Статус губернатора в имперской системе управления Россией в отечественной историографии

Статус губернатора в имперской системе управления Россией в отечественной историографии

В статье проанализированы основные научные труды, где исследуется институт губернской власти Российской империи. Ключевые слова: историография, губернатор, власть.

O. A. Malygina

The status of governor in the imperial system of Russia governance in the national historiography

The article analyzes the major scientific works researching the institution of the provincial power in the Russian Empire. Keywords: historiography, governor, power

Возрождение и развитие института губернской власти в современной России требует осмысления исторического опыта ее территориального управления и анализа процесса формирования и взаимодействия разных уровней власти. В связи с этим весьма актуальным становится рассмотрение указанных процессов в исторической ретроспективе на разных этапах общественного развития.

Вопросы управления отдельными территориями приобрели свою значимость с начала формирования централизованного государства в

XVI в. Позже, в 1708 г., Петр I поделил страну на губернии. Именно это деление дало начало институту губернской власти как таковому. В дальнейшем, в правление Екатерины II, империя была разделена на сорок губерний во главе с губернаторами, роль посредников между губерниями и центром играли наместники (генерал-губернаторы) [1, c.112]. Все последующие преобразования по сути были развитием основных положений, заложенных данным административным делением. В частности, в 1837 г. Николай I издает «Наказ губернаторам», где офици- ально был введен термин «хозяин губернии» [2, c. 5].

Интерес к изучению данной проблематики сохранялся в течение практически всего периода формирования и развития системы местного управления. Исследователи досоветского и советского периодов изучали роль губернатора в сложившейся системе власти и его взаимоотношения с центральным руководством [3], рассматривали место губернатора в структуре местных государственных учреждений [4], проявляли интерес к проблемам организации и функционирования губернаторской власти в контексте внутренней политики самодержавия пореформенного времени [5], оценивали отношения губернаторов и органов земского самоуправления [6]. В досоветский период авторы больше изучали юридический аспект проблемы, практически не касаясь реалий местного управления. Большинство обобщающих трудов советского периода по дореволюционному государственному устройству были скованы жесткими рамками коммунистической идеологии, а отсутствие объективной информации о дореволюционной внутренней политике привело к некоторой предвзятости в оценке отдельных вопросов. Тем не менее труды советского периода создали мощную фундаментальную базу для дальнейших исследований.

Постсоветский период, возродивший институт губернаторства, характеризуется всплеском интереса к данной проблематике. С одной стороны, появилась необходимость в фундаментальных исследованиях процесса формирования имперской системы власти, с другой – в изучении отдельных аспектов проблемы, в первую очередь истории региональной административной политики. Исследования стимулировались открытием новой источниковой базы и доступностью ранее не известной зарубежной литературы.

В рамках изучения общероссийской проблематики административного управления институт губернаторства упоминается редко. Гораздо лучше история губернаторской власти изучена на региональном уровне. Здесь в исторических исследованиях четко просматривается два основных направления: комплексное изучение истории регионального управления и анализ отдельных аспектов его функционирования.

При анализе степени изученности первого направления необходимо отметить монографию М.М. Шумилова, в которой он указывает, что правительство обращало внимание на необхо- димость реформы местного управления, не будучи в то же время уверенной в губернаторах как ее проводниках [7, с. 67-69]. Л.М. Лысенко, изучая институт губернаторства в исторической динамике, приходит к выводу, что из властного, сильного органа на местах, каковым он был в XVIII в. – начале XIX в., в конце XIX – начале XX в., он превращается в консервативную и даже реакционную силу. Раскрывая роль и место института губернаторства в системе власти Российского государства, автор резюмирует, что он имел двойственную природу: губернатор был наместником царя и хозяином губернии [8, с. 135]. Схожей точки зрения придерживается А.С. Минаков, в своем исследовании также отмечающий двойственное положение губернатора. «Несмотря на то, что губернаторы назначались императором и были представителями монаршей власти на местах, на практике они были более связаны деловыми и личными отношениями с министрами внутренних дел. МВД руководило повседневной деятельностью губернатора, прямо или косвенно держало в своих руках судьбу каждого чиновника-губернатора»[9, с 29.]. Г.В. Алексушин в диссертационном исследовании выдвинул идею о тройственности института губернаторства. «Одним из ключевых для понимания губернаторской власти является вопрос о ее двойственности или тройственности. Но губернатор действительно «играл» 3 различные роли, зачастую весьма противоречивые, синтезированная диссертантом 3-я роль (как представителя дворянства) в известных работах по исследуемой теме не выделена. Итак, начальник губернии назначался государем и лично ему подчинялся (в силу чего обладал обширными полномочиями в отношении всех правительственных учреждений в губернии). С другой стороны, губернатор постепенно превратился в чиновника МВД и находился в фактическом подчинении министру. С 3-й стороны, на него сильно влияла его корпоративная дворянская среда. Лишь трудно определяемое в динамике и пропорции (и, видимо, часто субъективное) наличие этих факторов и делало чиновников истинными российским губернаторами»[10, c. 23-24].

Второе направление исследований истории региональной власти, как уже указывалось, касается изучения ее отдельных аспектов. Вопросы кадрового обеспечения губернаторского корпуса впервые глубоко были исследованы А.Н. Бикташевой. В работе подробно рассмотрен механизм назначения губернаторов на примере Казанской губернии в первой половине

XIX в. Исследователь делает вывод о том, что процедура назначения губернаторов не была жестко регламентированной: и император, и министр периодически вносили в нее корректировки. В то же время существовали определенные правила и порядок губернаторских назначений. Со временем больше внимания стало уделяться образовательному цензу. Если к началу XIX в. губернаторы в лучшем случае имели кадетское образование, то в середине века предпочтение отдавалось образованным гражданским чиновникам [11, с. 39]. В статье В. М. Марасанова утверждается, что кандидатуры губернаторов по-прежнему подбирались в зависимости от знатности и личных связей, но при этом все чаще появлялись люди, пришедшие к власти благодаря служебным заслугам и деловым качествам [12]. Эту точку зрения поддерживают М.М. Шумилов [13] и Б.Н. Миронов [14].

Эффективность губернаторской власти была рассмотрена С.В. Любичанковским [15] и И.А. Христофоровым [16]. По их мнению, к концу XIX – началу XX в. она была невысока, поскольку губернатор был перегружен функциями, при этом отмечалась недостаточная полнота соответствующих полномочий. А. Н. Бикташева также отмечала, что «один только перечень дел, за который губернатор отвечал перед МВД, к середине XIX в. вырос до 33 пунктов. Даже слом обветшавших зданий и строительство мостовых губернатор не имел право осуществлять по собственному усмотрению. Начальники губерний буквально тонули в бумажном потоке» [17, с. 20].

Социальный состав губернаторства на примере Курска рассмотрен в статье Т.И. Шатохина. Он так оценивал губернаторов: «Несомненно, что это были неординарные государевы слуги, которые на этом посту не только делали свою служебную карьеру, но и, как правило, усердно управляли вверенной им территорией… Однако губернаторы отнюдь не были ангелами и мудрыми, добрыми правителями, у них были те же пороки, что и у всего государственного аппарата и у российского общества той поры» [18, с.65]. В том же ключе давали оценку личности губернатора В.М. Марасанова [12], В.А. Иванов [19], Е.А. Трунина [20].

Весомый вклад в изучение административной политики имперских властей по отношению к окраинным регионам России внесли сибирские историки. Взаимоотношения разных звеньев власти проанализированы в работах А.В. Ремнева [21], Л.М. Дамешека[22], И.Л. Дамешек [23], Н.П. Матхановой [24], А.В. Гимельштейна [25],

М.В. Шиловского [26].

Комплексное изучение административной политики в Сибири провел А.В. Ремнев, отмечавший, что важной особенностью правительственной политики в Сибирском регионе в XIX в. – начале XX в., «продолжало оставаться стремление охранять и сохранять» [21, с. 28]. А.В. Ремнев исследовал основные проблемы местного управления, взаимоотношения центра и регионов, вопросы кадрового обеспечения губернской власти на местах. Он считал что, «определение имперской системы регионального управления возможно путем изучения отдельных регионов, чтобы на этой основе реконструировать основные принципы и методы имперской региональной политики» [21, c. 8]. М.В. Шилов-ский в своей статье поддерживает выделенную А.В. Ремневым отличительную специфику территориально-административной организации Сибири, а также соглашается с выводами С. Беккера о том, что «натиск имперской политики России в XIX в. продолжался в давно уже выбранном направлении – административной интеграции периферии с центром» [26, c. 33]. И.Л. Дамешек и Л.М. Дамешек в своих работах выявляют специфику административного управления Сибирью, сосредоточивая основное внимание на деятельности высших институтов государственной власти и институте генерал-губернаторства, оставляя в то же время «за кадром» более низкое звено – губернаторскую власть [22, 23]. Сибирской региональной специфике в имперской системе власти посвящена и статья А. Гимельштей-на, в которой он рассмотрел взаимоотношения генерал-губернаторства с советами главных управлений Западной и Восточной Сибири – совещательными органами при главном территориальном начальнике края, совершенно уникальное, характерное только для данного региона явление сочетания единоначалия генерал-губернатора и попытки ограничить его единовластие деятельностью коллегиальных советов [27, с.15].

Заметную роль в новейшей историографии вопроса сыграла монография Н.П. Матхановой, результаты исследования которой, безусловно, необходимы для понимания особенностей царской политики на окраинах империи и роли высшей администрации Сибири в этом процессе [28].

Различным аспектам истории регионального управления посвящен изданный в Омске сборник научных статей «Азиатская Россия: люди и структуры империи» [29]. В сборнике нашли отражение проблемы управления окраинными территориями Российской империи, влияние на эти процессы объективных (природногеографических, этнических, геополитических) и субъективных (личных качеств проводников имперской политики на местах) факторов. Интересны высказанные Е.В. Безвиконной и И.Л. Дамешек версии о «естественных границах» как идеологическом обосновании политики Российской империи в азиатском пограничье, не изменившем, тем не менее, содержания административной политики, направленной на установление четких границ властных устремлений Центра [29, с. 138-139], и географическом факторе, активно влияющем не только на административно-территориальное устройство регионов (что вполне естественно), но и на функции органов власти и полномочия должностных лиц [29, с. 160].

В целом губернаторское управление Российской империей оказалось в центре внимания большого числа исследователей, которые обозначили основные направления изучения истории института губернаторства: процесс его формирования и факторы, на него влияющие, взаимоотношения региональной и центральной власти, основные функции губернской власти, личностные качества отдельных представителей губернаторского корпуса. Есть все основания говорить о сложившейся в Сибири школе истории регионального управления. Однако если институт генерал-губернаторства является объектом постоянного внимания сибирских историков, то губернаторы как следующее звено имперской власти на местах еще изучено слабо, а институт военного губернатора Забайкалья, появившийся в сложившейся системе власти одним из последних (Забайкальская область выделилась из Иркутской губернии в 1851 г.), так и не стал предметом специального исследования. Его изучение на сегодняшний день ограничивается серией популярных очерков о военных губернаторах Забайкалья Т.А. Константиновой [30] и фрагментарными сведениями об их деятельности в контексте исследований вопросов городского самоуправления [31], благотворительности [32], экономического развития [33] и территориально-административного устройства края [34]. С учетом важного стратегического и геополитического положения Забайкальской области вопросы управления данной территорией приобретают особую значимость и ждут своего исследователя.