Старообрядческая книжная традиция Енисея: возможности и проблемы компаративного анализа

Старообрядчество - одно из наиболее мощных духовных движений в российской истории. Его культура – неотъемлемая часть культуры России на протяжении трех с половиной столетий.Именно поэтому исследования, связанные с выявлением, изучением и сохранением историко-культурного наследия в различных регионах – постоянная составляющая гуманитарных изысканийученых России и зарубежья. На международных и всероссийских научно-практических форумах представители науки, общественности и старообрядчества заинтересованно и углубленно обсуждают исторический опыт и особенности духовной жизни этого уникального явления.

Исследование истории старообрядчества невозможно без освоения его книжно-рукописной традиции, поскольку книга – важнейший элемент православной христианской культуры. Сохранение рукописной традиции в среде российского старообрядчества XVIII-XX вв., несомненно, можно назвать одной из определяющих черт его духовности. Искусство письма и художественного оформления книги было поднято старообрядцами на большую высоту и поддерживалось вплоть до ХХ в. Книжно-рукописная традиция отражает «состояние духовного просвещения» в старообрядческом движении, именно в среде старообрядчества были глубоко усвоены традиции древнерусской книжности, использованные, впоследствии, при написании собственно старообрядческих произведений. Благодаря старообрядчеству были созданы предпосылки для сохранения и изучения многочисленных памятников письменности. Книжные собрания, возникшие в ходе последующих археографических поисков, являются, таким образом, памятниками народной культуры XVIII-XX вв.

Изучение традиционной культуры старообрядчества как системы поставило ряд принципиально новых проблем. К концу ХХ в. были предложены и разработаны понятия: территориального книжного собрания, территориальной книжной культуры, единой традиционной словесности в двух взаимообусловленных и взаимозависимых формах реализации культуры - письменной и устной, традиционной книжности в двух ее неразрывных формах - письменной и печатной, традиционной «народной филологии».

Наибольших результатов возможно достичь, применяя сравнительно-исторический (компаративный) метод. С его помощью, путём сравнения, выявляется общее и особенное в исторических явлениях, достигается познание различных исторических ступеней развития одного и того же явления или двух разных сосуществующих явлений. Компаративный анализ позволяет выявить и сопоставить уровни в развитии изучаемого объекта, произошедшие изменения, определить тенденции развития. Сравнительно-сопоставительный метод выявляет природу разнородных объектов; историко-типологическоесравнение объясняет сходство не связанных по своему происхождению явлений одинаковыми условиями генезиса и развития; историко-генетическое сравнение объясняет сходство явлений как результат их родства по происхождению; кроме того, очень важно сравнение, при котором фиксируются взаимовлияния различных явлений.

Заметим, что уже Аристотель использовал историческое сравнение в анализе политических форм античности. Однако общепризнанным сравнительно-исторический метод становится лишь в XIX в., получив разнообразное применение в языкознании, социологии, юриспруденции, литературоведении, культурологии, этнографиии др. В археографии же на уровень сравнительных исследований вышли значительно позднее.

Начало собирательской археографической деятельности в России связано со становлением исторической науки в XVIII в., с именами В. Н. Татищева, Г. Ф. Миллера, Н.И. Новикова [1]. В первой половине XIX в. складываются научно-организационные формы отыскания старинных книг и актов – археографические экспедиции, а в 1834 г. в Петербурге была создана Археографическая комиссия [2].

В конце XIX-начале ХХ вв. В. И. Срезневским впервые были предприняты «региональные» разыскания старинных книг и рукописей -у крестьян Русского Севера – в Архангельской, Олонецкой, Вологодской губерниях. В его работах заложены основы современной методики полевых региональных археографических исследований, предусматривающей изучение книг и рукописей, находящихся как в частных коллекциях, так и в государственных хранилищах [3].

В первые десятилетия советской власти археографическая работа была сосредоточена в основном в научно-исследовательских учреждениях, музеях, архивах. В предвоенный период начало систематическим поискам старинных печатных и рукописных книг в местах проживания старообрядцев было положено В.И. Малышевым [4]. Затем, по его инициативе, в 1949 г. было создано Древлехранилище института русской литературы, ставшее впоследствии крупнейшим собранием книжности русского крестьянства Севера России.

В середине прошлого столетия наряду с давними, общепризнанными центрами археографии в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске, Вильнюсе, появились новые – на Урале и в Сибири. Это сделало необходимым и возможным не только составление научных описаний и каталогов коллекций в местных музеях и библиотеках, но и позволило значительно расширить изучение особенностей региональных книжно-рукописных традиций, составов старообрядческих библиотек и архивов на востоке России.

В последующие годы появились работы, характеризующие особенности книжной культуры старообрядцев Европейского Севера России [5], Поволжья [6], Урала [7], Сибири [8], Алтая [9], Дальнего Востока [10], Ненецкого национального округа [11] и других регионов локального проживания старообрядцев. Новым направлением в археографии последних лет стало изучение процессов миграции книг, влияния книжно-рукописных традиций Русского Севера на книжность Урала с дальнейшим проникновением в Сибирь и обратного воздействия традиций Урала и Сибири на развитие культуры Русского Севера [12].

Книжный мир семейских Забайкалья издавна привлекал к себе внимание многих исследователей. Первые сведения о старообрядцах Забайкалья сообщил ещё в XVIII в. П. С. Паллас. Немало упоминаний о се-мейских в записках и дневниках декабристов, в работах С.В. Максимова, Н.В. Ушакова, Н. В. Паршина, А. П. Протасова, П. А. Ровинского, Ю.Д. Талько-Грынцевича, А. М. Станиловского. Ученые в своих исследованиях наряду с описанием культуры, фольклора и быта старообрядцев упоминали о виденных у семейских рукописях и «древних» книгах [13]. В 1919 г. известный профессор-славист А.М. Селищев обследовал более тридцати семейских поселений в Бурятии и Читинской области. По материалам этой экспедиции А. М. Селищев опубликовал монографию, в которой уделил основное внимание различным аспектам языка, фольклора и книжной культуры местных старообрядцев [14].

Археографы впервые серьезно обратили внимание на Забайкалье лишь в середине прошлого столетия. В 1959 - 1961 гг. в Бурятии работали первые экспедиции, организованные Археографической комиссией при Отделении исторических наук АН СССР совместно с БКНИИ. В экспедициях принимали участие В. Б. Павлов-Сильванский, А. И. Рогов, Г. И. Охрименко, Р. В. Костина, а также научный сотрудник Института русского языка АН СССР В.С. Голышенко. Планомерные археографические работы сибирских ученых начались с 1965 г. В течение трех последующих десятилетий в полевых исследованиях в Забайкалье участвовали ученые Института истории, филологии и философии СО РАН (Н.Д. Зольникова), Новосибирского государственного университета и Отдела редкой и рукописной книги ГПНТБ СО РАН (Е. И. Дергачева-Скоп, В. Н. Алексеев, А. Ю. Бородихин), а также Новосибирской консерватории (Т. Г. Казанцева (Федоренко). Результатом регулярных «новосибирских» экспедиций явилось формирование коллекций древних книг и рукописей из Забайкалья в фондах ГПНТБ и сектора источниковедения Института истории СО РАН.

На современном этапе исследования проводят сотрудники Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН и Бурятского государственного университета (С. В. Бураева, Е. В. Петрова, С. В. Васильева). В результате археографического обследования были выявлены новые рукописи, гектографы и старопечатные книги, определены пути миграций книжно-рукописных памятников, получены сведения об устав-щических и церковных библиотеках. Особенности развития археографии в Забайкалье, отсутствие собственной базы для масштабных обследований привели к тому, что книжные и рукописные памятники, собранные на территории Забайкалья, оказались рассредоточенными по различным государственным, общественным и частным собраниям в основном за пре-деламирегиона бытования.

Книжный мир старообрядцев Тувы на протяжении нескольких десятилетий привлекал внимание ученых – Н.Н. Покровского, Н.Д. Зольни- ковой и др. Известны и работы о взаимодействии старообрядцев Тувы и Алтая. А.А. Стороженко, А.В. Костровым и др. участниками проекта «"Енисейский меридиан" старообрядчества: сохранение и развитие традиции в условиях таёжных скитов и деревень» ведутся интенсивные экспедиционные и камеральные исследования в различных селах (Эржей, Сизим и др.) и скитах бассейна Енисея [15]. Уже опубликованы первые интересные результаты, однако традиционная книжность по-прежнему находится на периферии внимания. Это имеет вполнепонятное объяснение. На Енисее старообрядческие поселения и скиты были основаны теми, кто намеренно старался уйти как можно дальше «от мира». Следовательно, любые «чужаки» всегда будут несколько отстранены от самого важного и сакрального. Нужно много времени и знаний, чтобы староверы согласились разговаривать о вере, традициях, обычаях, показали книги и рукописи, позволили присутствовать на службе. Еще одна проблема – нежелание фотофиксации всего, что связано с верой. Уважение и понимание этих принципов серьезно усложняет работу исследователей именно с памятниками письменности; но это необходимо.

Таким образом, в связи с недостаточным уровнем знаний о местной книжной традиции, компаративного исследования книжной традиции староверов Тувы и других регионов ранее не проводилось. Заметим, это вполне объяснимо - и для синхронного, и для диахронного сравнения есть препятствия. Рассмотрим, например, возможности сравнительного анализа старообрядчества Тувы и Забайкалья. Регионы достаточно различаются по уровню адаптации, условиям проживания и формам самоорганизации старообрядцев. В Забайкалье заметно меньше представителей часовенного согласия, практически нет скитов; поповцы менее закрыты и дают возможность не только ознакомиться с текстами сочинений, но и осуществить фотосъемку.

Возможен ли компаративный анализ в настоящий момент? Вероятно, сегодня мы можем говорить лишь о предварительных результатах. В книжно-рукописной традиции забайкальских и тувинских старообрядцев помимо достаточно сходного канонического круга богослужебных и учительных книг, выявлен существенный сегмент неканонических сочинений. В Забайкалье обнаружено более двух десятков списков апокрифов и более 60 названий духовных стихов. Изучение неканонической части книжной традиции Тувы в самом начале, хотя уже выявлены рукописные сборники с духовными стихами и «заметками». Тем не менее, даже на этом этапе сравнение двух провинциальных старообрядческих локаций на востоке России дало возможность зафиксировать сходные жанры и репертуар в старообрядческой среде. Среди них, прежде всего – покаянные, назидательные духовные стихи, хотя совпадений в репертуаре немного (Сон Богородицы, Стих о старце, Птичка и др.). Вопросно-ответные сочинения в Туве пока не удалось зафиксировать, хотя это может быть объяснено значительно большей закрытостью старообрядцев, чем в Забайкалье.

Таким образом, учитывая все еще дисперсный уровень изучения книжных собраний старообрядческих сообществ Енисея и малочисленность сведений о них в предшествующие периоды, мы можем говорить лишь о предварительном характере выводов. Необходимо существенно расширить представление о стандарте и вариативности локальных книжных традиций в бассейне р. Енисей. Именно с невысоким современным уровнем владения информацией, достаточной закрытостью староверов, сложностью фотофиксации книжных памятников (и, соответственно, их последующим анализом) связаны основные проблемы корректности компаративного анализа региональной книжной традиции.