Техника изготовления и химический состав золотых изделий из погребения № 1 на поселении Мухино2 в контексте определения «маркеров статусности»

В рамках исследования материалов из раскопок на поселении Мухино-2 (Земцов, 2003. С. 111–113; 2004. С. 22–25) было проведено изучение техники изготовления и химического состава золотых изделий, обнаруженных в богатом женском1 захоронении № 1, выявленном на этом многослойном поселении. Исследователи датируют его второй четвертью V в. н. э. и относят к кругу «княжеских» находок (см. статью в данном сборнике: Мастыкова, Земцов), что позволяет рассматривать данную находку как источник по изучению социальной дифференциации восточноевропейских погребений по признаку богатства инвентаря.

Как правило, одним из основных индикаторов высокого социального статуса в погребальном контексте является наличие предметов из золота. Самые ранние захоронения, содержащие золотые изделия, датируются V тыс. до н. э.; исследователи относят такие находки к наиболее ранним документированным свидетельствам деятельности человека по добыче и обработке металлов, иерархической структуры древнего общества ( Перницка , 2013. С. 71). Изучение этих предметов с применением методов естественных наук позволяет получить дополнительные данные для решения определенных вопросов не только в сфере археометрии, истории ювелирного дела, но и социальной стратификации общества, положения конкретного индивидуума в социуме.

Из погребения № 1 с поселения Мухино-2 были исследованы следующие типы золотых изделий: наборы нашивных бляшек разных форм с тисненым рубчатым орнаментом, фрагменты обкладки ножен ножа и «шкатулки» ² с чешуйчатым декором, фрагменты неорнаментированных обкладок. Помимо введения в научный оборот результатов химико-технологического исследования золотых предметов из погребения № 1 с поселения Мухино-2, данная работа вносит определенные коррективы в опубликованные ранее данные. В момент первой публикации в 2009 г. часть фрагментов обкладок с чешуйчатым декором не была полностью атрибутирована, поэтому все они по наличию орнамента были ошибочно отнесены к фрагментам обкладки рукояти ножа; в настоящей статье результаты химикотехнологического исследования рассматриваются соответственно типу изделия, с которым связаны анализируемые обкладки с чешуйчатым декором.

Исследование техники изготовления золотых изделий опиралось на результаты трасологического анализа, целью которого является фиксация следов технических операций. Наблюдения выполнялись с использованием бинокулярного микроскопа Motic BA-300, фиксация результатов проводилась с помощью цифровой фотокамеры Moticam 2300.

Химический состав металла исследовался с помощью рентгенофлюоресцентного энергодисперсионного анализа (РФА) (аналитик: Р. А. Митоян, МГУ) (табл. 1). Часть коллекции (обкладки ножен и «шкатулки») исследовалась также методом рентгеноэлектронной спектроскопии (РЭС) (аналитик: А. Ю. Тетерин, НИЦ «Курчатовский институт») и энергодисперсионной рентгеновской спектроскопии (EDX) на электронном растровом микроскопе SEM JEOL JSM 6380 LA (аналитик: Г. Ю. Юрков, ИМЕТ РАН) ³ . Частично результаты этого исследования были опубликованы ( Saprykina et al. , 2009) ⁴ .

Таблица 1. Результаты исследования химического состава золотых изделий из погребения № 1 поселения Мухино-2 по методам РФА и РЭС

1s и m СР ч <и о к

CZ2

ri ГЧ

оо' ГЧ

04 40, о? ГЧ

осГ ГЧ

СЧ оо^ rf

Г1 2

2

5 и

ГЧ

о

В <

ц~>

2 4о"

2

04 04,

Г1г ехГ

ОО °\

40 4R rf

6J3 С

2

о

40

2г 2

О\ 40

о

1s к я 8 о S о к

В <

я

2' ОО

rf

ОО Г1г оо' ГЧ

2

2

04 4О" 40

2

ГЧ^ 40

40 О'? 40

04 2

2г 2

СЧ ОО^ 04" 40

^ч 04"

оо' 40

40

о 2

r\f 40

ООг оо' 40

ГЧ ГЧ 40

о> ОО

Г1

с2 2

04 2

я 40

2

6J3 С

о> О'?

ГЧ Г1г

ОО °\ 2

о? 40

04

ГЧ

ОО 40,

ГЧ ОО

О'? ГЧ

04 Г1г

ГЧ 40,

04" СЧ

04 2

rf

2

О\

я ГЧ

я

о

2

ООг

^ч

о^

04

5 и

2 rf

V")

ОО 40^ rf

ГЧ rf

rf

%

2

40 04

rg

04

о

ОО

Г1

о

04

04 ГЧ

2

гЧ

О

R

^ч

04 оо^

40 оо^

Л и на КО о о S В я о я В

я * о к в ко о н 2ч

я * о к в ко о н 2ч

я к я ко о

Я « В я 2 я К 8 Оч ко о я В

в я ко о

я « ко g о

я ко g о

Я « я 2 я Оч ко о я В

В я о 8 я W м в а Я в я в я о Оч н

я ко о

я я ко я ко о

в я 2 я о. ко я S

в я 2 я ко я S

в я 2 я л я о н

а S ю о

S я о S я м к а Я к я л я о

я о к к « ко о н о.

а S ю о

S а к 5 3 я я ко о я S

я а к 5 3 я я ко о я S

я а к 5 3 я я ко о я S

Я а ко к л я о н

о ко к я S о Я ко я « ко о

я а ко к л я о н

я а ко к л я о 2 н

я о к к ко о н 2ч

S V о s 2 g S О В

2

2

чо

ГЧ 40

о

ОО 1 40

V")

40 ГЧ

04 2

2

ОО

4о"

я

го

Г1

§

Os,

я

2

ОО

40 >Г4

ГЧ ГЧ

я Г1 ГЧ

я

2

2

Я ко в

04

ГЧ 04

04

04

04

40 04

04

ОО 04

04 04

2

2

Г1 Г1

9

9

9

40 Г1

9

ОО Г1

04 Г1

Г1

Г1

ГЧ

ГЧ

ГЧ

40 ГЧ

ГЧ

а

’—1

ГЧ

го

я

иг

40

Г-

ОО

04

о

Г1

2

2

40

ОО

04

9

Г1

ГЧ ГЧ

ri

я

2

40 ГЧ

Методы РФА и РЭС различаются по глубине проникновения излучения в толщу образца: в данном случае глубина проникновения РФА составляет более 0,5 нм ⁵ , а по методу РЭС - около 0,5 нм. При изучении золотых образцов толщиной менее 1 мм выбор нескольких неразрушающих методов исследования может быть оправдан, поскольку они позволяют исследовать химический состав на поверхности и в «сердцевине» образца ( Hultquist , 1985). Исследования по методу EDX (сканирование поверхности) в данном случае использовались нами для фиксации распределения элементов на поверхности и участков, обогащенных одним из элементов сплава, что немаловажно для интерпретации результатов анализов, выполненных другими методами.

На наш взгляд, публикация результатов имеет определенное методическое значение: полученные с помощью трех методов поверхностного анализа результаты показывают их зависимость от чувствительности выбранного метода, наличия пробоподготовки (к примеру, удаления микрозагрязнений с анализируемой поверхности и др.), мощности рентгеновской трубки, использования вакуума и т. д. В табл. 1 нами приведены данные как по РФА, так и по РЭС: так, на примере проб № 191, 192, 207, 217 мы видим значительные различия по содержанию как золота, так и серебра (даны крайние значения):

• 1)    по методу РФА: Cu – 1,55–2,67 %, Ag – 14,22–34,39 %, Au – 63,75– 84,23%;

• 2)    по методу РЭС: Ag – 55–70,3 %, Au – 1,98–16,67 %.

Такая же картина несовпадения результатов анализов по основным концентрациям элементов зафиксирована в пробах № 193, 195, 205, 208 (табл. 1).

Эти различия, вероятно, являются следствием малоизученных процессов поведения золота и серебра как на поверхности, так и в объеме образцов. Доказаны процессы сегрегации или диффузии серебра, которое «выпадает» на поверхность образцов, что естественным образом повышает концентрацию этого элемента при анализе ( Dowben et al. , 1987; Centeno, Schorch , 2000; Wanhill , 2003), однако точная причина этого процесса, в частности для археологического металла, и степень его влияния на концентрации элементов в настоящее время не установлены и требуют проведения дальнейших специальных исследований.

В рамках настоящей публикации интерпретация полученных результатов основывается на данных анализа по методу РФА ⁶ , поскольку основной объем сравнительных данных был получен с помощью именно этого метода исследования.

Обкладка деревянных ножен ножа сохранилась фрагментарно, представляет собой тонкую (толщиной около 0,5 мм) золотую фольгу. На лицевой и оборотной поверхностях фольги визуально фиксируются темные, почти черные, участки: если на обороте эти участки могут быть связаны со следами связующего органического вещества, то на лицевой стороне они могут маркировать участки, связанные с обогащением поверхности серебром. Предположительно фольга на деревянную основу ножен крепилась с помощью натурального клея. Чешуйчатый орнамент на фольге был нанесен с помощью специального фигурного чекана, однако неясно, в какой момент проводилась чеканка: до или после крепления фольги на деревянную основу. У оттиснутого орнамента имеется дефект в виде смещения «шага», этот дефект повторяется на части исследованных обкладок (цв. илл. XVIII).

Анализ химического состава металла был выполнен для четырех фрагментов обкладки (табл. 1; пробы № 191, 192, 207, 217). Содержание основных компонентов варьирует в пределах: Cu – 1,55–2,67 %, Ag – 14,22–34,39 %, Au – 63,75–84,23 %. Выполненное сканирование поверхности образцов по методу EDX показывает неравномерность распределения основных элементов (цв. илл. XIX, 1 ).

Обкладка «шкатулки» , также украшенная чешуйчатым декором, изготовлена в сходной технике – тиснением с помощью специального фигурного чекана на фольге, полученной с помощью ковки. Прослеживается определенное сходство между обкладкой ножен ножа и обкладкой шкатулки как в использовании фольги в качестве обкладки, так и в использовании сходного типа фигурного чекана. Химический состав металла обкладки шкатулки (табл. 1; пробы № 193, 195, 205, 208): Cu – 1,32–2,68%, Ag – 30,11–64,98%, Au – 32,34–68,57%. Сканирование (EDX) также показало неравномерность распределения золота и серебра по поверхности (цв. илл. XIX, 2 ).

Один фрагмент обкладки с чешуйчатым орнаментом от неопределимого предмета изготовлен аналогичным способом, химический состав его также демонстрирует использование сплава тройной системы Au-Ag-Cu: проба № 200 – Cu – 1,49%, Ag – 29,15%, Au – 69,36% (табл. 1).

В коллекции присутствуют также отдельные пластины, представляющие собой обкладки неидентифицированных предметов. Обкладка прямоугольной формы ⁷ изготовлена резкой из тонкой кованой золотой пластины; отверстия пробиты на готовом изделии с помощью пробоя (цв. илл. XX, 1 ). По своему составу золото (табл. 1; проба № 201), из которого была изготовлена эта обкладка, относится к высокопробному (850-я проба).

Еще одна обкладка со сгибами ⁸ , прочерченными чеканом по кованой золотой пластине, сохранившаяся фрагментарно, изготовлена из тройного сплава пониженной каратности с содержанием золота в пределах 60,83 %, серебра 37,8 % (табл. 1; проба № 214) (цв. илл. XX, 2 ).

Бляшки зигзагообразной формы с тисненым рубчатым декором вырезаны из кованой золотой пластины; орнамент выполнен тиснением на матрице. Фиксируются следы смещения листового металла в процессе тиснения, складки металла в негативах изображения, участки рубки листа по тисненому орнаменту (?).

Анализ химического состава металла показал следующие результаты: тройной сплав, из которого изготовлены бляшки, имеет значительный разброс в содержании золота (от 28,28 до 87,59%) и серебра (от 10,08 до 69%) (табл. 1; пробы № 194, 198, 202, 203, 209, 210, 211). Эти бляшки группируются в районе груди и головы погребенной. Они также обнаружены у правой руки, что, вероятно, отражает интенсивность тафономических процессов.

Бляшки, найденные в районе правой руки, изготовлены из сплавов тройной системы (Au-Ag-Cu) с содержанием золота 28,28–68,81 %, серебра 29,3–69 %, меди 1,29–2,72% (пробы № 194, 209).

Бляшки, найденные в районе груди, имеют меньший диапазон разброса значений концентраций золота (67,27–87,59 %), серебра (10,08–34,47 %), меди (0,77–2,33%) (пробы № 202, 210, 211).

Бляшка, найденная в районе головы, изготовлена из сплава с повышенным содержанием серебра (проба № 198).

Принимая во внимание результаты исследования, проведенного для чешуйчатых обкладок ножен и шкатулки, нельзя однозначно говорить о том, что для изготовления этого типа бляшек было использовано золото разной пробы, однако и исключить этого мы не можем, несмотря на то что техника их изготовления идентична.

Бляшки треугольные с тисненым рубчатым декором изготовлены резанием по шаблону кованой золотой пластины; орнамент тиснен на матрице, отверстия пробиты. Бляшки этого типа были зафиксированы, прежде всего, в районе груди погребенной, и два экземпляра были найдены в районе головы. Они изготовлены из сплава тройной системы с содержанием золота в пределах 63,49–79,23 %, серебра – 20,19–35,27 %, меди – 0,58–1,37 % (табл. 1; пробы № 204, 213, 215, 216). Несмотря на фиксируемый разброс значений ⁹ , можно с большой долей уверенности утверждать, что при изготовлении бляшек этого типа могло быть использовано золото 600–700-й пробы; судя по результатам визуального обследования и промерам по контрольным точкам, бляшки оттискивались с использованием одной матрицы.

Бляшки округлой формы с тисненым рубчатым декором изготовлены по аналогичной схеме; из серии бляшек этого типа было проанализировано два предмета (табл. 1; пробы № 196, 197) – анализы показали, что по крайней мере две бляшки были вырезаны из листового золота 650-й пробы. На некоторых украшениях визуально хорошо фиксируется более светлый (желтый) цвет оборотной стороны, особенно в негативе тисненого изображения, тогда как лицевая сторона бляшек покрыта темной патиной (оксид серебра?) (цв. илл. XX, 3 ).

Бляшки треугольные неорнаментированные с пробитыми по краям отверстиями найдены в районе ног погребенной. По своему химическому составу эти бляшки сопоставимы друг с другом, они вырезаны из листового золота 600–650-й пробы (табл. 1; пробы № 199, 206); предположительно изготовлены они могли быть одномоментно, из одного листа.

Для сравнения различных категорий находок из золота была составлена таблица по пробности золота, с искусственно определенными границами с шагом в 10% (табл. 2, дается усредненное значение).

Таблица 2. Содержание золота в металле находок погребения

Категория находок	Au > 80 %	Au > 70 %	Au > 60 %	Au < 50 %
Обкладка шкатулки			2
Обкладка ножа	1	1	3
Обкладка	1		2	1
Бляшка округлая			2
Бляшка зигзагообразная	1		4	2
Бляшка треугольная		2	2
Нашивка треугольная			2

Исходя из полученных данных, можно говорить, что из погребения № 1 с поселения Мухино-2 происходят находки обкладки ножен ножа с чешуйчатым декором, изготовленные из золота 700–600-й пробы ¹⁰ ; фрагменты обкладки с чешуйчатым декором шкатулки, для которых тоже было использовано золото 600–650-й пробы. Для изготовления прямоугольной обкладки (цв. илл. XX, 1 ) было использовано золото 850-й пробы; для обкладки со сгибами, прочерченными чеканом (цв. илл. XX, 2 ), судя по результатам анализа, применялось золото 600-й пробы. Из золота 650-й пробы сделаны бляшки зигзагообразной формы с тисненым рубчатым орнаментом, найденные в районе груди погребенной; бляшки этого же типа, обнаруженные у руки, изготовлены из сплава с повышенным содержанием серебра. Неоднородны по своему составу оказались и треугольные бляшки с тисненым рубчатым орнаментом – они изготовлены из золота 600–700-й пробы. Из 16-каратного золота были сделаны треугольные бляшки, украшавшие, видимо, обувь.

Несмотря на зафиксированный разброс значений в концентрациях основных элементов и присутствие в выборке сплавов с превалирующим содержанием серебра, выборка из мухинского погребения представляет собой достаточно монолитную группу сплавов 600-700-й пробы золота; среднее значение содержания серебра в сплавах этой пробы варьирует в пределах 30–40 %. Определенный разброс содержания серебра (4–20 %) характеризует золотые сплавы IV – V вв. н. э., циркулировавшие в Крыму ( La Niece, Cowell , 2008. Р. 154. Tab. 1, 1–4 ).

Другую картину дают нам материалы синхронного времени одной из византийских провинций – Карпатской котловины: здесь империей была обеспечена циркуляция рафинированного золота 900–950-й пробы ( Craddock et al ., 2010. Р. 56. Tab. 1). В то же время исследователи считают, что для эпохи Великого переселения народов стандартным было содержание золота в пределах 45–75%, а количество дополнительно введенного в золото серебра или меди зависело от региона, доступности металла и, не в последнюю очередь, от честности мастера ( Ениосова и др. , 2008б. С. 153).

Несомненно, для Верхнего Дона в гуннскую эпоху такие предметы, как нож с ножнами в золотой обкладке, «шкатулка», украшенная золотой орнаментиро- ванной обкладкой, элементы декорирования одежды золотыми бляшками, представляли собой статусные предметы. Техника их изготовления стандартна, хотя и имеет определенные дефекты, связанные, в частности, с тиснением чешуйчатого декора. Как правило, золото пониженной каратности отличается трудностью в обработке давлением, имеет наименьший процент пластической деформации, что ухудшает качество тиснения (тип III, по: Rapson, 1990. Р. 127–128); однако в исследованном золоте невелико содержание меди, что делает его достаточно пластичным (Бреполь, 1982. С. 50, 51).

Реальное же качество изготовления исследованных предметов невысоко, здесь отсутствуют сложные технические схемы, и, в сравнении с другими известными статусными предметами этого хронологического периода, изученные золотые украшения из мухинского погребения не могут претендовать на включение их в круг высококачественных изделий «золотых дел мастеров».

Представляется, что в свете вышеизложенного нельзя исключить нахождение в погребении № 1 с поселения Мухино-2 предметов-копий, выполненных местными мастерами либо привезенных из «метрополии» и изготовленных специально для сбыта в мире «варваров». Продолжение изучения материалов из этого погребения, памятников синхронного времени позволит получить качественно новую информацию, необходимую для решения конкретных исторических проблем.