СУДЬБА САРАТОВСКОГО ЭСЕРА, ЧЛЕНА УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ Н.Ф. БЕРЕЗОВА (ПО МАТЕРИАЛАМ ГОСУДАРСТВЕННОГО АРХИВА АДМИНИСТРАТИВНЫХ ОРГАНОВ СВЕРДЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ)

Судьбы членов оппозиционных партий, участников «социалистической оппозиции» большевикам, оставшихся в СССР после окончания Гражданской войны, уже достаточно давно привлекают исследовательское внимание. Особый интерес вызывают те из них, кто состоял на службе в различных государственных структурах Российской империи, Временного правительства и антибольшевистских правительств на территории России в период 1917–1922 гг.

Ведущий российский исследователь истории Учредительного собрания Лев Григорьевич Протасов в этапной работе, посвященной воссозданию коллективного портрета депутатов уникального для России представительного органа, высказал мысль, что устранение лакун в их постреволюционных биографиях «придаст общей судьбе депутатов-учредиловцев еще более зловещий и трагический оттенок, вполне созвучный участи самого Учредительного собрания»1. При этом ученый подчеркнул, что в своей работе для воссоздания жизненного пути депутатов после 1917 г. он использовал почти исключительно нарративные источники2.

В Государственном архиве административных органов Свердловской области (ГААОСО) были выявлены документы, проливающие свет на жизнь одного из депутатов Учредительного собрания, активного члена партии социалистов-революционеров, состоявшего на службе Юго-восточного комуча, – Николая Федоровича Березова. Архивноследственные дела 1931 и 1937 гг. по обвинению Н.Ф. Березова в совершении политических преступлений дают богатый фактический материал, который позволяет достаточно подробно рассмотреть «зловещие и трагические оттенки» его судьбы. Представляется, что описание жизненного пути одного из представителей «социалистической оппозиции» не уникально и может быть использовано для понимания судеб других акторов социальнополитических бурь начала XX в.

В книге Л.Г. Протасова сказано, что Н.Ф. Березов родился в 1891 г. в Саратове. Дата смерти обозначена как «не ранее 1925»3. В десятом, дополнительном томе «Книги памяти жертв политических репрессий Свердловской области» имеется запись следующего

Личность в истории

содержания «Березов Николай Федорович 1891 г. рождения, место рождения – РСФСР, Саратовская обл., с. Базарный-Карабулак, еврей, проживал – г. Свердловск, работал Уральский индустриальный институт, декан. Арестован 1 мая 1937 г., осужден 11 ноября 1937 г. Мера наказания – 10 лет ИТЛ»4. Работа с архивно-следственными делами Н.Ф. Березова показала, что это не совпадение, речь идет об одном и том же человеке, чья жизнь оказалась значительно более долгой и продуктивной, чем можно было бы предположить, но от того не менее трагичной. Однако обо всем по порядку.

До момента своего последнего ареста, случившегося в 1949 г., во всех следственных анкетах, справках, постановлениях и заключениях, хранящихся в ГААОСО, Николай Федорович указывал местом своего рождения с. Базарный-Карабулак5, где на тот момент его отец Федор Аронович работал ветеринарным врачом6.

По всей видимости, Ф.А. Березов и его жена Евдокия Осиповна симпатизировали народовольцам и некоторым образом были с ними связаны. Об этом свидетельствует долгая дружба с семей Мерхалевых7, глава которой в 90-х гг. XIX в. отбывал ссылку в Енисейской губернии как «переселенец народоволец»8.

В показаниях Николая Федоровича Березова, данных в 30-х гг. прошлого века, об атмосфере, царившей в семье, можно обнаружить только одну строчку, где Николай Федорович говорит о «социалистических идеалах, которые усвоил еще в ранние юношеские годы в родительском доме»9. Не удивительно, что идейно заряженный четырнадцатилетний молодой человек, учащийся Саратовской гимназии, не смог остаться в стороне от событий Революции 1905–1907 гг.

В Саратове, «народнической столице Поволжья»10, события развивались очень бурно. Эсеры, прямые наследники народников, не только оформляются в эти годы как партия и ведут активную пропаганду, но и создают по всей Саратовской губернии и в самом Саратове боевые дружины, активно их вооружают11. По всему Поволжью прошла волна крестьянских восстаний, сопровождавшихся расправами над помещиками и представителями властей, а также поджогами усадеб; в отдельных районах возникли самоуправляемые «крестьянские республики».12 Как известно, социалисты-революционеры одобряли террор и в ходе первой русской революции активно использовали экстремистские методы, однако в этом вопросе партия была далеко не однородна. Н.Ф. Березов на допросе 1 ноября 1937 г. утверждал, что в годы работы в ПСР террористической деятельности не вел и не одобрял13. Вполне обоснованно можно заподозрить Николая Федоровича, которого среди прочего обвиняли в

Личность в истории

подготовке актов террора против советского руководства, в неискренности. Но следует учесть, что противником террористических методов были многие видные партийцы, например, такой известный эсер, как Николай Васильевич Чайковский14.

Н.Ф. Березов, начав сотрудничать с молодежным крылом партии, нашел себя в другой деятельности. В 1905 г. саратовские эсеры создают свою газету. Одновременно подпольные типографии продолжают безостановочно печатать воззвания и прокламации15. Сначала гимназист Николай Березов выполнял «мелкие технические поручения», а затем стал наборщиком в одной из таких типографий. Параллельно с этим «был вовлечен в пропагандистскую работу, читал лекции по политической экономии в кружках учащейся молодежи и рабочих кружках». В 1906 г. был впервые арестован16, но почти сразу освобожден17. Второй арест – октябрь 1907 г.; Березов выпущен через пять месяцев под надзор полиции. По причине малолетства Н.Ф. Березова тогда не осудили, но из гимназии выгнали. Экзамен на аттестат зрелости он сдал экстерном в 1909 г. В том же году молодой, но уже опытный революционер поступил в Петербургский университет18.

Беспокойная гимназическая пора сменилась не менее беспокойной студенческой. В конце 1910 г. Министерство народного просвещения задумало отменить университетское самоуправление. В городах Российской империи вспыхнули студенческие протесты. В Санкт-Петербурге и Москве они отличались особым размахом. Партия социалистов-революционеров, как и другие политические силы, решила воспользоваться моментом в своих интересах, и Н.Ф. Березов, который поддерживал отношения с бывшими представителями саратовского эсеровского подполья, втянулся в новый виток борьбы. Все закончилось в феврале 1911 г. очередным арестом и отчислением из университета. Делить тюремную пайку Н.Ф. Березову довелось с Георгием Леонидовичем Пятаковым, впоследствии ставшим известным советским функционером19.

В том же году Николай Федорович, отбыв непродолжительное наказание, был освобожден и выехал в Германию с целью продолжить обучение. Много позже, в собственноручно написанной автобиографии, прикрепленной к протоколу допроса, он писал: «Я в основном больше приспособлен к научной, чем политической работе. К научной деятельности я готовил себя еще в молодые студенческие годы. Революция 17-го года отвлекла меня на время от научной работы»20. Впрочем, революция в России – событие скорее неизбежное. На роль поворотного момента, предопределившего дальнейшую судьбу нашего героя, больше подходят болезнь и смерть отца, из-за чего Н.Ф. Березов был вынужден вернуться в 1912 г. в Россию.

Личность в истории

По возвращении на родину он попал под амнистию и продолжил учебу, окончив в 1916 г. Московский университет. После получения диплома Николай Федорович устроился в Управление кавказских шоссейных дорог в Тифлисе21, что, кроме прочего, помогло ему «избавится от военной службы»22.

Февральская революция в одночасье изменила все. Если до нее связи Березова с революционерами, видимо, были похожи на отношения старых товарищей, которых в прошлом связывало слишком многое, то после эти связи приобрели новую актуальность. Острый политический момент вернул молодого специалиста в революционную деятельность.

Период Великой российской революции в жизни Н.Ф. Березова достоин приключенческой повести. Все хитросплетения этого этапа деятельности Николая Федоровича в рамках данной статьи разобрать невозможно, поэтому остановимся лишь на ключевых моментах.

Весь 1917 г. и «почти весь» 1918 г., если верить показаниям 1931 г., Н.Ф. Березов провел в Закавказье. Кстати, перед революцией или в самом ее начале он успел обзавестись семьей. В это время Николай Федорович входит в состав Тифлисского городского комитета ПСР и Кавказского комитета ПСР. Является членом Кавказского краевого Совета рабочих и крестьянских депутатов. Основная работа: чтение лекций и выступление с докладами на экономическую тему.

Конечно, он упомянул и про избрание в Учредительное собрание, добавив, что на самое заседание не попал, т.к. к середине января смог добраться лишь до Москвы, а дальше Собрание было распущено и пришлось вернуться на Кавказ. Но про участие в III Съезде ПСР23, где он точно присутствовал в качестве делегата с решающим голосом24, и про участие в I Всероссийском съезде рабочих и солдатских депутатов, где он, скорее всего, тоже был25, – не упомянул совсем.

Тифлис Николай Федорович был вынужден покинуть после того, как в Закавказском сейме, собранном из делегатов несостоявшегося Учредительного собрания, победу одержали силы, стремившиеся к полному отделению от России. Н.Ф. Березов тоже был участником заседаний Сейма и не мог не понимать, что дело идет к кровавому территориальному переделу не только внешних границ Закавказской области, но и внутренних. В середине января 1918 г. масштабное наступление начала турецкая армия, захватив к маю 1918 г. обширные территории Грузии от Батума до Боржомского ущелья, создав непосредственную угрозу самому Тифлису26. В июне Н.Ф. Березов вывез свою жену и

Личность в истории

маленькую дочь по Военно-Грузинской дороге во Владикавказ, а сам вернулся обратно в Тифлис.

Обстоятельства путешествия «туда и обратно» заслуживают более подробного описания. С одной стороны к Тифлису подходили турки, с другой стороны власти Грузии, понимая, что не смогут удержать столицу, открывали ворота немецкой армии. Для семейства Березовых оставалась единственная возможность – уехать на Северный Кавказ, пока дорога была открыта. Глава семейства, не теряя времени, воспользовался этим вариантом. Проскочить «туда» удалось успешно. Но вот путешествие Николая Федоровича «обратно» к своим однопартийцам не задалось. В это время вспыхнуло большевистское восстание, и дорога была перерезана. Дальше, со слов Н.Ф. Березова, произошло следующее: «ко мне во Владикавказе явился т. Сергей Ковтарадзе27, еще с одним товарищем коммунистом (с кем именно, сейчас не припомню) и просил меня передать от имени большевиков начальнику 1-го отряда повстанческой армии, стоявшему в Дарьяле (фамилию начальника отряда не припомню) пять тысяч рублей. Деньги я взял и поручение выполнил, я был первым, кто сообщил в частности начальнику отряда, что путь до Владикавказа свободен и что он может соединиться с красными частями»28.

Читатель может заподозрить в словах Березова понятное желание выставить себя перед следствием в выгодном свете. Тем не менее достоверность истории подтверждается сложным характером Гражданской войны, в ходе которой разные по своим политическим взглядам силы могли в какой-либо конкретной ситуации выступать как союзники.

Несмотря на этот эпизод сотрудничества с большевиками в ходе Гражданской войны, который, кстати, был не единственным, Н.Ф. Березов оставался вполне лояльным эсером. После окончательного выезда из Тифлиса он присоединился в Екатеринодаре29 к ЮгоВосточному комитету членов Учредительного собрания30. Организация была создана по инициативе Самарского комуча для организации партийной и административной работы на Кубани. Позже этот факт из биографии Николая Федоровича неизменно всплывал в справках на его арест, различных заключениях и постановлениях31.

Н.Ф. Березов действительно был членом Юго-Восточного комитета и участвовал в 1918–1919 гг. в издании газеты «Родная земля»32 и сборника статей «Народовластие»33. Не известно, насколько долго он работал в комитете и сотрудничал с печатными изданиями эсеров, не понятно, каковы были формы этого сотрудничества. Точно известно, что для газеты «Родное слово» Николай Федорович написал статью «Год жизни партии эсеров.

Личность в истории

Материалы IX совета партии эсеров»34. Сам Березов в показаниях, данных в 1931 г., рассказывал, что газета просуществовала месяц. В результате того, что редакция не нашла общего языка с Добровольческой армией, издание было разгромлено, и Николай Федорович выехал в поисках семьи на Украину.

Современная исследовательница Зарема Шихамовна Кидакоева показывает, что арест главного редактора газеты Григория Ильича Шрейдера35 произошел после выхода 29-го номера, после чего газету возглавил Михаил Григорьевич Бочарников. Тем не менее сотрудничество Н.Ф. Березова с изданием на продолжительное время прервалось. Из тех же показаний следует, что он, выехав на Украину, работал в местных комитетах ПСР в Екатеринославе36, Харькове и Киеве. После чего во второй половине 1919 г. вновь вернулся в Екатеринодар, где наконец соединился с супругой и дочкой.

Николай Федорович проживал в Екатеринодаре до прихода Красной армии, работал (с его слов) в Северо-Кавказском совете профсоюзов на должности заведующего культурнопросветительским отделом. К этому периоду относится второй эпизод взаимодействия с большевиками, о котором Н.Ф. Березов упомянул в ходе допросов. Если верить показаниям, секретарем Совета профсоюзов был член РКП(б), находящийся на нелегальном положении. Николай Федорович, активно взаимодействовавший с этим человеком, знал о его маленькой тайне, но хранил ее в секрете37.

Северо-Кавказский совет профсоюзов, а затем возникший на его месте уже при большевиках Кубано-Черноморский совет профсоюзов занимался значительным объемом деятельности не свойственной для трудовых объединений: ликвидацией безграмотности, созданием средних специальных учебных заведений, организацией работы клубов, библиотек и читален38. Н.Ф. Березов был приглашен в новый профсоюзный Совет на

Личность в истории

просветительскую должность. Подобная работа была ему хорошо знакома. Приглашение было принято, но уже в августе он выехал в Саратов к матери.

Аресты советскими специальными органами представителей «социалистической оппозиции» продолжались в течение всего периода Гражданской войны и после нее. Самыми опасными ВЧК и ГПУ считали эсеров39. Николай Федорович под репрессии в этот раз не попал. Вот что он вспоминал позже: «В день приезда в Саратов я заболел сыпным тифом и пока болел, была арестована почти целиком саратовская организация ПСР, после этого не восстановившаяся в настоящем значении слова и не ведшая фактически за время моего пребывания в Саратове политической работы»40.

Там же Н.Ф. Березов вспоминал, что после выздоровления он был «избран доцентом» Саратовского университета и занялся преподавательской деятельностью. Тем, чем стремился заниматься еще в студенческие годы. Кроме этого, работал в Институте народного хозяйства. В этот период времени у Николая Федоровича тяжело болела мать и его заботы были сосредоточены в первую очередь на семье и работе.

Научно-преподавательская деятельность Н.Ф. Березова была прервана в 1922 г., когда он был арестован по делу ЦК ПСР. Это был один из первых политических процессов, прошедших в СССР. По всей видимости, главной задачей правящей партии, ощущавшей отсутствие контроля над крестьянской и частично рабочей средой, было выбить из-под ног у возможных конкурентов почву41. Березов признавал, что разделял политическую концепцию эсеров в момент своей наиболее активной политической деятельности в 1917–1919 гг. И позже, в 1920–1923 гг., когда отошел от политики, оставался верен идеям партии42. По данным Управления НКВД по Свердловской области, Н.Ф. Березов принимал участие в «нелегальных эсеровских совещаниях в Москве в 1920–21 гг.» и в IX Съезде совета ПСР43. Поэтому не удивительно, что процесс 1922 г. не обошел его стороной. В марте месяце Николай Федорович был арестован и в декабре выслан в Среднюю Азию44. В ходе следствия и суда Березов содержался в Москве в Бутырской и Лефортовской тюрьмах45.

В собственноручных показаниях 1931 и 1937 гг. Николай Федорович говорил, что именно пребывание в Средней Азии сподвигнуло его на коренной пересмотр отношения к советской власти и к ВКП(б). Толчком к этому стало личное участие в той созидательной деятельности, которую смог предложить стране советский проект: «Я почувствовал, что советская работа полна глубокого содержания, что она открывает огромный простор для творчества, что она открывает огромные возможности для активного участия в подлинном преобразовании всей жизни на новых социалистических началах»46.

Личность в истории

По приезде к месту ссылки Николай Федорович был направлен на работу в плановый отдел Сырдарьинского района Узбекистана. При этом за Н.Ф. Березовым было оставлено право на отказ от должности в случае, если трудовая деятельность войдет в противоречие с его убеждениями. Однако никаких противоречий не возникло. Напротив, экономический план, составленный ссыльным эсером, был признан Обкомом образцовым, и Николая Федоровича пригласили в областной центр для дачи разъяснений по плану. В результате он получил повышение и вскоре переехал в Ташкент, где начал работать в должности председателя промышленной секции Среднеазиатского экономического совета, одновременно устроившись преподавателем в Ташкентском университете. Этапными достижениями Николая Федоровича в этот период стала работа по исследованию конъюнктуры среднеазиатского рынка и составление пятилетнего плана развития области47. Уже позже, в начале 1930-х гг., один из сотрудников Уралплана, рассказывая о Березове, говорил, что тот хвалил промышленное строительство в Советском Союзе и ценил свое участие в этих свершениях48.

В 1926 г. срок ссылки окончился и Н.Ф. Березов, имея ограничение на проживание в центральных городах СССР, перебрался в Свердловск49. «Свердловский период» Николай Федорович оценивал как самый продуктивный период жизни, воплотивший научные устремления юности. Это время было также временем личных перемен. Федор Николаевич женился во второй раз и у него родился третий ребенок, сын Юрий50.

За десять лет жизни на Урале Н.Ф. Березов принял самое активное участие в стройках первых пятилеток. Кроме всего прочего, на его счету экономическое обоснование строительства Магнитогорского комбината51. Работая в Уралплане, Н.Ф. Березов одновременно вел научно-исследовательскую деятельность. Преподавал в институте стали (г. Свердловск) и в Уральском политехническим институте (Уральском индустриальном институте)52. На момент ареста в мае 1937 г. он занимал должность декана инженерноэкономического факультета УПИ (УИИ)53.

В Российской государственной библиотеке найдены следующие работы Николая Федоровича Березова уральского периода: «Магнитогорский металлургический завод: к вопросу о районировании черной металлургии» (1928 г.), «Размещение черной металлургии в СССР» (1933 г.), «Урал – база качественной металлургии Союза» (1933 г.), «Черная металлургия Урала» (1935 г.). Скорее всего, данный список книг и брошюр не полный.

Параллельно с трудовой деятельностью Н.Ф. Березов стабильно раз в три года арестовывался54 по обвинению в антисоветской пропаганде и участии в антисоветской организации55. Однако до 1937 г. аресты заканчивались освобождением. В период Большого

Личность в истории

террора к означенным обвинениям добавилось подозрение в подготовке террористических актов против советского руководства56. В ходе следствия Н.Ф. Березов категорически отрицал какую-либо виновность по всем пунктам, но в итоге был приговорен по ст. 58-10 и 58-11 УК РСФСР к десяти годам лишения свободы57.

В рамках дел 1931 г. и 1937 г., которые находятся на хранении в ГААОСО, следствие стремилось установить круг общения Николая Федоровича. Это дает возможность понять, насколько тесные отношения он поддерживал с бывшими эсерами, как вел себя с коллегами и знакомыми. Из чего можно сделать осторожные выводы об умонастроениях Березова между 1927 и 1937 гг.

В 1931 г. сам Березов так описал личные социально-политические взгляды:

«1. Я признаю, что основным содержанием переживаемой исторической эпохи является непосредственная борьба за социализм, что эта борьба неизбежно закончится победой социализма и что в ней не может быть места для компромисса с буржуазными силами. Начало этой борьбы было положено Октябрьской революцией и руководящая роль в ней принадлежит коммунистической партии.

2. Я признаю социалистический характер проводимого в Союзе хозяйственного строительства и признаю, что пятилетка является фактором огромного мирового революционизирующего значения и что успех ее развяжет силы мировой революции. Особенно на фоне и в связи с охватившим и парализовавшим капиталистическую систему мировым экономическим кризисом».

И далее: «Для меня также нет сомнений в том, что в случае интервенции и враждебных действий со стороны капиталистических стран, я всеми силами буду активно бороться на стороне Советского Союза»58.

Насколько слова Н.Ф. Березова были искренними? В том же следственном деле 1931 г. коллеги по работе характеризовали Николая Федоровича положительно, например, сотрудник Уралплана, упоминавшийся выше, указал прямо, что никаких контрреволюционных разговоров от Березова не слышал. Ссыльный Вениамин Константинович Гершгорн, допрошенный в качестве свидетеля, показал, что Березов показался ему человеком полностью погрузившимся в науку и политикой абсолютно не занимавшимся59. Обвиняемый в участии в антисоветской организации эсеров Василий Иванович Глотов сказал, что Николая Федоровича Березова и вовсе не знал60. В том же духе высказывались и другие обвиняемые и свидетели. Конечно, эпизодические контакты между некоторыми бывшими эсерами и меньшевиками у Березова были, он сам это признает и объясняет стремлением помочь людям, измученным тюрьмой и ссылкой, в решении бытовых вопросов61. Т. е. изначально на общение его толкало чувство сострадания.

Личность в истории

На допросах в 1937 г. Н.Ф. Березов говорил, что после ареста 1931 г. вообще прервал всякую связь с бывшими представителями «оппозиционных социалистов»62. Но означало ли это полное отсутствие критики со стороны Николая Федоровича по отношению к текущим вопросам социально-экономического строительства в СССР? Скорее всего, нет. Если отложить в сторону инициирующие и резюмирующие документы следствия, то в показаниях одного из подследственных по другому делу Николай Федорович был охарактеризован как человек, не принимающий политической доктрины ВКП(б), который не видит себя в составе партии большевиков из-за радикализма коммунистических концепций. Там же о нем сказано как о «поклоннике буржуазного экономиста Вебера»63. Такая негативная характеристика дана Н.Ф. Березову чуть ли не единожды. Видимо, Николай Федорович сохранял некоторую степень неприятия представлений большевиков периода 1920–30-х гг. о методах и задачах революционной борьбы. Однако это не мешало ему оставаться добропорядочным советским гражданином, ответственным и честным работником.

Опубликованные документы позволяют проследить в самых общих чертах дальнейшую судьбу Н.Ф. Березова. В марте 1947 г. он был освобожден из Ивдельлага и направлен в ссылку в г. Тюмень, где работал в плановых органах Тюменской области. Там же в 1949 г. он был вновь арестован с предъявлением уже хорошо знакомых нам обвинений. Приговорен к высылке в Красноярский край, но, по всей видимости, остался в Тюмени. Умер 13 апреля 1953 г. В 1956 г. был реабилитирован64.

Исследование жизненного пути Н.Ф. Березова требует дальнейшей работы, тем более, что источники для такой работы есть. Однако в рамках данной статьи уже возможны некоторые выводы. Первый из них заключатся в том, что, как видно из вышесказанного, созидательная составляющая советского проекта имела значительную ценность даже в глазах политических противников партии большевиков. Причем настолько серьезную, что даже активный идейный член партии эсеров был способен безоговорочно принять советский проект и включится в работу по его воплощению в жизнь. Второй очевидный вывод: принадлежность к ПСР, особенно в случае участия в высших партийных органах, невероятно осложняла судьбу человека. Прошлое неизменно догоняло Николая Федоровича и приносило все новые и новые испытания, порожденные недоверием со стороны ВКП(б) и органов безопасности.

Интересно, что подозрения в антисоветской деятельности произрастали именно из причастности Н.Ф. Березова к партии эсеров. На факт его избрания в Учредительное собрание органы смотрели достаточно формально и нейтрально. На допросах Николая Федоровича ни разу не попросили конкретизировать обстоятельства избрания в состав органа представлявшего все слои революционной России. В делах отсутствуют документы личного происхождения, где бы Березов вспоминал об этом жизненном опыте. Вполне возможно, что на фоне огромного количества иных передряг и трагедий Учредительное собрание не представлялось ему чем-то существенным и особо выдающимся. Впрочем, это вопрос дальнейших изысканий.