Суицидологическая характеристика систематически курящих молодых людей обоего пола

Научно-практический журнал

По данным ВОЗ за 2016 год Российская Федерация является одним из лидеров в Европе по распространённости табакокурения [1]. Среди лиц 15 лет и старше распространённость среди обоих полов составляла 40,9%, среди мужчин – 58,3%, среди женщин – 23,4%. В последние годы тщательно изучаются эмоциональные и социальные аспекты употребления табачных изделий, а также их влияние на формирование зависимости [1]. Выяснено, что курение гораздо чаще встречается у людей, которые сталкиваются со стрессом или находятся в неблагоприятном социальном положении. Курение чрезвычайно распространено среди заключённых, психически больных, представителей различных меньшинств и профессий, связанных с высоким риском для жизни [2, 3]. Известно, что именно эти социальные группы отличаются высоким уровнем аутоагрессивной настроенности [4, 5].

Понимая на данный момент под аутоагрессивным поведением любые действия, направленные на причинение себе вреда в физической, психосоциальной или духовной области [6, 7], многие исследователи [2, 8, 9] задаются закономерным вопросом: является ли табакокурение, как поведение с отчётливо представленным

According to WHO estimates, the Russian Federation is one of the leading countries in Europe for popularity of tobacco smoking [1]. Smokers of both genders make 40.9% of the population aged 15 years and older, among them 58.3% are men and 23.4% – women. Recently much attention has been given to a thorough study of emotional and social aspects of intake of tobacco products and of their role in formation of addiction [1]. It was found out that smoking is much more common among people who are facing stress or are in unfavorable social conditions. Smoking is widely spread among incarcerated individuals, mentally disabled patients, representatives of different minorities and of occupations associated with a high hazard to life [2, 3]. It is these social groups that are characterized by a high level of autoaggressiveness [4, 5].

Understanding autoaggressive behavior as any actions directed at making harm to oneself in physical, psychosocial and mental sphere [6, 7], many researchers [2, 8, 9] ask a reasonable question: is smoking being the behavior with a distinct component of ‘harming oneself’, with

компонентом «причинения вреда себе», осознаваемыми последствиями для здоровья, а также очевидным элементом добровольности – по своей сути, аутоагрессивным актом? Существуют ли отчетливые корреляции с иными видами саморазрушающего поведения? Нам хорошо знакома концепция Карла Меннингера о «хроническом суициде» [10], под которым подразумевались скрытые, незаметные, а часто – социально приемлемые формы стремления к самоуничтожению, к каковым, по праву, относилось и потребление никотина. Стоит заметить, что в ряде работ указывается на позитивные корреляции между аутоагрессивным поведением, в частности суицидальным поведением, с одной стороны и, интенсивным курением, с другой [9, 11, 12], однако большинство исследований касается установления этой связи «постфактум» – после клинико - психологической аутопсии суицидента. Этот факт затрудняет квалификацию роли курения, поскольку мы понимаем, что «интенсивное курение», к примеру, часто является маркером аффективных нарушений, имевших место в пресуицидальном состоянии.

Связь между систематическим табакокурением и суицидальными паттернами нередко объясняют с позиции механизма развития зависимости. Никотин влияет на центральную нервную систему как агонист N-подтипа ацетилхолиновых рецепторов, вызывая повышение концентрации серотонина, бета-эндорфина, дофамина, что приводит к повышению настроения, ощущению комфорта, воспринимается курящими как «снятие стресса». Вследствие снижения чувствительности рецепторов на фоне хронического потребления никотина, образуются дополнительные ацетилхолиновые рецепторы, обладающие повышенным сродством к никотину [13, 14]. Со временем способность дофаминергических структур выделять дофамин на обычные «сигналы» истощается, возникает психический дискомфорт, в том числе депрессия, суицидальные мысли.

В любом случае, в настоящий момент рассматриваемые вопросы требует дальнейшего изучения и уточнения. Крайне любопытным является поиск представленности табакокурения в условно интактных массивах, где есть возможность изучить его возможную связь со значимыми в суицидологии индикаторами.

В связи с этим произведено изучение и сравнение аутоагрессивных характеристик курящих и некурящих молодых лиц мужского и женского пола. Отдельно подчеркнём тот факт, что в нашей стране активно осуществляется антиникотиновая государственная программа, что определённо имеет свои результаты. Курение перестало быть «модной привычкой», количество курящих молодых людей снижается, что делает изучение продолжающих курить, ещё более любопытным с позиций суицидологии, поскольку у них данный паттерн сохраняется, несмотря на общественный остракизм и экономическое бремя.

recognizable consequences for health and being absolutely voluntarily, essentially an autoag-gressive act? Are there any distinct correlations of smoking with other kinds of self-defeating behavior? We are well familiar with the «chron-ic suicide» concept of Karl Menninger [10] understood as implicit, unnoticeable, and often socially acceptable forms of aspiration to selfdestruction into which intake of nicotine can be justly included. To note, some works emphasize positive correlations between autoaggressive, in particular, suicidal behavior, on the one hand, and intense smoking, on the other [9, 11, 12]. But, however, in most studies this correlation is established «post factum» – after clinic-psychological autopsy of the suicider. This fact makes it difficult to qualify the role of smoking, since we understand that «intense smoking», for example, is often a marker of affective disorders in presuicidal condition.

The relationship between systematic smoking and suicidal patterns is often explained from the point of view of the mechanism of development of addition.

Nicotine acts on the central nervous system as an agonist of N-subtype of acetylcholine receptors increasing concentration of serotonin, beta-endorphin, dopamine, with the result of raising mood, appearance of feeling of comfort, which is perceived by a smoker as «stress coping». Due to reduction of the sensitivity of receptors with the underlying chronic intake of nicotine, additional nicotine receptors are formed having enhanced affinity to nicotine [13, 14]. Over time, the ability of dopaminergic structures to release dopamine in response to normal «signals» is depleted, which results in mental discomfort including depression and suicidal thoughts.

Anyway, the considered questions require further study and clarification. Of interest is a search for representation of tobacco smoking in conventionally intact groups where it is possible to study its probable connection with parameters having significance in suicidology.

In this connection, autoaggressive characteristics of smoking and non-smoking young people of male and female gender were studied and compared. We would like to especially emphasize the fact of active realization of the governmental anti-nicotine program in our country which gives definite results. Smoking is no longer a ‘trendy habit’, the amount of young smoking people definitely declines, which makes it more interesting to study individuals that continue smoking, from positions of suicidology, since they preserve this pattern despite social ostracism and economic burden.

Aim – to establish statistically significant differences in the autoaggressive profile

Цель исследования: поиск статистически значимых отличий в аутоагрессивном профиле между группами курящих и некурящих молодых людей обоего пола.

З а д а ч и : изучение связи систематического табакокурения и представленности аутоагрессивных стигм среди лиц молодого возраста в отечественной популяции.

Материалы и методы.

Для решения поставленных целей были обследованы 495 девушек и 231 юноша. Для проведения опроса была организована онлайн-площадка на базе нескольких учебных заведений. Общая когорта обследованных была разделена на четыре подгруппы: курящие юноши, курящие девушки, некурящие юноши и девушки. Критерием включения в исследуемые группы являлось систематическое табакокурение, когда количество выкуриваемых за сутки сигарет превышало десять. Критерием исключения являлось табакокурение общей продолжительностью менее двух лет, меньшее число выкуриваемых сигарет, периодическое курение.

В 29,9% наблюдений (n=148) у женщин было выявлено курение табака, у мужчин – в 37,2% наблюдений (n=86), которые и вошли в исследуемые группы. Контрольные группы составили соответственно оставшиеся 347 женщин и 145 мужчин. Средний возраст в исследуемой группе женщин составил 20,7±1,6 года, в исследуемой группе мужчин – 21,6±1,7 лет. В контрольных группах соответственно 20,8±1,2 и 21,5±1,8 года. В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем [15]. Для решения поставленной задачи было произведено сравнение всех изучаемых признаков в подгруппах.

Статистический анализ и обработка данных была произведена посредством непараметрических статистических методов математической статистики с использованием χ2, а также χ2 с поправкой Йетса. Описание статистических данных для непараметрических критериев представлено в виде n (%) (абсолютное количество признака в группе и его процентное отношение к общему количеству членов группы). Математическую обработку данных проводили с помощью программ SPSS-Statistics и Statistica 12. Нулевая гипотеза о сходстве двух групп по оцениваемому признаку отвергалась при уровне значимости р<0,05.

Результаты и их обсуждение.

Сразу отметим, что полученные данные обнаруживают повышенный аутоагрессивный «потенциал» в исследуемых группах. Кроме того, большое количество статистически значимых отличий, на наш взгляд, определяются половой принадлежностью респондентов, что и определило логику презентации обнаруженных в исследовании результатов.

between groups of smoking and non-smoking individuals of both genders.

Tasks: to study the link between systematic smoking and evidence of autoaggres-sive stigmas among young individuals of Russian population.

Materials and Methods

To realize the set aims, 495 girls and 231 boys were examined. For questioning, online site was organized on the base of several educational institutions. The total cohort of participants was divided into four subgroups: smoking young men, smoking girls, non-smoking young men, non-smoking girls. The criterion for inclusion into the groups of study was systematic tobacco smoking with the number of cigarettes smoked per day more than ten. The criterion for exclusion was smoking with overall duration less than 2 years, a smaller number of smoked cigarettes, periodical smoking.

148 Women (29.9%) and 86 men (37.2%) were smokers and were included into the groups of study. Control groups included the remaining 347 women and 145 men, respectively. The mean age in the studied group of women was 20.7±1.6 years, and in the studied group of men – 21.6±1.7 years. The mean age in the control groups was 20.8±1.2 and 21.5±1.87 years, respectively. As a diagnostics tool, a questionnaire was used for identification of autoaggressive patterns and their predictors in the past and present [15]. To achieve the set goals, comparison of all the studied characteristics in the subgroups was carried out.

Statistical analysis and processing of data were carried out by non-parametric methods of mathematical statistics using χ2 and χ2 with Yates correction. Description of statistical data for non-parametric criteria was presented in the form of n (%) (absolute quantity of a parameter in a group and its percentage of the total number of members of the group). Mathematical processing of the data was conducted using SPSS-Statistics and Statistica 12 programs. The null hypothesis of similarity of two groups for the assessed characteristics was rejected at significance value р<0.05.

Results and Discussion

First of all, it should be stated that the obtained data showed increased autoaggressive «potential» in the studied groups. Besides, in our opinion, a large quantity of statistically significant differences were dependent on the gender of respondents, which determined the logic of presentation of the results obtained.

As to the suicidal patterns of behavior, significant differences were found only in girls, which to a certain extent agrees with the earlier data [10, 13] (Table 1).

Таблица 1 / Table 1

Признак Parameter	Курящие девушки Smoking Girls n=148		Некурящие девушки Non-smoking Girls n=347		χ2	P
	n	%	n	%
Суицидальные попытки в анамнезе вообще Suicidal attempts in anamnesis in general	25	17,0	19	5,5	16,7	0,0000
Суицидальные попытки в последние 2 года Suicidal attempts in the recent 2 years	17	11,5	3	0,9	30,2	0,0000
Суицидальные мысли в анамнезе вообще Suicidal thoughts in anamnesis in general	51	34,9	73	21,1	9,9	0,0016
Суицидальные мысли в последние 2 года Suicidal thoughts in the recent 2 years	35	33,7	40	11,5	11,9	0,0006

Представленность суицидальных паттернов среди групп девушек

Presence of Suicidal Patterns in Groups of Girls

Если касаться изолировано суицидальных паттернов поведения, то значимые отличия обнаружены только среди девушек, что, в определённой степени, согласуется с ранее приводимыми данными [10, 13] (табл. 1).

В исследуемой группе обнаружены высокие показатели, характеризующие суицидальную направленность реализации аутоагрессивных импульсов. Количество суицидальных попыток в анамнезе в группе превышает таковую в контрольной более, чем в три раза. Мы практически не видим попыток в последние два года в контрольной группе, при этом у курящих девушек данный показатель равнялся 11%. Аналогичную закономерность мы наблюдаем и в отношении суицидальных мыслей вообще, и в последние два года в частности. Обнаруженные данные, безусловно, нуждаются в дальнейшем уточнении и изучении. Однако уже на этом этапе исследования, мы можем с полной уверенностью говорить о наличии связей между явлениями и возможном прогностическом значении табакокурения для диагностики риска суицидального поведения у девушек.

Обращают на себя внимание обнаруженные несуицидальные аутоагрессивные феномены, статистически значимо характеризующие женскую группу (табл. 2).

The studied group showed high parameters characterizing suicidal direction of realization of autoaggressive impulses. The amount of suicidal attempts in the anamnesis in the group was over 3 times than that in the control group. We practically did not see suicidal attempts in the control group in the recent two years, while in smoking girls this parameter was 11%. A similar tendency was found in the suicidal thoughts in general and in the recent two years in particular. The obtained data obviously need further clarification and study. However, even at this stage of study we may speak about the existence of relationships between the phenomena and a probable prognostic significance of smoking for diagnosing the risk of suicidal behavior in girls with absolute confidence.

Of note are non-suicidal autoaggres-sive phenomena that significantly characterize the studied female group (Table 2).

Несуицидальные аутоагрессивные паттерны среди девушек Non-Suicidal Autoaggressive Patterns among Girls

Таблица 2 / Table 2

Признак Parameter	Курящие девушки Smoking Girls n=148		Некурящие девушки Non-Smoking Girls n=347		χ2	P
	n	%	n	%
Злоупотребление алкоголем последние 2 года Abuse of alcohol in the last 2 years	34	23,3	16	4,6	38,5	0,0000
Злоупотребление алкоголем вообще Abuse of alcohol in general	36	24,8	16	4,6	42,9	0,0000
Употребление наркотиков последние 2 года Intake of narcotic drugs in the last 2 years	23	15,7	21	6,1	11,5	0,0007
Употребление наркотиков вообще Intake of narcotic drugs in general	30	20,4	27	7,8	15,9	0,0001
Опасные хобби последние 2 года Dangerous hobbies in the last 2 years	29	19,9	22	6,4	19,7	0,0000
Опасные хобби вообще Dangerous hobbies in general	32	22,1	27	7,8	18,9	0,0000

Стоит отметить преимущественно «наркологический» характер реализации аутоагрессивных импульсов [16], что нашло отражение в частоте выявления у респонденток злоупотребления алкоголем и опыта употребления наркотических средств. Также обнаружено преобладание в группе опасных для жизни хобби (традиционно относимых к преимущественно мужским формам реализации аутоагрессивных тенденций [16]): разница между показателями в группах достигает трёх и более раз. Стоит заметить, что нами не обнаружено статистически значимых отличий в отношении остального спектра несуицидальных аутоагрессивных феноменов: в их отношении рассматриваемые группы имеют схожие показатели. Тем не менее, в контексте обнаруженных отличий в отношении суицидальных паттернов в исследуемой группе, полученные данные выглядят весьма значимыми для суицидологической практики, поскольку многие наркологические показатели в существенной мере превышают таковые в группе сравнения (как показывают наши опросы, они отличаются и от усредненных оценок распространенности явлений непрофессиональным сообществом). По всей видимости, выступая в качестве – как маркеров аффективной патологии, так и облегчающих суицидальное поведение субстанций. Отдельно отметим, что почти всем приводимым в таблице показателям, курящие девушки сопоставимы с аналогичными юношами (данные приведены в таблице ниже), то есть – привычная нам гендерная и социально приемлемая разница размывается.

Переходя к аналогичным сериям сравнений в юношеских группах, сразу отметим, что нами не было обнаружено статистически значимых отличий в отношении суицидальной реализации аутоагрессивных импульсов (суицидальные попытки и мысли). Для наглядности приведем значение показателей в соответствующих группах (табл. 3).

Сложно судить, по какой причине отсутствуют отличия между рассматриваемыми группами, особенно в свете таковых, обнаруженных в женской группе. Просто выскажем ряд своих предположений.

Worth noting is the primarily «narcolog-ical» pattern of realization of autoaggressive impulses [16] that was reflected in the frequency of detection of alcohol abuse and of experience of using narcotic drugs in girls. There was also detected predomination of life-threatening hobbies in the group (traditionally referred to male forms of realization of autoaggressive tendencies [16]): the difference between parameters in groups reached three times and more. It is worthy of note that we did not find any statistically significant differences in the rest spectrum of non-suicidal autoaggressive phenomena: here, the parameters were similar in all the groups. Nevertheless, in the context of differences in the suicidal patterns in the studied group, the obtained data seem to be rather significant for suicidological practice, since many narcologi-cal parameters considerably exceeded those in the comparison group (as it was shown by our questionnaires, they also differ from the average estimates of the incidence of the phenomena given by non-professional community), and probably act both as markers of affective pathology and as substances relieving suicidal behavior. It should be specially mentioned that in almost all the given parameters, smoking girls were comparable with smoking boys (the data are given in the table below), that is, the traditional gender-related and socially acceptable border was blurred.

Moving on to similar comparisons in the group of young men, no statistically significant differences were found by us in suicidal realization of autoaggressive impulses (suicidal attempts and thoughts). This is illustrated by the parameters given for the respective groups (Table 3).

It is difficult to suggest the reason for absence of differences between the examined groups, especially in view of their presence in the female group. But we would like to make some assumptions.

Представленность суицидальных паттернов среди групп юношей Existence of Suicidal Patterns in Groups of Young Men

Таблица 3 / Table 3

Признак Parameter	Курящие юноши Smoking Young men n=86		Некурящие юноши Non-Smoking Young Men n=145		χ2	P
	n	%	n	%
Суицидальные попытки последние 2 года Suicidal attempts for the last 2 years	2	2,3	2	1,4	0,3	0,6024
Суицидальные попытки вообще Suicidal attempts in general	7	8,1	9	6,2	0,3	0,5760
Суицидальные мысли последние 2 года Suicidal thoughts for the last 2 years	11	12,5	13	9,0	0,7	0,3895
Суицидальные мысли вообще Suicidal thoughts in general	17	19,5	25	17,2	0,2	0,6598

Таблица 4 / Table 4

Признак Parameter	Курящие юноши Smoking Boys n=86		Некурящие юноши Non-Smoking Boys n=145		χ2	P
	n	%	n	%
Злоупотребление алкоголем последние 2 года Alcohol abuse for the last 2 years	24	27,6	16	11,1	10,3	0,0013
Злоупотребление алкоголем вообще Alcohol abuse in general	25	29,1	18	12,5	9,7	0,0018
Употребление наркотиков последние 2 года Use of narcotic drugs for the last 2 years	18	20,5	12	8,3	7,2	0,0071
Употребление наркотиков вообще Use of narcotic drugs in general	26	29,9	20	13,8	8,9	0,0029
Опасные для жизни хобби последние 2 года Life-threatening hobbies for the last 2 years	21	23,9	19	13,1	4,5	0,0347

Несуицидальные аутоагрессивные паттерны в группах юношей Non-Suicidal Autoaggressive Patterns in Male Groups

В нашей стране несколько десятилетий назад, курение традиционно было менее одиозной формой поведения именно для мужской популяции, и воспринималось как что-то «практически нормально». В отношении же курящих женщин подобной толерантности не наблюдалось. С приходом 90-х многие социальные стандарты претерпели изменения, что вызвало резкий рост курения в женской популяции. В последние три-четыре года, на фоне активно осуществляемой государственной антиникотиновой программы, количество курящих снижается. Мы начинаем наблюдать возвращение «традиционных взглядов» в отношении терпимости к полу зависимого от никотина. И курящий молодой мужчина – это в большей степени дань привычному стереотипу «псевдовзрослости», групповой принадлежности. И в меньшей – никотиновая зависимость является индикатором имеющихся эмоциональных нарушений, средством коппинга, «лекарством» от одиночества. Что, как нам думается, является более значимым именно в женской группе, не смотря на изменившееся отношение к женскому курению и давление социально ориентированной рекламы. Подчеркнём, что данное положение нуждается в дальнейшем пристальном изучении.

Вернёмся к рассмотрению найденных отличий в мужских группах. В отношении ряда несуицидальных аутоагрессивных феноменов, мы видим похожую ситуацию, которая наблюдалась в женской серии сравнений.

Безусловно, с наркологических позиций, данный факт не является удивительным, подобная аддиктивная полипатентность является широко изученным фактом, тем не менее, в контексте суицидологии данные ассоциации рядом исследователей рассматриваются как отдельный вид направления реализации аутоагрессивных импульсов [16]. Так же мы видим статистически значимые отличия в отношении травматичных хобби, кстати, именно которые и послужили причинами условных судимостей.

Several decades ago smoking in our country was traditionally considered a less odious form of behavior for male population and was regarded as something «practically normal». No such tolerance was observed in regard of smoking women. With the advent of the 90s, many social standards underwent changes that resulted in a sharp growth of smoking in female population. Within recent three-four years, due to active realization of the governmental anti-nicotinic program, the amount of smoking people declined. We witness a return of «traditional views» concerning tolerance to the gender addiction to nicotine. And a smoking young man is to a large extent «a tribute» of a habitual stereotype of «pseudo-adulthood» and a sign of belonging to a certain group. And to a lesser extent nicotine addiction is a sign of existing emotional disorders, a means of coping, a «remedy» against solitude which, in our opinion, is more significant just in the female group despite a change in the attitude to female smoking and the pressure of socially oriented ads. But once again we emphasize that this statement requires a further thorough study.

Let us come back to the consideration of the detected differences in male groups. For some non-suicidal autoaggressive phenomena the situation is similar to that in the female group.

Surely, from the narcological positions, this is not surprising, such addictive polypatency is a widely studied fact, but, nevertheless, in the context of suicidology these associations are considered by some researchers to be a certain way of realization of autoaggressive impulses [16]. Besides, we see statistically significant differences concerning traumatic hobbies which, by the way, were the reasons for suspended sentences.

Таблица 5 / Table 5

Признак Parameter	Курящие девушки Smoking Girls n=148		Некурящие девушки Non-Smoking Girls n=347		χ2	P
	n	%	n	%
Периоды длительного снижения настроения последние 2 года Periods of prolonged depression of mood for the last 2 years	88	59,5	141	40,6	14,8	0,0001
Периоды длительного снижения настроения в течение жизни вообще Periods of prolonged depression of mood in life in general	88	59,9	146	42,1	12,6	0,0004
Периоды безысходности последние 2 года Periods of hopelessness for the last 2 years	69	47,6	104	30,0	12,7	0,0004
Периоды безысходности раньше вообще Periods of hopelessness in previous life	76	52,4	118	34,0	13,1	0,0003
Склонность к неоправданному риску Inclination to unjustified risk	42	28,8	63	18,2	6,7	0,0097

Предикторы аутоагрессивного поведения у курящих девушек Predictors of Autoaggressive Behavior in Smoking Girls

Безусловно, мы не может выносить окончательное и однозначное решение о связи обнаруженных данных именно с аутоагрессивностью личности, как, впрочем, не можем и полностью отрицать таковую. При отсутствии явных указаний на прочие аутоагрессивные проявления, квалификация обнаруженных отличий может носить сугубо наркологический характер. Тем не менее, полученные данные существенно расширяют наше представление о связи рассматриваемых явлений.

Рассмотрим спектр обнаруженных статистически значимых предикторов аутоагрессивного поведения (табл. 5). Сразу оговоримся, что достоверные отличия были обнаружены нами только среди девушек.

Прежде всего, это касается гипотимических периодов, сопровождающихся отчётливыми переживаниями безысходности. Обнаруженная склонность к неоправданному риску в женской группе коррелировала с наличием опасных для жизни хобби, что вполне логично. Таким образом, обнаруженные поведенческие и аффективные нарушения гармонично «встраиваются» в общую картину аутоагрессивного профиля курящих девушек.

Ассоциацию суицидологически значимых феноменов и факта курения сложно объяснить только с позиций влияния гендера. Вероятнее всего, мы столкнулись с весьма примечательным феноменом в женской группе, имеющим прямое отношение к бòльшей их суицидологической «заряженности», а не только – к вредной привычке наркологического спектра. И курение в группе молодых женщин стоит рассматривать шире просто ад-диктологической составляющей. Именно курение, вероятно, может являться индикатором личностного дискомфорта, имеющихся эмоциональных проблем, часто ассоциированных с суицидальными паттернами в мыслях и поведении.

Выводы:

Результат проведённого исследования даёт возможность предположить наличие связи между табакокуре-

Certainly, we cannot make a final and categorical judgment of connection of the obtained data with just the autoaggressiveness of a personality, nor can we completely deny it. In the absence of the evident signs of other autoaggressive phenomena, qualification of the detected differences may have a purely narcological character. Nevertheless, the obtained data considerably expand our understanding of connection between the examined phenomena.

Let us consider a spectrum of detected statistically significant predictors of autoag-gressive behavior (Table 5). But first of all, we should warn that the reliable differences were found by us only in girls.

This first of all concerns hypothymic periods running with evident feelings of hopelessness. Detected inclination to unjustified risk in the female group correlated with the existence of life-threatening hobbies, which is quite logical. Thus, detected behavioral and affective disorders harmoniously «build» into the general picture of the auto-aggressive profile of smoking girls.

It is difficult to explain association of suicidologically significant phenomena and the factor of smoking exclusively from positions of gender influence. Most probably, we are facing a rather remarkable phenomenon in female group directly related to their higher siucidological «charge», and not only being a bad habit of the narcological spectrum. Smoking in the female group should be regarded in a wider aspect than just a simple addictological component. It is just smoking that can probably be an indicator of personal discomfort, of existing emotional problems that are often associated with suicidal patterns in the thoughts and behavior.

нием и аутоагрессивным поведение в изученной женской группе, где он, очевидно, связан как с суицидальными паттернами, так и рядом значимых предикторов аутоагрессивного поведения.

Подобных закономерностей не обнаружено в отношении лиц мужского пола, что вносит существенные коррективы в существующие представления о связи табакокурения и аутоагрессивного поведения.

• 3.    Носит ли такой «гендерный перекос» временный или устойчивый характер – этот аспект требует дальнейшего уточнения. Однако, как нам представляется, для продолжающих курить девушек (несмотря на изменившееся отношение к таковым в обществе), этот факт может выступать в качестве прогностического суицидологически значимого феномена, в отличии от мужской популяции аналогичного возраста, где он – скорее продолжает оставаться преимущественно наркологической проблемой.

• 4.    Полученные данные целесообразно использовать как в суицидологической, так и наркологической практиках.