Судебное толкование нормы об ответственности за незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации (ст. 138-1 УК РФ)

Belgorod State National Research University Belgorod, Russian Federation E-mail:

Гарантированные Конституцией РФ1 права и свободы человека и гражданина признаются важным объектом уголовно-правовой охраны [8, с. 35]. В теории уголовного права подчеркивается, что «состав преступления как юридическое понятие преступного поведения выступает весомой юридической гарантией привлечения к уголовной ответственности лишь при наличии оснований, зафиксированных в уголовном законодательстве» [14, с. 20].

В действующем уголовном законе содержится целый комплекс статей, направленных на защиту конституционных прав и свобод [1, с. 3]. Одним из составов преступлений, посягающих на конституционные права граждан, является ст. 1381 УК РФ, устанавливающая ответственность за незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации. Напомним, что действующая в настоящий момент ст. 1381 УК РФ ранее в 2011 году была выведена из ч. 3 ст. 138 УК РФ1.

Интерес широкой общественности к теме «шпионских устройств» возник в 2017 году после вопроса, заданного Президенту РФ на ежегодной пресс-конференции2. Конкретные нормативные и разъяснительные положения, которые смогли бы скорректировать практику по ст. 1381 УК РФ, появились несколько позже. Их исследованию и посвящена настоящая статья.

Материал и методы

Автор представляет систематический обзор литературы, в которой исследуется ответственность за незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации. Для поиска соответствующих исследований опубликованная литература была идентифицирована из электронных библиотек (Научная электронная библиотека, КиберЛенинка, Google Scholar).

Методологию исследования составляют общенаучные способы познания и специальные юридические методы: формально-юридический; сравнение, анализ, синтез, а также формально-логический и другие частнонаучные методы, включая исторический.

Результаты

Не ослабевает внимание к рассматриваемой уголовно-правовой норме и в научной среде [7, с. 155–157]. Прежде всего, обращает на себя внимание целый ряд дискуссионных вопросов, касающихся определения отдельных объективных признаков состава преступления [2, с. 760–766]. Во-первых, подвергается сомнению определение объекта исследуемого состава преступления и целесообразность размещения уголовно-правовой нормы в главе 19 УК РФ [6, с. 106; 13, с. 165]. Во-вторых, обсуждается предмет преступления, предусмотренного ст. 1381 УК РФ [5, с. 17] (этот вопрос нашел частичное разрешение после введения двух примечаний к статье3). В-третьих, с позиции смыслового единства терминов уголовного законодательства отмечается недостаточность объективных и субъективных признаков, используемых в диспозиции ст. 1381 УК РФ [10, с. 65].

Состав преступления, предусмотренного ст. 1381 УК РФ, является формальным, а встречающиеся в судебной практике указания на возможные последствия, которые затрагивают конституционные права, являются, на наш взгляд, излишними. Однако в судебной практике встречаются случаи указания на последствия в виде нарушения конституционных прав граждан4.

Представляется, что сам по себе незаконный оборот специальных технических средств не может свидетельствовать даже о возможной постановке в опасность конституционных прав граждан, ввиду хотя бы того, что такие средства могут использоваться для получения широкого круга сведений, составляющих охраняемую законом тайну. Так, в 2019 году законодатель уточнил, что специальными техническими средствами будут признаваться и такие средства, которым «приданы новые свойства, позволяющие с их помощью получать и (или) накапливать информацию, составляющую личную, семейную, коммерческую или иную охраняемую законом тайну, без ведома ее обладателя» (примечание 2 к ст. 1381 УК РФ).

Более того, приобретение или производство специальных технических средств может выступать в качестве подготовительного этапа к совершению преступлений, которые не посягают на конституционные права граждан. Пример подобной ситуации мы находим в судебной практике. Так, З. планировал реализовать свой преступный умысел из личной корыстной заинтересованности в целях совершения последующих краж чужого имущества, использовав незаконно полученные сведения, охраняемые законом. Осуществляя приготовление к совершению краж, З. заранее приобрел устройства, которые относятся к категории специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации5.

Не умаляя важности объективных признаков, образующих состав преступления, предусмотренного ст. 1381 УК РФ, которые неоднократно рассматривались на страницах ведущих юридических журналов [11, с. 35–40; 12, с. 43–47], в рамках настоящей статьи остановимся подробнее на дискуссии, которая ведется относительно субъективных признаков интересующего нас состава преступления.

Обсуждение результатов

Субъективная сторона незаконного оборота специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, определяется виной в форме умысла. Указанный признак признал «составообразующим» Конституционный Суд РФ, исключив возможность привлечения к уголовной ответственности за данное преступление (в тот период времени оно еще было предусмотрено ч. 3 ст. 138 УК РФ), «если соответствующее деяние совершено по неосторожности»1.

Далее обратимся к разъяснениям высшей судебной инстанции. Разрешив многие возникавшие на практике вопросы по поводу незаконности оборота специальных технических средств2, Постановление Пленума Верховного Суда РФ содержит некоторые разъяснения, способные усложнить правоприменительную деятельность. Так, в п. 9 Постановление Пленума упоминает о том, что виновность лица отсутствует при добросовестном заблуждении «относительно его фактического предназна-чения»3. Такие случаи встречаются в судебной практике. Так, гражданин А. неоднократно видел в сети Интернет и СМИ рекламу гаджетов, выполняющих функции GPS-трекеров, с помощью которых можно определить местонахождение того или иного объекта. Тогда же он решил приобрести такой гаджет для установки в своем автомобиле в качестве противоугонного средства4. Полагаем, что правоприменителю будет весьма проблематично установить умысел лица, выступающего в незаконном обороте специальных технических средств на стороне спроса, так как виновное лицо всегда может заявить о том, что оно заблуждалось относительно характеристик приобретенного устройства. Другое дело, если речь идет о стороне предложения, когда виновное лицо реализует подобные устройства, не имея соответствующего разрешения в нарушение лицензионных и таможенных правил. Здесь установить умысел лица легче.

Революционным является разъяснение высшей судебной инстанции в том же п. 9 Постановления, исключающее уголовную ответственность покупателя подобных устройств, действующего «с намерением использовать… в целях обеспечения личной безопасности, безопасности членов семьи, в том числе детей, сохранности имущества или в целях слежения за животными и не предполагало применять его в качестве средства посягательства на конституционные права граждан»5. Представленное положение характеризуется двумя обязательными элементами: наличие положительных целей, перечень которых подлежит расширительному толкованию (к примеру, обеспечение сохранности имущества); отсутствие отрицательной цели, которая выражается в предположении применить специальные технические средства для посягательства на конституционные права граждан. Только при сочетании вышеуказанных признаков следует говорить о невозможности привлечения лица к уголовной ответственности по ст. 1381 УК РФ.

Однако в судебной практике встречаются ситуации, при которых виновное лицо намеренно использовало техническое средство для обеспечения безопасности членов семьи, нарушая при этом конституционные права других граждан. К примеру, «подсудимая А., признав вину, пояснила, что захотела купить прослушивающее устройство с целью использования его (подложив племяннице) для выяснения обстоятельств появления синяков на ее теле, так как она ходит в частный детский сад»1. Следует отметить, что в подобных ситуациях человек, нарушая права граждан, преследует положительные цели. Этот момент представляется нам весьма актуальным и применительно к данному составу недостаточно проработанным. Конечно, обеспечивать безопасность себя, своей семьи нужно законными способами. Но, к сожалению, нередки ситуации, когда существующие способы самозащиты просто неэффективны [4, с. 131–134]. Полагаем, что в данном случае должны оцениваться все обстоятельства дела, а особое внимание следует уделять определению именно реальной, а не формальной возможности обеспечения безопасности законным способом.

Обращает на себя внимание указание на то, что должна отсутствовать только одна цель — применить специальные технические средства для посягательства на конституционные права граждан. Но данное преступление может посягать и на широкий круг сведений, составляющих один из видов охраняемых законом тайн.

В этой связи в науке уголовного права часто отмечается, что цели должны быть конструктивным признаком ст. 1381 УК РФ. Однако полагаем, что это должны быть не те цели, определяемые только видовым объектом, который искусственно создан для рассматриваемого состава включением его в главу 19 УК РФ. Цели, подлежащие включению в состав преступления, предусмотренный ст. 1381 УК РФ, могут быть разнообразными. Данное обстоятельство обусловлено характеристиками специальных технических средств, выступающих предметом преступления [9, с. 109–112].

Так, А. Н. Шагланова предлагает выделить квалифицированный состав ст. 1381 УК РФ, указав в нем «корыстные побуждения» [15, с. 118]. В практике суды отмечают то обстоятельство, что человек сбывает специальные технические средства «с целью извлечения материальной выгоды для себя»2. Также автор предлагает предусмотреть цель приобретения в виде «дальнейшего незаконного использования» [15, с. 118]. Следует отметить универсальность такой цели.

Другие авторы предлагают включить в ст. 1381 УК РФ специальную цель приобретения, как совершенного с целью получения: сведений о частной жизни человека; сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну; сведений о нарушении тайны голосования; сведений, составляющих медицинскую тайну и иные виды тайн [10, с. 61–66].

А. В. Земцова отмечает, что «установление цели, при наличии которой будет исключаться ответственность за приобретение специальных технических средств, повлечет признание легитимным приобретение, например, радиоаппаратуры, предназначенной для негласного получения и регистрации акустической информации, без установленной на момент приобретения цели сбора информации, ограниченной в доступе федеральным законом» [3, с. 14]. Автор отмечает, что противоправная цель может возникнуть в период владения специальным техническим средством. Доводы кажутся вполне логичными. Но как быть, если специальное техническое средство уже находится во владении человека? Как определить цели его использования, которые могут измениться с момента приобретения? Следуя такой логике, необходимо изъять все оружие у населения — ведь даже приобретя на законном основании оружие, владелец может изменить цель его владения и использования (чему мы можем найти многочисленные примеры на практике).

Выводы

Важным шагом урегулирования проблем правоприменения стало признание возможности пользоваться специальными средствами в целях, которые не затрагивают права других граждан. Полагаем, что специальные цели должны быть детализированы в диспозиции ст. 1381 УК РФ. Но какие это будут цели? Их содержание должно пройти обстоятельный теоретический анализ и быть хорошо выверено.

Очень ценно признание возможности добросовестно заблуждаться в предназначении специальных средств, что в полной мере реализует положения о недопустимости объективного вменения. Хотя понятие специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, появилось в УК РФ, анализ их технических характеристик требует отдельного обширного исследования.

Заключение

В настоящей статье мы не затронули всех проблем, с которыми сталкиваются органы предварительного расследования, судьи и адвокаты. Но одно можно утверждать точно — после последних изменений уголовного закона и их судебного толкования практика по ст. 1381 УК РФ приходит в то состояние, которое отвечает основным принципам уголовного права.