Структурный анализ формирующейся гражданской идентичности

DOI:

Председатель Совета по правам человека М. Федотов справедливо полагает, что сформировать граждан, из которых состоит «гражданское общество, можно только из населения, из наших жителей, другого источника, другого материала для формирования субстрата граж- данского общества» быть не может [14]. Паспорт гражданина Российской Федерации не гарантирует, что лицо, им обладающее, гражданин, а не резидент или подданный.

Ю. Хабермас подчеркивает, что обретение идентичности нацией граждан происходит не на основании этнически-культурных сходств, а «в практике граждан, которые активно используют свои демократические права на участие и коммуникацию» [16, с. 214]. Таким образом, гражданство подкрепляется «социальным участием в разнообразных видах общественно полезной активности, наличием множества моделей и форм актуализации гражданских прав» [16, с. 36]. Следовательно, становление, превращение в гражданина – это путь приобретения повседневных гражданских практик, отличных от подданнических.

Цель данной статьи – обосновать авторское определение гражданских практик и продемонстрировать (на примере авторской модели формирования гражданской идентичности) их функцию в создании установки на гражданское поведение.

Отечественными учеными активно разрабатываются темы гражданственности и патриотизма, проблемы взаимоотношений граждан, государства и гражданского общества. Не так давно понятие «гражданские практики» (изначально термин юриспруденции), обозначающий ведение дел, связанных с защитой гражданских прав, стало использоваться «профессиональными гражданами» [4]. Это понятие используется и в научных публикациях, но в социологических словарях это определение пока не отражено. В качестве синонимичных понятий применяются гражданская активность/позиция/действие/ инициативы и т. п. Нам бы хотелось обратить внимание на специфику гражданских практик и их роль в формировании гражданина.

В каких действиях, по мнению ученых, должна проявляться гражданская активность? Рассмотрим сущность и явление ключевых понятий.

В определении понятия «гражданин» ученые солидарны в расстановке приоритетов – на первое место ставят членство, принадлежность к политическому сообществу, государству [1, с. 143], народу своей страны; на второе – обладание правами и обязанностями [6, с. 201]; затем противопоставление гражданина «субъекту» (подданному), либо небезраз-личие к происходящему в стране [10, с. 229].

Несмотря на подобное единодушие, политолог И.Б. Фан доказывает, что не только слово «гражданин» является многослойным и до конца не определенным концептом русской культуры, но и само понятие «гражданин» не подкреплено соответствующими практиками, что приводит к разрыву между понятием и явлением, формальной и содержательной их сторонами [13, с. 137].

В определении понятия «гражданство», также как и «гражданин», не должно быть расхождения между понятием и явлением. Определяя гражданство, авторы на первое место ставят включенность во взаимоотношения с государством на правовой основе («устойчивая правовая связь человека с государством; статус гражданина, обычно определяемый законом» [10, с. 228], «правовая принадлежность человека к конкретному государству» [7, с. 294]). Следовательно, гражданство как социальное состояние, «которое раскрывается не только через политический, но и социальный смысл» [10, с. 228], должно подкрепляться деятельностью, направленной «не только на достижение собственного блага, но на благо других людей и всей страны» [10, с. 229], давать «возможности участия в политической, социальной и культурной жизни общества» [5, с. 551].

В качестве конкретных примеров гражданских обязанностей приводятся военная служба, участие в финансировании социально значимых проектов, выполнение определенных повинностей – литургий и т. п. Отметим, что не все перечисленные обязанности дают точное представление о фактических действиях (остается не проясненным, например, какие именно практики могут быть направлены на «благо других людей», так как понятие «блага» достаточно субъективно или в чем может заключаться смысл «литургий») [5, с. 551].

Тем не менее, сущность понятия «гражданства», также, как и понятия «гражданин», не проявлена в виде конкретных практик. На парадоксальность гражданства и гражданского общества указывает А.С. Ку, рассуждая следующим образом: если гражданство «определяют как набор универсальных прав, связанных с гражданством в национальном государстве», то оно «рассматривается как производное от собственности и как юридический статус в государстве» [3, с. 11]. При этом гражданство становится «категорией стату- са без действия, а гражданское общество – областью действия без практики гражданства» [3, с. 11].

Следующее понятие – «гражданственность» понимается как моральное и социально-психологическое качество, которое должно проявляться в «чувстве долга и ответственности человека перед обществом, его готовности и способности защищать свои права и свободы, законные интересы других граждан» [9, с. 71]. Иными словами, гражданственность, в логике веберовской классификации действий, проявляется в ценностно-рациональной мотивации, направленной на осуществление целерационального действия – гражданства.

Политолог Э.Г. Соловьев предлагает следующее определение «гражданственности» – «…комплекс определенных политических, социально-психологических и моральнонравственных качеств политических субъектов» [7, с. 293].

Этот комплекс качеств личности должен воплощаться, по мнению Ю.М. Резника, в «повседневных действиях и поступках, направленных на выражение всеобщих, родовых интересов…» [8, с. 59].

Патриотизм, понимаемый как любовь к Родине, как любое чувство требует подкрепления действиями. Процитируем Э. Фромма: «Любовь – это все же деятельность» [15, с. 47]. Действия определяются Фроммом как те, которые «приводят к изменению существующей ситуации благодаря затрате энергии» [15, с. 48].

Индивид, любящий Родину, готов «давать», не «жертвовать», «отказываться» или ждать отдачи в режиме рыночных отношений, это созидательная отдача. «Отдавать – значит проявлять свою состоятельность» [15, с. 51], это приносит больше радости, чем получать, «это не лишение, этим я подтверждаю тот факт, что я жив» [15, с. 52]. Для подобной модели поведения индивид должен быть носителем соответствующих моральнонравственных качеств.

Исследователи, занимающиеся проблемами становления демократии и гражданского общества в России, отмечают, что для этого процесса необходимо постепенное вызревание и одобрение большей части населения. К настоящему моменту «привитие и на- саждение институтов гражданского общества и принципов демократизма происходит преимущественно сверху, искусственным путем, гражданские инициативы исходят не от граждан, а от государства и выступают в роли еще одного инструмента контроля над обществом» [2, с. 158].

Как показывают исследования, динамика гражданской активности в современной России выражается то в «спадах», то в «подъемах», но, тем не менее, она пока не приобрела массового выражения, обратной связи, когда гражданин осознает не только обязательства общества по отношению к себе, но и наоборот [2]. Для того, чтобы динамика гражданской активности постепенно начала изменяться, необходимо закладывание основ позитивной установки на гражданские практики.

На наш взгляд, применение ключевого понятия в концепции личности Д.Н. Узнадзе – понятия установки, которая является основным регулятивным механизмом поведения человека, определяя его направленность и избирательную активность [12], имеет эвристический потенциал. По Д.Н. Узнадзе установка – «целостная направленность субъекта как целого в определенную сторону, на определенную активность», она обусловливается не только потребностью субъекта, но и ситуацией в которой «ему приходится ставить и решать задачи» [12, с. 25].

Другая полезная теоретическая конструкция – категория социальной практики, обоснованная П. Штомпкой, которая «обусловлена “сверху”, то есть фазой функционирования, достигнутой обществом в широком смысле; и “снизу”, то есть поведением индивидов и их групп» [19, с. 273]. Иными словами, для создания установки на социальную практику необходима потребность субъекта – обусловленность «снизу», и объективная ситуация – состояние общества, его готовность к воспроизведению подобных практик – обусловленность «сверху».

На наш взгляд, говоря о проявлениях гражданской активности, уместнее применять понятие гражданских практик, а не действий. Опираясь на определение социальных практик П. Штомпки, под гражданскими практиками мы будем понимать новое, возникающее качество, диалектический синтез того, что происходит в обществе, и того, что делают люди в сфере гражданственности.

Таким образом, гражданственность как комплекс чувств должна составлять эмотив-ный компонент образа идеального гражданина, а гражданство, помимо статуса, подкрепляться действиями. Ведь гражданская позиция – это сформированные установки на поведение, которые складываются на основании критического осмысления социально-политической ситуации, которые невозможны «без глубинного понимания всех происходящих процессов в обществе, их последствий и возможных путей решения текущих проблем» [17].

«Гражданскую активность можно обозначить как осознанное, творческое отношение к общественно-политической и трудовой деятельности» [17]. Это отношение проявляется в гражданском активизме, который представляет собой осознанное и целенаправленное участие граждан в общественно-политической жизни с целью защиты, реализации и расширения своих экономических, политических и социальных интересов [11].

Гражданский активизм включает в себя гражданские практики и по отношению к последним представляет собой импульс, вызванный необходимостью защищать свои права или отстаивать интересы [11].

Практики могут различаться по форме: традиционные (профсоюзы) и новые (интер-нет-сообщества); количеству вовлеченных участников: массовые (благотворительные) и сравнительно малочисленные (субкультуры, фан-клубы); продолжительности действия: постоянно действующие (профессиональные, творческие) и ситуативные (волонтерство, движения одного требования) [11].

Какую роль должны сыграть гражданские практики в формировании гражданской идентичности? Продемонстрируем нашу точку зрения, используя модель формирования гражданской идентичности.

Применяя трехкомпонентную структуру индивидуального субъекта (З. Фрейд, Э. Эриксон, О. Конт, В. Скотт) и наработки авторов «Я-концепции» (К. Роджерс, И.С. Кон, Л.М. Митин, Т. Шибутани), обратим внимание на социальную природу гражданской идентичности. Не выходя за пределы логики структуры идентичности, состоящей из трех элементов: когнитивного, ценностного и эмоционально-аффективного, предложим следующие компоненты модели формирования гражданской идентичности.

«Я-рациональное», компонент, содержащий весь комплекс знаний об объекте, информация носит целе-рациональный характер и отбирается исходя из логики частного интереса. Этот компонент наполнен представлениями об отношениях между гражданином и государством, знаниями о нормах поведения «нормального гражданина». Гражданин рационально понимает свою выгоду в этих отношениях, его идеальные представления подтверждаются или опровергаются реальным опытом.

«Я-психическое» – компонент наполнен патриотическими чувствами по отношению к Родине, ответственности, гордости, стыда.

«Я-телесное» позволяет выявить состояние социальной идентичности в сфере гражданственности. Основоположники теории социальной идентичности Г. Тэшфел и Д. Тернер определяли социальную идентичность как направление индивидуального знания о принадлежности к социальной группе [19, р. 66– 101]. Этот аспект мы понимаем не только как судьбийную, неразрывную связь с местом проживания в различных масштабах (малая Родина, город, регион, страна), с семьей, согражданами, нацией, национальной культурой и историей. «Я-телесное» – это инкорпориро-ванность индивида в ту или иную культуру, цивилизацию, нацию, страну через ощущение себя и на рациональном, и на психическом уровнях частью «тела» – корпорации, местного сообщества, партии, гражданского субъекта, имеющего право на активную позицию и реализующего его.

Таким образом, обретение гражданской идентичности происходит в практике граждан, которые активно используют свои демократические права на участие и коммуникацию. Практики должен осуществлять свободный человек, желающий и умеющий отвечать за свои поступки, имеющий законный статус гражданства на правовой основе. Гражданин осуществляет деятельность, направленную не только на достижение собственного блага, но и на благо других людей и всей страны в целом. Его добровольное, регулярное участие

(в политической, социальной и культурной жизни общества) и создает «чувство плеча» граждан.

Ощущение гражданственности дает ценностно-рациональную мотивацию для осуществления целе-рационального действия – реализации гражданских практик.

Сложность участия в гражданских действиях обусловлена идентификационной спецификой – гражданская идентификация может быть обретена благодаря регулярным практикам, и для того, чтобы в них включиться, необходима позитивная идентификация себя как активного субъекта социально-политического процесса. Чтобы резидент или подданный мог выйти из этого круга, необходимо, чтобы компоненты «Я-рациональ-ное» и «Я-психическое» создали установку на гражданские действия. Таким образом, будет формироваться «Я-телесное» – ощущение себя частью социума, осознание силы гражданских взаимодействий, подкрепление чувства гражданственности результативными практиками, ощущение себя властью.

Мы определяем гражданские практики как регулярные социальные практики, направленные на общий, родовой интерес, а не только личный. Гражданские практики выполняют роль инкорпорирования индивида в социально-политическую, культурную цивилизационную среду, дающие ему ощущение себя на рациональном и психическом уровнях частью «тела» – корпорации, местного сообщества, партии, гражданского субъекта, имеющего право на активную позицию и реализующего его. Именно гражданские практики позволяют компоненту гражданской идентичности «Я-телесное» полноценно формироваться.

Мы понимаем гражданскую идентичность как социально обусловленное позиционирование индивида в гражданской сфере в конгруэнтном соотношении, целостности «Я-телесного», «Я-психического» и «Я-раци-онального». Положительная гражданская идентичность должна подкрепляться соответствующими гражданскими практиками, без которых она останется не сформированной, не закрепленной, симулякровой либо отрицательной.