Структура межчеловеческого отношения в философии М. Бубера

Влияние М. Бубера на развитие философии диалога и постановку проблемы интерсубъективности трудно переоценить. Бубер — один из немногих мыслителей современности, которому при жизни была посвящена работа в известной серии «Философы XX века». В Германии создан Институт М. Бубера, который специализируется на проведении религиознофилософских и политических исследований. Однако главной доминантой воззрений и исследовательского метода философа является особенность человеческого отношения. Он — признанный автор диалогической концепции, настаивающий на определении человеческого бытия как бытия относящегося.

На философию Бубера оказали серьезное влияние западноевропейские и хасидские мистики, а также взгляды Фейербаха, Якоби, Гумбольта, Эбнера, Розенцвейга, Розенштока-Хюси. Началом подлинной антропологии для него стал С. Кьеркегор. Сам себя Бубер не считает ни в полной мере философом, ни в полной мере теологом, однако Г. Марсель с пристрастием рассматривает именно философский аспект его творчества. Он отмечает на редкость прозрачный для современной философии язык и обращенность Бубера к личному опыту. Подчеркивает идею онтологического диалога, при котором сфера «между» становится пространством встречи трансцендентного и личностного [4]. Э. Левинас в 1978 г. на коллоквиуме, посвященном Буберу, прочел доклад «Мартин Бубер, Габриэль Марсель и философия», тем самым добавив третий голос к возникшему диалогу [11]. Библер настаивает на влиянии взглядов Бубера на концепцию диалога Михаила Бахтина [1]. Н. Перлина исследует историю взаимных влияний двух крупнейших диалогистов современности [5]. Григорий Померанц говорит о Бубере как об одном из сильнейших критиков миросозерцания одиночки, не способного выйти за пределы своей обособленности [7].

И тем не менее мы считаем, что исследователи не уделяют должного внимания некоторым аспектам во взглядах на строение интерсубъективного отношения Мартина Бубера. Так, никем до сих пор не выделены уровни отношения Я-Ты, так как они представлены автором. Также не учтен фрактальный принцип структуры интерсубъективности в том виде, в каком она предложена Бубером, при том, что идея самоподобия в философии восходит к Анаксагору: «Все существует во всем, но в каждом специфично». Фрактальный метод, начиная с античности, стал устойчивой философской традицией. Именно с этой точки зрения мы предлагаем посмотреть на структуру интерсубъективного отношения, утверждая, что такой внимательный ученый, как Мартин Бубер, не мог отрицать в своей модели многоуровневую логику, в которой происходит отношение между людьми.

Постановка задачи и ракурса взгляда

Современный мир обязан своим существованием интерсубъективным сетям, пронизывающим его повсеместно. Именно поэтому с середины XX в. в философии наблюдается так называемый коммуникативный поворот — смещение фокуса внимания с субъективности на интерсубъективность. Э. Гуссерль оказывается первым, кто тематизирует это понятие и вводит сам термин интерсубъективности. Интерсубъективность для него — это вчув-ствование в опыт Другого или «открытая общность монад». Хайдеггер выводит формулу «Язык — дом бытия» и вдохновляет тем самым целую плеяду исследователей языкового общения, к которым принадлежит и М. Бубер.

В предыдущей работе мы проследили историю становления понятия интерсубъективности и предложили ее трехуровневую модель [6].

Первый уровень — экзистенциально-феноменологический. Это отношение напрямую, как общается мать с ребенком во время кормления грудью. Бубер приводит здесь более радикальный пример, говоря об общении матери с еще не рожденным ребенком. Такие взаимодействия разворачиваются в логике жертвы, выразить общение на этом уровне можно формулой: S1↔S2, где S1 и S2 — участники взаимодействия.

Второй уровень — культурно-символический. Общение здесь происходит не напрямую, но посредством символов. Самый широко используемый посредник — родной язык. Формула: S1 ↔ s ↔ S2, где S1 и S2 — участники коммуникативного акта, а s — средство общения. Принципом взаимодействия на этом уровне является дар [10].

Третий уровень — институционально-нормативный. Здесь мы наблюдаем двойное опосредование, выраженное формулой: S1 ↔ s1↔s2↔ S2, или типичные товарно-рыночные отношения, разворачивающиеся в логике обмена [6].

Предварительно исследователи определяют данные уровни как мотивацию, коммуникацию и организацию, которые протекают в логике жертвы, дара и обмена соответственно. Кроме того, уровни также не однородны и структура каждого из них соответствует структуре всей интерсубъективности в целом (фрактальный принцип). Так, на втором уровне смыкаются три логики: экзистенциальная логика выражения, символическая логика понимания и нормативная логика презентации. При анализе экзистенциальнофеноменологического уровня у Бубера мы встречаем другую триаду: ощущения, представления, переживания, разворачивающиеся в экзистенциальной, символической и нормативной логике соответственно [2, с. 319]. Сартр выделяет инстинкт, чувства и эмоции, также соответствующие трем вышеперечисленным подуровням первого слоя [12].

С точки зрения этих воззрений посмотрим на концепцию интерсубъективности Мартина Бубера. Наша задача — проанализировать структуру интерсубъективности в том виде, как она представлена автором, и выделить ее многоуровневую структуру, а также показать переход от экзистенциальнофеноменологического до нормативного слоя и возможность возвратного движения.

Три сферы отношения у М. Бубера

Бубер выделяет три сферы человеческих отношений. Первая: отношение с природой, взаимодействие здесь без слов, дословесное. Животные и растения не могут понять нас. Наше обращение к ним замирает на пороге речи. Человек побуждает объект природы, например дерево, явить свою цельность. И дерево, откликаясь на зов, раскрывает ее. Однако назвать это отношение интетрсубъективным сложно в силу отсутствия второго субъекта. В качестве возражения могут быть представлены примеры домашних животных или животных, долгое время проживших с людьми, однако сам факт последнего делает их «антропоморфными». Тем более что сам Бубер выделяет два типа отношения: «отношение к…» и «отношение с…». В случае с миром природы возможен лишь первый тип отношения. Итак, отношение человек — природный мир — не интерсубъективное, следовательно, не представляет для нас интереса.

Вторая сфера взаимодействия — это взаимодействие с людьми, зона истинной интерсубъективности, а значит предмет нашего пристального внимания. Эту же сферу особо выделяет Бубер как единственную погруженную в «стихию речи». «Речь достигает здесь завершенности, слово встречает свой ответ. Только здесь обращение и отклик живут в одном пространстве и времени. Только в этой сфере наше созерцание и созерцание нас, наше по- знание и познание нас, наша любовь и любовь к нам даются как действительность, которую невозможно утратить» [2, с. 315]. Само признание Бубером необходимости речи для человеческого общения указывает на акцентированную принадлежность автора к ученым, возделывающим второй слой интерсубъективности — культурно-символический.

Третья сфера — взаимодействие с духовным миром. Здесь отношение не обладает речью, но порождает ее. С нашей стороны обращение безмолвно, потаенно, бессловесно. Мы не слышим Ты и все же чувствуем, что нас окликнули, мы отвечаем творчеством: создавая, думая, действуя [2, с. 296]. Правомерно ли называть данную сферу интерсубъективной? Автор признает, что самое существенное из высказанных им положений — это положение о тесной связи между отношением к Богу и отношением к Другому. Бог у Бубера — Субъект, причем Субъект с большой буквы, так что данную сферу человеческих отношений мы по праву можем считать интерсубъективной.

Таким образом, бытие человека М. Бубер определяет как бытие относящееся. «В Начале — отношение: как категория сущности, как готовность, вмещающая форма, модель души», — говорит Бубер. «Быть — значит относиться», — говорит С. Трубецкой [8]. Определение человеческого бытия как бытия, рефлексивно соотнесенного с Иным, имеет прямое отношение к структуре интерсубъективности, предложенной выше. Отношение человека к Богу, Ближнему, Природе и Плоти перекрывает все ситуации, в которых и может находиться человек [9, с. 202]. При этом экзистенциальному уровню соответствует отношение человека к плоти и Богу, культурносимволическому — отношение к Ближнему, и институциональному уровню соответствует отношение к предметному (природному) миру. Как видим, М. Бубер выделяет только три сферы, исключая из структуры отношение к собственному телу.

Первая сфера — «физический» мир консистенции. Вторая — «психический» мир чувственности. Третья — «поэтический» мир значимости. Теперь они названы, классифицированы, могут быть подвергнуты анализу и тем самым лишены прозрачности, — говорит Бубер, — хотя в лучших своих проявлениях эти миры соответствуют Космосу, Эросу и Логосу соответственно. Но что это за «лучшие проявления»?

Два типа отношения у М. Бубера: Я-Ты и Я-Оно

Для ответа на поставленный выше вопрос вспомним, что помимо трех сфер отношения, Бубер выделяет также два его типа: Я-Ты и Я-Оно-отношение. Я-Ты и Я-Оно для Бубера основные слова. И они представляют собой пары слов, самым главным из которых автор считает слово Я-Ты. Не Я и Ты отдельно, а именно я-ты как одно цельное, с акцентом на то, что происходит в сфере «между». Морфологическую структуру таких слов нам и предстоит выяснить. В чем различие между Я-Ты и Я-Оно-взаимодействием?

Я-Оно — это общение из периферии, а не из центра личности. Я основного слова Я-Ты другое, чем Я основного слова Я-Оно. Я-Ты состоит из Я и Ты, но оно старше Я. Я-Оно состоит из Я и Оно, но оно младше Я. Мир Ты свободен. Мир Оно связан в пространстве и времени. Слову Я-Оно соответствует мир опыта, слову Я-Ты соответствует мир отношения. Тот, кто говорит Ты, ничем не обладает, для него Другой не вещь и не предмет.

Я-Ты — это любовный диалог. Любовь обычно понимают чувственно и ошибаются. Чувства сопровождают метафизику любви, — говорит Бубер, — но это далеко не все. Любовь есть ответственность, по Буберу. Любовь — есть ответность. Любовь — есть живое межличностное взаимодействие, а личность, по Буберу, противостоит отдельности. Я-Ты отношение существует ради себя самого, его цель есть прикосновение Ты. Цель Я-Оно отношения, наоборот, есть только приобретение опыта и его использование.

Трехуровневая структура интерсубъективности М. Бубера. Закономерности перехода

Отношение Я-Ты в концепции Бубера перекрывает первый и второй уровни в предложенной нами модели. Отношение Я-Оно перекрывает все пространство третьего слоя. Итак, несмотря на то, что Бубер делает акцент на необходимости речи для интерсубъективного общения, описанное им отношение не замыкается на культурно-символическом слое, но описывает всю структуру интерсубъективности в целом. Упрек может вызвать только тот факт, что автор не разделяет экзистенциально-феноменологический и культурно-символический слои и трехуровневый рисунок этих слоев, не выделяет особенности отношения Я-Ты на этих уровнях и подуровнях, точнее, не дает им названия.

Что, как не первый уровень интерсубъективности, имеет в виду Бубер, когда описывает жизнь ребенка до рождения. «Это чистая природная взаимосвязь, — говорит он, — взаимоперетекание, телесное взаимодействие, причем жизненный горизонт существа, находящегося в процессе становления, уникальным образом внесен в жизненный горизонт вынашивающего его существа и в то же время дитя покоится во чреве не только своей матери по плоти» [2, с. 352]. Можно назвать это отношение чистой экзистенцией, абсолютным слиянием и открытостью, а значит истинным отношением, ибо истина и есть несокрытость по Хайдеггеру. В какой-то мере это еще до-интерсубъективное отношение, точка «ноль» интерсубъективности. Начало ее отсчета. Первый подуровень первого — экзистенциально-феноменологического — слоя, разворачивающийся в экзистенциальной логике ощущения.

Далее ребенок рождается, и неуемное стремление к отношению наблюдается с первых минут. Рука, нашедшая игрушку, благодаря этой игрушке обретет свою форму. Ребенок здесь не знакомится с объектом, а со-общается с неким живым «пред-стоящим». Еще неосознанный взгляд пытается прорваться сквозь завесу пространства. Еще не развит речевой аппарат, а владелец его уже пытается вымолвить слово. Это второй — символический — подуровень экзистенциально-феноменологического слоя интерсубъективности, который разворачивается в логике представления. Здесь еще нет языка как посредника, но бессознательное конституировано языком, структурировано им, структурировано по его подобию. Не только отношения мать и дитя, но и взаимоотношения между влюбленными протекают на этом уровне. Но что происходит, когда одному из влюбленных в голову приходит мысль о создании семьи? В пространство «между» тотчас же вторгается установка о семейном институте. Пока это только мысль, но выводящая отношение на новый институционально-нормативный подуровень первого слоя, разворачивающийся в нормативной логике переживания. Если установки превалируют, если логика институционального слоя мощно врывается в логику экзистенциального, можно ожидать «превращенных форм» или симулякров. Примером такой «превращенной формы» предстает проект ювенальной юстиции или неумеренного вмешательства государства в экзистенциальную логику семейных отношений.

Мы проследили, как увеличивается дистанция между двумя существами: слияние, прикосновение, взгляд. Это все экзистенциальнофеноменологический уровень интерсубъективности, разворачивающийся в логике жертвы. Я и Ты здесь свободно предстоят друг другу в ничем не обусловленном взаимодействии. Логики ощущения, представления и переживания смыкаются здесь, и в их взаимном переходе также заметно увеличение степени дистанцирования.

Далее Бубер прослеживает развитие данного отношения. Как от полного слияния, через осязание, через зрение (желание коснуться взглядом), через взаимность и ласку, ребенок приходит к необходимости творчества. Простейшим актом творчества является высказанное слово, так возникает «разговор». Появление посредника в виде языка выводит отношение на качественно новый уровень. Этот уровень мы называем культурносимволическим, разворачивающимся в логике дара. И главным творческим даром здесь является бескорыстный дар слова. Данный уровень проанализирован Бубером наиболее полно. И именно пример первого акта творчества, первого «разговора» с уверенностью можно отнести к первому подуровню второго — культурно-символического — слоя, разворачивающегося в логике жертвенного дара, в экзистенциальной логике выражения.

Диалог понимается автором как опыт абсолютной инаковости Другого, наделения его своим собственным голосом, которым может быть и молчание. Примером такого отношения по Буберу служит Сократовский диалог. Можно сказать, что он попадает в самую сердцевину культурно-символического слоя, осуществляется в символической логике понимания.

Однако рассматривая дальше воспитательный диалог, Бубер приходит к выводу, что фигура Сократа уникальна в своем роде, что воспитывающее отношение зачастую лишено полной взаимности, что воспитуемый часто рассматривается как объект. Такой диалог отвечает третьему подуровню второго — культурно-символического — слоя в предложенной нами модели, он разворачивается в нормативной логике презентации и граничит с нормативным слоем. Другим примером подобного диалога, по Буберу, является отношение между психотерапевтом и пациентом.

Когда отношение Я-Ты исчерпало себя, оно переходит в отношение Я-Оно, а это переход к третьему — институциональному — уровню интерсубъективности, протекающему в логике обмена. Переход связан с вторжением еще одного посредника и еще большим увеличением дистанции между субъектами. Теперь уже не только язык определяет отношение, появляется некий внешний фактор или кем-то установленная норма. Третий уровень — это организация. Организация всегда связана с упорядочиванием и установлением. Я-Оно — это утилитарное отношение, подчиненное правилам аристотелевской логики. Два типа отношения, по Буберу, порождают два про- тивоположно направленных мира.

У каждой культуры мир Оно гораздо шире, чем у той, что была перед ней. С течением времени фиксируется разрастание мира Оно. «Но никакое возбуждение периферии не заменит живого отношения к центру. Если культура не имеет более своим центром живой, обновляющийся процесс-отношение, то она застывает, образуя мир Оно, который лишь по временам прорывают, подобно вулканическим извержениям, пламенные веяния одиноких духов» [2, с. 225].

Деление на Я-Ты и Я-Оно-отношение распространяется и на отношение к Богу. Человек не может служить Богу и мамоне одновременно, не может разделить свою жизнь между сущностным отношением к Богу и корыстным отношением к миру. Тот, кто пользует мир, тот и Бога пользует. Его молитва — лишь прием. И если мы говорим о том, что трем уровням интерсубъективности соответствует три логики: жертвы, дара и обмена соответственно, то в отношении к Богу Бубер выделяет другую триаду: жертва, молитва и культ. Очевидно, что данные триады прямо соотносимы друг с другом.

Возможность обратного хода… или Избавление

Выше мы рассмотрели, как отношение на экзистенциальном уровне переходит через символический на институциональный и как разрастается последний, захватывая все большие пространства в поле интерсубъективности. Но возможно ли возвратное движение? К несокрытости, к единству с бытием, назад к самим вещам? Можно ли из институционального уровня вернуться на экзистенциальный. И если да, то как. Выходу из мира Я-Оно невозможно научить, — говорит Бубер, — но можно исключить все, что выходом не является. Тогда станет ясно, что путь один: «принятие присутствия как Настоящего». Нужно войти в действительность отношения, в самую его суть.

«Но эта дорога — не круговорот. Она есть путь. В каждом новом эоне все сильнее гнет рока, возвращение все более подобно взрыву... История — это таинственное приближение. Каждая спираль ее пути вводит нас во все более глубокую пагубу и в то же время приводит к возвращению, через которое еще сильнее осуществляется связь с основой сущего. Но событие, которое в мире зовется возвращением, у Бога есть Избавление» [3, с. 367].

Для возвращения от Я-Оно к Я-Ты автор призывает осознать происходящее как существующее в Боге. Не Бог здесь, мир там, не Бог в мире, но весь мир охватить в Ты, чтобы все постигалось в Боге — это совершенное отношение по Буберу. И шанс на возврат всегда есть. Переход не обязательно должен быть последовательным, возможен «прыжок», квантовый скачок в зону истинствования или бытийства. О подобном говорил Кьеркегор, когда писал о переходе из эстетической в религиозную стадию жизни.

Заключение

Мы выделили три сферы и два типа интерсубъективного отношения у Мартина Бубера. Я-Ты-отношение перекрывает первый и второй слои инерсубъективности в предложенной нами модели. На экзистенциальнофеноменологическом уровне Бубер выделяет три логики: экзистенциальную логику ощущения, символическую логику представления и институциональную логику переживания.

На уровне речевого общения Бубер также выделяет три уровня: «перво-разговор» ребенка, проходящий в экзистенциальной логике выражения, «сократовский диалог», проходящий в логике понимания, и воспитательный или терапевтический диалог, проходящий в нормативной логике презентации.

Отношение Я-Оно перекрывает институциональный уровень интерсубъективности. Структуру данного отношения Бубер специально не выделяет.

Проанализирован естественный переход от экзистенциальнофеноменологического уровня интерсубъективности ко все более разрастающемуся нормативному. Предварительно намечены возможности возвратного движения — от третьего к первому слою, из мира Я-Оно к миру истинного Я-Ты-отношения, в которое можно вступить лишь всем своим существом.