Структура понятия динамичности

Одной из актуальных задач современного языкознания остается выявление глубинных законов развития языка. По мнению абсолютного большинства современных лингвистов, универсальным свойством языка, отражающим взаимосвязь и взаимодействие между языковыми единицами на разных уровнях, является динамика. Еще И.А. Бодуэн де Куртенэ писал об этом: «Жизнь слов и предложений языка можно бы сравнить с perpetum mobile, состоящим из весов, беспрестанно колеблющихся, но вместе с тем подвигающихся беспрестанно в известном направлении... Нет неподвижности в языке... Статика языка есть только частный случай его динамики или скорее кинематики»1.

Динамичность - это универсальная категория, пронизывающая все человеческое знание. По мнению современных философов, «развитие понятия (знания) предполагает его движение как в смысле постепенного изменения его объема, так и углубления его содержания. В соотношении объема и содержания развивающегося понятия (знания) конкретизируются количественные и качественные стороны процесса познания, вследствие этого применительно к этой стороне дела. конкретизируются и те положения диалектики познания, которые касаются, во-первых, противоречий как источника развития и, во-вторых, перехода от старой теории к новой, или механизма развития познания (взаимное влияние и взаимообусловленность объема и содержания понятия выражает переход количества в качество и обратно применительно к предмету проводимого исследования, а развитие научной теории есть движение от содержания к содержанию)»2.

В контексте европейской культуры понятие движения является аксиологически акцентированным, что находит свое выражение в его семантической дифференциации (движение как изменение вообще; направленное движение как развитие; прогресс и регресс как варианты развития).

В философии существует множество определений динамики. Приведем некоторые из них. «Динамика (от греч. dynamis - сила) - учение о силах и производимых ими движениях. Динамизм - взгляд на мир и природу, согласно которому вся действительность выступает как игра сил или движений (или возникает из них)... Динамический

• - силовой, по происхождению относящийся к движению»³. «Под динамикой принято понимать изменение состояний объектов и систем под действием сил»⁴. «Движение - понятие процессуального феномена, охватывающего все типы изменений и взаимодействий. В рамках материализма движение было понято как способ существования материи»⁵.

Как видно из приведенных цитат, ядром философского определения «динамизма» является понятие «движения». Из философских определений движения нам ближе всего точка зрения, высказанная в работах Лейбница и Гегеля, «которые понимали движение не как механическое перемещение, но как качественное изменение, реализуемое в нелинейном механизме разрешений противоречий»6.

В своей работе мы будем использовать и понятие «диалектика». Из множества философских определений этого явления нам ближе всего следующие: «диалектика - учение о наиболее общих закономерных связях и становлении, развитии бытия и познания и основанный на этом учении метод мышления»7; «Вкратце диалектику можно определить как учение о единстве противоположностей. Этим будет схвачено ядро диалектики...»8.

Понимание движения в языкознании нетождественно философскому и имеет свои особенности. За последнее столетие в этой области накоплен огромный материал, но по признанию многих ученых, полученные выводы не могут быть окончательными и бесспорными, а проблема развития языковой единицы еще ждет своего решения.

Абсолютное большинство ученых традиционно выделяют два этапа преобразования языковой единицы - омонимию и транспозицию.

Под омонимией (греч. homonimia) в современной лингвистике понимается «сосуществование в один временной период языка нескольких языковых единиц, одинаковых по внешней форме, но не совмещающихся по категор!Йальному и индивидуальному значению» .

Транспозиция (лат. transpositio - перестановка) - «перевод слова (или основы слова) из одной части речи в другую или его употребление в функции другой части речи»t0.

Как видно из вышеприведенной цитаты, в основе определения транспозиции лежит понятие

«перевод» как обозначение механического перемещения одной части речи в другую. Современные лингвисты, обращаясь к проблеме развития языковой единицы, используют синонимичное вышеназванному понятие «переход».

Термин «переход», «переходность» получил широкое распространение в трудах по языкознанию и имеет давнюю историю. Об употреблении прилагательных в роли существительных говорили еще Н.И. Греч, Ф.И. Буслаев. А.М. Пешковский отмечал, что переход из одной части речи в другую «происходит медленно и постепенно»11. А.А. Шахматов утвердил термины субстантива-' ция, адъективация, вербализация, прономинализация, адвербиализация, конъюнкционализация.

• ¹ В.В. Бабайцева определяет «переходность как такое явление в языке, которое скрепляет языковые факты в „целостную систему, отражая взаимосвязь и взаимодействие между ними и обусловливая возможность трансформаций (диахронных преобразований). Слово «переход» также имеет два значения: он обозначает процесс трансформации и наличие соединительных звеньев между противостоящими типами классификации»^|2.

Названный термин активно используют в своих работах такие ученые, как В.В. Виноградов, В.В. Бабайцева, Е.П. Калечец, Л.П. Калакуцкая, Р.М. Гайсина, В.Н. Мигирин, М.Ф. Лукин и мн. др.

Термин «переход» широко распространен в академических грамматиках и учебных пособиях по современному русскому языку.

Но, несмотря на столь активное использование названного термина, единства в его понимании у лингвистов нет. Каждый ученый дает свое определение «переходу», подразумевая разные процессы, происходящие с языковой единицей.

Так, в центре внимания В.В. Бабайцевой гибридные слова, М.Ф. Лукин занимается изучением критериев полного / неполного перехода одной части речи в другую, В.Ф. Иванова рассматривает проблему условий перехода причастий в имена прилагательные, Р.М. Гайсина, хотя и использует термин «переход», вкладывает в него свой смысл: говорит о межкатегориальных глагольно-именных взаимодействиях, В.Н. Мигирин выявляет универсальные закономерности развития языковой единицы.

Таким образом, как видно из приведенных высказываний в крупных теоретических работах, посвященных проблеме развития языковой единицы, в современной лингвистике нет строгого определения термина «переход». Одни ученые понимают под переходом механическое перемещение одной части в другую, другие - трансформацию частей речи, третьи - межкатегориальные взаимодействия частей речи.

С нашей точки зрения, более корректно использовать термины «динамичность» и «диалек-тичность», так как развитие языковой единицы подчиняется универсальному закону диалектики - закону перехода количественных изменений в качественные.

Этот закон, как известно, состоит в следующем: «Качество как единство элементов и структуры допускает определение изменения входящих в него элементов без изменения всей структуры. Подобные изменения в рамках данного качества носят название количественных изменений. Возможные границы такого изменения элементов в рамках данной структуры определяются мерой. За пределами меры вместе с изменением всех элементов в целом и даже отдельных элементов наступает изменение самой структуры, происходит скачок от одного качественного состояния к другому, новому качественному состоянию»13.

Под динамичностью мы понимаем количественные изменения языковой единицы, ее способность к семантическому и структурному преобразованию, не нарушающему устойчивости и тождественности единицы самой себе.

В определенный момент, когда количество динамических изменений в языковой единице превышает меру или достигает такого уровня, который не совместим с понятием ее устойчивости, происходит диалектический процесс скачкообразного перехода к новому качеству.

Диалектичность - это результат динамики, это качественное изменение языковой единицы.

Проблема развития языковой единицы изучается в русском языкознании на протяжении долгого времени. В этом направлении сделано достаточно много, хотя еще остаются нерешенные вопросы.

Так, по мнению Р.А. Будагова, «правильное осмысление проблемы развития языка предполагает строгое разграничение таких понятий, как развитие, круговорот и отдельные изменения. Движение живого языка, хотя и совершается непрерывно, проходит, однако, отнюдь не по прямой линии. Периоды подъема могут сопровождаться периодами спада>или периодами колебаний, после чего язык обычно «поднимается» на новую ступень»14.

Большой вклад в развитие теории динамичности языковой единицы внес В.Н. Мигирин. Ученый в своей работе «Очерки по теории процессов переходности в русском языке» отмечал важность изучения динамических изменений языковой единицы, а не их результатов, как это делается традиционно. В.Н. Мигирину удалось выявить комплекс преобразований языковой единицы и стимулы к ее развитию, наметить связь статического и динамического в языке (см. Мигирин В.Н. Очерки по теории процессов переходности в русском языке: Учебное пособие для студентов. - Бельцы: БГПИ, 1971.-0.33-35,38-42).

Р.М. Гайсина, изучая типы межкатегориальных взаимодействий, приходит к выводу о том, что «...межкатегориальный переход понятия демонстрирует своеобразную семантическую спираль. Каждый шаг продвижения предикатного понятия по семантической спирали материализуется в новой лексической единице синтетического или аналитического характера, и поэтому межкатегориальный переход понятий может рассматриваться как один из факторов обогащения лексикосемантической системы15».

Л.В. Лисоченко удалось установить на основе изучения фактического материала порядок изменений в динамичной словоформе (см. Л. В. Лисоченко Условия изменения грамматической семантики словоформ // Проблемы грамматической семантики. - Ростов-на-Дону, 1978. - С. 111-119), В.Ф. Иванова детально проанализировала условия, способствующие движению причастий в имена прилагательные (см. Иванова В.Ф. Переход причастий в прилагательные (на материале страдательных причастий настоящего времени) // Исследование по грамматике русского языка: Ученые записки ЛГУ № 302. Вып. 61. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1962. - С. 3-26).

Динамический подход к изучению частей речи представлен в работах Г.А. Золотовой, В.Г. Адмони, Т.В. Булыгиной, В.В. Бабайцевой.

Так, Г.А. Золотова выделяет изосемические и неизосемические подклассы слов. К изосемичес-ким относятся слова, в значении которых наблюдается симметрия (изосемия) между категориальным значением части речи и категориальным значением названного объекта (т. е. вещественной семантикой). Неизосемические подклассы составляют слова, в значениях которых представлена асимметрия (неизосемия) между частеречной семантикой и семантикой вещественной (Золотова Г .А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. - М.: Наука, 1982.-С. 127).

В.Г. Адмони и В.В. Бабайцева, описывая грамматические особенности части речи, выделяют ее центр и периферию (Адмони В.Г. Основы теории грамматики. - М.-Л.: Наука, 1964. - 104 с.; Бабайцева В.В. Гибридные слова в системе частей речи современного русского языка // Русский язык в школе. - 1971.-№ 3. - С. 81-84).

М.М. Гухман, анализируя периферийные зоны частей речи, отмечает, что именно в них находятся зародышевые элементы новых оппозиций, новых потенциальный запас (Гухман М.М. Грамматическая категория и структура парадигм // Исследования по общей теории грамматики. - М.: Наука, 1968.-С. 172-174).

По мнению большинства ученых, динамические изменения языковых единиц, составляющие основу развития языкового состава, происходят в процессе их функционирования в речи.

А.И. Смирницкий отмечает, что «... речь представляет собой бесконечный, необозримый поток, в котором возникают все новые и новые конкретные произведения, но во всех них постоянно повторяются, воспроизводятся одни и те же единицы языка, к которым лишь постепенно присоединяются вновь образованные и из которых лишь постепенно утрачиваются те или другие... Таким образом, язык оказывается тесно соединенным с речью не только по- тому, что он существует в ней и пронизывает ее насквозь, но и потому, что, так сказать, питается ею, пополняется и развивается за счет создаваемых в ней произведений - от отдельных слов и их форм до целых предложений» 16.

По мнению В.Г. Адмони, язык и речь не противостоят друг другу: «Ничего нет в языке, чего бы не было в речи. Ничего нет в речи, чего бы не было в языке. ... В конкретных условиях речевой коммуникации грамматические формы могут вступить в такие сочетания, получать такие оттенки значений и брать на себя такие функции, которые, так или иначе будучи намечены еще в тенденциях и потенциях этих форм, все же представляют собой в той или иной мере расширение и обогащение, вообще изменение прежних видов реализации этих тенденций и потенций, тем самым создавая почву для изменения грамматических форм в языке»17. Автор приходит к следующему выводу: «...в языке нет ничего грамматического, что не прошло бы через речь; в речи нет ничего грамматического, что в своей основе не было бы намечено в языке»18.

Другой ученый, А.А. Леонтьев, рассуждая о динамической природе языковой системы, отмечает, что «она (языковая система - Е.Р.) есть форма взаимодействия реальных элементов речевой деятельности, что она, собственно, есть деятельность, и в этом смысле противопоставлена норме как статическому началу. ... можно интерпретировать историю языка как некоторую совокупность констант, на которую как бы накладываются факторы, нарушающие эту константность, вступающие в противовес с языковой традицией»19.

Ученый высказывает важную, с нашей точки зрения, мысль о том, что «язык является предметом языкознания, а речь - предметом психологии»20.

' Обобщая все сказанное, можно сделать вывод о том, что развитие языковой единицы является центральной проблемой языкознания. Динамичность языковой единицы происходит в процессе ее функционирования в речи. Следовательно, изучение этого процесса невозможно без учета языкового чувства говорящего или слушающего (см. в частности, работы Р.М. Гайсиной, Л.В. Лисоченко, Р.А. Будагова, В.Н. Мигирина, М.Ф. Ивановой, В.Г. Адмони).

В работах, посвященных проблеме развития языковой единицы, весьма распространено мнение о том, что любое изменение языковой единицы происходит на фоне ее устойчивости. Основоположник знаковой теории языка Ф. де Соссюр подчеркивал единство и взаимообусловленность таких свойств в языке, как устойчивость и динамика: «Время, обеспечивающее непрерывность языка... с большей или меньшей быстротой изменяет языковые знаки, так что в известном смысле можно говорить одновременно как о неизменчивости языкового знака, так и о изменчивости его. В конце концов, оба эти факта взаимно обусловлены: знак может изменяться, Потому что его существование не прерывается. При всяком изменении преобладающим моментом является устойчивость прежнего материала, неверность прошлому лишь относительна. Вот почему принцип изменения опирается на принцип непрерывности»21.

Названное положение полностью соответствует философскому пониманию движения. С точки зрения современной философии, «жесткая локализация движущегося тела (стрела в полете каждый момент занимает то же самое место, что и стрела покоящаяся) делает необходимым представить движение, состоящим из моментов покоя, то есть отождествлять движение и покой. С другой стороны, перемещение нельзя понять, нельзя фиксировать без такой локализации, поскольку иначе бессмысленным становится утверждение, что «те-22 ло изменяет место» .

Таким образом, устойчивость значения, тождественность семантики языковой единицы при определенных ее внешних изменениях является основой, базой, на которой происходит функционирование этой единицы в речи. Именно благодаря устойчивости язык не перестает выполнять свою функцию общения, несмотря на то, что какие-то формы изменяются. Все изменения языковой единицы обращены как к своему источнику к устойчивости. Процесс накопления изменений в рамках устойчивости языковой единицы не ограничен во времени и может составлять целые столетия, благодаря чему и возникает впечатление статичности и неизменяемости языка. Динамичность языковой единицы, таким образом, можно характеризовать как непрерывно постоянный процесс.

• ¹    Цитируется по В.В. Виноградову Русский язык (грамматическое учение о слове). М.-Л.:'Издательство Мин. просвещения РСФСР, 1947. С. 38.

• ²    Арсеньев А.С., Библер В.С., Кедров Б.М. Анализ развивающегося понятия. М.: Наука, 1967. С. 11-12- ■

• ³    Философский энциклопедический словарь. М.: ИНФРА, 1988. С. 137

• ⁴    Философский словарь //Под ред. И.Г. Фролова. 7-е изд., перераб. и доп. М.: Республика, 2001. С. 160.

• ⁵    Новейший философский словарь / Сост. А.А. Грицапов. М.. Изд-во В.М. Скакун, 1988. С. 198.

• ⁶    Там же. С. 199.

• ⁷    Философский энциклопедический словарь / Редко л.: С.С. Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичев и др. 2-е изд. М.: Сов. энциклопедия, 1989. С. 163.

• ⁸    Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Изд. 5-е. М.. Изд-во Политической литературы, 1977. Т. 29. С. 207.

• ⁹    Ахманова О.С, Словарь лигвистических терминов. 2-е изд., стереотип. М.: Советская энциклопедия, 1969. С. 237.

• ¹⁰    Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 519.

• ¹¹    Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938. С. 153.

• ¹²    Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматическом строе русского языка / В сб. Материалы по русско-славянскому языкознанию. Вып. 3. Воронеж, 1967. С. 23.

• ¹³    Свидерский В.И. О диалектике элементов и структуры в объективном мире и в познании. М.. Соцгиз, 1962.

С. 61.                     •

• ¹⁴    Будагов Р.А. Проблемы развития языка. М.: Наука, 1965. С. 71.

• ¹⁵    Гайона Р.М. Межкатегориальный переход понятия и обогащение лексики. Уфа, 1985. С. 66.

• ¹⁶    Смирницкий А.И. Объективность существования языка. Материалы к курсам языкознания / Под. ред. В.А. Звегинцева. М.: Изд-во Московского университета, 1954. С. 20- 21.                                         "

• ¹⁷    Адмони ВТ. Основы теории грамматики. - М.-Л.: Наука, 1964. С. 104.

• ¹⁸    Там же. С. 35.

• ¹⁹    Леонтьев А.А. Слово в речевой деятельности. Некого-рые проблемы общей теории речевой деятельности. М.. Наука, 1965. С. 83.

• ²⁰    Там же. С. 48.

• ²¹    Соссюр Ф. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. С. 107.

• ²²    Арсеньев А.С., Библер В.С., Кедров Б.М. Анализ развивающегося понятия. М.: Наука, 1967 С. 123.