Столкновение национальных культур на примере романа Амели Нотомб "Страх и трепет"

Амели, отправив резюме в крупную японскую фирму «Юмимото», была принята на работу. Героиня едет в Токио с радостью, ведь она, так же как и автор, родилась в Японии, и надеется остаться в стране Восходящего Солнца навсегда.

Конфликт в романе выстраивается по принципу драмы. Здесь частая смена «декораций»; меняются действующие лица; характеры скорее декларируются нежели развиваются. У каждого из действующих лиц есть своя роль, которая никогда не оспаривалась: «Госпо-

дин Ханэда был начальником господина Омоти, который был начальником господина Сайто, который был начальником Фубуки Мори, которая была моей начальницей. А у меня подчинённых не было... Короче, в компании «Юмимото» я подчинялась всем, а мне - никто» [Но-томб 2010: 1].

Интрига производственного романа развивается по привычной колее: возникают конфликты типа неудачного использования знаний японского языка во время деловых переговоров: «Вы всё испортили! Вы настроили против нас представителей дружественной фирмы! Подавая кофе, вы произносили традиционные японские фразы, которые выдают ваше прекрасное знание языка!... Вы больше не знаете японского языка. Понятно?.. Я приказываю забыть вам японский язык... и ваши западные мозги должны это усвоить» [Нотомб 2010: 17].

Но за всем этим в подтексте очевидна проблема Восток - Запад на уровне этических, психологических, философских коллизий.

Неожиданно включается в действие принцип обратной связи обстоятельств, принцип наоборот. Героиня зачастую ощущает себя попавшей в Зазеркалье', всё, что она делает во благо, как ей кажется, оборачивается обратной стороной. Так, господин Тэнси, возглавлявший отдел молочных продуктов, проявил инициативу, не спросив согласия начальства, решившись на риск дал Амели счастливый шанс проявить себя: она успешно справилась со своей задачей, но один из руководителей компании, узнав об этом, грубо и жестоко наказал обоих: «(Обращение к Амели) А вы... Я вас предупреждаю: это ваш первый и последний отчёт. Вы навсегда скомпрометировали себя. Убирайтесь вон! Не желаю вас больше видеть!» [Нотомб 2010: 41].

Главной идеей романа становится незыблемость восточных традиций в этической сфере (нельзя ничего предпринимать, не поставив в известность непосредственного начальника), эстетической (вышестоящее должностное лицо может давать любые поручения: от написания открыток до уборки туалета), философской (средневековый кодекс поведения японских самураев бусидо - «путь война» так проник в сознание японцев, что приказы высшего начальства, даже если они не выдерживают критики, не оспариваются).

Психологический рисунок романа также строго выверен. Особенно ярко это видно из поведения Фубуки Мори, которая «была стройной и восхитительно грациозной, несмотря на обычную японскую чопорность, от которой она не смела освободиться. Но лицо её было столь прекрасно, что я (Амели) замерла от восторга» [Нотомб 2010: 10], но вместе с тем, донесение на подчинённого для неё - это лишь выполнение должностной инструкции, о чём ей открыто говорит Амели: «Да, вы моя начальница. И у меня нет никаких прав, знаю. Но я всё же хочу, чтобы и вы знали, что вы меня очень разочаровали. Я относилась к вам с таким уважением! Фубуки нарочито засмеялась: А я совсем не разочарована, потому что не испытывала к вам никакого уважения» [Нотомб 2010: 47].

Такое поведение объясняется ещё и тем, что «с самого раннего детства в японке убивают всё, что в ней есть лучшего <... > Если к двадцати пяти годам ты не выйдешь замуж, то покроешь себя позором; если ты смеёшься, тебе не стать изысканной женщиной; если твоё лицо выражает какие-либо чувства, значит, ты вульгарна; если признаешься, что у тебя растёт хотя бы один волосок на теле, ты непристойна; если молодой человек поцелует тебя в щёку на людях, значит, ты шлюха; если ешь с удовольствием, ты свинья; если спишь с удовольствием, ты корова и т. д. Эти заповеди могут показаться смешными, но здесь их воспринимают слишком серьёзно» [Нотомб 2010: 78-79]. К этому можно добавить ещё и то, что женщине в Японии трудно построить успешную карьеру, так как она обременена бесконечными обязанностями, «безупречностью ради безупречности» и подчинением суровому долгу, которые «не тешат гордости и не доставляют радости» [Нотомб 2010: 80]. Исходя из исторически сложившейся традиции, у японской женщины есть всего лишь один выход, чтобы вырваться из ада под названием жизнь: «У тебя есть право покончить с собой. Известно, что в Японии это считается высочайшей доблестью <... > Если ты убьёшь себя, она [слава] будет величественно-прекрасной близкие будут гордиться тобой. И в семейном склепе тебе выделят самое почётное место, о чём только и мечтает каждый смертный» [Нотомб 2010: 84]. Одним словом, по мнению автора, «жизнь японки - это бескорыстный и возвышенный акт мужества» [Нотомб 2010: 86].

Акцент в романе сделан на последовательном, постоянном несовпадении законов Западной и Восточной Цивилизации, вплоть до иронического взаимоотрицания: «Благодаря замечательной особенности японского языка здесь можно придумывать какие угодно имена, используя для этого любую часть речи. Ну, разве это не странность (а таких странностей в японской культуре немало) <...> Господин Сайто не нашёл ничего лучше, как выбрать для своего сына неопределённую форму глагола и назвать его Цутомэру, что означает “работать ”. Мне становилось смешно при одной только мысли о том, какой суровой жизненной программой вместо имени наградили этого мальчугана» [Нотомб 2010: 87].

Конец романа возвращает нас в философское русло размышлений; познание чуждого и тягостно, и прекрасно: «В последний раз я невольно шагнула к окну. Я прижалась лбом к стеклу и поняла, что мне ещё раз хочется почувствовать на прощанье: не каждому дано вознестись над городом на сорок четыре этажа. Окно было границей, которая отделяла ужасный неоновый свет от завораживающей меня темноты <... > До той поры, пока будут существовать окна, самое забитое человеческое существо в мире будет иметь свой глоток свободы» [Нотомб2010: 156].