Строительные традиции найфельдского населения на озере Белоберезовом в Амурской области

Археологические исследования памятника найфельдской группы мохэ на берегу оз. Белоберезового в Константиновском районе Амурской области, расположенного в 8 км к северу от р. Амур, произведенные в 2008 году, позволили детально исследовать особенности домостроительства най-фельдского населения на территории Западного Приамурья. Поселение состоит из 44 жилищных западин [Волков, Зайцев, 2008].

Жилище I, ориентированное углами по странам света, имело подквадратную в плане форму (4×4,2 м). Оно ориентированно длинной осью в направлении юго-восток – северо-запад (рис. 1^^ . Котлован копался с уровня коричневого суглинка, прорезал его и углублялся ниже в желтый песок. Общая глубина котлована относительно древней дневной поверхности до-

Рис. 1. План жилища І.

стигала 100–110 см. В процессе строительства жилища края квадратного котлована осыпались, что привело к его округлению в верхней части, в том числе и углов. Нижняя граница жилища имеет относительно ровные очертания, четко отбиваемые обмазкой пола. Далее над котлованом сооружалась деревянная каркасная конструкция, основу которой составляли четыре стропила (жерди). Их нижние концы упирались за пределами углов котлована на уровне современной для строителей почвы. Верхние концы выводились под углом к середине жилища, образуя ребра пирамиды. Следы внутренней верхней рамы-обвязки не обнаружены, что позволяет говорить об ее отсутствии или об ее полном уничтожении при пожаре. Можно предположить, что верхние концы угловых стропил могли соединяться в пучок. Образованные стропилами четыре наклонные плоскости кровли были перекрыты уложенными по направлению от края котлована к верхней части жилища деревянными плахами, досками или тонкими жердями. Возможно, в процессе эксплуатации жилища углы кровли в рыхлом грунте начинали проседать, что привело к установке подпорных столбов в данных местах. Их нижний край заглублялся в пол на глубину от 15 до 25 см. Столбы в восточном и западном углах были установлены в ямы диаметром до 50 см на глубину 20–25 см. Столбовые ямы в южном и северном углах имеют меньший диаметр и глубину 10–12 см. Все обнаруженные угловые столбовые ямы имели наклон к внешней стороне котлована. Это говорит о том, что столбы в них устанавливались под углом к поверхности пола, подпирая стропила непосредственно у края котлована. Не исключено, что строители жилища, зная сыпучий характер грунта, в котором копался котлован, могли изначально устанавливать под стропила подпорные угловые столбы. Тогда данный элемент можно считать изначальной деталью каркасно-столбовой конструкции, что является особенностью домостроительства на данном поселении.

Вход в жилище представлял собой, по всей видимости, проем в кровле жилища, расположенный на северо-восточном скате, о чем свидетельствует наличие своеобразной ступени из грунта у данной стенки котлована.

Очаг в жилище располагался в его центральной части и представлял собой округлое углубление в полу постройки, что является обычным для дальневосточных жилищ (в том числе и найфельдской группы мохэ), наряду с использованием очага, укрепленного деревянными плашками, камнем и берестяной подстилкой [Кривуля, 1996]. Оставленные на полу жилища ямки у очага, расположенные попарно параллельно друг другу, возможно, являются следами 4 столбов, на которые опиралась рама из жердей (приспособление для хранения или сушки вещей).

В интерьере жилища у северо-западной и юго-восточной стены котлована сохранились остатки полок-нар. Они представляют собой уложенные на небольшие бревнышки-лаги широкие доски. Судя по толщине лаг, высота нар относительно уровня пола была незначительна. При этом, полки- нары в обоих случаях, скорее всего, были частично разрушены при установке подпорных столбов в восточном и западном углах.

Пол жилища был обмазан слоем плотной темно-коричневой глины. Обмазка пола прослежена повсеместно по всей площади жилища, за исключением участков расположения столбовых ям и очага. Толщина слоя обмазки колеблется от 2 до 6 см в зависимости от уровня поверхности слоя песка, в котором было выкопано жилище.

Концентрация археологического материала, представленного, в основном, фрагментами сосудов и их археологически целыми формами (4 сосуда), связана с пространством вокруг очага и с полками-нарами.

Таким образом, жилище І было каркасным без рамы-основы, но с до полнительными подпорными столбами под стропила в углах котлована, имело форму пирамиды. Выход из жилища был в северо-восточном скате кровли, который оборудовался дополнительной земляной ступенью внутри котлована.

Жилище II имеет аналогичную с жилищем I ориентацию и структуру постройки. Размеры его составляют 4,3×3,6 м , длинной осью юго-восток – северо-запад (рис. 2) .

Общая глубина котлована относительно древней дневной поверхности колеблется за счет неровности пола, имеющего общее понижение к центру и северному углу постройки. Она составляет 86–110 см.

Некоторым отличием конструкции и эксплуатации жилища ІІ от жилища І является установка подпорных столбов и обустройство полками-нарами. Основные подпорные столбы жилища ІІ устанавливались на расстоянии от 40 до 100 см от углов под стропила, о чем свидетельствует их незначительное заглубление и наклонный след от столбовых ям. Остальные столбовые ямки на полу, возможно, также связаны с текущим ремонтом кровли и стен жилища.

Выход из жилища ІІ располагался так же, как и в жилище І, в севе р овосточном скате, о чем свидетельствует наличие своеобразной ступени из грунта у стенки котлована. Она представляла собой прямоугольный уступ размером 80 на 32 см и высотой 22 см относительно пола жилища.

Внутреннее обустройство жилища сводилось к установке полок-нар у трех стенок котлована (за исключением стороны, на которой располагался выход из жилища). Полки-нары сооружались на расстоянии 30–50 см от стен котлована, образуя, таким образом, некоторое пустое пространство, используемое, по всей видимости, для складирования вещей, продуктов, посуды. Следует отметить наличие у одной из полок-нар своеобразной спинки, изготовленной путем установки одной из широких досок на ребро и подпорку со стороны стенки жилища вертикальными распорками – столбиками.

Зафиксированный на одной из полок-нар фрагмент берестяного листа позволяет предположить, что ее использовали в качестве подстилки на доски.

Основной археологический материал в жилище представлен фрагментами сосудов и их археологически целыми формами. Два из них располагались у входа в жилище и представляли собой сосуды найфельдского типа, с характерной для них орнаментацией. Один из сосудов располагался за нарами в южной части постройки.

Таким образом, жилище ІІ, так же как и жилище І, представляет собой каркасную постройку без рамы-основы, в форме пирамиды, с входом в северо-восточном скате кровли, который оборудовался дополнительной земляной ступенью внутри котлована.

Жилища имели идентичную ориентацию, располагаясь в одну условную «улицу», параллельную кромке воды оз. Белоберезового.

Полученный археологический материал свидетельствует о принадлежности раскопанных жилищ памятника к одному периоду. Обнаруженные фрагменты сосудов, развалы и целые формы относятся к найфельдской группе [Дьякова, 1984, с.56-57], хотя на некоторых сосудах присутствует смешение орнаментальных традиций гончарства троицкой группы мохэ, которые можно наблюдать на посуде из Новопетровского могильника, расположенного в устье р. Дунайки, вытекающей из оз. Белоберезового [Деревянко, 1975, с. 204].

Таблица 1. Результаты радиоуглеродного датирования.

В ходе работ с двух раскопанных построек были взяты 8 образцов угля для проведения радиоуглеродного анализа, по четырем из них (2 – из жилища І и 2 – из жилища ІІ) в Лаборатории геологии и палеоклим а толо гии кайнозоя Института геологии и минералогии СО РАН были получены даты. Они укладываются в хронологический диапазон 1400–1600 лет назад (см. табл. 1).

Для сужения хронологического диапазона существования жилищ І и ІІ, для каждого из них была проведена процедура синхронизации калиброванных дат (±1δ и ±2δ). В результате, жилище І датируется VІІ в. н.э. (601–663 гг.) (при ±2δ, или вероятности 95,4%). Хронологические рамки существования жилища ІІ определяются концо м VІ в. н.э. (587–597 гг.).

В результате проведенного исследования двух жилищ памятника на берегу оз. Белоберезового были определены основные конструктивные особенности домостроителльства найфельдской группы мохэской культуры. Несмотря на разную сохранность конструкций жилищ, погибших во время пожара, можно сделать заключение об их идентичности и единообразии приемов, применяемых в ходе строительства и эксплуатации построек.