлагал Иван Посошков. В октябре 1724 г. Петр писал в Синод: «Посылаю при сем книгу Пуфендорфа, в которой два трактата: первый – о должности человека и гражданина, другой – о вере христианской, но требую, чтоб первый токмо переведен был, понеже в другом не чаю к пользе нужда быть» [24, с. 484]. Трактат С. Пуфендорфа «О должности человека и гражданина по закону естественному» был переведен на русский язык архимандритом Троице-Сергиева монастыря Гавриилом и опубликован в 1726 г., уже после смерти Петра. Произведения Самуила Пуфендорфа (1632-1694) содержали основные естественно-правовые положения и элементы теории общественного договора.

Русские мыслители конца ХVII–начала XVIII вв. Ф. Прокопович, В.Н. Татищев, И.Т. Посошков попытались в условиях оформления абсолютной монархии путем сочетания доктрины естественного права и положений священного писания идейно обосновать теорию «просвещенного абсолютизма», что уже предполагало учитывать интересы отдельного человека. При Петре I происходит существенное изменение в организационных формах процесса обучения. В 1724 г. была основана Академия наук, а при ней – первый в истории русского государства университет (философским, медицинским и юридическим факультетами), первыми профессорами которого являлись в основном иностранцы, читавшие курс права в соответствии с постулатами немецкой юриспруденции. В «Проекте учреждения Академии с назначением на содержание оной доходов», утвержденного именным указом Петра от 28 января 1724 г. (первом масштабном нормативном акте в деле создания университетов), юриспруденция называлась «искусством права» [17]. Все науки в Академии согласно документу были разделены на три класса: 1) математический, 2) физический, 3) гуманитарный – история и право. Проведение занятий на юридическом факультете поручалось академикам третьего класса. Из «юридических» дисциплин предусматривалось преподавание «права натуры» (естественного права), права публичного, политики и этики (нравоучения). Поскольку прибывшие по приглашению официальной власти для работы в Академии наук иностранные ученые представляли своими трудами в основном цикл естественнонаучного знания, а организованных форм университетского образования в первые годы функционирования Академии не было, возникла необходимость «оживить», исправить положение, в том числе и в отношении преподавания «искусства права». С этой целью был создан Регламент Академии наук и художеств 1747 г. [18]. Данным законодательным актом университет несколько обособлялся в системе Академии наук, проводилось различие между академиками, освобожденными от преподавания, и профессорами, читавшими лекции. Из двенадцати наименований наук, предписанных Регламентом для университета, к «юридическим» относились права натуральные и философия практическая и нравоучительная (ст. 45). Среди первых 16 зарубежных ученых – членов Санкт-Петербургской Академии наук, прибывших в 1725 г. в Петербург, были правовед Иоган Бекенштейн и специалист по моральной философии Христофор Гросс. Бекенштейн с 1726 г. стал академиком кафедры правоведения Петербургской академии наук. Он вернулся в Кенигсберг в 1735 г., оставшись почетным академиком Санкт-Петербургской академии наук. Большинство отечественных исследователей отводили академическому университету весьма незавидную роль в деле становления университетского (и юридического в том числе) образования. И тем не менее общий прогресс науки и культуры, упорядочение государственного управления создали благоприятную среду для поиска новых основ укрепления правового статуса личности.

В теоретическом плане вторая половина XVIII в. ознаменовалась значительными успехами в развитии русской политико-правовой мысли. Проявились и глубокие последствия петровских преобразований, и сближение с Европой, и влияние идейных течений, которые шли с Запада. Но в основе этих успехов лежали, бесспорно, те социально-экономические сдвиги, которые происходили в русской жизни.

Юридическая мысль в это время развивается бурно и плодотворно, происходит дифференциация правосознания. Наряду с консервативной идеологией выделяется в особое направление антикрепостническая просветительская мысль, открыто заявившая о себе на конкурсе Вольного экономического общества (1766 г.) и в ходе работы Уложенной комиссии (1767-1768 гг.). Указом императрицы Екатерины II от 24 января 1755 г. «Об учреждении Московского университета и двух гимназий» был утвержден «Проект об учреждении Московского университета» [20], который в литературе иногда называют первым университетским уставом. В состав университета предполагалось включить три факультета: подготовительный (философский) и специальные (медицинский и юридический). Необходимость создания юридического факультета объяснялась тем, что «...наука о правах по природе есть как бы основание всех прав и законов». Перечень предметов, изучавшихся на факультете, был определен М.В. Ломоносовым [15, с. 27]. Начало пятого параграфа Устава Московского университета было изложено в следующей редакции: «Профессоров в университете будет в трех факультетах десять. В юридическом: 1) Профессор всей юриспруденции, который учить должен натуральные и народные права и узаконения Римской древней и новой империи; 2) Профессор юриспруденции российской, который сверх вышеописанных должен знать и обучать особливо внутренние государственные права; 3) Профессор политики, который должен показывать взаимные поведения, союзы и поступки государств и государей между собою, как были в прошедшие века и как состоят в нынешнее время» [15, с. 32]. На юридическом факультете читались следующие курсы лекций: естественное право, народное право, всеобщее положительное право, римское право, история римского права, политика, общая энциклопедия, история русского права, практическое законодательство российское, философия. Эпизодически читалось морское и военное право. Государству, имевшему обширное еще не системати-

зированное законодательство, требовались грамотные специалисты, знатоки национального права. Манифестом 15 декабря 1764 г. предписывалось создать на юридическом факультете Московского университета и в Кадетском корпусе "классы российской юриспруденции"; тем самым отменялась система подготовки гражданских чиновников при Сенате и коллегиях [18].

Однако правовое образование шло с трудом. Так, в 1765 г. на правовом отделении обучался только один студент. В 1779 г. при Московском университете по инициативе ректора созданы дворянские классы. Изучение права стало обязательным элементом дворянского образования. В 1783 г. дворянские классы были преобразованы в Благородный пансион. Первым профессором юридического факультета Московского университета стал австриец Филипп Генрих Дильтей, «заключавший в себе одном долгое время весь факультет правоведения и читавший лекции почти на всех европейских языках, кроме русского. Ему обязана Россия первыми образованными юристами» [14, с. 225]. Ф.Г. Дильтей (1727-1781) – доктор прав Венского университета, с 1756 г. в Московском университете читал курс естественного права, вел курс истории русского права, а также права военного, морского и уголовного. Профессор Ф.Г. Дильтей пользовался заслуженным авторитетом и популярностью в Москве. Его лекции посещали не только студенты, но и многие жители Москвы. По свидетельству современников, на москвичей большое впечатление произвела прочитанная профессором публичная лекция о роли права в жизни общества. Будучи не готовым к преподаванию внутреннего российского права, Дильтей принялся за изучение законодательства. В 1764 г. по поручению профессорской конференции он составил план преподавания на юридическом факультете. По его мнению, юридическая наука могла преподаваться лишь после законченного гуманитарного (философского) образования, в противном случае изучение права могло бы растянуться на 10-12 лет. Дильтей учитывал, что на факультете только один профессор (он сам), а потому предлагал следующий порядок преподавания дисциплин: 1) всеобщее или естественное право и право народное (как основа и фундамент всех прав); 2) установления римского права (здесь автор предлагал рассматривать российские законы с целью демонстрации их согласованности и, наоборот, противоречия с римским правом, т.е. отследить рецепцию); 3) право уголовное, право вексельное (как теория, так и российское законодательство); 4) право российское, обращенное в законоведение; 5) государственное право. Дильтей настаивал «на обязательной регулярной присылке» всех русских законов и просил передать ему двух студентов, уже занимавшихся изучением права, для оказания помощи в ознакомлении с российским законодательством и проведения его частной инкорпорации [7]. Основные сочинения Дильтея: «Первые основания универсальной истории с сокращенною хронологиею в пользу обучающегося российского дворянства» В 3-х ч. (М., 1762); «Начальные основания вексельного права, а особливо российского со шведским» (М., 1768); «Диссертация о наследованиях юридических или о дедукциях судебных дел» (М., 1781); «Собрание нужных вещей для сочинения новой географии Российской Империи» (М., 1781). В 1777 г. Дильтей издал учебник по истории русского права, а в 1779 г. – учебник по русскому праву и процессу для судей, который в соответствии с традициями того времени имел подробное название: «Исследование юридическое о принадлежности для суда месте, о судебной власти, о должности судейской, о челобитной и доказательстве судебном». Дильтей одним из первых поставил вопрос о необходимости публикации законов и указов и об ознакомлении с действующим законодательством широких масс населения. «Скрывать законы..., – писал он, – есть обыкновение канцелярий российских, не говорю всех, но некоторых, как я уже и сам довольно опытом узнал» [6, с. 2].

В 1767 г. юридический факультет Московского университета, состоявший из двух профессоров (Дильтея и Лангера), пополнился русскими учеными – С.Е. Десницким и И.А. Третьяковым, направленными в свое время для получения образования и подготовки к профессорскому званию в Англию в университет Глазго. По прибытии они были проэкзаменованы по всеобщей юриспруденции при участии Обер-секретаря III Департамента Сената и прочитали пробные лекции, заслужив одобрительные оценки профессорской коллегии [8].

Решением конференции профессоров Десницкому было поручено преподавание римского права «с применением к русскому праву отдельных законов», а Третьякову – истории права, сначала естественного, а затем – римского с древностями [9]. Иван Андреевич Третьяков

(1736-1776), защитив докторскую диссертацию в 1767 г. в Глазго (Шотландия), вернулся в Россию и с 1768 г. до конца жизни работал профессором права в Московском университете, преподавая юридическую науку русским студентам. Третьяков в своих произведениях пытался решать государственно-правовые проблемы своего времени в духе идеалов Просвещения и гуманизма. Научное творчество Третьякова оказало большое влияние на духовную жизнь мыслящих людей России второй половины ХVIII в. Перу ученого принадлежат: «Слово о происшествии и учреждении университетов в Европе на государственных иждивениях» (1768 г.); «Слово о римском правлении и о разных оного переменах» (1769 г.); «Рассуждения о причинах изобилия и подлинного обогащения государств как у древних, так и нынешних народов» (1772 г.).

Большую роль в становлении университетской правовой науки сыграли также русские правоведы: В.Т. Золотницкий, З.А. Горюшкин, А.П. Куницын. По существу, они выполняли миссию просветителей и сыграли большую роль в становлении и развитии правоведения в России. Излагая достижения западной юриспруденции, русские юристы не могли не чувствовать внутреннюю потребность излагать собственные идеи, отражавшие особенности теории и практики отечественного правоведения. «Удивительно, – писал Десницкий, – что в России до сих времен никакого почти особливого старания к отечественной юриспруденции прилагаемо не было» [5, с. 24].

С конца 60-х гг. XVIII столетия, когда юридический факультет обогатился преподавательскими кадрами из россиян, удалось обратить особое внимание на изучение российского законодательства. В частности, в предписании куратора университета Адодурова директору университета от 29 ноября 1767 г. прямо указывалось на необходимость следить за тем, чтобы на лекциях юридического факультета показывалось и «употребление российского права» [10]. Приверженцем естественно-правовых взглядов был В.Т. Золотницкий. Его работа «Сокращение естественного права, выбранное из разных авторов для пользы Российского общества» (СПб., 1764) была поистине первенцем русской юридической литературы и имела огромное значение для формирования системы теоретических юридических категорий. Одним из способных учеников С.Е. Десницкого был В. Новиков. Он стал первым русским автором, издавшим в 1790 г. учебное пособие по праву: «Театр судоведения, или чтение для судей и всех любителей юриспруденции, содержащее достопримечательные и любопытные судебные дела, юридические исследования знаменитых правоискусников и прочие сего рода происшествия, удобные просвещать, трогать, возбуждать к добродетели и ставить полезное и приятное времяпрепровождение». В яркой публицистической манере В. Новиков утверждал, что право должно играть в жизни людей и общества такую же социально-инструментальную и дидактическую роль, как и литература. Преподавание русского права в Московском университете в тот период ограничивалось военными и морскими артикулами, а первые примитивные учебники по праву компилятивного характера были изданы только в последнем десятилетии ХVIII в., что позволило сделать вывод об отсутствии в России того времени самостоятельной национальной юридической науки западного уровня [2, с. 259]. Это было вполне естественным, ибо по объективным причинам к описываемому моменту не могло сложиться национальное правоведение «западного уровня», университетское образование находилось в стадии становления, российская правовая наука носила «рецептивный» характер, заимствуя у Западной Европы основные правовые идеи с доминантой доктрины естественного права.

В начале ХIХ столетия идеи Десницкого о праве были восприняты видным представителем русского правоведения – Захаром Аникеевичем Горюшкиным. Долгое время (с конца 80-х гг. ХVIII в. до своей смерти в 1821 г.) он пользовался большой популярностью в Москве, сначала как чиновник, готовый помочь правильно составить и направить куда следует проше-

ние или челобитную, а потом как один из самых любимых профессоров Московского университета, где с 1786 г. по 1811 г. преподавал курс практического законоведения и истории русского законодательства. Горюшкин не получил никакого систематизированного образования, был «самоучкой». Право он изучал, служа в канцелярии Московского губернатора, а затем чиновником юстиц-коллегии. Как и Десницкий, Горюшкин доказывал, что недостаточно одного практического знания, и для России вредно преувеличивать значение иностранного законодательства. «Убеждение его состояло в том, что теоретическое познание о законах отечественных необходимо оплодотворять изучением истории и древностей» [25, с. 37]. Итогом практической, научной, преподавательской деятельности Горюшкина стало издание им четырехтомного труда «Руководство к познанию Российского законоискусства» (СПб., 1811-1816), длительное время бывшего главным пособием для всех изучавших российское право. Впервые в России Горюшкиным были составлены образцы юридических документов. Он уделял большое внимание не только форме, но и содержанию юридического документа, языку, стилю его написания, что способствовало развитию юридической техники, общей и правовой культуры. Главной целью преподавания правовых дисциплин Горюшкин считал необходимость формирования у обучаемых профессиональной этики, понимания роли и места юриста в обществе как неподкупного слуги закона. Эти традиции сыграли большую роль в становлении русских правоведов, которые подготовили и провели в России реформы 60-х годов ХIХ в.