Сведения в латинских письменных источниках XIII века о населении, устройстве, уникальности золотой орды и ее роли в формировании казачества на Руси

Тринадцатое столетие по счету лет со дня рождества Христова стало трагическим для многих народов Европы и Азии. Колоссальные потрясения, вызванные завоевательными походами Чингисхана в Азии, сопровождались завершением периода феодальной раздробленности Западной Европы и формированием крупных монархий на крови непокорных.

Средневековая Русь оказалась на той грани историко-политического развития Евразии, где сходились волны стремительного этногенеза народов. Свидетельства столкновений эпох и цивилизаций осталось не только в маршрутах походов завоевателей, но и в записках, дневниках миссионеров, послов, путешественников и торговцев.

«Лакомым куском» миссионеров различных конфессий были владения монгольской империи. Правителями улусов на огромной территории от Тихого Океана и до Центральной Европы были потомки Чингисхана. По его завещанию все наследники должны были оставаться язычниками. Терпимость к другим религиям и сохранение языческой веры предков позволяла знатным монголам оставаться над существующей в завоеванных землях аристократией. Вместе с тем, это вселяло надежду в далеко идущие планы высшего духовенства христианского и мусульманского миров на привлечение язычников в борьбу за мировое господство.

Одним из первых латинских авторов, давшим краткие сведения о монголах был хронист Альберик из аббатства «Трех фонтанов». Бесхитростные записи средневекового автора содержали много неточностей, что свидетельствует об очень смутном представлении европейцев о событиях в Азии.

Католическая церковь организует духовные миссии, цель которых уходит в область разведки и миссионерства. На этом поприще более всего пре- успели монахи ордена францисканцев-миноритов. Одной из таких миссий, во главе которой Папа Иннокентий IV своей буллой поставил влиятельного архиепископа антиварийского Иоанна де Плано Карпини предстояло отправиться к монгольскому хану для выяснения возможности совместных военных действий против мусульманского мира. Длительное и утомительное путешествие в ставку Батыя, а затем и в Монголию, получило лаконичное и системное освещение в написанной Плано Карпини книге на латинском языке «Libellus historicus».

Наиболее красноречиво и показательно продемонстрировал «дух соперничества» посол католического мира и «святого» короля Франции Гильом (Вильгельм) Рубрук. Идея обращения кочевников-язычников в христианскую веру для совместной борьбы против «сарацинов» воплотилась в длительную и познавательную поездку. Латинский текст дневника миссионера был бестселлером в королевских домах Европы несколько столетий.

По свидетельствам Гильома Рубрука, французского монаха, отправленного Людовиком IX для заключения военного союза с ханом Золотой Орды Батыем в 1253 г., на берегах больших рек, разделяющих материк на Европу и Азию, он встретил русские поселения, которые обеспечивали переправу. «В том месте, где мы остановились на переправу Этилии (Волги – С. Н.) есть новый поселок, который татары устроили вперемежку из русских и сараци-нов, перевозивших послов, как направлявшихся ко двору Бату, так и возвращающихся оттуда».1

Французскому послу пришлось проехать через всю Золотую Орду с запада на восток. «Повсюду среди татар разбросаны поселения русов; русы смешались с татарами и в смешении с ними превратились в закаленных воинов; усвоили их порядки, а также одежду и образ жизни. Средства для жизни добывают войной, охотой, рыбной ловлей и огородничеством. Для защиты от холода и непогоды строят землянки и постройки из хвороста; своим женам и дочерям не отказывают в богатых подарках и нарядах. Женщины украшают свои головы головными уборами, похожими на головной убор француженок, низ платья опушают мехами выдры, белки и горностая. Мужчины носят короткую одежду: кафтаны, чекмени и барашковые шапки.

В смешении с другими народами русы образовали особый народ, добывающий все необходимое войной и другими промыслами: охотой, скотоводством, рыболовством. Все пути передвижения в обширной стране [Улусе Джучиевом] обслуживаются руссами; на переправах рек — повсюду русы, имеющие на каждой переправе по три парома».1

Реконструкция истории Руси периода Золотой Орды свидетельствует о том, что из подвластных княжеств забирали в «неволю» мастеровых людей, незамужних девушек и юношей, «пригодных к военной жизни»2.

Оказавшиеся в неволе считались рабами завоевателей, но при этом сохраняли возможность носить оружие и пользоваться им. Многие из них бежали в Московские земли и пополняли ряды постоянных служилых войск. Бежавших из Ордынских владений называли «бездомный люд». Им доверяли службу по охране общественного порядка в городах («Городские казаки») и дозор на границе с «Полем»3. Городовые казачьи войска находились в полном подчинении местных (удельных) князей. Часть из них подчинялись только московскому князю и считались его личной охраной.

Организующее начало в служилых частях приграничных казачьих войск обеспечивалось за счет так называемых «боярских детей», которые формировались из обедневшего и безземельного боярства. Формирование пограничных войск из казаков и «боярских детей» было одинаковым: они наделялись землей и получали жалование от князя, привилегии в торговле и некоторых промыслах. Те казаки, которые находились на самых окраинных рубежах государства, освобождались от принятия присяги князю и могли жить по собственному распорядку, подчиняясь атаману.

Для московских князей самой сложной проблемой был вопрос о денежном содержании служилых казачьих частей. Поэтому главным средством содержания казачьих дружин и войск «боярских детей» были земельные наделы. Служилые люди «верстались землями» отдаваемыми в личное пользование пока они находились на службе. В приграничных районах казаки получали обширные земельные участки, на которых можно было заниматься скотоводством и огородничеством, т.е. не питаться «от пашни».

Большими резервами для формирования постоянных войск на границе служили казачьи поселения, сохранившиеся еще с начального периода татаро-монгольского ига. В середине XIII века Золотая Орда принимала от русских земель «налог крови» выводя за Волгу десятки тысяч семей. Их расселение и устройство для обслуживания монгольской империи отметил в своих путевых записях католический миссионер Плано Карпини в 1246 г. По его приблизительным подсчетам 2/3 населения Орды составляли покоренные народы.1

Греческий историк Георгий Пахимер, описывая Золотую Орду в период наивысшего развития государства на рубеже XIII-XIV вв. писал: «Татарский (монгольский) полководец Ногай покорил все жившие на северной стороне Черного моря народы, основал в тех местах особое государство. С татарами перемешались Чиги, Геты (готы), Россы и другие окрестные народы; приняли от них нравы, образ жизни, язык и одежду, служили в татарском войске и возвели могущество их на высочайший уровень славы».2

Есть еще одна версия появления казачества на границе оседлоземледельческого и кочевого скотоводческого уклада хозяйственной жизни населения Евразии – это «ушкуйники». Как правило, это были независимые и свободные в своей жизни охотники, не связанные с тягловым земледельческим хозяйством. Промысел и вольница формировали особенный психологический тип человека, обеспечивали более широкое восприятие мира. Свободные охотничьи дружины, которые совершали дерзкие набеги на владения Золотой Орды, использовали боевой арсенал кочевников и преимущества лесной защиты от степного войска. Гильом Рубрук с тревогой писал о том, что на пути между ставками Сартака и Батыя он «ощущал сильный страх, именно русские, венгры и аланы, число которых у них (татар), весьма велико, собираются зараз по 20 или 30 человек, выбегают ночью с колчанами и луками и убивают всякого, кого только застают ночью. Днем они скрываются, а когда лошади их утомляются, они подбираются ночью к табунам лошадей на пастбищах, обменивают лошадей, а одну или двух уводят с собою, что в случае нужды съесть».1 Французский монах отмечал в своём дневнике с сожалением, что даже приданный ханом Золотой Орды проводник «…боялся такой встречи».2

По мнению современных исследователей, слово «ушкуй» происходит от древневепского слова «лодка» или названия полярного медведя.3 Обе трактовки верны, поскольку довольно часто северные охотники украшали свои лодки головами медведей. Во второй половине XIV века набеги ушкуйников на северные улусы Золотой Орды стали очень частыми и разорительными. Московские летописцы XIV-XV вв. пытались всячески очернить ушкуйников и новгородцев вообще, называли их разбойниками, крамольниками и т.д. Это не вписывалось в общую канву «гибкой политики» московских князей по отношения к Золотой Орде. Массированные походы «вольных людей» на Каму, Вятку и Волгу сопровождались дерзкими нападениями на Казань и другие крепости Орды.

С другой стороны, это позволило московскому князю Ивану Василье- вичу безопасно путешествовать на ушкуях по Волге от Вязовых гор до Нижнего Новгорода в 1453 году.1

Для католического христианского мира полным открытием стали слова из «Codex Cumanicus», оригинал которого хранится сейчас в библиотеке собора Святого Марка в Венеции. Текст составлен в конце XIII - начале XIV вв. миссионерами на основе разговорного языка западной ветви кыпчаков.

Кыпчакские племена составляли основу населения Золотой Орды, что вынудило даже монгольскую знать освоить их язык, ставший государственным на обширной территории степных просторов Евразии.

«Кодекс» был написан в 1303 г. в Крыму. Для передачи кыпчакского языка составители использовали латинскую графику. Рукопись состоит из итальянской (латино-персидско-куманский словарь) и немецкой (куманонемецкий словарь) частей. Содержит около 1300 слов. Основное назначение «Кодекса» было практическим: для изучения кыпчакского языка миссионерами и знакомства населения Золотой Орды с христианством.

Предполагается что, авторами этого произведения являются итальянские купцы и монахи-францисканцы. Роль францисканских монахов в распространении христианства у тюрков было огромным.

В средневековой истории христианской Руси основной формой антифеодальной борьбы крестьян против закрепощения – было бегство в «Дикое Поле». Если сравнить последовательность возрастания феодальной зависимости крестьян на территории Восточной и Западной Европы, то можно заметить определенную закономерность. Впервые её выделил Л.Н.Гумилёв.2 По мнению известного ученого, в отличие от средневековых европейских крестьян, которые были сдавлены тесными границами феодальных государств, русский зависимый люд всегда имел возможность уйти от феодального гнета за рубежи государственных владений.

Поселения свободных общин, живущих по собственным законам, становились надежной защитой рубежей государства, не требующих денежного и материального содержания. Из государственных преступников, подрывающих основы феодально-крепостнического строя, казаки – вольные люди становились самыми верными защитниками интересов государства в «горячих точках» Евразии. При этом мы можем видеть знаменательную тенденцию сближения формирующегося Московского царства с христианско-латинским миром. Свадьба Ивана III на Софье Палеолог и знаменитое посольство от Папы в Москву, в составе которого был знаменитый Аристотель Фиорованти.

Таким образом, латинские авторы XIII-XIV вв. позволяют нам увидеть необычные ракурсы истории Золотой Орды и формирующегося казачества на Руси.