Страдание животных как этическая проблема

Все живущее болеет и страдает.

Н.А. Бердяев

Судьба человека как осуществление собственного жизненного проекта разворачивается не только в пространстве личных страданий, но и в мире, где страдание выступает как неотъемлемый атрибут всего живого. Оно может быть определено как невозможность достичь полноты бытия, предполагаемой биологической и (или) социальной природой того или иного рода живых существ. И случается, что именно страдание других ранит душу гораздо больше собственного, требует оправдания и заставляет искать пути преодоления. Особое место в философских учениях прошлого и настоящего занимает отношение людей к страданиям животных, и именно это отношение для многих мыслителей справедливо становилось мерилом нравственного и интеллектуального развития человека.

Необходимость выработки принципов экологической этики в настоящее время обусловлена взаимными угрозами существованию в системе «человек–природа». Прежняя парадигма, согласно которой природа – неисчерпаемый резервуар ресурсов для человеческой деятельности, уже неприменима. Человеческая экспансия в природу ныне достигла таких масштабов, что грозит разрушением биосферы как целого. В ответ человечество получает множество проблем: от климатических сбоев до неведомых прежде болезней. Многие современные авторы пытаются проследить исторические корни экологического кризиса, определить, где и когда отношение человека к природе стало вызывать гибельные изменения, сначала не слишком заметные, а теперь вопиющие.

В данной статье будет рассмотрен один из аспектов становления экологической этики – отношение к страданию животных как важной части природного целого и объекта человеческого воздействия. Различные философские и религиозные традиции, разные эпохи формировали собственные представления о месте и ценности живых существ в мире. Сейчас важно определить, какие взгляды и идеи могут быть положены в основу экологической этики и вытекающих из нее действий.

Что касается традиционных культур Востока, им свойственно целостное видение человека и космоса, их нерасчлененность, полное единение. Так, согласно буддийской парадигме, страдание составляет суть всякой жизни. «Все есть страдание. Рождение – страдание, болезнь – страдание, смерть – страдание. Соединение с неприятным – страдание, разлучение с приятным – страдание. Поистине все пять групп привязанности суть страдание» [3]. Буддизм исходит из равноценности всех живых существ, включенных в круговорот перерождений, и требует уважения к ним. Однако деятельное, активное сострадание привязывает индивида к несовершенному материальному миру, поэтому к страданиям животных формируется пассивное отношение: в их бедственном положении виноваты они сами своей предшествующей жизнью.

В западноевропейской культуре, по мысли Л. Василенко, изначально сосуществуют две противоположные традиции в отношении к природе: «традиция управления» и «традиция сотрудничества» [2]. Первая из них лежит в самых основаниях западной цивилизации и прочно укоренена в античности. Идея господства прослеживается, например, у Аристотеля и у стоиков, считавших, что животные не могут страдать, подобно человеку, и исключавших природу из сферы человеческой ответственности. Одновременно пробивалась и вторая традиция, представленная Пифагором, Порфирием, где справедливое и милостивое отношение к животным – путь к нравственному совершенствованию человека.

Что касается христианства, то именно на него некоторые исследователи возлагают великую историческую вину. Л. Уайт отмечает: оно «не только установило дуализм человека и природы, но и настояло на том, что воля Божия именно такова, чтобы человек эксплуатировал природу ради своих целей» [9, с. 197]. Такая позиция отвергла языческое преклонение перед любым объектом живой и неживой природы и дала человеку психологическую санкцию на покорение окружающего мира, сделало его высокомерным по отношению к последнему. В христианстве в большей степени осуж- далось не само по себе жестокое обращение с животными, а влияние таких поступков на людей. Сотрудничество же с природой мыслилось следующим образом: страдания животных и человека – коэволюция, ведущая к будущему свободному существованию, величию, славе. Однако нельзя оставить без внимания то, что еще в Ветхом Завете отмечена прямая связь нравственности и отношения человека к животным: «Праведный печется и о жизни скота своего, сердце же нечестивых жестоко» [8].

Притязание на роль «земного бога» сделало человека в эпоху Возрождения самодовольным вершителем судеб всех, кто его окружает. Возрожденческий гуманизм породил не только образцы высокого творчества, но и самые низменные страсти и пороки, поэтому сомнение и разочарование в богоподобии человека сказалось и на отношении к животным.

Выдающийся мыслитель эпохи Возрождения М. Монтень отдельную главу своего произведения «Опыты» посвятил жестокости. Его размышления пронизаны сочувствием к животным – самым беззащитным и невинным жертвам человеческой низости: «Что касается меня, то мне всегда было тягостно наблюдать, как преследуют и убивают невинное животное, беззащитное и не причиняющее нам никакого зла. Я никогда не мог спокойно видеть, как затравленный олень – что нередко бывает, – едва дыша и изнемогая, откидывается назад и сдается тем, кто его преследует, моля их своими слезами о пощаде…» [6]. Философ напоминал читателям о том, что животные, как и люди, – создания одного и того же Бога, а значит, милосердие и доброжелательность обязательно должны распространяться и на них. Более того, щадить и беречь следует и растения.

В дальнейшем сторонниками традиции управления были Ф. Бэкон, Р. Декарт, Г. Гегель. Противоположный взгляд на место, роль и ценность животных в мире высказывали А. Шопенгауэр и А. Швейцер. Шопенгауэр видел губительное действие мировой воли повсеместно, поэтому главной этической нормой называл сострадание ко всем живым существам: «Сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать: кто жесток с животными, тот не может быть добрым человеком» [13].

А. Швейцер стремился создать этическую систему, которая бы сочетала разум и чувства и была бы действенной в любых ситуациях. Идея благоговения перед жизнью, по Швейцеру, возникает в результате глубокого размыш- ления человека о своей позиции в мире. Прежде всего, она включает в себя смирение, но его нужно правильно понять. Истинное смирение состоит в том, что человек в полной мере осознает свою зависимость от внешних событий, но при этом не отступает пассивно перед ними, а ищет возможность осуществления своих высших принципов. При этом все превратности судьбы не разрушают, а углубляют его духовность. Возникает реалистичная этика, адекватная миру, с которым человек составляет одно целое. Любая жизнь в этом мире для него ценна и значима. Он делает различия только тогда, когда конкретная ситуация требует пожертвовать одной жизнью ради другой, и всегда принимает на себя всю ответственность за выбор между большим и меньшим злом. Таким образом, подлинно нравственный человек «наносит вред жизни и разрушает ее лишь в силу необходимости, которой он не может избежать, и никогда – из-за недомыслия» [11, с. 342].

В русской философии также обнаруживается традиция управления, которая приобрела характер крайнего аморализма и антиэко-логизма в учении К.Э. Циолковского. По его мысли, будущие поколения людей, преобразившиеся в ходе развития, получат моральное право регулировать жизнь низших существ, избавляя их от мук эволюции. «Несовершенные» растения и животные будут «милостиво уничтожены» вначале на Земле, а затем и на других планетах. Их возрождение будет насильственно пресекаться: «…Поставили стражу на всех планетах и во всех уголках Солнечной системы, где могла возродиться жизнь. Цель стражи – не допускать ничего до мук. Пусть царит счастье и блаженство везде» [10].

Традиция сотрудничества представлена, например, у Н.А. Бердяева. Он уравнивает человека с другими живыми существами перед лицом страданий и смерти: «Страшно несчастен человек на земле, страшно испуган, переживает ужас и агонию. И в таком же состоянии находится все живущее» [1, с. 290]. Никому не следует увеличивать количество страданий ни для себя, ни для других, но следует сострадать всем, выполняя главную этическую заповедь.

Таким образом, в основу современной экологической этики могут и должны быть положены такие принципы, как осознание единства всего живого в мире; сострадание и благоговение перед жизнью. Жесткое противопоставление управления природой сотрудничеству с ней в условиях стремительно развивающихся науки и техники не имеет смысла. По замечанию Л. Василенко, «обладание, которое совершенствует, – это не то господство, которое по- рабощает, подавляет и разрушает» [2, с. 154]. Это идеал, приблизиться к которому человечеству жизненно необходимо.

Теоретический шаг к утверждению прав животных, адекватных современности, был сделан благодаря ЮНЕСКО в конце ХХ в. во Всемирной декларации прав животных. В данном документе подчеркивается, что любое животное с нервной системой имеет определенные права, которые должны быть признаны законом и усвоены людьми в процессе образования и воспитания [4].

Это весьма важное и справедливое требование до сих пор не реализовано во многих странах, в том числе и в России. Согласно статье 137 ГК РФ, «к животным применяются общие правила об имуществе постольку, поскольку законом или иными правовыми актами не установлено иное» [7]. Следствием этого является вопиющая жестокость к животным и продолжающаяся безнаказанность виновных в ней. Изменение аксиологического статуса животных должно быть отражено в законодательстве: их следует признать живыми объектами права по примеру ряда европейских стран.

Различные аспекты отношения человека к животным, такие как употребление мяса, охота, ношение меха и кожи, обращение с бездомными животными, научные эксперименты и промышленные тесты, вторгаются и в правовое поле, и в сферу индивидуальной нравственности. Какими должны быть реальные практические шаги по утверждению гуманного отношения к животным? Особую роль в этом способны сыграть новейшие технологии, которые позволяют отказаться от жестоких экспериментов с целью обучения студентов, тестирования лекарств и косметики. В решении проблемы бездомных животных высшим достижением являются создание приютов пожизненного содержания, стерилизация и запрет на эвтаназию здоровых животных. Крайне важно проведение так называемых «уроков доброты» для детей.

Итак, проблема сосуществования человека и животных сегодня имеет два аспекта: технологический и нравственный. Последний из них определяет наши поступки и наше будущее. Современная экология «ставит вопрос о каком-то минимальном уровне нравственного сознания, без которого невозможно обеспечить длительное и устойчивое взаимодействие человека с природой…» [2, с. 153].

Н.А. Мещерякова призывала вслед за К. Марксом рассматривать природу как «неорганическое тело общественного человека», т.е.

его продолжение, которое осуществляет обратную связь. Отсюда понятно, что бесчеловечное отношение к природе оборачивается бедами по отношению к самим себе, вызывает ее месть. Сегодня «грубая» месть очевидна: от стай бездомных животных до невиданных прежде инфекций, опасных для человека. Но существует еще и «тонкая месть»: равнодушие, жестокость и потребительство в отношениях между самими людьми [5].

Серьезные проблемы современного общества – войны, уголовные преступления, социальное угнетение, неравенство и др. – являются результатом того, что в этом обществе действует «право сильного», которое направлено не только на животных. Сами люди будут постоянно испытывать на себе разные виды социальных и моральных пороков, пожиная плоды безнравственности.

Таким образом, стойкость перед собственным страданием выступает как мера мужества и мудрости, а сострадание к другим, слабым и беззащитным – как мера подлинной человечности. Тот, кто находит удовольствие в причинении страданий животным, сам сужает горизонты собственного продуктивного развития, уродует собственную личность и должен получать справедливое возмездие. Подчас зло громче заявляет о себе, вызывает в нас чувства отчаяния и бессилия. Однако усилия, направленные на добро к живому миру, не пропадают. По словам А. Швейцера, «то немногое, что вы совершите, станет многим, если вы избавите живое существо, будь то человек или иное творение, от боли, страха и страдания» [12, с. 133].