Свидетельский иммунитет как гарант достоверности показаний в цивилистическом процессе

смотрения дела в рамках цивилистического процесса.

Вместе с тем необходимо отметить, что, несмотря на доминирование принципа полноты рассмотрения дела в рамках цивилистического процесса, законодатель установил также некоторые ограничения на реализацию такого принципа, одним из которых и является институт свидетельского иммунитета.

Рассматривая правовую природу иммунитета как института права, Е.А. Яковенко констатирует, что иммунитет по своей правовой природе близок к понятиям «льгота» и «привилегия» [1]. Как отмечает А.Г. Репьев, в научной литературе существует следующее представление об основных отличиях иммунитета от льгот и привилегий:

– иммунитет имеет отрицательный характер. Таким образом, он не дает каких-либо преимуществ лицу, обладающему иммунитетом, однако освобождает от ответственности либо ограничивает ответственность лица, пользующегося соответствующим иммунитетом;

– иммунитет распространяется на конкретный, неперсонализированный круг лиц, определенный в соответствующих актах законодательства;

– цель иммунитета состоит в том, чтобы лицо, которое пользуется соответствующим иммунитетом, имело возможность выполнять свои общественные, государственные или международноправовые функции [2, с. 13].

Рассматривая вышеуказанную концепцию иммунитета применительно к свидетельскому иммунитету, необходимо констатировать, что свидетельский иммунитет действительно имеет отрицательный характер, так как предоставляет лицу, наделенному соответствующим иммунитетом, право не быть свидетелем в суде без каких-либо негативных правовых последствий для себя. Также верно, что свидетельский иммунитет в ци-вилистическом процессе распространяется не на конкретное лицо, а на определенную группу лиц.

Вместе с тем спорным представляется утверждение относительно того, что свидетельский иммунитет связан с выполнением государственных либо иных общественно важных функций. Ведь к категории лиц, наделенных свидетельским иммунитетом, относятся как лица, выполняющие определенные государственные или общественные функции (например, судьи, адвокаты), так и лица, не наделенные такими функциями (например, близкие родственники стороны по делу).

Очевидно, что цель иммунитета состоит не только в том, чтобы защитить определенные ка- 48

тегории лиц от юридической ответственности, но также и в том, чтобы исключить судебную ошибку путем обеспечения достоверности получаемых в ходе процесса доказательств в виде показаний свидетеля через защиту от лжесвидетельства. Так, в отсутствие свидетельского иммунитета родственники будут часто обманывать суд, что снизит качество доказательной базы по делу, может привести к принятию необоснованного и незаконного судебного акта по делу. Именно поэтому суд отступает от принципа формального равенства, предоставляя свидетельский иммунитет определенным категориям лиц [3, с. 44].

Необходимо отметить, что лжесвидетельство является одной из основных проблем определения подлинности доказательств. Как справедливо отмечает Р.С. Кузнецов, лжесвидетельство деформирует сам процесс доказывания, так как не позволяет отличить истинное доказательство от поддельного [4, с. 479].

Общественная опасность лжесвидетельства, посягающая на правоотношения в сфере нормального осуществления правосудия, очевидна, что стало причиной для криминализации данного деяния. Вместе с тем, несмотря на то, что уголовно-правовое регулирование представляет собой самый жесткий вид юридической ответственности, очевидно, что только лишь установление санкций неспособно решить проблему лжесвидетельства в рамках судебного процесса.

Исходя из вышеизложенного, борьба со лжесвидетельством в рамках судебного процесса не может ограничиваться исключительно карательными мерами за нарушение данного закона, особенно учитывая то обстоятельство, что далеко не во всех случаях существует реальная возможность для привлечения лица к уголовной ответственности за лжесвидетельство. Не менее важной, с точки зрения обеспечения достоверности доказательств в рамках цивилистического процесса, является борьба с причинами лжесвидетельства.

Одна из ключевых причин лжесвидетельства состоит в том, что субъект лжесвидетельства пытается создать более благоприятную, по сравнению с действительностью, картину для той или иной стороны судебного процесса. При этом причины такого лжесвидетельства могут различаться: в одних случаях лицо осуществляет эти действия ради собственной выгоды (и в этом случае, безусловно, нарушение общественного интереса ничем невозможно оправдать), однако в иных случаях причиной лжесвидетельства является вполне оправданное желание защитить близкого человека. И именно в этих случаях законодатель, с од- ной стороны, не желая создавать неразрешимый конфликт между моралью свидетеля и правом, а с другой – с целью улучшения качества доказательств в судебном процессе, ввел институт свидетельского иммунитета.

В контексте свидетельского иммунитета законодатель выделяет две группы лиц: лица, которые в принципе не подлежат допросу в качестве свидетелей, и лица, которые вправе не свидетельствовать против себя и иной, закрепленной в законе, категорий лиц (ст. 69 ГПК РФ, ст. 56 АПК РФ). При этом, в строгом смысле слова, иммунитетом обладает лишь первая категория лиц, которая таким образом освобождается от ответственности за отказ от дачи показаний. Следует отметить, что такая позиция имеет место в правовой науке, но не является доминирующей [5].

Рассмотрим некоторые категории лиц, которые обладают свидетельским иммунитетом, в разрезе того, насколько наделение данных лиц свидетельским иммунитетом будет способствовать улучшению доказательной базы в гражданском процессе и уменьшению количества случаев лжесвидетельства.

Так, в соответствии с п. 1 ч. 3 ст. 69 ГПК РФ не подлежат допросу в гражданском процессе представители по гражданскому или административному делу, или защитники по уголовному делу, делу об административном правонарушении, или медиаторы, судебные примирители – об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением обязанностей представителя, защитника или медиатора, судебного примирителя.

В качестве ремарки относительно поименованной нормы закона стоит заметить, что буквальное толкование данного перечня позволяет сделать вывод, что допросу как свидетели по делу подлежат представители, принимающие участие в рассмотрении дела в рамках конституционного судопроизводства в порядке ФКЗ «О Конституционном Суде РФ». Также не урегулирован вопрос относительно возможности допроса в качестве свидетелей представителей, осуществляющих свою деятельность в рамках рассмотрения дел в международных арбитражах и третейских судах. Предполагается, что вышеуказанная формулировка является неудачной, и представляется правильным ее замена на формулировку «представители или защитники при рассмотрении дел в государственных судах всех инстанций, международных коммерческих и иных арбитражах».

Очевидно, что свидетельский иммунитет представителя в суде, даже если он не является адвокатом, составляет важную гарантию обеспечения процессуальной независимости сторон, создания доверительных отношений между представителем и представляемым.

Что же касается профессионального представителя – адвоката, то, более того, в соответствии с ч. 2.1 ст. 17 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» нарушение адвокатом адвокатской тайны является основанием для привлечения такого адвоката к дисциплинарной ответственности.

Если бы адвокат-представитель не обладал свидетельским иммунитетом, то, очевидно, перед ним стоял бы выбор между нарушением адвокатской тайны, что потенциально влечет дисциплинарную ответственность вплоть до лишения права на профессию, и уголовной ответственностью за отказ от дачи показаний. В подобной ситуации с высокой долей вероятности можно предположить, что, дабы не навредить ни себе, ни своему доверителю, адвокат бы выбрал лжесвидетельство. Указанное подтверждает позицию о том, что свидетельский иммунитет является важной защитой от лжесвидетельства для большинства категорий лиц, наделенных таким иммунитетом [6].

В контексте подлинности свидетельских показаний представителя как доказательства в суде следует отметить, что в силу норм АПК РФ и ГПК РФ представитель в рамках цивилистического процесса фактически отождествлен с представляемым. Таким образом, в отсутствие свидетельского иммунитета обязанность представителя свидетельствовать в суде фактически бы равнялась обязанности стороны свидетельствовать против самого себя. При этом очевидно, что показания представителя в судебном процессе были бы крайне ненадежным, с точки зрения подлинности, источником доказательств. Именно поэтому законодатель, по мнению автора, справедливо, установил абсолютный (императивный) запрет на использование показаний такого свидетеля.

Следующую рассматриваемую категорию лиц, не подлежащую допросу в гражданском процессе, составляют священнослужители. ГПК РФ выдвигает три требования для абсолютного иммунитета такого лица:

– лицо должно быть священнослужителем, то есть занимать определенную должность в религиозной организации;

– лицо должно быть священнослужителем зарегистрированной в соответствии с законодательством религиозной организации;

– сведения должны быть получены на исповеди.

Как отмечает И.А. Бурмейстр, свидетельский иммунитет священника в гражданском и уголовном производстве отличается: так, в уголовном производстве тайна исповеди устанавливается в отношении любого священника, вне зависимости от того, зарегистрирована ли его организация в установленном законодательством порядке [7, с. 4].

Отдельной проблемой в данном случае является то, что понятие «исповедь» является христианским и, как указывает В.А. Коллантай, не характерна для иных религий, где имеют место быть иные формы покаяния [8]. По мнению автора, государство не может и не должно вникать в подробности каждой из религий, признавая исповедью, в понимании процессуального законодательства, любой конфиденциальный разговор между священнослужителем и иным лицом, если сам священнослужитель заявляет о невозможности разглашения данной информации по своей религиозной доктрине.

Как отмечает А.В. Лошкарев, в научной доктрине существуют серьезные замечания относительно наделения свидетельским иммунитетом священников, так как Российская Федерация является светским государством, и, следовательно, церковь отделена от государства [9].

Разрешая описанную коллизию, следует отметить, что на уровне конституционно-правового регулирования закреплена такая привилегия, как право лица заменить военную службу альтернативной службой в соответствии со своими религиозными воззрениями (ч. 3 ст. 59 Конституции РФ), что, в свою очередь, не считается нарушением принципа светского государства. Исходя из вышеизложенного, установление и закрепление свидетельского иммунитета священника представляется соответствующим действующему конституционно-правовому регулированию.

Итак, говоря об иммунитете священнослужителя, представим ситуацию, при которой свидетель-священнослужитель не был бы наделен свидетельским иммунитетом. Положения религии прямо запрещают священнослужителю давать показания относительно сведений, полученных на исповеди. При этом открытый отказ от дачи показаний приведет к уголовной ответственности священнослужителя. В такой ситуации, при отсутствии свидетельского иммунитета, священнослужитель с высокой вероятностью также может дать неправдивые показания.

Следует заметить, что, в отличие от ГПК РФ, нормы АПК РФ, в частности ст. 56, вовсе не содержат запрета на допрос священника в отношении 50

обстоятельств, ставших ему известными на исповеди, что следует рассматривать в качестве одного из недостатков действующего правового регулирования. Безусловно, можно предположить не настолько широкий круг ситуаций, в рамках которых священнослужитель может быть вызван в арбитражный суд в качестве свидетеля (особенно учитывая, что показания свидетелей в арбитражных судах имеют намного меньшую роль, чем в судах общей юрисдикции), однако очевидно, что в данном случае имеет место быть несовершенство действующего законодательства, которое должно быть устранено.

Рассматривая же вопрос подлинности показаний, полученных священником, отметим, что нет оснований считать, что священнослужитель, находясь перед выбором, между, с одной стороны, возможностью получения свидетельского иммунитета, а с другой – юридической ответственностью за дачу заведомо ложных показаний, будет массово выбирать более рискованный для себя вариант, осуществляя лжесвидетельство.

Таким образом, в отношении свидетельского иммунитета священнослужителя можно предложить:

– наделить свидетельским иммунитетом священнослужителей всех конфессий при рассмотрении дела в арбитражном процессе;

– установить, что таким иммунитетом наделяются как священнослужители зарегистрированных религиозных организаций, так и иные священнослужители. При этом необходимо установить право суда ограничивать свидетельский иммунитет священнослужителей незарегистрированных религиозных организаций в том случае, если речь идет о явном злоупотреблении правом.

Бесспорным основанием для наделения лица свидетельским иммунитетом является отношение близкого родства. В пункте 5 Постановления Конституционного Суда РФ от 29.06.2004 № 13-П провозглашено, что освобождение лица от обязанности давать показания, могущие ухудшить положение его самого или его близких родственников либо привести к разглашению доверенной ему охраняемой законом тайны, т. е. наделение этого лица свидетельским иммунитетом, является одной из важнейших и необходимых предпосылок реального соблюдения прав и свобод человека и гражданина.

Великий российский юрист А.Ф. Кони писал, что «Закон щадит те чувства, которые даже при сознании свидетелем виновности подсудимого или наличности изобличающих его факторов заставляли бы нередко сердце дающего показания обливаться слезами и кровью или искать облегчения своего тяжелого положения во лжи» [10]. Таким образом, свидетельский иммунитет близких родственников издавна рассматривался как способ борьбы со лжесвидетельством. Отсутствие у родственников свидетельского иммунитета при этом с крайне высокой долей вероятности приведет к тому, что, опираясь на семейные узы, на нравственные категории совести, морали и милосердия, их показания будут ложными, что, в свою очередь, существенно снизит качество доказывания и, как результат, приведет к росту необоснованных, незаконных судебных актов.

Вместе с тем необходимо отметить, что суды не всегда верно понимают свидетельский иммунитет родственников. Так, например, по делу № А10-1084/2021 Арбитражный суд Республики Бурятия отказал в допросе родственников как свидетелей по делу со ссылкой на судебный иммунитет, указав, что «такие свидетели могут иметь родственную заинтересованность в исходе дела, данные обстоятельства влияют на достоверность полученных доказательств». Признавая право суда на критическую оценку таких доказательств по делу, следует отметить, что суд не выслушал такие показания в принципе, что является нарушением принципов диспозитивности и полноты рассмотрения дела судом.

Как для священнослужителей, так и для близких родственников определенного лица, свидетельский иммунитет обуславливается прежде всего моральными представлениями. Заметим, что некоторые исследователи предлагают расширить данную группу лиц. Так, как отмечает Л.И. Малахова, в некоторых традиционных этнических общностях считается недопустимым содействовать представителям власти. Нарушение таких «негласных правил» влечет для соплеменника негативные последствия со стороны общины, вплоть до смерти. Исходя из вышеизложенного, исследователь предлагает наделить свидетельским иммунитетом членов общины в отношении других соплеменников [11, с. 70].

Вышеуказанная позиция, по мнению автора, представляется спорной и избыточной. Очевидно, что границы свидетельского иммунитета, основанного на моральных соображениях, должны ограничиваться моральными принципами общества в целом, а не его отдельных групп. Иное бы привело к злоупотреблению подобными отдельными группами процессуальными правами через призму свидетельского иммунитета и сжало границы доказывания в процессе. С другой же стороны, в отсутствие свидетельского иммуните- та в отношении описываемых отдельных групп в ходе допроса свидетеля, состоящего в такой группе лиц, с большой долей вероятности суду будут изложены искаженные факты.

В схожем неустойчивом положении находится обоснованность наделения свидетельским иммунитетом лиц, фактически совместно проживающих без регистрации брака. Не вызывает сомнений, что, хотя при традиционном понимании брак и влечет, прежде всего, возникновение взаимных имущественных прав и обязанностей сторон, но именно с фактом регистрации брака, а не с фактом совместного проживания и ведения общего хозяйства (сожительства) законодательство связывает возникновение близкой родственной связи и, как следствие, возможность распространения свидетельского иммунитета на таких лиц [12]. Рассматривая же показания сожителей (бывших сожителей), официально не зарегистрировавших брачные отношения, в контексте достоверности таких показаний, Ю.О. Чебыкина отмечает, что данные лица бывают ближе, чем самые близкие родственники, и зачастую могут быть необъективными, что существенно снижает качество показаний этой группы лиц [13, с. 78]. С другой же стороны, по мнению Е.В. Силиной, наделение сожителей свидетельским иммунитетом может также привести к существенным злоупотреблениям правом, учитывая, что практически любые мужчина и женщина могут договориться не давать показания в суде, заявив о фактическом сожительстве [14, с. 216]. Учитывая наличие такого риска и в то же время необходимость защитить законные интересы сожителей, представляется целесообразным наделение суда полномочиями относительно возможности либо невозможности наделения сожителя свидетельским иммунитетом в каждом конкретном случае.

Как итог следует заключить, что институт свидетельского иммунитета в цивилистическом процессе является важнейшим институтом доказывания, позволяющим достичь сразу нескольких целей. С одной стороны, данный институт позволяет гармонизировать право и мораль, отступая от принципа формального равенства и позволяя определенным категориям лиц не быть свидетелями без риска наступления негативных юридических последствий. С другой стороны, институт свидетельского иммунитета существенным образом улучшает качество свидетельских показаний, являясь гарантом достоверности данного вида доказательства. Исходя из вышеизложенного, при рассмотрении конкретных свидетельских иммунитетов в цивилистическом процессе, их форм и пределов применения необходимо руководствоваться именно двумя вышеуказанными целями имплементации данного института в процессуальное право.