Тактика допроса несовершеннолетних потерпевших и свидетелей

В большинстве тактических операций, проводимых при расследовании уголовных дел совершенных несовершеннолетними, необходимом следственным действием является допрос потерпевшего и свидетеля.

Тактика рассматриваемого следственного действия строится с учетом общих положений, относящихся к получению показаний. Однако это вовсе не означает, что при проведении допроса несовершеннолетних следователь должен использовать те же тактические приемы, что и при допросе взрослых потерпевших и свидетелей. В каждом конкретном случае допроса несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля общие тактические приемы должны существенно дополняться и конкретизироваться применительно к возрастным и психологическим особенностям данной категории лиц.

При подготовке к допросу несовершеннолетних учитывается процессуальное положение допрашиваемого, а также данные характеризующие его личность. И то и другое значимо для определения круга участников допроса, места, времени и наиболее целесообразных тактических приемов его проведения, о способе вызова на допрос.

В соответствии с законом (ч.1 ст. 191 УПК РФ), при производстве допроса несовершеннолетнего потерпевшего и свидетеля обязательно присутствие педагога, а в случае необходимости вызываются также и законные представители или близкие родственники. Следователь также должен обеспечить участие психолога в допросе несовершеннолетних данной категории. Вопрос о целесообразности его присутствия решается в каждом случае с учетом сложившейся к данному моменту следственной ситуации. При этом не следует забывать, что привлечение названных лиц не снимает со следователя обязан- ности серьезной подготовки к допросу. В необходимых случаях (до допроса) ему целесообразно встретиться и побеседовать с предлагаемыми участниками следственного действия, чтобы выработать тактику допроса, обратить внимание на характер их личного поведения во время допроса.

Немаловажным условием успешного допроса несовершеннолетнего является правильное определение места его проведения. В качестве такого места практические работники предпочитают видеть собственный кабинет.

В уголовно-процессуальной и криминалистической литературе господствует представление о том, что несовершеннолетнего потерпевшего нецелесообразно допрашивать в отделе внутренних дел, а лучше встретиться с ним в привычной для него обстановке (в школе или дома) По мнению В.И. Смыслова, привычным для несовершеннолетнего свидетеля местом допроса может быть не только дом или школа, но и улица, где ребенок играл и наблюдал интересующее событие: «Допрос на месте происшествия может оказаться особенно полезным и плодотворным. Это объясняется предметным характером мышления ребенка. Место происшествия оживляет воспоминания о воспринятом, ребенок может указать на месте, где, что и как произошло…»1.

М.И. Еникеев и Э.А. Черных считают, что допрос несовершеннолетних может производиться в домашней обстановке, в медицинском учреждении, в школе, милиции и др. местах в зависимости от того, где можно добиться максимальной коммуникативной активности2.

Последняя точка зрения представляется нам более точной и правильной. Положительный результат допроса несовершеннолетних напрямую зависит от того, насколько допрашивающему удалось установить психологический контакт с допрашиваемым, расположить его к даче правдивых показаний, и это необходимо иметь в виду следователю при определении места допроса подростка. В этом несомненную помощь должностному лицу окажут предварительные консультации со специалистом или родителями подростка, а также мнение самого несовершеннолетнего.

Процесс любого допроса «теснейшим образом связан с психологией отношений следователя и допрашиваемого... за каждым из поддающихся наблюдению при допросе фактов скрывается невидимый психологический механизм. Для того чтобы обеспечить надежность допроса как способа собирания и проверки доказательств, следователю необходимо управлять этим механизмом...»1.

При допросе потерпевшего (свидетеля) подросткового возраста общая беседа следователя с допрашиваемым должна плавно переходит к выяснению вопросов по анкетной части бланка протокола. Здесь следователю надлежит более подробно, чем при допросе взрослого и чем этого требует форма протокола, выяснять сведения о личности подростка, условиях его жизни и воспитания, взаимоотношениях в семье и коллективе, интересах и наклонностях (тем более, если эти данные не были получены при подготовке к следственному действию). От всестороннего изучения личности несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, напрямую зависит эффективность его допроса. «Убедившись, что следователю известны не только основные, но даже относительно мелкие факты его жизни и деятельности, подросток приходит к выводу о необходимости дать правдивые показания. А то обстоятельство, что следователь выясняет не только отрицательные, но и положительные стороны жизни несовершеннолетнего, красноречивее всего характеризуют объективность следователя и способствуют установлению психологического контакта»2. Если следователю стало известно, что допрашиваемый плохо учится, конфликтует с учителями, не справляется со школьными требованиями, на этом этапе допроса лучше не касаться вопросов о школе.

Свидетели и потерпевшие, достигшие 16 лет, перед их допросом предупреждаются об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. Поэтому следователь должен обязательно акцентировать свое внимание на выяснении возраста допрашиваемого. Обычно этот вопрос разрешается в беседе с несовершеннолетним, а в случае, когда таким способом выяснить возраст не представляется возможным, – путем осмотра соответствующих документов.

Учитывая неосведомленность подростка относительно функций судебноследственных органов, следователю целесообразно информировать допрашиваемого о своих полномочиях, объяснить ему также, кто и зачем участвует в следственном действии. Такое внимательное отношение к подростку – еще один шаг к завоеванию его доверия. В большей степени, чем взрослые, несовершеннолетние нуждаются в подробном разъяснении того, что от них требуется. Следователю нужно неторопливо, в понятных выражениях растолковать допрашиваемому его права и обязанности. Предупреждение об ответственности несовершеннолетних должно быть особенно обстоятельным и сопровождаться необходимыми пояснениями. Потерпевшие и свидетели, не достигшие 16летнего возраста, об ответственности не предупреждаются, однако следователь должен указать им на моральный и гражданский долг дачи правдивых показаний. «И в том и в другом случае речь идет не просто об объявле-

нии, но именно о разъяснении обязанности говорить правду, причем центр тяжести переносится не на «угрозу» санкциями, а на раскрытие перед подростком, не всегда задумывавшимся над этими вещами, общественной значимости долга свидетеля, вреда, который буден нанесен искажением исти-ны»1. При этом очень важно не проявлять торопливости и нервозности, надо стремиться довести до несовершеннолетнего истинный смысл и серьезность ситуации.

Помимо создания благоприятствующей допросу обстановки и возбуждения у несовершеннолетнего интереса к общению, успешное формирование с ним контакта во многом зависит от поведения следователя и его коммуникативных способностей. Здесь нужно подчеркнуть важность правильного избрания формы общения и разговорного стиля.

Известно, что общение предполагает воздействие не только на разум, но и на чувства. Поэтому следователю необходимо быть очень осторожным, когда в ходе беседы серьезно затрагиваются интересы допрашиваемого, его родственников или друзей. Неумелое воздействие на чувства нарушает внутреннее равновесие несовершеннолетнего, порождает порой развязность и вспыльчивость, а иногда, наоборот, замкнутость, что, безусловно, сказывается на производстве допроса.

По мнению В.К. Комарова, следователь, желающий расположить к себе подростка, должен обладать чувством современности. Оно необходимо следователю и как специалисту в определенной области знаний, и в смысле интереса к событиям и задачам сегодняшнего дня, к их значимости. «Не менее важно обладать чувством нового и к другим моментам, представляющим особый интерес для молодежи: к манерам и вкусам, их внешности и одежде... примитивизм и консервативность в отношениях с подростком может привести к отчуждению и непониманию»2.

Учитывая повышенную восприимчивость и впечатлительность несовершеннолетних, следователь во время допроса должен обращаться к допрашиваемому в доброжелательном тоне, не теряя, однако, готовности пресечь в случае необходимости проявления развязности с его стороны. Доброжелательный тон допроса не исключает, а предполагает контроль за поведением несовершеннолетнего. В ходе рассматриваемого следственного действия сразу же должны пресекаться жаргонные и нецензурные выражения, а также циничные реплики в адрес тех или иных лиц. По словам Н.И. Порубова, допрос несовершеннолетнего «ведется таким тоном, каким обычно педагог ведет разговор со своим уче-ником»3. При этом следователю можно использовать иронию, обычно действующую на подростков. К допрашиваемым в возрасте 1617 лет желательно обращаться на «вы». Вежливое и культурное обращение с несовершеннолетним – необходимое условие допроса.

Конечно, тон и манера ведения следственного действия выбираются с учетом возраста и поведения допрашиваемого, однако, в любом случае они должны быть простыми и привычными для несовершеннолетнего. Слишком официальный тон и обращение недопустимы, поскольку могут напугать подростка, заставить его насторожиться. Также неприемлемы грубость, резкость или суровость в обращении с несовершеннолетним потерпевшим или свидетелем, поскольку это чревато искажениями и ошибками в его показаниях. Нервозность следователя, его срывы скорее, чем при допросе взрослых, приведут к тому, что допрашиваемый ожесточится, замкнется или от испуга и волнения начнет путаться и лгать. Страх перед следователем может побудить подростка и к самооговору.

Допрос несовершеннолетних потерпевших и свидетелей начинается с их свободного рассказа. Но перед этим нужно обязательно выяснить, с кем и о чем говорил допрашиваемый по поводу события, о котором идет речь; как отреагировали взрос-

лые лица, которым он впервые рассказал о случившемся. Эти же вопросы ставятся лицам, на которых ссылается несовершеннолетний в своих показаниях, а полученные ответы сопоставляются. Также необходимо осторожно узнать, не получал ли допрашиваемый советов и рекомендаций относительно определенной линии поведения на допросе, не требовал ли кто-нибудь дать ложные показания, не угрожал ли ему.

Как известно, форма самостоятельного изложения показаний предпочтительнее по сравнению с вопросно-ответной, поскольку в большей степени обеспечивает достоверность получаемых сведений. В свободном рассказе любого из допрашиваемых меньше искажений, чем в ответах на воздействующие внушающие и порождающие определенную настороженность вопросы. Естественно, опасность отмеченного влияния возрастает, когда допрашивается несовершеннолетний. Поэтому следователь заинтересован в том, чтобы выслушать непринужденный рассказ такого потерпевшего или свидетеля.

Однако рассчитывать на исчерпывающее, последовательное и логичное изложение подростком своих показаний нельзя. Свободный рассказ несовершеннолетнего обычно фрагментарен и недостаточно конкретен. В процессе изложения допрашиваемый часто следует не ходу события, а возникшим ассоциациям. Тем не менее, несовершеннолетнего потерпевшего (свидетеля) нельзя торопить, обрывать, досказывать за него. Особенно важно не задавать допрашиваемому вопросов и не делать замечаний, пока он не окончит свой свободный рассказ. Упорядочение и пополнение полученных в этой стадии допроса сведений лучше проводить после ее окончания, так как, перебивая несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, допрашивающий нарушает ход его мыслей, связность и последовательность изложения, лишает его показания ясности и полноты.

Слушая, что и как рассказывает несовершеннолетний допрашиваемый, можно заранее выбрать тот элемент показаний, который он знает лучше. Именно на нем следователю и нужно остановиться под- робнее, так как здесь наиболее высока степень достоверности сообщаемых данных. Вот почему ограничиваться лишь выяснением, подтверждает ли свидетель или потерпевший показания лиц, ранее допрошенных в отношении того или иного обстоятельства, неправильно1. Излагая свободно показания, несовершеннолетний может рассказать о таких обстоятельствах преступления и даже новых преступлениях, о которых следователь ничего не знал.

Если несовершеннолетний потерпевший (свидетель) затрудняется определить длительность интересующих следствие событий прошлого, нужно помочь ему припомнить такого рода моменты, которые являются вехами, облегчающими воспроизведение длительности этих прошлых событий.

Ориентировка в последовательности явлений прошлого у несовершеннолетних также имеет свои особенности: точность временной локализации зависит от точности воспроизведения содержания прошлых событий; правильная ориентировка в последовательности прошлого зависит в значительной степени от связи локализуемого момента с предшествующим и последующим моментом; воспроизведение последовательности прошлого зависит от яркости, живости, эмоциональности представлений, отображающих локализуемое и связанные с ними представления.

Если несовершеннолетний не может вспомнить, когда произошло то или иное событие, рекомендуется помочь ему восстановить в памяти обстоятельства, касающиеся побочных событий, но приближенных по времени к тому, о котором его спрашивают. Это обычно приводит к хорошим результатам.

Используя метод аналогии, сравнения, метод постановки контрольных и напоминающих вопросов, метод освещения события с различных его сторон, следователь может получить от несовершеннолетнего потерпевшего (свидетеля) ценные сведения о со-

бытиях, слабо закрепленных в его памяти вследствие непроизвольного запоминания.

Для тактики рассматриваемого следственного действия психологические закономерности преднамеренного воспроизведения ранее воспринятой информации имеют большое значение. Начальным моментом припоминания является вопрос или осознание необходимости припомнить что-либо нужное. Заданный следователем вопрос вызывает у допрашиваемого определенные ассоциации, вначале очень общие и отдаленные, которые еще не ведут к воспроизведению. Затем, посредством ряда промежуточных связей, припоминание становится все более полным и точным. Однако неправильное понимание вопросов может направить несовершеннолетнего по ложному пути, что вряд ли приведет к припоминанию нужных фактов.

Поскольку успех припоминания напрямую зависит от правильного понимания допрашиваемым заданного ему вопроса, еще раз подчеркнем важность постановки следователем вопросов применительно к возрасту и уровню развития несовершеннолетнего, в простой и понятной для него форме. Смысл специальных и юридических терминов, если их приходится употреблять, необходимо разъяснять в доступных пониманию допрашиваемого выражениях.

В каждом конкретном случае следователю нужно индивидуализировать побудители к припоминанию, так как причины затруднения в припоминании могут быть самыми различными. Важно помнить, что при затянувшемся припоминании может наступить так называемая парадоксальная фаза, при которой обращение к указанным побудителям, как правило, не дает положительных результатов. В подобных случаях настойчивые просьбы следователя припомнить те или иные обстоятельства могут привести к тому, что несовершеннолетний с целью прекращения мучительного для него в данный момент процесса припоминания может дать неправдивые показания (либо вследствие чувства стыда, вызванного не припоминанием, либо вследствие склонности к фантазированию) или же совсем бросит припоминать и безнадежно за- молчит. Парализовать волю к припоминанию может также и боязнь неправильного припоминания.

В тех случаях, когда припоминание затруднено, а усилие припомнить не дает непосредственного результата, несовершеннолетний начинает размышлять стихийно, пользуясь зачастую ассоциацией по смежности. Здесь тактическим приемом оказания помощи допрашиваемому в припоминании интересующих следствие фактов может быть постановка вопросов и предъявление различных объектов, активизирующих ассоциативные связи. При этом вызываемые ассоциации должны отвечать объему знаний и кругу интересов несовершеннолетнего.

При постановке детализирующих вопросов следует помнить, что несовершеннолетние запоминают детали события и признаки объектов, как уже отмечалось, выборочно. Поэтому нельзя добиваться восполнения во что бы то ни стало пробелов в их показаниях после того, как напоминающие вопросы не дали результатов. Любое прямое или косвенное «наведение» может в силу недостаточно развитой способности несовершеннолетнего к обобщению и критической оценке ситуации привести к даче неверного ответа со всеми вытекающими последствиями.

Если в результате детализации и конкретизации показаний допрашиваемого становится очевидной их ложность, следователь должен сосредоточить внимание на выяснении возможных причин, мешающих несовершеннолетнему сказать правду. Для этого, по мнению Г.М. Миньковского, даже может быть прерван допрос, если необходимые данные не были собраны при его подготовке1.

Помимо установления причин лжи облегчить несовершеннолетнему переход от ложных показаний к правдивым может разъяснение возможности и необходимости изменить свою позицию. При этом достаточно эффективной может оказаться «попутная» демонстрация осведомленности допрашивающего о деталях биографии несовершеннолетнего, его связях, условиях жизни и т.п.

Допустим также прием, при котором несовершеннолетнего детально спрашивают об обстоятельствах, не имеющих большого значения или уже известных, а существенные вопросы задаются «между прочим».

Если в основе запирательства или дачи ложных показаний лежит чувство страха, следователь должен разъяснить и, главное, обосновать нереальность угроз, а также детально рассказать о мерах, которые будут предприняты для защиты допрашиваемого. Если мотивом ложных показаний послужили искаженные представления о товариществе, следователю необходимо продемонстрировать понимание побуждений допрашиваемого, но показать при этом их неправильность.

Разоблачая ложь несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, надо также помнить, что если несколько подростков дают одинаковые ложные показания (очевидно, в результате оказанного на них воздействия), каждому из них целесообразно ставить вопросы, по-разному сформулированные и в иной последовательности1. Если ложь в показаниях подростка является результатом оказанного на него воздействия, то он чаще, чем взрослый, смешивает вымысел с правдой, так как не в состоянии продумать до конца ложные показания. Как правило, несовершеннолетнему трудно установить связи между явлениями, в связи с чем, он обычно дает правдивые ответы на вопросы, прямо не затрагивающие темы, к рассказу о которой он подготовлен. Поэтому постановка вопросов, выходящих за рамки продуманных допрашиваемым обстоятельств, а также в иной последовательности нередко приводит к разоблачению лжи.

Вообще, затруднения, возникающие при допросе несовершеннолетних, часто связаны с тем, что им более, чем кому бы то ни было, свойственно стремление угодить допрашивающему, для чего они приспосабливают свои ответы, стремясь уловить, какой ответ предпочтительнее в данной обстановке. Учитывая внушающую силу авторитета следователя, нужно при каждом удобном случае обращать внимание несовершеннолетнего на необходимость полного и правдивого рассказа о случившемся, а также стремиться к тому, чтобы при постановке вопросов не проявлялась заинтересованность допрашивающего в показаниях определенного содержания.

Полезным в данном случае может оказаться и повторный допрос. Исследования психологов и следственная практика показывают, что в памяти подростков сравнительно быстро стираются или заменяются новыми выдуманные детали (разумеется, если заинтересованные в искажении истины лица не приняли мер к закреплению в памяти допрашиваемых ложной информации). Если на повторном допросе подросток слово в слово повторяет ранее данные показания, употребляя при этом выражения, не свойственные его возрасту, следователь вправе предположить, что такие показания являются результатом воздействия взрослого.

Несмотря на указанные возможности проверки правдивости ранее данных показаний, большинство исследователей выступают против повторных допросов детей2.

Тем не менее, полностью отказаться от повторных допросов несовершеннолетних (несмотря на отмеченную выше опасность существенного искажения их показаний) нельзя. В случае, если несовершеннолетний находится в состоянии чрезмерного возбуждения или, наоборот, апатии, подавленности в связи с событием преступления, целесообразно ограничиться допросом лишь в объеме, необходимом для неотложных следственных действий, несколько отсрочив детальный допрос3. И в первую очередь это касается потерпевших, которые на первом допросе, проходящем непосредственно после преступного посягательства, не всегда в состоянии связанно и достаточно полно описать действия преступника. Не-

совершеннолетний не только напуган, взволнован, на него еще дополнительно действует негативная эмоциональная реакция родителей и близких, а также необычная обстановка и процедура допроса.

Таким образом, получение показаний от несовершеннолетних имеет собственную специфику и требует от следователя тщательной подготовки, проведения комплекса мероприятий по изучению личности допрашиваемого, определению места производства допроса и конкретных его участников с целью добиться наибольшей коммуникативности подростка. В результате в распоряжении следователя всегда есть определенный набор тактических средств, правильный выбор и умелое использование которых позволит без особых затруднений и, главное, без угрозы для здоровья допрашиваемого провести допрос несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля (при условии, что следователь не нарушает границы между правомерным психологическим воздействием и психическим насилием). Определение оптимального набора тактических приемов рассматриваемого следственного действия, безусловно, должно строиться на основе тщательного анализа индивидуальных качеств допрашиваемого, его психического состояния, категории уголовных дел и ситуации расследования.