Судебное представительство как способ обеспечения доступа к правосудию

Согласно п. 1 ст. 1 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката, в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам (далее – доверители) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.

Надо отметить, что законодательно закрепленного понятия «доступ к правосудию» в Российской Федерации не существует. Д. Козак считает, что под доступностью правосудия следует понимать «наличие институциальных и процессуальных гарантий, обеспечивающих права потенциальных участников процесса получить справедливое правосудие» [4]. Р.М. Масаланджиу отмечал, что «доступность правосудия представляет собой гарантированную законом возможность для заинтересованных лиц инициировать судебный процесс в любой его стадии и получить судебную защиту посредством вынесения законного и обоснованного судебного акта» [6]. При этом общим признаком для приведенных определений является гарантированность [8].

Между тем отсутствие в законе понятия «доступ к правосудию» не помешало законодательно закрепить, что целью оказываемой адвокатом юридической помощи является именно обеспечение доступа доверителей к правосудию.

Среди различных видов юридической помощи, которые оказывает адвокат, Закон об адвокатской деятельности и адвокатуре содержит указание на различные виды представительства, а именно:

• –    представление интересов доверителя в конституционном суде;

• –    представление доверителя в гражданском и административном судопроизводстве;

• –    представление и защита доверителя в уголовном судопроизводстве и производстве по делам об административных правонарушениях;

• –    представление доверителя в разбирательстве дел в третейском суде, международном коммерческом арбитраже (суде) и иных органах разрешения конфликтов;

• –    представление интересов доверителя в органах государственной власти, органах местного самоуправления, общественных объединениях и иных организациях;

• –    представление интересов доверителя в органах государственной власти, судах и правоохранительных органах иностранных государств, международных судебных органах, негосударственных органах иностранных государств, если иное не установлено законодательством иностранных государств, уставными документами международных судебных органов и иных международных организаций или международными договорами Российской Федерации;

• –    участие в качестве представителя доверителя в исполнительном производстве, а также при исполнении уголовного наказания;

• –    представление доверителя в налоговых правоотношениях.

В отечественной юридической практике наиболее распространенным является судебное представительство. Представитель может участвовать во всех видах судопроизводства. При этом его статус определяется процессуальным законодательством, а пределы полномочий – доверителем [14].

Таким образом, адвокат может представлять интересы доверителей в различных сферах общественных отношений. При этом в каждом конкретном случае деятельность адвоката-представителя может отличаться с точки зрения содержания, методов и процесса.

Между тем не только деятельность адвоката по представлению доверителей преследует цель обеспечения доступа граждан к правосудию. Согласно статье 49 ГПК РФ лицами, которые могут быть представителями в суде, являются все дееспособные лица с надлежаще оформленными полномочиями на ведение дела за исключением судей, прокуроров, следователей. В статье 59 АПК РФ закреплено право граждан, индивидуальных предпринимателей и организаций иметь в качестве представителей адвокатов и иных оказывающих юридическую помощь лиц. Кроме того, права и законные интересы недееспособных граждан могут защищать их законные представители (родители, усыновители, опекуны, попечители).

При этом надо отметить, что не только адвокаты-представители осуществляют доступ граждан к правосудию. Эту позицию подтверждает Конституционный суд РФ, который в своем постановлении от 16 июля 2004 г. № 15-П указал следующее: «Реализации права на судебную защиту наряду с другими правовыми средствами служит институт судебного представительства, обеспечивающий заинтересованному лицу получение квалифицированной юридической помощи (ч. 1 ст. 48 Конституции РФ), а в случаях невозможности непосредственного (личного) участия в судо- производстве – доступ к правосудию. В отличие от граждан организации по своей правовой природе лишены возможности непосредственно участвовать в судопроизводстве, а потому дела организаций ведут в арбитражном суде их органы в лице руководителей или другие по их выбору представители» [11].

Таким образом в настоящий момент сформировалась ситуация, когда услуги по судебному представительству оказывают как адвокаты, так и лица, не обладающие этим статусом.

Следует отметить, что и среди адвокатов, и среди других субъектов судебного представительства есть как профессионалы высочайшего уровня, так и неквалифицированные лица. Между тем, как было указанно выше, деятельность по судебному представительству направлена на обеспечение доступа граждан к правосудию. При этом основным признаком доступности правосудия является его гарантированность. В этой связи видится логичной взаимосвязь между гарантией на доступ к правосудию и гарантией на получение квалифицированной юридической помощи от лица, осуществляющего судебное представительство. Существует мнение, что эти гарантии в настоящий момент находятся под угрозой в связи с отсутствием должного регулирования и существованием свободного допуска к оказанию услуг по судебному представительству. В настоящий момент из всех субъектов судебного представительства только адвокаты сдают квалификационный экзамен, проверяющий их квалификацию. Даже с учетом существующих проблем в адвокатском сообществе адвокатский статус получают лишь лица, обладающие определенным уровнем квалификации. В связи с этим адвокат С.В. Запольский пишет: «Автору этих строк известно множество «свободных консультантов», не обременяющих себя какой бы то ни было профессиональной легализацией,… выдающих себя за юристов… В решении Конституционного суда РФ есть своя логика, но эта логика лишает смысла весь, пусть несовершенный, но реально существующий механизм формирования российской адвокатуры и допуска к адвокатской деятельности» [2].

Кроме того, надо отметить, что адвокаты обязаны соблюдать как закон об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ, так и Кодекс профессиональной этики адвоката. Несмотря на кажущуюся декларативность этих требований, на практике адвокаты несут дисциплинарную ответственность за несоблюдение указанных нормативно-правовых актов. В своем заключении квалификационная комиссия адвокатской палаты г. Москвы ука- зала, что неисполнение адвокатом Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» является безусловным основанием для его привлечения к дисциплинарной ответственности вплоть до лишения адвокатского статуса [1].

Так, например, Совет адвокатской палаты г. Москвы лишил статуса адвоката Л. за то, что, несмотря на наличие соглашения об оказании юридической помощи между ним и доверителем, адвокат не явился без уважительной причины в заседание Судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда по гражданскому делу, а также не обжаловал в установленный законом срок состоявшееся по делу решение в кассационном порядке, тем самым лишив, по сути, своего доверителя конституционного права на судебную защиту своих прав [7].

Согласно наиболее актуальной статистике, представленной Федеральной палатой адвокатов [3], по итогам 2015 года адвокатского статуса были лишены 507 человек, что в полтора раза больше, чем в 2014 году (320 человек). При этом 100 адвокатов были лишены своего статуса за нарушение норм профессиональной этики, а еще 84 были исключены из адвокатского сообщества за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей перед доверителем. Всего за 2015 год квалификационными комиссиями адвокатских палат было рассмотрено 4894 дисциплинарных производства, и в 60 % случаях из них адвокаты были привлечены к дисциплинарной ответственности.

Если обратиться к зарубежному опыту, то можно увидеть, что во многих странах Европы законодатели ограничивают круг лиц, имеющих право оказывать юридические услуги, в том числе представлять граждан в суде, лицами, обладающими адвокатским статусом. Так, например, в Германии введена частичная адвокатская монополия на представительство в суде. В немецком гражданском процессе, согласно § 78 Гражданского процессуального уложения Германии [12, 13], стороны обязаны вести свои дела при помощи адвоката в земельных судах и высших земельных судах. А в районных судах участие адвоката обязательно лишь в семейных делах. Однако участие адвоката необязательно в трудовых и налоговых спорах [5].

Основываясь на правовых позициях ЕСПЧ, выраженных в его постановлениях, в обязанности государства входит гарантия фактической реализации права на получение квалифицированного юридического содействия. Исходя из этого, в определенных ситуациях государство должно принимать меры, которые будут направлены на предоставление гражданам действительной возможности использования квалифицированного юридического содействия.

Постановление ЕСПЧ от 9 октября 1979 года по делу Эйри (Airey) против Ирландии [10] содержит указания на необходимость выяснить, станет ли обращение заявителя в Высокий Суд без содействия адвоката результативным методом защиты, и сумеет ли заявитель корректно, обоснованно представлять свои доказательства в судебном разбирательстве.

В деле Артико (Artico) против Италии (параграф 36) Европейским судом указано, что государство не несет ответственность за некачественную работу адвоката, который назначен для юридической помощи, но в определенных случаях государству необходимо предпринимать шаги, направленные на обеспечение заявителю действительной возможности использовать право на доступ к правосудию [9].

При этом один из способов, позволяющих убирать или ограничивать возможность участия представителя в судебном процессе в обстоятельствах неподобающего выполнения им своей работы, – это институт аккредитации профессиональных представителей (имеющий право приостанавливать или аннулировать такую аккредитацию) при судах, т е. представления предположенного законом перечня документов, подтверждающих, отвечает ли претендент конкретным требованиям. Институт аккредитации применяется в судах Франции, США и ряда других развитых стран.

Резюмируя изложенное, стоит отметить, что право на доступ к правосудию непосредственно связано с гарантированностью получения квалифицированной юридической помощи, в том числе судебного представительства. Нельзя утверждать, что любой адвокат способен оказать квалифицированную помощь, как и нельзя говорить, что лицо без адвокатского статуса не способно это сделать. Однако опыт многих зарубежных стран показывает, что частичное или полное ограничение на представительство в суде отвечает интересам граждан и способствует получению ими квалифицированной помощи и доступа к правосудию. С учетом изложенного необходимо обратить внимание на разницу в гарантиях, которые предоставляют адвокатское сообщество и юристы без адвокатского статуса, в том числе на то, какую ответственность несут разные субъекты, осуществляющие судебное представительство, в случае оказания неквалифицированных услуг. Учитывая то, что доступ граждан к правосудию посредством судебного представительства обеспечивают не только адвокаты, считаем целесообразным внести законодательные изменения, направленные на достижение одинаковых гарантий гражданам в получении квалифицированной юридической помощи, в том числе судебного представительства.