Сущность ситуации пост-постмодерна: социокультурный аспект

Изучение феномена «ситуации» стало важной проблемой философско-культурологического анализа. Научный интерес к данному объекту обусловлен сменой парадигм в социально-гуманитарных науках. В этих условиях возникает повышенное внимание к исследованию социокультурной реальности, выявлению ее смыслов и значений.

Для начала определимся с понятием «ситуация». В переводе с латинского situare означает «положение, обстановку, совокупность обстоятельств» (9, с. 459). Позже оно появилось во французском языке (situation), и в начале XVIII века в значении «размещать, помещать, ставить, располагать» пришло в Россию. М. Хайдеггер отмечал, что человеческая ситуация представляет собой «...совокупность внешних по отношению к индивиду условий, побуждающих и опосредствующих его активность» (10, с. 7). Отечественные мыслители рассматривают ситуацию как «определенное состояние целостной социальной системы, отличающееся от предыдущего изменившимся соотношением сил» (3, с. 2). Н. М. Солодухо развивает идею о том, что ситуация – это «сочетание факторов, обусловливаю- щих характер и смену состояний объектов» (12, с. 7). Итак, ситуация – это совокупность условий, факторов, обстоятельств, а социокультурная ситуация есть конфигурация/ансамбль условий и обстоятельств, образующих тенденции и альтернативы развития процессов, происходящих в обществе и культуре.

Сложность современной социокультурной ситуации обусловлена изменившейся картиной мира. Нынешний этап развития науки характеризуется изменением ее фундаментальных основ – переходом от восприятия мира как закрытой системы и его организации на основе внешних и внутренних силовых воздействий к пониманию открытости мира и его самоорганизации; от жесткого детерминизма к более широкой его трактовке, включающей вероятность; от принципов равновесия, устойчивости, обратимости к идеям неравновесности, неустойчивости и необратимости. Указанные изменения характеризуют и современную социокультурную ситуацию.

Много важного и нового внес в исследование проблемы ситуации постмодернизм, который и сам сегодня, по сути, стал «классикой». Термин «постмодернизм» стал активно употреблять- ся в 50-е годы XX века в США. При этом, трактуя постмодернизм, в литературе говорят о слиянии элитарной и массовой литературы, ее интертекстуальности, кодировании и проч. (И. Хассан), в архитектуре – о смешении различных стилей (Ч. Дженкс), а в социальном развитии говорят о понятиях постиндустриального и информационного общества (Д. Белл), процессе глобализации (У. Бек), распространении идеологии потребления (Ж. Бодрийяр), мультикультурализме (А. С. Панарин). Мы полагаем, что постмодернизм – это состояние описания эпохи с середины до конца XX века, которое фиксирует нарушение канонов классики, размытость, фрагментарность реальности.

Идеологи и последователи этого философского течения – такие, как Р. Барт, Ж. Батай, Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ф. Гватари, Ж. Ф. Лиотар, М. Фуко и др., отвергли ценности классического мировидения и миропонимания культуры и провозгласили эпоху неопределенности, неясности, «смерти субъекта», акцентирования «разломов», устремив взгляд не на логическое, монологическое мышление, а на «диалогическое воображение» (М. -Бахтин), следствием чего и явились фрагментарность действительности; ее поливариантное толкование, карнава-лизация. Именно эти характерные черты, по мнению И. Хасана, и отражают парадигму современной культуры (11, с. 280–281).

В целом ситуация «постмодерна» демонстрирует переход современного мышления в иное состояние. Например, Е. В. Листвина обращает внимание на признаки размытости многих социокультурных явлений, а также калейдос-копичности происходящих процессов, где каждый житель, по сути, видит «свою Россию» и пытается жить именно в ней, что приводит к неадекватным действиям и непредсказуемым последствиям и результатам (7, с. 136).

Постмодернизм позволил выявить в культуре онтологически неустранимую иррациональную составляющую, а также сосуществование в культуре множества форм рациональности, одновременное сосущестование различных парадигм. Поэтому естественным оказывается описание развития культуры как скачкообразного чередования эпистем, ризомы и т.д.

В современной ситуации идеи и установки постмодерна разбавились достижениями постнеклассической рациональности. Сама рациональность даже архетипически и обыденно воспринимается в современных условиях как нечто положительное, является интегративной основой культуры, с включением в нее этических и эстетических характеристик. Постнеклассическая рациональность внесла новое понимание научных революций, открытую рефлексивность, отсутствие жесткого противопоставления «наук о духе» и «наук о природе» и т.д. Все это далеко не полный перечень признаков разворачивающейся «здесь – и – сейчас» социокультурной реальности.

Импульсы постнеклассической рациональности оказали свое влияние на социокультурную ситуацию современности. В частности, карнавализация отразилась в расширении культурного пространства, когда театр «вышел в жизнь» (7, с. 72), став ее формой, основанием доминирования принципа «эстетизации» культуры, когда мы начинаем обращать повышенное внимание на знаки, символы, в результате чего мир продолжает оставаться некоей мозаичной системой.

В акцентировании «разломов» современности прослеживается искривление, смещение, столкновение и наложение культурных пространств. Ситуация умножения реальностей дополняется развитием современных информационных технологий, что ведет к обогащению различных сфер действительности. Е. В. Листвина отмечает, что в политических структурах, экономических ин- ститутах, спорте и шоу-бизнесе используются одни и те же методы.

Поливариантное толкование предполагает многообразие форм конструирования субъектом своей личностной реальности/ идентичности. Именно фрагментарность позволяет лепить собственное пространство идей, смыслов, интерпретаций. П. Козловски характеризует это следующим образом: «взаимопроникновение разных сфер жизни … и духовно-телесный реализм как теория всеобщей действительности» (6, с. 46) являются атрибутами культуры.

«Концерт идентичностей», обнаруженный в культурных «толщах», провоцирует интерес к частному, конкретному, единичному, к т.н. явлению «нома-дизации» (Ж. Делез, Ф. Гваттари), что ведет к возрастанию внимания к частной жизни в целом, не только звезд шоу-бизнеса, но и отдельных личностей, когда историк может изучать биографию отдельного человека в контексте эпохи (6, с. 78). В указанном плане постмодернизм продолжает линию экзистенциализма. Человека, утверждает К. Ясперс, волнует собственная ситуация, чем она может стать, поскольку состояние мира не окончательное (14, с. 288). По мнению Ж. П. Сартра, свободное бытие человека – это бытие в ситуациях. Жить и быть в ситуациях – значит жить в подлинном смысле слова «по-человечески», конституируя собственно человеческую реальность: «нет свободы иначе, чем в ситуациях, и нет ситуации иначе, чем посредством свободы». Человек, по Сартру, обречен осуществлять выбор в условиях свободы и нести ответственность за свое бытие.

Говоря о доминировании интенций в стиле «пост» в современной социокультурной ситуации, многие авторы, даже те, кто сам позиционировал себя в этом движении, приходят к пониманию, что постмодернизм «отжил свой срок». Интересно отметить, что даже такой деконструктор не только текста, но и бытия, как Ж. Деррида в своем последнем интервью перед смертью заявил, что «Наконец-то надо научиться жить…» (2, с. 144), а не разрывать реальность. Е. Золотухина-Аболина, на наш взгляд, справедливо подчеркивает, что «сам по себе постмодернизм – во-первых, мода, которая практически уже проходит, а во-вторых, прекрасный способ эпатировать публику. Но после того как первые минуты эпатажа миновали, человек возвращается к тем вопросам, на которые ни тотальная деструкция, ни деконструкция не дают ответа: ну ладно, развалили реальность, а теперь нужно заново собирать. Вот и возникает стремление вернуться к старой доброй классике» (5, с. 34–35). Казанский философ Н. М. Со-лодухо фиксирует переход к неопостмодернизму, «когда наряду с проявлением тенденций постмодерна культура стала тяготеть к классическим формам философствования, обращаться к стилю решения проблем, учитывающему многовековой опыт познания мира» (13, с. 146) и, добавим, опыт самого постмодерна – его достижений и «перекосов».

Подобный переход к «новому» постмодерну усматривает и С. Жижек: «…Постмодернизм, невзирая на все его самоопределения, это всего лишь возвращение к некоему традиционному эстетическому подходу. И мне думается, что сегодня задача заключается в том, чтобы каким-то образом вновь “изобрести” возвращение к модернизму … Мы все по-прежнему живем в тени модернизма. И мое, возможно слишком оптимистичное, предсказание состоит в том, что некий новый вид модернизма будет, или, вернее, должен быть изобретен вновь…» (4).

Постмодернизм действительно уходит со сцены общественной жизни, однако его влияние на мировую и российскую социокультурную ситуацию еще велико. Отечественные исследователи, помимо отрицательных моментов, выделяют в постмодернизме и конструктивные: он открыл новые смыслы бытия культуры, вновь вынес «проблему сво- боды и ответственности», способствовал выработке целостного воззрения на мир (11, с. 280–281); выстроил своеобразную методологию исследования социокультурной ситуации как ситуации «здесь и сейчас».

Важнейшим завоеванием линии постмодернизма является обоснование многомерности реальности человеческого бытия, отстаивание права человека пребывать в нескольких реальностях одновременно (быт, работа, увлечения и т.д.). Все они связаны рамками жизни человека, преломлением «прошлого-на-стоящего-будущего» в точке «здесь и сейчас».

Многомерность и мультикультурализм пронизывают повседневность, предопределяют разнообразные социально-антропологические практики бытия людей современности, выступают стержнем их индивидуальности, основой отношений с другими людьми.

Влияние постмодернизма видится также и в изменении понимания языка культуры, сегодня мы ясно осознаем значение семиотико-герменевтических, коммуникативных связей. Мир культуры / мир социума мы воспринимаем как текстовое образование, как систему знаков, как интертекст (сумма текстов), дискурс. Большинство представителей социально-гуманитарных наук сегодня согласилось с утверждением Г. Г. Гада-мера, что «текст представляет собой нечто большее...» (1, с. 232). Это относится и к человеку, который находится внутри текста, что неизбежно приводит к «смерти субъекта». В рамках интерпретации этого поля культуры человек теряет свою идентичность, становясь «человеком отношений».

Из вышесказанного следует, что постмодернизм является своеобразным и объективным этапом развития культуры и рефлексией над культурой. Практики постмодернизма (практики ума, практики телесности/сексуальности, трансгрессии) и открытия постнеклассической рациональности конституиру- ют облик современной социокультурной ситуации и ведут фактически к изменению представлений о пространственно-временных границах бытия; плюрализму и информационной насыщенности социокультурного пространства; знаковым формам культуры в идее симулякров; медиатизированному характеру социокультурной ситуации и вытекающих ее характеристик – виртуализации; коммуникативности; интерактивности; гипертекстуальности.

Действительно, мы свидетели и участники смещения, наложения, столкновения и изменения различных культурных целостностей (народов, цивилизаций, субкультур). Безусловно, что все мы являемся потребителями симулякров, начиная с еды и интерьера и заканчивая отношением к своей телесности. Медиатизация изменила наше представление о современной ситуации. Информация стала онтологически необходимым ресурсом, а виртуальная реальность кажется более близкой, объективной и понятной, чем действительность за окном. Мы остро реагируем на все глобальные события, например теракты, но не всегда можем увидеть, что близкий человек в беде, или остаемся один на один со своими собственными.

Виртуальность социокультурной ситуации продолжает расширять и размывать пространство повседневности. Коммуникативность в условиях выживания современной цивилизации связывается со способностью вести диалог. Интерактивность обеспечивает эффективность коммуникационного воздействия. Относительно гипертекстуальности она обеспечивает многозначность трактовок происходящих социокультурных событий.

Таким образом, на сегодняшний день в культуре мы имеем постмодернизм, обогащенный классикой, или классику, обогащенную постмодернизмом, другими словами – ситуацию пост-постмодер-низма, или «наступающей неоклассической ситуации в философии» (8, с. 360).